"На пустую сцену выбегает человек и панически говорит: «Ну сто я мог сделать один?»"

Не совсем так. Я был студентом, и профессор Абрам Хаймович Лившиц, один из актёров театра, пригласил меня на "Старьё...". (Помню Окуджава и я ждали чтобы нас посадили в зал.) Выходит человек и думает вслух: "Были времена когда за слова сажали [...], Герцен вынужден был жить за границей. А сейчас? А что я могу один?" Второй появляется, и они ходят не видя и не слыша друг друга, восклицая "А что я могу один?" Третья, четвёртый, ... , влыс сцена полна броуновского движеня вопрошающих "А что я могу один?", постепенно превращаясь в заявляющих, марширующих и скандирующих "А что я могу один!"
Половина зала сидела в гробовомом молчании, а дугая аплодировала за двоих...

А что касается "pasceendi" и обвинения (!) в "фиге в кармане", Советские танки "освобождающие" Прагу и этот спектакль разбудили во мне социального человека. Всё наоборот: это обвинение и есть нечто в кармане (фига или ...?)

Ну а для меня кончилось это отъездом как беженец в мир иной, где писать, говорить, собираться (даже по 31-му числу) не требует разрешения, и где по Сталински не прибавляют сроки заключения инакомыслящим.

Спасибо за эту реплику!

Я видела этот спектакль неоднократно и текст точно был: "что я мог сделать один?" (вначале "Ну" или, как мне сейчас кажется, "А", точно не помню). У меня была об этом запись, но сейчас я не смогла ее разыскать.