scans by Agent Lee




Текст: А. Асаркан, из книги "Актеры зарубежного кино", 1966 год

"Витторио Гассман - итальянская знаменитость «номер первый» во всех смыслах. Он и Гамлет на сцене, и комик в итальянских фильмах, и «латинский любовник) в фильмах американских, и сатирик на телевидении и декламатор философских стихов современных поэтов на долгоиграющих пластинках, и участник конференций, митингов и манифестаций по разным поводам, включая борьбу за отмену цензуры и выборы «королевы красоты», он еще и организатор театров и театрализованных программ, режиссер, продюсер, директор, администратор, автор полемических статей, персонаж светской хроники, красавец с фотооткрыток. Он - везде, и везде с успехом, а если не с успе­ хом, то с шумом. Он - "матадор».



Так называлась специальная рубрика итальянского телевидения. Матадор - это герой дня, победитель на шумном и пышном ристалище, переживающий свои лучшие минуты не в старомодном одиночестве, а на глазах тысяч - или миллионов. Бой быков - это опасность, кровь, смерть, но это и игра, спектакль, лицедейство. И если это политика, то когда-то там она кончится, войной или миром, - а пока что это выборы, интервью в между­ народных аэропортах. А если это искусство, то где-то там, в конце концов, маячат духовные глубины и эстетические высоты­ а пока что это гала-премьеры, нарядная публика на модных фестивалях, глянцевые обложки иллюстрированных еженедель­ ников. Иллюзорная жизнь, которая имеет все признаки реаль­ ной, но гораздо наряднее.

Это стихия Витторио Гассмана и питательная среда его таланта. В телевизионных передачах «Матадор» он поэтому был истинным героем, и финал этой антрепризы был тоже героический: Гассману запретили сыграть скетч, высмеивающий политического «мата дора» Акилле Лауро - мэра Неаполя, богатейшего судовладельца, депутата парламента и лидера монархи­ ческой партии. Запрет вызвал скандал. Скандал был эффектный. Гассман заявил, что ноги его больше не будет на телевидении ... подумал и добавил: по крайней мере, в ближайшие два года.

Ближайшие два года Гассман посвятил организации нового театра.

Среди многочисленных «специальностей» Гассмана главная ­ театральный актер. На первый взгляд ОН этой специальностью пренебрегает. А на самом деле остается театральным актером повсюду - даже в своей общественной деятельности. И уж тем более - в кино. Поэтому следует остановиться на театральной работе «национального Витторио», как называет его пресса (подобно тому как Джина Лоллобриджида - просто "национальная Джина", София Лорен - "национальная София", Альберто Сорди - «национальный холостяк", а, скажем, Витторио Де Сика, при всей своей популярности, именуется все-таки по фамилии, так что это "национальное» панибратство указывает не только на всеобщую известность, но и на общепризнанную «сенсационность» данного персонажа).

* * *

Витторио Гассман родился 1 сентября 1922 года в Генуе.

Окончил Академию драматического искусства, основанную в Риме известным критиком и театральным деятелем Сильвио Д'Амико. Именно здесь он сформировался как актер романтического стиля и здесь же усвоил современный прогрессивный , взгляд на «импеньо» (служение, общественную задачу) актера в мире социальных противоречий и борющихся идей - и увлекся всем этим в полную меру своего пылкого, искреннего и несколько поверхностного темперамента. В дальнейшем Гассман так же искренне и с такой же опасной легкостью усваивал и другие идеи, и если он сегодня, безусловно, «левый», то это та левизна и прогрессивность, которая не мешает коммерческому успеху, скорее, даже помогает ему ... Но мы еще не сказали о театре.

Две роли знаменательно определили облик Гассмана как драматического актера: «Кин, или Гений и беспутство» Алек­ сандра Дюма й «Гамлет» Шекспира. В послевоенной Италии оказалось вакантным место первого трагика, и Гассман занял его без боя. «Кина" он позже сам экранизировал, дебютировав как кинорежиссер в этом цветном, панорамном и уже забытом фильме. А Гамлета сыгралI в организованной им труппе с пышным названием «Театр итальянского искусства". Вторым организатором и режиссером театра был Луиджи Скуарцина (постановщик, в частности, и спектакля «Гамлет»), и общение с этим мастером благотворно повлияло на Гассмана. Он не стал менее предприимчивым,  но включил в сферу своей предприимчивости более антуальные творческие проблемы.

После снандала с «Матадором" Гассман приступает к грандиозному предприятию - организует "Театро пополаре италь­яно" (Итальянсний народный театр). Театр был задуман как передвижной, с собственным переносным залом шапито, «чтобы принести настоящее иснусство туда, где обычно его не видят". Гассман поставил и сыграл здесь романтичесную трагедию итальянсного классина Алессандро Мандзони «Адельки» и, как всегда, имел огромный успех. Тольно с поездкой по дальним онраинам дело не вышло: дорогостоящий театр-шапито был сооружен со слишном большим размахом, его трудно было собирать и разбирать. Так что маршруты «мобильного театра" Гассмана мало чем отличались от обычных дорог всех бродячих трупп. Ныне он не без выгоды продал свой шапито в Египет.

Следующий успех: «Царь Эдип» Софонла. Потом провал: «Марсианин в Риме» - политичесная сатира Эннио Флайано, где Гассман играл марсианина, чистого и простодушного, как вольтеровсний Кандид. Провал этот позволил Гассману про демонстрировать свое дарование публициста и полемиста: он бросился в бой против всех критинов своего спентакля, не оставив без ответа ни один отрицательный отзыв. Гассман вообще все умеет объяснить. Однажды журнал «Вие Нуове» опубликовал письмо читателя, ноторый спрашивал: как это такой большой и серьезный антер Гассман может опускаться до фотороманов ­ «фуметти" («Фуметти» - «дымок". Серия картинок, изображает персонажи, которые что-то говорят; от каждого рта идет овальная рамка - "дымок" с репликой. Если серия графическая - это комикс, а если для картинок позровали живые люди - это "фотороман". Сниматься для «фотороманов» - работа не творческая, этим занимаются начинающие и безработные актеры).





 

Гассман ответил читателю, что это дело не хуже любого дру­ гого. «Если я несу в себе искусство - я принесу его и в фотороман. Для пошлых сюжетов я не позировал, а бывают сюжеты и не пошлые. Тем более что «фуметти" - духовная пища миллио­нов, которые не доросли еще до более серьезных вещей. Надо же и о них подумать ... "

В 1961 году Италия отмечала 25-летие со дня смерти крупнейшего итадьянского драматурга Луиджи Пиранделло. В своем "Театро пополаре" Гассман поставил одну из лучших и труднейших пьес Пиранделло «Сегодня мы импровизируем». В порядке предусмотренной автором «импровизации» он осо­временил пьесу так, как если бы это была пародия на Пиранделло, да и сам Гассман заявил, что его цель - произвести скандал «среди всей этой юбилейной риторики». А так как сама пьеса намного интереснее такого замысла,, то критики осудили спектакль почти единодушно. «Унита" писала: «Гассман манипулирует пьесой без всякой цели». Публике, однако, спектакль понравился. Гассман ввел в него «дискуссию режиссеров», представив в ряде карикатур Лукино Висконти, Ж.-Л. Барро, Орсона Уэллса и других. Шуму было много ... С тех пор Гассман больших театральных начинаний не предпринимал, продолжая лишь время от времени выступать со спектаклем-концертом «Игра героев". "Театро пополаре итальяно "еще существует, но лишь тогда, когда Гассман о нем вспоминает, то есть, собрав труппу для нескольких гастрольных выступлений, он присваивает ей на месяц-другой имя ТПИ. Случается это не часто, потому что основное для Гассмана сейчас - съемки в кино.

* * *

Гассмана всегда охотно снимали в кино. Он «смотрится» в самых разнообразных ролях, в том числе и никчемных. Начиная с 1947 года Гассман снимался более сорока раз и в Италии и за границей. Бывало, что очередной фильм с его участием начинали крутить прежде, чем предыдущий сошел с экрана, и актер переходил в новую картину, так сказать, "не стирая грима», поскольку менялось название фильма, но не менялся персонаж: роковой соблазнитель и сердцеед или соблазнитель и сердцеед не роковой, а легкомысленный - весельчак, шалопай. Джузеппе Де Сантис поручил Гассману в «Горьком рисе» первую серьезную роль: это был вор и убийца, не отказывающийся также воспользоваться и каторжным трудом сборщиц риса. Де Сантис показал зрителям и Гассману, на что бывают способны те самые красавчики-сердцееды, которых он обычно играет. Фильм имел художественный и коммерческий успех, но про Гассмана критики писали, что он "не на месте». Ибо место его было, по общему мнению, там, г де им можно было любоваться.

 
"Горький рис"


"Рапсодия"

И Гассман не стал спорить. Он снимается там, куда его зовут: у Альберто Латтуады в «Анне», у Марио Солдати в «Знаке Зорро», в нескольких схожих фильмах в Соединенных Штатах. К советским кинозрителям он "попал из Америки», причем не с лучшими своими работами: сначала нам показали его в «Рапсодии" Чарльза Видора как партнера Элизабет Тейлор, потом ­ в «Войне и мире» Кинга Видора в роли Анатоля Курагина. Первая роль дает представление о том, как используют Гассмана в Голливуде, вторая - как работа в Голливуде лишает актера творческого воображения и даже простого любопытства. Как­ никак Курагин - толстовский персонаж, он не только участвует в развитии сюжета, но и представляет собой типичный (не только для изображаемой эпохи) характер. И это можно передать актерски даже в рамках кинематографической адаптации. По­ видимому, Гассману это просто не пришло в голову; он и тут плыл по течению.

А между тем - он мастер. В 1959 году Дино Ризи ставит с его участием картину «Матадор» (после которой это слово и стало ассоциироваться с Гассманом) - и здесь актер создал, наконец, образ, не только достойный его прежних театральных работ, но и открывший для него новые перспективы в кино и вообще в творчестве.


"Война и мир"

Он показал «среднего» итальянца в неравной схватке с трудностями жизни. Фигура была комичная и патетическая. В этой роли как будто соединилось все, что нужно Гассману и зрителям: «хлеб» (точные жизненные наблюдения, правда бытовых зарисо­вок), «любовь,» ("утепление» чувств, специальная кинематографическая «человечность, позволяющая все понять, все простить и уйти из кинозала с доброй улыбкой, приятным ощущением растроганности и спокойной душой) и «фантазиия" (увлекательные темы, остроумная разработка выигрышных ситуаций, "игра» в самом общем смысле слова, отличная, высокопрофессиональная игра актера с таким реквизитом, как жизненное правдоподобие, социальные проблемы, национальный характер). Читатель легко поймет, о чем идет речь, если вспомнит шедшие у нас фильмы «Полицейские и воры» Стено и Моничелли, «Все по домам» Коменчини, «Трудная жизнь» ("Журналист из Рима») Ризи и сравнит их с фильмами, показанными ранее, - с «Похитителями велосипедов» Де Сика или с «Дорогой надежды» Джерми. О картинах типа «Полицейские и воры» не скажешь, что они неправдивы, но это такая правда, которая не портит нервы и на которую приятно смотреть. Когда пришла пора таких фильмов - пришло и время Витторио Гассмана .


 

Красавчики его ранних фильмов вовсе не выражают художественных стремлений актера. Конечно же, Гассман хочет быть правдивым, резким, современным. Но ему нужно нравиться. Не внешностью и не «благородством поступков», а своей игрой. И его правдивость, и его резкость, и его современность - все должно быть замечено, иначе ему будет просто неинтересно. Демонстративность - вот что лежит в основе его таланта. Витторио Гассман - прогрессивный человек и в искусстве и в общественной ,жизни, и роли, в которых оказалось возможным быть ярким, нравящимся ипрогрессивным одновременно, - эти роли вывели Гассмана в число лучших современных киноактеров.

Такую оценку он получил повсюду, где шли «Поход на Рим» Луиджи Коменчини, «Обгон" Дино Ризи и его же «Чудовища». Роли эти разные, но в каждой из них восхищают острая характерность, мастерский рисунок образа, великолепная пластика, обаятельный артистизм. Лучший итальянский Гамлет - Гассман оказался и одним из лучших комедийных актеров; он играет и бытовую комедию, и сатиру, и фарс, он бывает гротескным и эксцентричным, но всегда его игра очень естественна, понятна самому неискушенному зрителю, словом, всегда правдива.


"Великая война"

Роль, сыгранная Гассманом в фильме Коменчини о знаменитом "походе на Рим», с которого начинается история , «славного двадцатилетия» диктатуры Муссолини, приобрела значение антифашистской сатиры. Годами итальянцев заставляли зубрить в школах высокопарные описания "незабываемого события"; еще и теперь находятся люди (и политические группировки), прославляющие это "великое прошлое". Фильм с участием Гассмана дает свою, издевательскую интерпретацию пропагандистского мифа. Картина показывает, что многократно воспетая «идейность" участников "по­ хода" была чистой липой, в ней выведены в качестве героев лицемеры, трусы и подлецы. Молодой фашист, которого с чрезвычайной серьезностью играет Гассман, - не лицемер и не подлец, а то, что у нас называется "придурок". Все идут, идет и он. Но в то время как ноги его шагают к Риму, душа рвется домой, подальше от этих чудных людей, одетых в черные ру­башки и непрерывно что-то вопящих. Страшно то, что и такие придурки дошли до Рима и сами научились произносить фашистские лозунги.







В сатирической пьесе Федерико Дзарди «Тромбоны» Гассман играл когда-то сразу несколько ролей - играл в нарочитой балаганно-ярмарочной манере. Пьеса, спектакль и Гассман имели тогда огромный успех. Дино Ризи предложил Гассману повторить этот опыт в кино в компании с замечательным комиком Уго Тоньяцци. В фильме «Чудовища» он создал каскад пародийных, сатирических и гротескных фигур, в том числе самого себя в своих прежних ролях слащавых любовников, а также беззубого полицейского, врача-шарлатана и ... литературную даму, от которой зависит присуждение каких-то премий.

Наконец, в «Обгоне» Гассман сыграл типичного римского гуляку, нахального и обаятельного, пылкого и вульгарного - молодое здоровое животное, которому всяк злак на пользу. Сыграл с непередаваемым блеском, с абсолютной «узнаваемостью». После «Обгона» его популярность возросла невероятно ­ и персонаж Гассмана "пошел в серию».

Об этом уже не раз писали в итальянской прессе (как писали и о том, что нынешние киногерои Гассмана разговаривают язы­ком, настолько характерным для римской улицы, что хоть уши затыкай). Но никто не обращает упреков к самому актеру, винят Дино Ризи и  вообще кинематографическую машину.

Во всем облике этого актера много от театрального Кина, но ещё больше - от атмосферы современного «итальянского бума", что удачно выразил итальянский журналист Винченцо Таларико, написав: «Он человек наших дней, он владеет ключами к успеху. Будучи великим актером, Гассман сверх того великий импрессарио и удивительный пресс-агент самого себя ... В культе его личности среди тысяч и тысяч поклонников все имеет значение ­ - и его  браки с сопутствующими им пресс-конференциями и роман­тические биографии в еженедельниках ... Это Кин-матадор нашего времени. Романтизм со счетом в банке, антиконформизм наверняка ... Кин - или Гений и благоразумие".

Витторио Гассман - действительно большой талант. И он действительно стремится воплотить передовые идеи нашего времени, как он их понимает. И он искреине хочет служить своим искусством обществу. Его шумливость и демонстратив­ность смешны, но не бывают фальшивы.

Он всегда, во всех образах, созданных им, вызывает симпа­тию, и он её заслуживает - этот "национальный Витторио" итальянцев".

1966