tapirr

Марк Солонин.

ВЕСНА ПОБЕДЫ. ЗАБЫТОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ СТАЛИНА
1 2 3 4 5 6



Сказать, что в СССР на обсуждение этой темы был наложен строжайший запрет, значит не сказать ничего. Сказать, что этому преступлению были задним числом придуманы нелепые оправдания, значит сказать заведомую неправду. Не было никаких оправданий. Никто ничего и не пытался оправдывать. Народ и партия, отцы и дети, «верхи» и «низы» были едины в категорическом отрицании наличия самого предмета для обсуждения, тем паче – осуждения. Вопросов не было – зато был ответ: несокрушимый, многотонный, на века. В граните и мраморе стоял над Трептов-парком в Берлине советский солдат-освободитель со спасенной немецкой девочкой на руках, и каждую весну к подножию монумента послушно ложились живые цветы.

И даже после того, как в первые годы «гласности» стали публиковаться редкие и разрозненные воспоминания о том, что немецкая девочка могла оказаться в руках советского солдата в другой ситуации и с другими для девочки последствиями, эти голоса никто не захотел услышать. Точнее говоря – не смог услышать. Такая правда не вмещалась в сознание нормального советского человека.


Помощь, как это ни странно, пришла с Запада. Заграница в очередной раз помогла нам. Они там уже наработали целую «научную традицию», в рамках которой тема насилия над гражданским населением Германии (т.е. массовых зверских убийств, истязаний, грабежей, истребления жилищ) была игриво обозначена термином «сексуальное насилие». А это уже позволяло вздохнуть с облегчением. Нет, никто не спорит с тем, что изнасилование – и по законам, и даже по воровским «понятиям» - является тяжким преступлением. Но это преступление особого «сорта». У обвиняемого всегда есть возможность – с наглой ухмылкой (или испуганно бегающими глазками, смотря по обстоятельствам) – сказать: «Да бросьте вы… Какое насилие… Да она сама пришла…»


Итак, слово было найдено. Дальше – проще. Дальше оставалось свести тяжелейшую историческую и моральную проблему к теме пресловутого «сексуального насилия», а затем подвергнуть сомнению как массовость явления, так и сам факт насилия. Из множества примеров такой «наступательной контрпропаганды» приведу лишь один, но весьма характерный и примечательный. Примечательна же эта публикация и тем, где она появилась (старейшая и одна из наиболее тиражных газет страны), и высоким формальным статусом привлеченных к обсуждению лиц.

Поводом к "дискуссии" стало издание в России известной книги английского историка Э.Бивора "Падение Берлина". 21 июля 2005 г. журналист газеты «Труд» С. Турченко решил разобраться с непрошеным «иностранным консультантом». Разобраться во всех смыслах, какие это слово имеет в русском языке. Решительный отпор начался с первых же слов. С самого названия статьи: «Насилие над фактами». Дальше, в подзаголовке, был дан очень ясный намек на то, чьим подголоском является Бивор, и на чью мельницу льют воду примкнувшие к нему неназванные отщепенцы: «Зачем британский историк и некоторые СМИ пересказывают басни Геббельса?» Наконец, в творческом воображении журналиста возникла совершенно инфернальная картина: «Геббельс в гробу довольно потирает руки…»


Первым было предоставлено слово самому М.А.Гарееву (генерал армии, президент Академии военных наук, академик Российской академии естественных наук, профессор, доктор исторических наук, доктор военных наук, бывший зам. начальника Генштаба Советской армии) и пр. Никаких сомнений и вопросов у маститого ученого не было и нет:

«Бивор и его подпевалы являются банальными плагиаторами. Настоящий автор мифа об "агрессивной сексуальности" наших солдат – Геббельс. Однако Бивор переплюнул Геббельса… Очередной пасквиль на советского солдата-освободителя... Лично я участвовал в освобождении Восточной Пруссии. Говорю как на духу: о сексуальном насилии тогда даже не слышал.
Помню, перед строем нам зачитали решение военного трибунала. Суть дела была в том, что несколько солдат ворвались во двор зажиточного бауэра, поймали несколько кур, гусей, начали варить. Когда бой за хутор закончился, хозяева выбрались из подвала, где прятались, и подняли крик. На шум нагрянул патруль. Солдат задержали. Командир 184-й дивизии генерал-майор Басан Городовиков приказал устроить показательный суд военного трибунала. Бойцам дали по пять лет лагерей.
Нетрудно предположить, что наказание было бы неизмеримо более строгим, если бы кто-то из них позарился, скажем, на хозяйку».


Следующий генерал армии, Герой Советского Союза, Герой Социалистического труда И.Третьяк не был столь категоричен. Он даже готов признать, что жертвами насилия стали не только гуси и утки. Но:

«Конечно, в такой огромной войсковой группировке, которая в 1945 году вошла в Германию, всякое случалось. Мужики по нескольку лет женщин не видели. Кто-то и не устоял. Но сегодня многие признают, что сексуальные связи между нашими бойцами и немками далеко не всегда носили насильственный характер. Бывал и обоюдный интерес. Странно сегодня читать, как некий англичанин вдруг озаботился сексуальными коллизиями 60-летней давности, о которых сами немки вслух не вспоминают…».


Президент Ассоциации историков Второй Мировой войны, доктор исторических наук, профессор О.Ржешевский также не скрывает своего возмущения очередной попыткой «воссоздать образ "азиатских орд", который вбивала в головы немцев нацистская пропаганда, а затем небольшая группа историков-неофашистов, от которых давно отвернулись в Германии (подчеркнуто мной – М.С.)». Как и следовало ожидать, особое негодование профессора, Президента Ассоциации историков вызывает именно необоснованность обвинений:

«Следовало бы иметь веские основания, располагать документами, если уж выдвигать столь тяжелое обвинение в адрес армии, вынесшей на своих плечах основную тяжесть борьбы с фашистским нашествием. Но их в книге Бивора нет. Сведения о "массовом насилии" основываются на свидетельствах типа "берлинцы помнят... ", "один доктор подсчитал... ", что не приемлемо для научного исследования, на которое претендует книга».


Истина же, по мнению профессора Ржешевского заключается в том, что «лавина мести могла захлестнуть Германию, однако этого не произошло. Военнослужащие и советской, и других союзных армий в целом проявили гуманное отношение к мирным немецким жителям… Ставкой были приняты чрезвычайные меры для предупреждения бесчинств по отношению к мирному немецкому населению». После этого заявления Ржешевский, как и положено профессиональному историку, приводит документально-обоснованный факт. Очень интересный (но, к сожалению, невнятно изложенный) факт:
«В первые месяцы 1945 года за совершенные бесчинства по отношению к местному населению были осуждены военными трибуналами 4148 офицеров и большое число рядовых».


«И большое число рядовых». Большое – это сколько? Нет ответа. Приходится строить предположения. На одного офицера в действующей армии приходится минимум 10 солдат. Если принять на веру тезис о том, что причиной «бесчинств» было то, что «мужики по нескольку лет женщин не видели», то средняя ожидаемая вероятность совершения «бесчинств» среди рядовых должна быть выше, нежели среди офицеров. Офицеры Красной Армии (особенно в последние годы войны) женщин видели. Об этом товарищ Сталин позаботился. Только весной 1942 г. в рамках "массовой добровольной мобилизации" (именно так это называлось в Постановлении ГКО) было призвано более 450 тыс. женщин. С особой гордостью советские историки сообщали о том, что 70% из них были направлены в Действующую армию. Наряду с мобилизованными по Постановлениям ГКО, в Действующей армии находились вольнонаемные женщины, численность которых в 1945 г. составила 234 тыс. человек.

В скобках отметим, что в 1943-1945 г.г. в тыловых частях и учреждениях Вооруженных Сил СССР находилось порядка 5 млн. призванных на военную службу мужчин, так что отправка на фронт, на самую что ни на есть передовую, сотен тысяч женщин никак не могла быть объяснена катастрофической нехваткой личного состава…


Возвращаясь к факту, приведенному профессором Ржешевским, мы можем впервом приближении предположить, что осужденных за «бесчинства по отношению к местному населению» рядовых было в 10 раз больше, чем офицеров. В таком случае общее количество осужденных (не общее количество бесчинствовавших, а именно и только число осужденных!) составит 40-50 тыс. человек. Для весны 45-го это численность одной общевойсковой армии.


Но и это еще не все. Продолжая демонстрировать свое «усердие не по разуму», С.Турченко спешит дополнить сообщение профессора Ржешевского цитатой из следующего документа:

«Донесение начальника политического отдела 8-й гвардейской армии гвардии генерал-майора М.Скосырева от 25.04.45 года:

В последние дни резко уменьшилось количество случаев барахольства, изнасилования женщин и других аморальных явлений со стороны военнослужащих. Регистрируется по 2-3 случая в каждом населенном пункте, в то время как раньше количество случаев аморальных явлений было намного больше…"


Итак, что же нам рассказали уважаемые, авторитетные люди? Слово «убийство» не произнес никто. М.А.Гареев знает про краденых кур, но об изнасилованиях даже и не слыхивал; генерал армии И.Третьяк признает наличие неких "сексуальных коллизий", не заслуживающих, впрочем, упоминания и обсуждения; историк Ржешевский не знает никаких документов, которые могли бы подтвердить факт "массового насилия", но признает факт осуждения многих тысяч солдат и офицеров Красной Армии за бесчинства, которых по мнению Гареева не было вовсе.
Гвардии генерал-майор с гордостью сообщает, что количество изнасилований и других аморальных явлений, выдуманных геббельсовской пропагандой, «резко уменьшилось», и «в каждом населенном пункте» регистрируется всего лишь по 2-3 случая. Сущая ерунда. «Раньше количество случаев аморальных явлений было намного больше".






Теперь обратимся к документам и фактам, собранным «небольшой группой историков-неофашистов, от которых давно отвернулись в Германии». Сразу же должен признать, что в данном случае профессор Ржешевский не сильно ошибся в формулировке. В послевоенной (и что совсем уже странно – в постсоветской) Германии историки-антифашисты, не согласные с тем, что сам факт ожесточенного военного столкновения между коричневым и красным фашизмами может служить оправданием для любой из этих преступных диктатур, остаются на положении «прокаженных», с которыми остерегаются иметь дело те, кто претендует на политическую карьеру и государственные «гранты». И тем не менее, в ходе упорной многолетней работы исследователей был собран и обобщен огромный массив документальных материалов, систематизированных в ряде сборников, в частности - в одиннадцатитомной "Документации изгнания немцев" (издано в 1956 - 1967 г.г.)


Одним из наиболее ярких представителей этой «небольшой группы историков» был (он умер в 2002 г.) И.Гофман (Hoffmann). 35 лет (с 1960 по 1995 г.г.) Гофман проработал в Исследовательском центре военной истории Бундесвера, пройдя по служебной лестнице путь от молодого специалиста до научного директора Центра. В 1995 г. вышла в свет книга И.Гофмана "Сталинская война на уничтожение" ("Stalins Vernichtungskrieg 1941-1945"), переизданная до конца века четыре раза.

Реакция "левых кругов" Германии на исследование Гофмана достигла такого накала, что 28 февраля 1996 г. депутаты ряда фракций Бундестага направили "шесть запросов и 14 дополнительных вопросов" в адрес правительства ФРГ (в компетенцию которого, к слову говоря, не входит управление научно-исторической дискуссией). Комментируя эту прискорбную попытку превратить парламент демократической страны в некое подобие инквизиционного трибунала, Гофман в предисловии к четвертому изданию своей книги пишет:

"Если исследователь подчас вынужден аргументировать, будто апеллируя к стене, то это вызвано причинами, которые глубоко коренятся в немецкой послевоенной психологии и поэтому едва ли могут иметь рациональное объяснение… Многие немцы в своей самопоглощенности просто не замечали, что они требуют от русских, чтобы те, русские, продолжали спокойно жить со сталинской пропагандистской ложью, лишь бы у немцев было алиби в лице Гитлера. Им было нужно перед всем миром представлять себя в должном свете, причем за счет русских, и демонстрировать, как велика стала сегодня дистанция между ними и Гитлером…"


Далее будут приведены обширные выдержки из тех глав книги (И.Гофман, "Сталинская война на уничтожение", М., АСТ-Астрель, 2006 г., стр. 305-347), в которых рассматриваются события зимы-весны 1945 г. Каждый эпизод и каждая цитата в книге сопровождаются ссылкой на соответствующие фонды Федерального военного архива во Фрайбурге, но, учитывая практическую малодоступность этого архива для рядового российского читателя, я не стал воспроизводить эти сноски. Фамилии советских военнослужащих в большинстве случаев будут заменены первой буквой. Итак:


"О числе гражданских жертв дают хотя бы приблизительное пред­ставление исследования Федерального министерства по делам изгнанных и Федерального архива, основанные на статистике населения, хотя эти оценки располагаются у нижней границыи охватывают только жертв непосредственных преступлений.

Согласно им, были убиты 120.000 мужчин, женщин и детей, большей частью — советскими солдатами, и еще 100.000 - 200.000 погибли в тюрьмах и лагерях. Крайне высока была и доля тех, кто сам покончил со сво­ей жизнью от отчаяния. При этом гигантские человеческие по­тери, имевшие место в результате непосредственного применения насилия или в тюрьмах, концлагерях и лагерях смерти в Польше, Югославии и Чехословакии (с мая 1945 г. в Чехословакии были убиты, отчасти зверски, 270 тыс. безоружных немцев), останутся в этом контексте вне внимания точно так же, как минимум 43.000 граж­данских лиц, погибших от голода и эпидемий в советских концлагерях (специальные лагеря, спецлагеря НКВД СССР)…

По совокупной оценке, в так называемых "районах изгнания" имело место в общей сложности 2,2 млн. "нераскрытых дел", где при дальнейшем толковании этого понятия в большинстве своем речь должна идти о жертвах преступления, т.е. о жертвах антинемецкого геноцида…


…То, что творила пропаганда ненависти среди красноармейцев, нашло правдивое отражение в захваченных фронтовых письмах, некоторые из которых приведем здесь. Они напи­саны военнослужащими моторизованных частей (номер поле­вой почты 20739) в период января-февраля 1945 г.

«Мы каждый день продвигаемся дальше по Вос­точной Пруссии, - писал, например, С. своим родите­лям в Смоленск, — и мы мстим немцам за все их подлости, ко­торые они нам причинили... Нам теперь разрешено делать с немецкими негодяями все». «Немцы все удирают, боятся нашей мести, — говорится в письме, которое Л. написал 30 января 1945 г. - но не каждому удается ускользнуть. Пусть немецкая мать проклянет тот день, когда она родила сына. Пусть немецкие женщины ощутят теперь ужасы войны. Пусть они сейчас сами переживут то, что предназначили другим народам».

«Гражданское население теперь больше не бежит, — писал К. 30 января 1945 г. во Владимирскую область. — То, что тут вообще творится, просто жутко». «Те­перь мы ведем войну в самом прямом смысле слова, — писал 1 февраля 1945 г. П. своим родителям в Алма-Ату, — гро­мим гадов в их логове в Восточной Пруссии... Теперь и наши солдаты могут видеть, как горят их убежища, как скитаются их семьи и таскают с собой свое змеиное отродье... Они, наверно, надеются остаться в живых, но им нет пощады».

«Немецких женщин хватает, - пи­сал Е. 3 февраля 1945 г., - их не нужно уговаривать, просто приставляешь наган и командуешь "Ложись!", делаешь дело и идешь дальше». В письме капитана К. от того же дня написано: «Мы тут выкуриваем пруссаков так, что перья летят. Наши парни уже "распробовали" всех немецких женщин. Вообще трофеев много…»

...Даже Ю. У., уже упомянутый выше офицер, сам по себе мечтатель­ный, почти философски настроенный, исполненный гума­нистических идеалов человек, давно уставший от войны и се­товавший на жертвы и разрушения, все же не остался незатронутым пропагандой ненависти. «Мы очень ненавидим Германию и немцев, -пишет он в своем дневнике 27 января 1945 г. в Штаркенберге, - в одном доме, например, наши парни видели уби­тую женщину с 2 детьми. И на улице часто видишь убитых гражданских людей... Конечно, это невероятно жестоко — убивать детей... Но немцы заслужили эти зверства…»


…Подстрекаемые советской военной пропагандой и команд­ными структурами Красной Армии солдаты 16-й гвардейской стрелковой дивизии 2-го гвардейского танкового корпуса 11-й гвардейской Армии в последней декаде октября 1944 г. принялись вырезать крестьянское население в выступе южнее Гумбиннена. В этом месте немцы, вновь захватив его, смогли в виде исключения провести более детальные расследования.

В одном Неммерсдорфе были убиты не менее 72 мужчин, женщин и детей. Женщин и даже девочек перед этим изнасилова­ли, нескольких женщин прибили гвоздями к воротам амбара. Неподалеку оттуда от рук советских убийц пало большое число немцев и французских военнопленных, до сих пор нахо­дившихся в немецком плену. Всюду в окрестных населенных пунктах находили тела зверски убитых жителей - так, в Банфельде, имении Тейхгоф, Альт Вустервитце (там в хлеву най­дены также останки нескольких сожженных заживо) и в дру­гих местах. «У дороги и во дворах домов массами лежали тру­пы гражданских лиц... - сообщил обер-лейтенант Амбергер, - в частности, я видел многих женщин, которых... изна­силовали и затем убили выстрелами в затылок, частично ря­дом лежали и также убитые дети».


Об увиденном в Шилльмейшене под Хейдекругом в Мемельской области, куда 26 октября 1944 г. вошли части 93-го стрелкового корпуса 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта, канонир Эрих Черкус из 121-го артиллерийского полка сообщил на своем воен­но-судебном допросе следующее:

«У сарая я нашел своего отца, лежавшего лицом к земле с пулевым отверстием в затылке... В одной комнате лежали мужчина и женщина, руки связаны за спинами и оба привязаны друг к другу одним шнуром... Еще в одной усадьбе мы увидели 5 детей с языками, прибитыми гвоздями к большому столу. Несмотря на напряженные поиски, я не нашел и следа своей матери...
По дороге мы увидели 5 девушек, связанных одним шнуром, одежда почти полностью снята, спины сильно распороты. Было похоже, что девушек довольно далеко тащили по земле. Кроме того, мы видели у дороги несколько совершенно раздавленных обо­зов».


Невозможно отобразить все ужасные подроб­ности или, тем более, представить полную картину случивше­гося. Пусть ряд выбранных примеров даст представление о действиях Красной Армии в восточных провинциях после возобновления наступления в январе 1945 г. Федеральный ар­хив в своем докладе "Об изгнании и преступлениях при изгнании» от 28 мая 1974 г. опубликовал точные данные из так называемых "итоговых листов" о зверствах в двух избранных округах, а именно в восточно-прусском пограничном округе Ио­ганнесбург и в силезском пограничном округе Оппельн [ныне Ополе, Польша].


Согласно этим официальным расследованиям, в округе Иоганнисбург, на участке 50-й армии 2-го Белорус­ского фронта, наряду с другими бесчисленными убийствами, выделялось убийство 24 января 1945 г. 120 (по другим данным - 97) гражданских лиц, а также нескольких немецких солдат и французских военнопленных из колонны беженцев у дороги Никельсберг - Герцогдорф южнее Арыса [ныне Ожиш, Поль­ша]. У дороги Штоллендорф - Арыс было расстреляно 32 беженца, а у дороги Арыс - Дригельсдорф под Шлагакругом 1 февраля по приказу советского офицера - около 50 человек, большей частью детей и молодежи, вырванных у их родителей и близких в повозках беженцев.

Под Гросс Розеном в конце января 1945 г. сожгли заживо около 30 человек в полевом сарае. Один свидетель видел, как у дороги на Арыс «лежали один труп за другим». В самом Арысе было про­изведено «большое число расстрелов», видимо, на сборном пункте, а в пыточном подвале НКВД - «истязания жесточай­шего рода» вплоть до смерти.


В силезском округе Оппельн военнослужащие 32-го и 34-го гвардейских стрелковых корпусов 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта до конца января 1945 г. убили не менее 1264 немецких гражданских лиц… В Готтесдорфе советские солдаты 23 января 1945 г. paсстреляли около 270 жителей, включая маленьких детей и 20-40 членов Марианского братства. В Карлсруэ были расстреляны 110 жителей, включая обитателей Аннинского приюта, в Куппе - 60-70 жителей, среди них также обитатели дома престарелых и священник, который хотел защитить от изнасилования женщин. Но Иоганнисбург и Оппельн были лишь двумя из множества округов в восточных провинциях Германского рейха, ок­купированных частями Красной Армии в 1945 г.


На основе донесений служб полевого командования отдел «иностранных армий Востока» Генерального штаба сухопут­ных войск составил несколько списков «О нарушениях между­народного права и зверствах, совершенных Красной Армией на оккупированных германских территориях», которые хотя также не дают общей картины, но по свежим следам событий документируют многие советские злодеяния с определенной степенью надежности.


Так, Группа армий «А» донесла 20 янва­ря 1945 г., что все жители вновь занятых ночью населенных пунктов Рейхталь [Рыхталь] и Глауше под Намслау [ныне Намыслув, Польша] были расстреляны советскими солдатами 9-го механизированного корпуса 3-й гвардейской танковой ар­мии. 22 января 1945 г., согласно донесению Группы армий «Центр», под Грюнхайном в в округе Велау [ ныне Знаменск] танки 2-го гвардейского танкового корпуса "настигли, обстреляли танковыми снарядами и пулеметными очередями колонну беженцев в 4 км длинной, большей частью женщин и детей, а оставшихся уложили автоматчики".

Аналогичное произошло в тот же день неподалеку оттуда, под Гертлаукеном, где были убиты советскими солдатами, частично - выстрелами в затылок, 50 человек из колонны беженцев.

В Западной Пруссии, в неуказанном населенном пункте, в кон­це января длинный обоз беженцев также был настигнут передо­выми советскими танковыми отрядами. Как сообщили не­сколько выживших женщин "солдаты сбросили повозки в кюветы на обочинах и набросились на женщин; бросающихся на помощь им детей расстреливали. Присутствующий при этом советский полковник регулировал очередь насильников, в то время как другой офицер стрелял бьющихся в истерике детей и стариков".

Танкисты 5-й гвардейской танковой армии облили лошадей и повозки бензином и подожгли их: «Часть гражданских лиц, состоявших в большинстве из женщин и детей, спрыгнули с повозок и попытались спастись, причем некоторые уже походили на живые факелы. После этого большевики открыли огонь. Лишь немногим удалось спастись». Точно так же в районе Плонене в конце января танки 5-й гвардейской танковой армии напали на колонну бе­женцев и перестреляли ее. "Трупы женщин, стариков, детей, лежавших среди гор тряпья и перевернутых повозок, устилали обочины дороги до самого горизонта".

Всех женщин от 13 до 60 лет из этого населенного пункта, расположенного под Эльбингом [ныне Эльблонг, Польша], красноармейцы беспрерывно насиловали самым жестоким образом. Немецкие солдаты из танковой разведроты нашли одну женщину с распоротой штыком нижней частью живота, а другую молодую женщину - на деревянных нарах с размозженным лицом. Уничтоженные и раз­грабленные обозы беженцев по обе стороны дороги, трупы пассажиров, лежащие рядом в придорожном рву, были обна­ружены также в Майслатайне под Эльбингом.


Об умышленном уничтожении гусеницами или обстреле обозов беженцев, всюду тянувшихся по дорогам и хорошо распознаваемых в качестве таковых, сообщалось из восточных провинций повсеместно, например, из района действий советской 2-й гвардейской танковой армии. В округе Вальдроде 18 и 19 января 1945 г. в нескольких местах подобные колонны останавливали, атаковывали и частично уничтожали; «падавших женщин и детей расстреливали или давили» или, как говорится в другом сообщении, «большинство женщин и детей убивали». Советские танки обстреляли под Вальдроде из орудий и пулеметов немецкий госпитальный транспорт, в ре­зультате чего «из 1000 раненых удалось спасти лишь 80». Кроме того, сообщения о нападениях советских танков на колон­ны беженцев имеются из Шауэркирха, Гомбина, где были «убиты порядка 800 женщин и детей»…


В лесной сторожке под Зольдином советскими солдатами 2-й гвардейской танковой армии были убиты семья лесника и все находившиеся там беженцы, неподалеку оттуда заживо сожжены немецкие солдаты, которые укрылись в сарае. Лишь в 1995 г. под Зольдином (ныне Мыслибуж, Польша) было обнаружено массовое захоронение с останками 120 гражданских лиц.


Из зверств, продолжавших регистрироваться в Восточной Пруссии, также можно привести лишь немногие. Так, красно­армейцами 3-го гвардейского кавалерийского корпуса близ небольшого населенного пункта Толльниккен были расстреляны: семья из 7 человек, включая маленьких детей, посколь­ку родители воспротивились изнасилованию двух своих доче­рей, а также молодой человек, крестьянин и трое немецких солдат.


Более детальные расследования, как под Гумбинненом, Голдапом, Эльбингом и в некоторых других местах, удавалось провести лишь в случае нового занятия потерян­ной территории немецкими войсками, что случалось достаточно редко: так, в захваченных 28-30 января 1945 г. частями 10-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии на­селенных пунктах вокруг Прейсиш-Голланд [ныне Пасленк, Польша]. В донесении Группы армий «Север» от 2 февраля 1945 г. сказано, например, что в Гёттхендорфе, Дёберне, Борденене жителей перебили или расстреляли. «В Гёттхендорфе под Прейсиш-Голландом, — говорится в донесении, — только в одной комнате лежат 7 убитых гражданских лиц, среди них 2 пожилые женщины, 2 мужчин, мальчик около 14 лет. В углу скорчившись — 9-летний мальчик с совершенно разбитым че­репом, и над ним 15-летняя девочка с исколотыми руками и расцарапанным лицом, штыком изрезаны грудь и живот, ни­жняя часть тела совершенно голая. 80-летний старик лежал застреленный перед дверью».


Когда немецким войскам в конце января удалось освобо­дить поме­ранский городок Прейсиш-Фридланд [ныне Дебжно, Польша] и окружающие населенные пункты, судебные и санитар­ные офицеры немецкой 32-й пехотной дивизии провели до­просы среди выживших. В докладе командования 2-й армии от 14 февраля 1945 г. констатируется: «В Прейсиш-Фридланде и в деревне Цискау 29 и 30 января были расстреляны после му­чительнейших пыток большинство находившихся там муж­чин. Дома и квартиры были разграблены, разрушены и подо­жжены. По женщинам и детям, которые хотели спастись бег­ством, большевистские убийцы стреляли из винтовок и пуле­метов». В расположенном в двух километрах от шоссе фольварке во всех комнатах были обнаружены трупы детей, стариков, изнасилованных и застреленных женщин.


В Прейсиш-Фридланде и соседних населенных пунктах расследования выявили и другие зверства. В Линде 29 января 1945 г. были убиты 16 жителей, изнасилованы не менее 50 женщин, минимум 4 женщины убиты после изнасилования. Изнасилована была, в частности, и 18-летняя девуш­ка, лежавшая застреленной в своей крови. В трех комнатах одного большого дома обнаружены пять мертвых женщин и три мертвые девочки, у всех жертв между ногами были вставлены пустые винные бутылки.

В Цискау тоже бы­ли расстреляны «после мучительнейших пыток» гражданские лица, а также укрывавшиеся солдаты, включая военнослужа­щего ВМФ, и изнасилованы женщины, отчасти многократно, среди них «86-летняя старуха и 18-летняя девушка из Бромберга [ныне Быдгощ, Польша], скончавшаяся в страшных му­ках». «В Цискау, - сказано в заключении доклада командова­ния 2-й армии, - жену офицера прибили гвоздями к полу. После этого большевики оскверняли ее до смерти»…

Име­ющийся официальный материал, разумеется, неполон и, кро­ме того, может быть приведен в данном контексте лишь в ши­рокой подборке, кратко и фрагментарно. Но поскольку соответствующие сообщения имеются со всей территории провинций Силезия, Бранденбург, Померания и Восточная Пруссия и всюду имеют своим содер­жанием один и тот же состав преступления: убийства, изна­силования, грабежи, мародерство и поджоги, то в целом они все же создают правдивую картину страшных событий…


Продолжение 2


Все части:
1 2 3 4 5 6


Ссылки:

Бойня в Троенбритцене - табу нарушено

Дебаты о прошлом: Весеннее обострение и компенсации

Зверства Красной Армии в Восточной Пруссии

"Судьба женщин  в Берлине  хуже, что судьба солдат  в Сталинграде".  Пост, котрый  - со стадами спамеров-совпатриотов-  и вызвал разговор на радио

Ветеран Леонид Рабичев  свидетельствует о преступлениях советских солдат (не для слабонервных)

Также см. здесь

Макс Гастингс "Варвары"

Орешкин.  Кусочки славы

---

А здесь про преступления национал-социалистов

Вся тема Вторая Мировая

150 фото 2 Мировой