да, тупо, конечно. и напоминает массу таких же журналистских тупостей.

Формально говоря, это, наверное, что-то вроде "эллипсиса со сдвигом" (или "эллиптического перескока"?).
(Например, одного моего приятеля по имени Валера другой мой приятель прозвал "Валери Жискар д'Эстен", а со временем сократил это прозвище до "Стэн").

А с другой стороны, если не по форме, а по сути, то есть в этом какая-то сермяжная правда. Например, известный партизанский сайт "Майдан" (http://maidan.org.ua), активно вовлеченный в недавние события, имеет подзаголовок "Пульс громадянського супротиву". Так что теперь слово "Майдан" ассоциируется у украинцев не только и не столько с "площадью"...

Как у москвичей "Тверская" не только с улицей...
Если серьёзно, по-моему, ты усложняешь. Просто товарищ слабо знает язык. Невольно вспоминается хрестоматийный "Царь Иван, прозванный за свою жестокость Васильевичем".

Ну, это-то понятно. Просто устами младенца, бывает, сам знаешь что... И иностранцы, наверное, в этом смысле не хуже младенцев :-))).
Вот, кстати, в последнем "Зеркале Недели" обсуждение новых веяний в украинском языке (http://www.zerkalo-nedeli.com/nn/show/525/48600/):
— Слово «майдан» звучит в последние недели очень часто. Мне кажется, что оно приобрело еще какие-то новые смыслы, значения.
Леся Ставицкая:
— Это значение ситуативное. Нечто определяющее за этим словом в украинской лингвокультуре шло еще от «На майдані коло церкви революція іде» Тычины. Но в речи молодежи («пошли на Майдан») оно приобретает дух веселья, развлечений, общения, сборищ. Это одна коннотация. А сегодня там происходит оранжевая революция. И когда мы с коллегами беседовали на эту тему, то пришли к выводу, что его уже можно переименовать в Майдан Свободы. «Незалежність» — это слишком официально, протокольно. По своей семантике, звучанию это слово будто предусматривает какую-то «залежність» — зависимость. Но мы уже прошли этот период, осознав свою волю, свободу. Сегодня на улице уже иное поколение, которое мыслит по-другому.
На уровне значения трансформировалось и слово «свобода». В застойные, брежневские времена редакторы его вычеркивали, где только можно, заменяя словом «воля». Поскольку слово «свобода» предусматривает конституционную свободу, свободу слова, свободу печати, его просто боялись. Сейчас оно возрождается. По своему звучанию, по коннотативному ореолу, стоящему над ним, оно очень точно отражает этот дух. Я прошлась по палаточному городку, и слово «воля» увидела только один раз. Там царит «свобода».
Вообще в нормальной среде, в нормальной жизни политическая фразеология для обывателя неактуальна. Я, например, никогда не могла себе представить, что услышу в автобусе выражение «політична нація». А сегодня политическая фразеология становится популярной — «громадянська непокора», «корумпованість», «кримінальне минуле», «рівні можливості для кандидатів», «підрахунок голосів», «правова база», «режим», «гарант»… Все это — жизнь языка. Из пассива в актив.
Зато постепенно исчезает слово «народ», публицистика и пафос которого девальвировали, — это нечто обычное, чем можно манипулировать. Слово «народ» сегодня чаще употребляют консервативные политики. А вот слово «нація» раньше не употреблялось. И именно в нем, на мой взгляд, заключается национальная идея.

Существует культура верхов — журналисты, масс-медиа, политики определенного разлива. И существует культура площади, карнавала. Сейчас мы являемся свидетелями культуры карнавала, когда — обсценная лексика, жаргон, бранное слово выплеснулись именно в украинском варианте. Народ вышел на площадь, желая освободиться от какого-то напряжения. В периоды духовных катаклизмов языковые процессы чрезвычайно интенсифицируются. Слово необходимо, чтобы убедить, чтобы ударить им.
В последнее время весьма популярной стала зоологическая лексика, зооморфные метафоры. Они очень продуктивны и сейчас проявляют свою жизненную активность, возникая у разных политиков. К примеру, слово «козлы», которое употребил Янукович. И сразу пошло рефреном — «ми не бидло, ми не козли, ми — України доньки й сини». Такой диалог, своеобразный пинг-понг, происходит постоянно.

Зато постепенно исчезает слово «народ», публицистика и пафос которого девальвировали, — это нечто обычное, чем можно манипулировать. Слово «народ» сегодня чаще употребляют консервативные политики.
Посмотри, кстати, мою давнюю заметку в "Известиях" - http://main.izvestia.ru/club/article28041. Приведенная там цитата из Самойлова (точнее, из его курзюпского философа Куурво Муудика) - из моих любимых...

А кто такой Куурво Муудик?
Кто-то вроде ванзайчиковских Му Да и Мэн Да?
(Я Самойлова ничего не читал. А цитата да, хорошая).

Что-то типа. Хотя я не читал Ван Зайчика...
Когда-нибудь выложу самойловскую Курзюпию на libelli.narod.ru...

Загляните сюда:

http://orduss.pvost.org/

Кстати, посмотри страннейшую заметку в "Минском курьере" - http://www.mk.by/archiv/09.12.2004/rub8.php
Очень интересно освещение украинских событий в белорусской печати - официально поддерживается, вроде, Юникович, но с удовольствием говорят о фальсификация и, как в "Курьере", даже об избиении "оранжевых" шахтерами. Или это корреспондент недодумал, и опять выщло "устами младенца"?

Ну, здесь это избиение выглядит практически в таком духе, что так, мол, им, козлам, и надо, чтобы не достёбывались до рабочего класса всякие гнилые бездельники со своими глупостями.
А статейка бестолковая.
Вот здесь (http://www.zerkalo-nedeli.com/ie/show/525/48663/) интереснее.

Бестолковая, как и почти всё, что у нас пишут на эту тему. О том и речь...

Когда-то (может быть, и теперь имеется) в журнале "Коммерсантъ-власть" была рубрика: самые глупые репортажи недели в иностранной прессе на российскую тематику.