Уездное
Про необходимость федерализации России к осьмнадцатому году не писал только ленивый. Конечно, это (как и стандартные бормотания про 'развитие гражданского общества', 'дайте России столько-то лет покоя', дальше продолжите сами) не может не вызывать здравого скептицизма: за всю свою историю от Верховного Тайного Совета до просто Верховного Совета парламентаризм в России постоянно проваливался, и надеяться, что в этот-то раз мы точно не наступим на грабли -- лузерство не лучше has never been tried (а федерализация без парламентаризма -- нечто несуразное).
Какое державное строительство (в традиционном, не постмодернистском смысле -- то есть великая русская литература не идёт в зачёт) в России было хоть сколько-либо успешно? А то, которое происходило на самом низовом уровне. Либерал или монархист постсоветской закалки тут может вспомнить про земства, социалист -- про Локотское самоуправление, человек, не живущий фантазиями -- про славные победы русской оппозиции на муниципальных выборах. Последний аргумент по-моему наиболее весомый: главным принципом державного строительства должна быть сменяемость власти, в существующей системе на уровнях выше муниципального её почти что нет, а поскольку после Избавления никакой другой системы не будет, придётся пользоваться этой. Это означает, что всё, что выше муниципального уровня, должно пойти на слом как не решившее своей задачи.
Замечу, что это решение основано не на одном теоретизировании, но подкреплено и традицией: территориальные единицы выше уезда в России существуют исторически ничтожное время. Формально их учредил Пётр Антихрист в 1708 году, но структура их была ещё близка к территориальным приказам XVII века, а в виде, близком к современным областям, губернии были установлены Екатериной Закрепостительницей только в 1775 году (даже если первым правителем Московии считать Ивана Калиту, это всё равно меньше 25 лет из почти 700).
Это позволяет оригинально решить вопрос о том, как должна называться Россия (текущее название очень неудачно хотя бы потому что слово 'русский' ассоциируется везде от Калифорнии до Израиля с Украиной и Белоруссией в том числе, да и в форме 'руський' использовалось ими ещё когда мы были 'московитами' -- а Россия после Избавления должна подчёркнуто не иметь к ним никакого отношения, кроме торгового). Я всегда был сторонником названия 'Конфедеративные области', но отказ от областей подводит к ещё лучшему варианту: Республика Соединённых Уездов. Ну а чего, раз уж флаг украли, то давайте и название возьмём по образу и подобию. Проблема сепарации от Украины и Белоруссии также решается: там не уезды, а поветы.
Задумавшись об этом, я решил, что слово 'штатгальтер' тоже надо бы перевести. В моей традиционалистской концепции надо, конечно, не переводить, а искать аналог в XVII веке, и он действительно имеется -- слово 'горододержец' вполне использовалось, и даже в довольно близком значении. Старое казачье присловье (хотя, возможно, придуманное на самом деле Красновым) 'не горододержцы мы' приобретает тогда дополнительный смысл.
Но всё-таки чисто по смыслу 'горододержец' (или 'горододержавец') подходит в качестве официального титула городского головы Вольного города Москвы (если -- я надеюсь! -- он когда-нибудь сепарирует от себя Россию). А если всё-таки нет, то опомоенное слово 'президент' нужно же будет на что-то менять. 'Верховный правитель' -- слишком узкопартийно, да и происходит от слова 'править' (а мы не лошади, чтобы нами править). 'Председатель', хотя оно и калька слова 'президент' родом из XVII века, тоже плохо подходит -- слишком уж отдаёт бесчисленными советскими председателями. 'Посадник', хотя и от того же корня, что и 'президент', тоже плохо -- Господин Великий Новгород мёртв, и называть так главу убившей его Московии -- не лучше, чем украсть часы у трупа, тобою же и убитого.
Идеальным решением я считаю использовать чин, имевшийся у Кузьмы Минина: выборный человек. Во-первых, он начисто лишён всякого пафоса, во-вторых, он историчен. У этого есть чисто практическое применение: про первого, кто после Избавления вступит в должность выборного человека, в Википедии будет написано '2-й выборный человек' и 'предшественник: Кузьма Минин', что лишит его соблазна 'входить в историю', неизбежного у всякого 'первого'.
Кстати, это идея не моя (хотя придумал я её самостоятельно), а Пушкина. Развивая мысль Розанова, можно заключить, что в более правильной вселенной Пушкин, несомненно, стал бы в 1840-х -- 1850-х годах президентом России -- так что было бы справедливо следовать его суждению по этому вопросу.
Беглое гугление на вопрос, предлагал ли должность выборного человека кто-нибудь до меня, навело меня на собрание сочинений неизвестного мне до этого христианского социалиста начала века Валентина Свенцицкого (который, однако, не использует это словосочетание для какой-либо конкретной должности). Человек удивительной чистоты биографии, после революции ставший последовательным борцом с сергианской ересью, в писаниях которого, кажется, заключается вся будущая писанина и Бердяева и Ильина, и в гораздо лучшем качестве. К тому же настоятель Николы Большого Креста, находившегося в двух шагах от Плешки. Надо бы хорошенько изучить, что он писал -- может, на самом деле, ничего особенного.