tiphareth: скормить отрезанные яйца бездомным собакам

double_agent
2017-02-15 00:31 (ссылка)

На sxnarodе еще бывает. Какой-то маркиз детсадов смешно писал.
А тут что?
Тут кура - плачет что с ней ни делай.
И ей такой наглый: а вот тебе бы отрезать, а она такая: ну ок. Вот кура. Нет бы ему с размаха и в нос!

И вообще только классика

(Ответить) (Ветвь дискуссии)

	tiphareth 2017-02-15 00:41 (ссылка)
	не, она просто очень хотела, чтобы ей отрезали, типа принято так (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	double_agent 2017-02-15 00:56 (ссылка)
	Ну мало ли чего у них принято. У некоторых в платках ходить принято. (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

tiphareth
2017-02-15 01:08 (ссылка)

Растерянность парня достигла апогея, он перестал что-либо понимать вообще и только беспомощно посмотрел на Элинора широко распахнутыми глазами. Тот молча и горько улыбался.

– Видишь, что они с людьми сделали, во что их превратили?! – с яростью прошипел он на ухо Гадалу, подойдя чуть поближе. – Самое страшное то, что тебе некуда деваться, придется ее урезать. Если ты этого не сделаешь, то вызовут стражу и начнется разбирательство что, как и почему. Нам этого сейчас совсем не нужно!

– Но я не могу! – простонал парень, с еще большей растерянностью оглядываясь по сторонам. Из толпы на него посматривали неодобрительно, многие осуждающе качали головами. Девочка продолжала взахлеб рыдать, но расставленных ног не опускала.

– Придется, – снова наклонился к нему маг. – Может, удастся ее отговорить, но не здесь. Поэтому скажи людям, что у тебя нет времени, и ты урежешь ее вечером, дома. Пускай ждет тебя там.

Гадал так и поступил. Толпа разочарованно загудела и начала рассасываться. Все еще всхлипывающая девочка встала на ноги и поправила платье.

– А куда мне приходить? – спросила она, вытирая слезы.

– В башню Магистра Книги, – ответил ей вместо своего подопечного Элинор. – Вечером, когда стемнеет.

– Вы – Элинор?! – потрясенно уставилась на него девочка, тут же забыв о слезах, и он неохотно кивнул. – Ой, спасибо! Такая честь! Мне же никто из девчонок не поверит, что меня ученик самого великого Элинора урезать будет! Ой, а можно я подружек с собой приведу?

Молодой маг только раздраженно отмахнулся от нее и, оставив позади чуть ли не визжащую от радости девочку, повел ошарашенного и все еще пытающегося что-то сказать Гадала за собой. Тот только сейчас начал понимать, что все рассказанное ему старшим братом о Колгарене – правда. И от этого понимания ему становилось очень плохо. Он-то, сдуру, думал, что у них в Олтияре кошмар… Но по сравнению с тем, что творится в этом прекрасном внешне городе с гнилой сутью, Олтияр просто рай.

– Но как же это?.. – наконец смог выдавить из себя Гадал.

– Вот так они воспитывают людей… – с горечью и ненавистью процедил Магистр Книги. – Такими они их делают. Что теперь нам с такими делать? Не представляю даже! Ведь для нее урезание и выдирание так привычны, что достаточно тебе было намекнуть ей на это, и она уже спокойно готова перенести эту боль и остаться калекой… Как таких перевоспитывать, брат мой?! Как?!

– Откуда же мне знать?! – отрезал юноша. – Мне всего восемнадцать! Я рабом был! А что мне теперь делать? Мне что, действительно урезать ее? Может она не придет?

Последний вопрос был задан с такой отчаянной надеждой, что маг только покачал головой.

– Увы, – ответил он, – обязательно придет. Да еще жаждущих приобщиться к «чести» подружек притащит… А тебе придется их всех урезать, если не хочешь раньше времени вызывать подозрения у Совета Магов.

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	double_agent 2017-02-15 01:21 (ссылка)
	На 50 оттенков похоже. Тоже суходрочка. Только там дрочит кура на миллионера с кубиками, а тут бывший раб дрочит на куру. (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

tiphareth
2017-02-15 01:43 (ссылка)

Гадал пошел домой, как он стал уже называть башню молодого мага. Одно лишь портило ему настроение – перед тем, как попрощаться, старший брат напомнил ему о том, что ему сегодня придется урезать ту девочку. Но Гадал искренне надеялся, что дурочка опомнилась и не придет. Увы… Его ожидания не оправдались – девчонка ждала у двери, да не сама, с ней был добрый десяток, если не больше подруг. И она занималась тем, что прямо у входа в башню лизала у высокой, статной женщины лет тридцати пяти.

– Здравствуйте! – улыбнулась Гадалу эта женщина. – Я – мать Калдит. Мы очень рады, что нашу дочь урежет ученик самого Магистра Книги. Вы оказываете нашей семье большую честь! Я и сама была бы счастлива…

Она потупила взор, лукаво стрельнув перед тем глазами в сторону юноши. Гадал вздохнул и мрачно отпер двери. Его прекрасное настроение куда-то испарилось. Он снова растерялся – хоть он и поверил Элинору, но принять это все еще не мог. Ему физически больно было видеть людей со столь искореженной душой. Но прекрасно понимал, что у него нет никакого выбора. Сейчас, после приема в Академию, он точно не мог вызывать подозрений в нарушении закона. Значит, это нужно было сделать. Он знал, что сделает. Не знал только одного – а кем же он будет чувствовать себя после? Но раз они сами того хотят… Он снова вздохнул и открыл уже отпертую дверь, пригласив всех войти. Заведя нежеланных гостей в небольшой зал на первом этаже, Гадал уже привычно создал внепространственный канал и достал из подвала вино для угощения.

– Я там побрила, чтобы вам волосы не мешали! – подбежала к нему девочка, ее глаза прямо-таки сияли от радости.

Гадал вздрогнул.

– Неужели ты действительно этого хочешь, Калдит? – грустно спросил ее он, вспомнив имя, названное ее матерью.

– Очень! – даже подпрыгнула на месте девочка. – Такая честь!

– Но ведь это очень больно и навсегда…

– Ну и что? – пожала плечами Калдит. – Ну поору чуток. Зато потом смогу всегда делать это…

Она лукаво посмотрела на юношу, быстро опустилась на колени, и Гадал не успел опомниться, как его член был вытащен из штанов и оказался в плену ее рта. Он хотел было воспротивиться тому, что делала Калдит, но только махнул рукой. Раз ей так хочется, пускай делает. Она сама выбрала свою судьбу. Страдавший от долгого воздержания молодой мужчина не заставил себя долго ждать. Уже через несколько минут он глухо застонал, и его сперма заполнила рот девочки. Но ее было слишком много для небольшого рта Калдит, она не успевала глотать все, и белые потеки потекли по ее подбородку. Гадал не успел и заметить, как мать девочки быстро стала рядом с ней на колени, оттолкнула дочь и подхватила ртом его член, высасывая последние капли. А когда онемевший от неожиданности юноша все же оттолкнул ее, хрипло рассмеялась, облизнулась по-кошачьи и томным голосом протянула:

– Теперь вы и меня должны урезать… Моя щель также готова. Чисто выбрита и с нетерпением ожидает ножа в вашей руке…

Потрясение от безумного поступка женщины было столь велико, что Гадал даже не протестовал, когда все остальные девушки по очереди опускались перед ним на колени и брали в рот его обвисший член. Им даже удалось пару раз поднять его и снова заставить юношу кончить. Он не сопротивлялся, пребывая в каком-то оцепенении. «Они же все безумные…», – мелькали в голове растерянные мысли. Гадал не знал, что же ему все-таки делать. Краем глаза он заметил, что Калдит уже лежит на столе, ноги ее задраны и привязаны к рукам, а маленькая половая щель пялится на белый свет. Юноша подошел поближе, и кто-то тут же сунул ему в руку широкий кинжал. Он, двигаясь как в каком-то полусне, приложил лезвие к возбужденным, раздавшимся в стороны половым губкам и, сильно нажав, провел им пару раз туда-сюда. Брызнула кровь, залив кинжал и его руку, девочка отчаянно завизжала и забилась. Этот дикий визг вывел Гадала из ступора, и он с ужасом уставился на глубокий разрез, откуда толчками выплескивалась кровь. Затем он кинулся к шкафу, где, как он знал, хранились Жезлы Исцелений. Схватил первый попавшийся, быстрым заклинанием активировал его и положил у изголовья Калдит. Кровь тут же перестала бежать.

– Вы правы, спасибо, – подошла к нему мать девочки. – Совсем об этом забыли, были возбуждены до предела… Но вы неправильно режете.

– А я что, делал это когда-нибудь?! – взорвался Гадал. – Не делал и не хочу такого делать никогда!

– Но вы же обязаны нас урезать по закону… – непонимающе посмотрела на него женщина. – И не беспокойтесь вы, я вас научу резать правильно, у меня очень большой опыт.

(Ответить) (Уровень выше)

double_agent
2017-02-15 01:31 (ссылка)

Солнца луч как сумасшедший бьется в грязное стекло,
Время быстро пролетело, вот уже и рассвело.
Хочешь выйти ты из дома? Не погода ж - благодать!
Но боюсь…тебе сегодня снова света не видать…

Ты сидишь у батареи третий день уже как вот,
К ней привязан ты за нОги крепко-крепко и твой рот
Я заклею-ка, пожалуй. Надоело слушать мне,
Про милицию, про маму, про следком и ФСБ.

Не услышат, не помогут, не поверят, не найдут!
И любимую игрушку у меня не заберут…
И не надо про жестокость: только веником я бью,
И ремнем еще немного. И не сильно, а чуть-чуть.

Да, поесть сегодня можно, испекла вот я блинов,
Послезавтра снова можно, послезавтра будет плов.
Для тебя вот как стараюсь, я ж не ведьма на метле,
И я вовсе не садистка, просто…нравишься ты мне… :)

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

а вот еще хорошее

double_agent
2017-02-15 01:41 (ссылка)

Если белого мыша
взять и, бережно держа,
напихать в него иголок
Вы получите ежа.
Если этого ежа,
нос заткнув, чтоб не дышал,
Где поглубже, бросить в речку
Вы получите ерша.
Если этого ерша,
головой в тисках зажав,
посильней тянуть за хвост то
Вы получите ужа.
Если этого ужа,
приготовив два ножа…
Впрочем, он наверно сдохнет:
Hо идея хороша!

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

русский шансон. ыыыыы!

double_agent
2017-02-15 01:49 (ссылка)

Я расскажу вам, граждане,
Что выпало однажды мне,
И пусть рассказ мой искренний уроком будет всем.
Невинная и милая,
Мальчишку полюбила я,
А он меня, хорошую, вовлёк в БДСМ.

Ах, мальчик мой, мальчишечка,
Короткое пальтишечко!
От ласк твоих у девочки кружилась голова.
Ты порно мне показывал,
Глаза мои завязывал
И говорил интимные, красивые слова.

История печальная…
Его узнала тайну я:
В своём подвале в рабстве он держал троих бомжей.
А я не прекословила,
Я суп для них готовила
И их пытать позволила у папы в гараже.

Ах, мальчик мой, мальчишечка!
Была у нас интрижечка,
А я-то, бестолковая, подумала – любовь.
Теперь сижу на нарах я,
А я ж ещё не старая,
Горячая, бедовая бежит по жилам кровь.

Когда пришла милиция,
Хотела отравиться я –
Зачем же милый отнял с цианидом пузырёк?
И вопреки всем правилам
В суде меня подставил он,
И мне, как соучастнице, тюремный дали срок.

Теперь осталось девочке
Считать на небе клеточки,
Переменилась жизнь моя – так сразу и совсем.
Ах, мальчик мой, мальчишечка,
Короткое пальтишечко!
Зачем же ты девчоночку вовлёк в БДСМ

(Ответить) (Уровень выше)

	sergegers 2017-02-15 01:39 (ссылка)
	Россия превратилась в какую-то Иудею из Жития Брайана. Маги, самозванные пророки, императорская гвардия, отрезатели яиц, прибиватели яиц, казнь на кресте и народ. (Ответить) (Ветвь дискуссии)

	phonomania 2017-02-15 02:49 (ссылка)
	это израильские писатели виноваты русскоязычные (Ответить) (Уровень выше)

	(Анонимно) 2017-02-15 09:21 (ссылка)
	>Донецк >Россия (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	(Анонимно) 2017-02-15 12:31 (ссылка)
	"Русский Мир" же (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	(Анонимно) 2017-02-15 13:56 (ссылка)
	Донецк - русский? Speak it out, say it loud (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	(Анонимно) 2017-02-15 15:35 (ссылка)
	Русский мир может и должен объединить всех, кому дорого русское слово и русская культура, где бы они ни жили, в России или за её пределами. Почаще употребляйте это словосочетание — «русский мир» (Ответить) (Уровень выше)

	deevrod 2017-02-15 01:45 (ссылка)
	> отрезать себе яйца и скормить отрезанные яйца бездомным собакам То-то бы Леониду Ефимовичу понравилось, наверное. (Ответить) (Ветвь дискуссии)

(Анонимно)
2017-02-15 02:25 (ссылка)

Вы загнаны обстоятельствами в угол -- у вас отвратительная работа, где вас, человека с живой душой, разумом и волей, окружают ничтожные, пустые, бессмысленные людишки, ведущие себя по отношению к вам, как дерьмо. Вы по уши в дерьме. Что тут можно сделать?

Литерализуйте эту метафору. Покажите этим людям себя в таком положении, в которое они вас в поставили -- в буквальном смысле слова. Удобнее всего это делать, если у вас нет отдельного офиса, а вместо этого вас посадили за столом в комнате, где сидят много сотрудников.

Обосритесь в своем кресле. Наложите полные штаны какашек. Лучше всего, наверное, просто выпить слабительное, а заявлять при этом -- что случился внезапный жидкий понос на нервной почве. Что-нибудь на этом уровне. (Вообще, при исполнении подобных стратагем можно врать, не стесняясь.)

***

Что за этим воспоследует? Похоже, что соответствующие варианты легко считаются. Подходящую по размерам новую одежду вашим сослуживцам быстро раздобыть для вас негде, даже если бы они были готовы куда-то бежать, раскошеливаться и проч. Нервно размазывая дерьмо по полу, столам, креслам и бумагам, вы проследуете в туалет, где продолжите нервно размазывать дерьмо по стенам и умывальникам.

В конечном итоге, наскоро замывшись, вы выйдете из стен родного заведения в одежде, заляпанной пятнами от дерьма и пахнущей дерьмом, и предстанете в таком виде перед глазами прохожих на улице. Из фешенебельного офиса солидного учреждения выбегает человек, перепачканный в дерьме. Это будет как раз подобающий символ вашего места работы -- чего оно на самом деле стоит.

Дальше вы поедете в таком виде домой в транспорте, и т.д. Если вам повезет, вся эта история попадет в газеты.

***

Есть ли у ваших сослуживцев хорошие ответные ходы? Понос не является ни правонарушением, ни сколько-нибудь серьезной болезнью. Если вас уволят после того, как вы обосретесь на работе -- вы просто напишете об этом в интернете.

Мол, работала я в конторе XYZ, случилось со мной на нервной почве от того, что со мной плохо обращались сотрудники и начальство, а они меня за это уволили. Назовете настоящие имена ваших противников и вымышленные вами подробности обстоятельств дела.

Вашим противникам останется ходить по всему свету и объяснять, что вы обосрались у них на работе не при таких обстоятельствах, а вовсе даже при других. Занимаясь этим, они будут лишь только еще сильнее обмазывать себя дерьмом.

***

Дерьму -- дерьмо!

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	zugololeron 2017-02-16 01:21 (ссылка)
	Отлично. Что нибудь в этом духе подойдет cock описание к к-аналу. (Ответить) (Уровень выше)

	ded_mitya 2017-02-15 02:03 (ссылка)
	>> ...В этот момент к ним подошла совсем юная, прелестная девушка Скукотища неимоверная же. (Ответить) (Ветвь дискуссии)

tiphareth
2017-02-15 04:52 (ссылка)

Она с ужасом и болью смотрела на несчастную девочку - ребенок же еще совсем! Да гуманнее было бы ее урезать, чем сотворить то, что сделал с ней этот паскудный капитан. Она еще раз посмотрела на разверстую, огромную, кровоточащую рану, которую представлял из себя анус бедняжки. Из раны медленно капала кровь и какая-то белесая жидкость, в которой офицер безошибочно угадала сперму. Затем женщина опустила взгляд ниже, к расставленным в стороны худеньким ножкам и ей стало еще страшнее - между ног девушки свисали какие-то кровавые ошметья с которых тоже скапывала кровь. Она попыталась представить себе, что чувствует это совсем еще юное существо и задрожала. Затем негромко спросила:

- Между ногами, я вижу, не лучше?

- Хуже... - прошептала девушка.

- Но почему?! Там же шире?

- Я сама себе все ногтями разодрала... Мне одна сволочь туда пригоршню перцу сыпанула... Прямо внутрь...

- Туда?! Перцу?!

Офицер хотела что-то сказать, но у нее перехватило дыхание от ярости. Такое сотворить с ребенком?! Да как же у этих скотов совести-то хватило? Да неужели же у них не было хотя бы элементарной брезгливости - засовывать свои члены в истекающие кровью и чужой спермой раны? Нет, какие же все-таки скоты эти мужчины? Им действительно место только в рабских домах!

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	anon75448 2017-02-15 23:31 (ссылка)
	миша, серьезно, вы бухаете или упарываетесь? (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	(Анонимно) 2017-02-16 03:31 (ссылка)
	on neYgraet w neEkzistanziju https://www.youtube.com/watch?v=CXgOUa91GHg ____ drth Weynir oktoHendrik (Ответить) (Уровень выше)

	(Анонимно) 2017-02-15 18:19 (ссылка)
	согласен, с мальчиком было бы веселей! (Ответить) (Уровень выше)

расчлененка

bom
2017-02-15 02:42 (ссылка)

какая, все-же, прелесть этот С-Ф. Жаль его, безмерно, ессно. (и оставшихся голодными бездомных собачек). но, все таки, авантюра завершилась удачно. (в чем сомнений и не было)

еще мог бы вырезать глаза или отрезать фаланги пальцев. подать пример опаЛЧенцам. никто на такое не способен!

(Ответить)

polytheme
2017-02-15 04:01 (ссылка)

кажется, какая-то акционистка даже с собой покончила в качестве перформанса. но неофициально.

вообще всё это навевает сильные ощущения, что человеку не мешало бы посидеть на прозаке (пока яйца целы). тут, конечно, не заставишь, но если кому на человека не плевать, попробуйте подумать на эту тему (ручаться я, конечно, не могу, ибо со Свинтусоидом совершенно не знаком). вдруг там уже Прыжок Веры где-то рядом, а можно спросить, не нужна ли поддержка.

тем более, что суицид у трансгендеров, обнаруживших необратимость трансформации, бывает.

(Ответить) (Ветвь дискуссии)

tiphareth
2017-02-15 04:46 (ссылка)

John Fare: The Story of Missing Parts

Have you ever heard of John Fare? Or John Charles Faré? Don’t be mislead - it is the same person. First time I heard of him was at a dinner in 2002 in New York. His story, or what I would call ‘the story of missing parts,’ was extremely bizarre: supposedly John Fare was a wealthy, and perhaps psychotic, artist who rose to infamy in the 60s after he contacted a cybernetics and robotics expert who helped him construct a programmable operating table with randomizing auto surgery. At various performances throughout Europe and Canada, Fare was supposed to have had numerous body parts lopped off and replaced with bizarre plastic decorations, each crude precursors of the now-standard flesh/hardware interface. The legend goes that, between 1964 and 1968, Fare was lobotomized, lost one thumb, two fingers, eight toes, one eye, both testicles, his right hand and several random patches of skin. As you may have predicted, a robot-assisted-suicide was his ultimate performance.

* * *

John Charles Fare was born in 1936 in Toronto, Ontario. These exciting facts were always made available to members of his audience, for whose benefit Fare's birth certificate was always displayed under glass at the entrance to each of the theatres where, over the years, he conducted his 'appearances'. Portions of this document have been blatantly deleted, a circumstance which, in fight of Fare's own highly edited state, I find very suggestive. It is more than simple tidiness, I think. As a theatre programme, it seems quite perfect. It says: 'I went fishing once, but tonight I cannot do an that.'

Fare attended Forest Hill Collegiate in Toronto, and in 1959 came to London, where for a time he remained as an imperfect student at the Bartlett School of Architecture. Disappointed, he left London for Copenhagen. Owing to his financial independence, a condition from which he was never perfectly relieved, he was free to spawn novelties, including the first of his 'appearances'. The notable events of his tirocinium are perhaps less well known than they ought to be. Nor are facts concerning this or any other period of Fare's career as generously imparted as one might be led to expect by an organization calling itself the John Fare Vital Information Bureau, West 56 Street, New York. A vital telephone call which I put through to them early this morning yielded nothing beyond the swirly gobblings of a certain 'Jenkins' who, possibly owing to the distance, resembled a ventriloquist in a Waring Blender, and an unidentified preadamite whose continual laughter sounded like pieces of iron thrown in a bathtub. As publicity agents, they are just one step ahead of the Tarbaby.

I have nevertheless been told by others that Fare's earliest 'appearance' gestures consisted in the public removal of his clothing, accompanied at times by such trimmings as the pressing of 'his bare arse' against the street-level windows of particularly genteel restaurants. These high deeds nearly always led to his arrest and/or hospitalization, if only because it never, apparently, occurred to him to avoid consequences, however predictable or unpleasant. One might almost fancy that in these stunts, however amusing or informal, it is not impossible to discern a tinge of masochism as well as the slightly feminine tendencies to discard things and extort medical attention. (Any woman, for example, will throw away an arrowhead collection, and a survey conducted in 1968 indicated that in Harley Street 91 per cent of the customers are women.)

After a brief spell in the bughouse, Fare was again arrested when, early one morning, a frightfully Danish police constable found it impossible to ignore Fare's curious treatment of a parked motorcar. Fare had in fact already spent several hours fastening random objects to the vehicle in question with epoxy resin. These included: golf balls, milk bottles, brooms, unopened tins of food, one dead cat, his own clothes, old gramophone records, dozens of biros, and over a hundred forks and spoons. While Fare sat quietly in the local stationhouse, the police officer waited patiently for the owner of the car to arrive so that it could be explained that a known lunatic had unfortunately made him the target of vandalism, but had been apprehended and would be charged as soon as the victimized motorist would be good enough to sign a formal charge. However, when the owner did turn up after hour or so, he appeared not to notice anything. When pressed by the astonished officer, he suddenly declared that he thought that there was something different and appeared to be highly entertained. He immediately arranged Fare's release and introduced himself: Golni Czervath, who was a cybernetic inventor, electronics wizard, and an accomplished musician. Together they began, almost at once, to develop a robotic operating table, consisting of two robots (each with two flexible hands), attached to the table, beneath which was located a power source and an ingeniously controlled programming system. Assisted by the painter Gilbert Andoff, they worked out a series of programmed 'appearances', which, if nothing else, ensured a very settled career for Fare and an end to the sort of trifling which had so far coloured his life and which parents so often find vexing. The series of amputations thus planned was still, of course, a kind of strip show; yet the difference between it and Fare's earlier disrobings is the difference between sculpture and election posters.

The first operation, a lobotomy, was presented in June, 1964, in Copenhagen. The time and day 8.30pm, Friday – never varied in subsequent appearances. His mind thus abridged, Fare was more or less proof against any doubts concerning his vastation which he might otherwise have entertained. By the time I was last invited to attend one of Fare's appearances – at the Isaacs Gallery in Toronto,17 September 1968 – Fare was short one thumb, two fingers, eight toes, one eye, both testicles, and several random patches of skin. Each of these scraps had been replaced by a bizarre metal or plastic facsimile, so that when he entered the gallery – a man who, in purely fleshly terms, was so small and faint that, thus refurnished, he seemed to beggar the customary initial enquiry in the game Twenty Questions – several memories were coaxed forward all at once: brass monkeys in winter, 'A Rebours'. the whittling of Dr Moreau, the final condition of Bonny Parker, Nathanael West's curtailed heroes, a bird cage in Bradbury, 'Captain Carpenter', 'Johnny, I Hardly Knew You'. and in the instance of the thumb, an eloquent rejoinder to Nazi bad taste in the field of interior decoration.

That night in Toronto, his entire right hand, previously unmolested, was scheduled to run out of luck. The gallery was hung with Andoff's huge, faintly Transylvanian murals. Andoff and Czervath assembled the operating table and its adjuncts in front of the audience, putting the whole thing together 'from scratch'. Fare stood perfectly still in one spot, smiling vacantly while lazy blonde spotlights grazed slowly about the ceiling, as if in response to reports of leftover Messerschmitts, harmless in their old age, ever so ample to catch. At length, Fare lay him (sic-RH) down upon the assembled table, and his two assistants strapped a number of tiny microphones up and down his flesh, so that the highly amplified sound of his pulse, breathing, and mutilation, could be laid on at will. At first, before the robots began the actual surgery, it sounded like whale music. Andoff and Czervath stepped into another room, and, as the four hands of the robots began all at once to move very energetically above the weird table and its stylized cargo, I was reminded for a moment of a xylophone recital I and a girl named Nellie had gone to about ten years earlier on the planet Neptune. Her last name was something like Fisher, only it wasn't Fisher.

One metal hand gave Fare an injection, paused, and began in concert with the other three to perform exactly as one imagines a competent surgeon and an assistant would. Alarmingly coloured lights began now to emanate from the robots themselves as they continued the job. Plague shades flooded the room, lurid crash pigments, a filthy Dallas crimson, shabby leper mud, a kind of frayed porky one, and a truly horrifying yellow that Winsor & Newton knew nothing about. The absurdly amplified noise of the bone-saw resembled huge panting elephant death yells played backward on too many tape recorders. People blacked out here and there, a few more during the sutures.

The operation over, one metal claw abruptly raised the hand and wagged it about horribly for a few seconds, as one would a found purse everyone had been searching for in a large field. It then placed the hand in a jar of alchohol, which Andoff, reappearing with the houselights, carefully labelled and placed on a table next to the birth certificate. 'What larks!' a pretty girl of about seventeen said. Fare was wheeled into another room and three days later travelled by rail to New York. 'Dying is an art like everything else.' Since the evening I have described, Fare has made six appearances in various cities. Much of his audience has from the very start consisted of a hard core of mainly professional, mainly middle-aged people waiting patiently for the masterstroke. The date of that event has always been kept very secret.

They'll applaud until their tickets tear up the ushers.

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

beotia
2017-02-15 06:00 (ссылка)

ого
я думал, это какой-то безымянный визионер увидел в ZAX, а оно во как

If you go into this one tiny, dingy one-story bar in Paris, and the right bartender is behind the counter that night, you might be able to see a very exclusive gallery show of the lost works of one Henri Beauchamp. But, to get in, you have to prove you're a devotee of the artist.

You'll be asked, in clear and perfect English, "What would like to partake of this glorious night?" Answer "absinthe", no matter what. Any other drink, from whiskey to water, will kill you as you sleep.

The next question will regard the type, and you MUST answer one of two things: "The stuff that Man himself could not bear to take," or, "The good stuff. The best stuff." If you ask for any other absinthe, in any other way, you will be plagued by nightmares for 13 days. Each night's dream will be more horrible than the last, until, upon the thirteenth dream, your nightmare will follow you, every moment of your waking and sleeping life.

Don't try and cheat the barkeep: the door locked behind you. You have to drink what he gives you, doom or not. That such a powerful man granted you audience should be enough. Besides, I've heard that the dying complimented his drinks in their death throes.

If you make it that far before sealing your fate, the bartender will say, "Be sure you handle this with care; this is the finest I have." From here, you may do one of two things: Say, word for word, "I overestimated my fortitude, and I bid you good eve." If the barkeep nods, you may leave the door you entered, unharmed and with nothing gained and nothing lost (except the time spent inside).

Or you can go on.

You will be given a glass with a seven-sided rim, with each side twisting ever so delicately around the basin until forming a sleek and simple handle. You will also receive a very, very, very special absinthe spoon, in the shape of a key; the holes at the key's top serve as the draining point for the alcohol to pour over the sugar cube. And, of course, an unmarked bottle, stripped long ago of its label, scraps of paper sticking to its sides, covered in the rot of the decades past.

The spoon is completely flat, but has two distinct sides: one with a groove along the shaft of the key, and one without. Turn the shaft down, so its groove will be face down. If you attempt this face up, your absinthe will taste foul, your nose will burn, and your eyes will shrivel in their sockets with unspeakable horrors not of this world.

Now, if your spoon is the right way up, begin preparing the absinthe as one would (put the sugar on the spoon, and pour the alcohol over so it gains its color and "special qualities").

Say "cheers" to your friend, the barkeep, and bottoms up. If you don't, the absinthe will burn every innard it touches with the power and pain of sulfuric acid.

If you've done it right, the already dim lights will go off, and darkness will consume the bar. Don't be afraid; the darkness is the cue that you've been approved for the exhibit. Wait out the darkness, and keep silent as the dead, lest the bartender decide to make you so.

Eventually (not too long, two to three minutes), a green floodlight will shine brightly on a door on the far wall of the bar. The bar will be bathed in green, and not just from the floodlight. Little luminescent spheres will gently drift through the room, and the barkeep will no longer be there...nor any other unassuming patron inside before.

There's no danger by this point...consider it a safe point. If you didn't finish the absinthe, you don't have to, but you might need the alcohol. Either way, take the spoon and put it in the keyhole of the green-lit portal's doorknob. It will fit perfectly, and reach the end of the keyhole with a resounding click.

Inside is a small elevator, with the most beautiful woman any mortal eyes can imagine, bathed in the green glow in just such an angle that the light refracts beyond her into the shape of wings.

The Green Fairy herself will ask you, "Going up?”, and considering all the trouble you went through, it would only make sense to say yes.

Now, you have one more hurdle to clear. She will ask you, as you cross the line from the bar to the compartment, "How would you compare Beauchamp's surrealism to that of, say, René Magritte?" For your reply, you must say, "I've come to see more than art tonight."

If you don't, the green floodlight will blow out, the doors will slam shut, and the elevator will plummet through a seemingly infinite blackness before a red light grows brighter as the elevator nears the very depths of Hell.

Now, if your elevator begins to go up, the green light will also fade, but in its place will be the cool glow of the moon. But, before you even recognize it, the elevator will reach the top of its...well, let's call it a shaft to not get too intricate.

Now, I'm not as sure about this as the rest, but I've heard that, if the Green Fairy kisses you on the cheek as she leaves the elevator, you will always be blessed with a creative inspiration: a permanent, ever-changing muse. You can't ask her, you can't kiss her; she has to do it of her own volition. If not...well, nothing, but no reason to do it anyway and anger the woman who is responsible for keeping the Beauchamp paintings safe for so many years.

You will enter, from the elevator, a turn-of-the-century parlor, with a large poster of Henri Beauchamp on the left side of the opposite wall; on the right is a door.

Taking the time to read the poster is a fairly good idea, as it explains the very significance of Monsieur Beauchamp. You see, he was a struggling surrealist in the 1920's, always making art to try to be free of all premeditation, and managed to do so. You see, after one night in a tiny, dingy one-story bar in Paris, he began to paint...patterns.

First it was geometric patterns. Then complete fractals. Then images that would be in the newspaper the next day. Then next week. Then from fifty years ago. One hundred years in the future, two hundred years in the past...

Then, on his last night of life, he kidnapped three young girls from their homes at night, murdered them, and painted his finest masterpieces in reds and yellows with the blood and bile of virgins.

He committed suicide immediately after painting exactly 13 of these.

These are behind the door.

The first six, from the left, show, from left to right: the genesis of the universe, the only true visage of God as viewable to the eyes of man, the true image of Jesus Christ, the sprawling clouds of Heaven, every Pope from the first to faces not yet recognizable, and a portrait of Jesus' appearance in his Second Coming.

The other six, on the right, show, from right to left: the cataclysm of the universe, the only true visage of Satan as viewable to the eyes of man, the true image of Judas, the sprawling flames of Hell, every human-embodied demon from the first to faces not yet recognizable, and a portrait of the Antichrist in his Second Coming.

Now, six and six makes twelve. But what of the thirteenth?

This thirteenth painting is turned around on its wall pin, the image facing the wall. The space around it is roped up at a very wide diameter, and under the flipped image is a sign, in three languages. The top is in the scriptures of the Seraphim, the bottom in the runes of the highest demonic orders, and in the middle, in Roman letters.

DO

NOT

TOUCH

Now, like the kiss, I can't say this part with as much certainty, but all the same...I heard that, somehow, as he died, Beauchamp flayed his skin, his organs, his very soul, into some sort of collage. How he took his dead body and created such a horrific masterpiece, I could never say, nor would I ever dare to.

So...if you make it, maybe you can flip the canvas over and tell me sometime? You can tell me about it over a drink.

(Ответить) (Уровень выше)

polytheme
2017-02-15 14:25 (ссылка)

urban legend же.
а какая-то тётка действительно кинулась в качестве перформанса - вроде бы. но может и просто так.

или вот такое было недавно: https://www.washingtonpost.com/news/morning-mix/wp/2016/02/05/italian-actor-dead-after-hanging-scene-turns-horribly-real/?utm_term=.b9adced2b6b2

(Ответить) (Уровень выше)

	(Анонимно) 2017-02-15 09:52 (ссылка)
	прозак от такой херни мало помагает, тут что-то типа аминазина надо на самом деле (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	(Анонимно) 2017-02-15 12:34 (ссылка)
	>помагает а ты, русский (Ответить) (Уровень выше)

ded_mitya
2017-02-15 20:43 (ссылка)

Проблема с подобным акционизмом в том, что яйца себе отрезать
в качестве перформанса можно только один раз, второй раз
отрезание яиц будет уже штампом. Это как с черным квадратом
Малевича -- никакаких синих треугольников или красных трапеций
не последовало, поскольку любая одноцветная геометрическая
фигура это тот же черный квадрат с заменой величины одного из
двух параметров (цвет, форма).

То же самое относится к текстовому трэшаку, на который Миша
ссылается. Первое прочтение забавляет, а начинаешь читать что-то
из тех гигабайтов по ссылке, на первой же строке возниклает
мысль, "yeah, I dot the idea".

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

polytheme
2017-02-15 21:00 (ссылка)

да оно с самого начала какое-то неталантливое, по-моему. Сорокина про уебох и гнойную борьбу хоть весело читать, пусть и противно. а не "невинная чистая девушка".

а вот я ниже там ссылку привел, чувак повесился, но непонятно, перформанс это, самоубийство или ошибка оборудования. Марина Абрамович, с другой стороны, говорила, что хочет умереть на камеру, но это уже было в бибисишной серии "жизнь человека", но и это всё же не suicide.

ну и вешаться в принципе в качестве перформанса можно сколько угодно, пока люди не начнут срать на свою жизнь и делать революцию. самосожжение - это практически такой перформанс на самом деле и есть, но по-моему очень больно.
Ян Палах - которого, кстати, сразу попытались большевики обосрать.

а с Павленским вон оно как всё вышло.

(Ответить) (Уровень выше)

Баян, но всё же доставляет

instant_karma
2017-02-15 13:09 (ссылка)

http://www.newsfilter.org/gallery/dude-cooks-and-serves-his-genitals-at-a-banquet-to-make-a-statement-about-gender-equality-193841

Meet Mao Sugiyama, a 24-year old illustrator from Tokyo, Japan, who surgically removed his genitals and auctioned them off for people to munch on. Mao Sugiyama exploded on the twittersphere in 2012 when he tweeted “[Please retweet] I am offering my male genitals (full penis, testes, scrotum) as a meal for 100,000 yen …Will prepare and cook as the buyer requests, at his chosen location.” For this procedure, Sugiyama, who’s known under the guise of HC, or Ham Cybele, underwent genital-removal surgery to receive a bag full of his 6 inch shlong, testicles, and scrotum skin, rendering him asexual. Sugiyama screened himself before undergoing the procedure to ensure he was disease-free. With no intention of implanting female sexual organs or undergoing female hormone therapy, Sugiyama plans to remain asexual so as to rebel against the gender inequality he finds in today’s society.

…remain asexual so as to rebel against the gender inequality he finds in today’s society.

(Ответить)

	neilzrnpzdc_was 2017-02-15 13:55 (ссылка)
	Наша любимая bailey jay тоже пыталась провести на себе подобную операцию, у нее даже шрам остался (Ответить)

	paperdaemon 2017-02-15 15:14 (ссылка)
	свинособакам (Ответить)

	3d_camper 2017-02-15 22:12 (ссылка)
	На Кавказе до сих пор режут http://www.bbc.com/russian/features-37124853 https://meduza.io/feature/2016/08/17/protiv-razvrata-na-zemle (Ответить)

ibsorath.livejournal.com
2017-02-16 03:44 (ссылка)

ох ты ж ёбушки-воробушки
однажды я совершенно случайно пересёкся с этим Иаром при довольно забавных обстоятельствах. И он тут же внезапно диагностировал мне ВЕРТИКАЛЬНЫЙ РАЗРЫВ АУРЫ. Ну я правда после кислого был, так что всё может быть. Ещё он много затирал про то что только ИМПЕРИЯ может спасти мир от погружения в полное небытие и ужас.
Чего только в жизни не бывает. Оказывается, он ещё и такое вот писал, ну.

(Ответить) (Ветвь дискуссии)

	tiphareth 2017-02-16 04:03 (ссылка)
	Самый занятный его текст даже не фантастика, а конкретно torture porn http://desadov.com/Literature/Other/Transformation1.shtml из современной жизни и с морально-этическими отступлениями по ходу дела (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	ibsorath.livejournal.com 2017-02-16 14:44 (ссылка)
	жизнь прекрасна и удивительна (Ответить) (Уровень выше)