Ну, если уж глядеть на историю религий с такой, немного литературоведческой, точки…

А вот христианский концепт духовного триумфа
страдания -- он откуда родом?

А почему ты считаешь, что у него нет корней в Ветхом Завете? Куда денем Книгу Иова тогда?

Причём она замечательна именно своим полемическим характером (не только им, конечно, я вообще очень люблю этот текст), позволяющим посмотреть на феномен мученичества под правильным углом: что именно ценно в страданиях адептов Богу монотеистов. Для ветхозаветного сознания идея такого Бога ещё чужда; и то, что христиане уже считали само собой разумеющимся, здесь объясняется подробно и ясно.

(Reply to this) (Thread)

Куда денем Книгу Иова.
Если ее прочесть в христианском контексте -- да, что-то
есть, кажется, в том месте, где Бог открывает немногим
свой свет и отвращает их от могилы.
Но если прочесть в нормальном гопническом контексте,
ничего этого нет. Есть "Ты был в Керчи? Не был, так
молчи!" (В деталях эти аргументы, кстати, брезгливо
оспаривает Заболоцкий, ср. очень хорошая похвальба
Архитектурой Бегемота в книге Иова и "Толстое тело
коровы, поставленное на четыре окончания, увенчанное
храмовидной головою..." -- все это изложено так же
величественно.)

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Опять не очень хорошо сформулировал, да.

Я о чём.

В какой-то момент мне попалась замечательная статья современного раввина о соблюдении галахических правил. В ней рассматривалась популярная сейчас точка зрения, что главное — вера, общение с Богом, а не скрупулёзное соблюдение бытовых ограничений. Так вот такая точка зрения, писал этот раввин, абсолютна чужда иудаизму. В иных традициях первичным может быть некоторый духовный опыт, а практика вторична и меняется для наиболее эффективного достижения этого опыта в конкретных обстоятельствах. Но в иудаизме первична именно практика, описанная в Устной и Письменной Торе; духовный опыт по сравнению с ней не имеет никакого значения.

Именно здесь становится видна пропасть между авраамическими религиями и всеми остальными учениями на протяжении человеческой истории: относительно этой пропасти разница между дикарём, наказывающим идола, с одной стороны, и адвайтистом или буддистом, видящем в богах не объекты поклонения, а персонифицированные проявления единого сознания, которые могут быть использованы как помощники, с другой — совершенно несущественна. В обоих случаях речь о внутренних критериях успешности практики; причём чем ближе к Традиции с большой буквы (не будем сейчас обсуждать, предшествовала ли она более примитивным формам религиозности или стала, наоборот, результатом их развития), тем чаще мы встречаем высказывания, ставящие человека выше богов.

В авраамических же религиях, религиях одного трансцендентного Бога, ни о каких внутренних критериях речи быть не может, это, вообще говоря, религии без "мистицизма", т.е. без садханы, духовной практики. Мистические течения внутри этих религий (иссихазм, суфизм, хасидизм и т.п.) воспринимаются либо настороженно, либо вообще как явная ересь. И совершенно очевидно являются таким же рецидивом язычества, как, скажем, наказание иконы у русских крестьян Средневековья. Единственная действительно органичная для авраамических религий практика это неукоснительное соблюдение внешних правил вне зависимости от физического и духовного состояния адепта. Ну, а из этого ценность страданий следует уже напрямую.

да, что-то
есть, кажется, в том месте, где Бог открывает немногим
свой свет и отвращает их от могилы.

А мне вот как раз не кажется. Наоборот, вся эта книга посвящена объяснению обратного: бессмысленно пытаться подходить к Богу Израиля с человеческой меркой, он запределен человеческому уму, человеческой этике, и, по большому счёту, человеческому опыту вообще. Трансцендентен, ага.

(Reply to this) (Parent) (Thread)

исихазм (и паламизм вообще) есть неотъемлемая часть святоотеческого наследия и тем самым, православия. Не верите - спросите у любого попа.

(Reply to this) (Parent)

Это была фоновая картинка. Теперь о том, что позволяет тебе всё-таки говорить о христианском контексте как об инициатическом.

Вот эта статья (она разбита на несколько постов; листать кнопочкой "Следующая запись") меня вполне убедила в том, что изначальное христианство было примерно тем, что сейчас осуждено как маркионитская ересь — то есть гностическим учением, мистическим, инициатическим и революционным, и Бог первых христианских текстов не имел ничего общего с Богом Израиля. С точки зрения гностика страдания естественны, но никакой ценности в себе не несут; страдания Христа и христиан это ещё одно преступление Князя мира сего, Первого архонта.

Потом, одновременно с началом конвергенции христианства и римской государственной машины, христианские тексты подвергаются иудаизации, а инициатические течения (известные нам сейчас как часть "раннего гностицизма") объявляются ересью. Но полностью устранить инициатические мотивы из новозаветных текстов, понятно, невозможно, и позднейшие инициатические течения в христианстве справедливо видят в этих текстах именно руководство к мистической практике. Однако вместе с инициатическим учением христианские мистики усваивают и добавленное позже ветхозаветное представление о ценности страдания.

То есть это следствие истории христианства, а не внутренней логики самой практики, мне кажется.

(Reply to this) (Parent)