А Солженицин в качестве источника подойдет?
http://www.tuad.nsk.ru/~history/Author/Russ/S/Solzhenit/Gulag2/Gulag312.html
"И чтоб меня окончательно растрогать, он рисует такую картину: в Москве у меня жена. Без мужа она вынуждена ходить по улицам одна, иногда и ночью. На улицах часто раздевают. Вот эти самые блатные, которые бегут из лагерей. (Нет, которых вы амнистируете!) Так неужели я откажусь сообщить оперуполномоченному о готовящихся побегах блатных, если мне станет это известно?
Что ж, блатные -- враги, враги безжалостные, и против них, пожалуй, все меры хороши... Там уж хороши, не хороши, а главное -- сейчас выход хороший. Это как будто и
-- Можно. Это -- можно.
Ты сказал! Ты сказал, а бесу только и нужно одно словечко! И уже чистый лист порхает передо мной на стол:
"Обязательство.
Я, имя рек, даю обязательство сообщать оперуполномоченному лагучастка о готовящихся побегах заключённых..."
-- Но мы говорили только о блатных!
-- А кто же бегает кроме блатных?.. Да как я в официальной бумаге напишу "блатных"? Это же жаргон. Понятно и так.
-- Но так меняется весь смысл!
-- Нет, я-таки вижу: вы -- не наш человек, и с вами надо разговаривать совсем иначе. И -- не здесь.
О, какие страшные слова -- "не здесь", когда вьюга за окном, когда ты придурок и живёшь в симпатичной комнате уродов! Где же это "не здесь?" В Лефортово? И как это -- "совсем иначе"? Да в конце концов ни одного побега в лагере при мне не было, такая ж вероятность, как падение метеорита. А если и будут побеги -- какой дурак будет перед тем о них разговаривать? А значит, я не узнаю. А значит, мне нечего будет и докладывать. В конце концов это совсем неплохой выход... Только...
-- Неужели нельзя обойтись без этой бумажки?
-- Таков порядок.
Я вздыхаю. Я успокаиваю себя оговорочками и ставлю подпись о продаже души. О продаже души для спасения тела. Окончено? Можно идти?"

Заодно спросите у знающих людей, кто обычно в лагере бывает на должности бригадира.

Если Вы прочитали главу полностью, то, наверное, заметили, что он - таки ни разу ни на кого не настучал.

"Но что-то мне помогло удержаться. При встрече Сенин понукал: ну, ну? Я разводил руками: ничего не слышал. Блатным я чужд и не могу с ними сблизиться. (...) Тогда -- о другом! о бригаде! о комнате! -- настаивал Сенин. -- О другом я не обещал! -- твердел я (да и к весне уже шло.) Всё-таки маленькое достижение было, что я дал обязательство слишком частное"

А вот про вторую попытку вербовки:

"-- Я тяжело болен, вот что. Болезнь не разрешает мне приглядываться, присматриваться. Хватит с меня забот! Давайте на этом кончим.
(...)
А он еще не соглашался, нахалюга! Он еще полчаса доказывал, что и тяжело больной тоже должен сотрудничать!..
Но видя окончательную мою непреклонность, сообразил:
-- А справка есть у вас лишняя?
-- Какая?
-- Ну, что вы так больны.
-- Справка -- есть.
-- Тогда принесите справку. "

Я уж не говорю о том, что есть такой понятие "лирический герой", герой-рассказчик. Суть в том, что даже если автор пишет от первого лица, это вовсе не значит, что он пишет о себе. Вы же не обвиняете Набокова в педофилии, правда? То, что Архипелаг ГУЛАГ - документальная проза, в данном случае не аргумент. Официльной автобиографией он НЕ является. Впрочем, это так, к сведенью, а к нашему разговору отношения не имеет, поскольку даже если считать все написанное от первого лица - сведениями лично о Солженицыне А.И., там черным по белому указано, что с органами он никогда не сотрудничал.

В книге он подчеркивает, что пишет в данном случае о себе.
Милая девушка, если вы живете в выдуманном мире, где, подписав такое письмо можно об этом забыть и жить дальше как раньше, то мне не подобрать аргументацию. В мире, где действуют нехорошие воры и такие же плохие оперативники, поставивший подпись под подобным документом навсегда запомоился и, не сдавая определенной нормы по стукачеству, скорее всего не доживет до освобождения.

Подчеркиваю еще раз, он занимал должность бригадира. Это значит, что либо он был близок к блатным (что, как вы понимаете, не возможно) либо то, что он стучал. Если вам этот простой факт неизвестен и знакомых отсидевших у вас нет, то почитайте книги про взаимоотношения в уголовном мир, они вполне доступны в сети.

Есть Франк Арнау, который собирал доказтельства на тему сотрудничестива Солженицина с органами, но тут опять же все упирается в вопрос веры, либо Арнау, либо противоположной стороне.