anticompromat aka Abbot [entries|archive|friends|userinfo]
anticompromat

[ userinfo | ljr userinfo ]
[ archive | journal archive ]

Павловский о юбилейном Валдае [Sep. 21st, 2013|08:17 pm]
[Tags|, , , ]

Павловский: «Здесь триумф Путина, а в триумфе важно шествие побежденных»</a>
Павловский: «Здесь триумф Путина, а в триумфе важно шествие побежденных»

Slon поговорил с Глебом Павловским о том, что Путин сказал на Валдае, почему туда не позвали Навального и чего ждать дальше от Кремля оппозиции и чиновникам • Подробнее на Slon.ru

Павловский: «Здесь триумф Путина, а в триумфе важно шествие побежденных»Глеб Павловский. Фото: Интерпресс / PhotoXPress.ru
Вчера прошла юбилейная, десятая сессия дискуссионного клуба «Валдай». Традиционно этот клуб был площадкой, где Кремль и лично Путин задавали нужные интерпретации и подавали правильные сигналы. В этом году на заседание пригласили не только экспертов и журналистов, как это было раньше, но и нескольких оппозиционеров. Slon поговорил с одним из самых осведомленных людей в российской политике Глебом Павловским о том, какие заявления прозвучали на Валдае и какую программу на будущее они задают.

- Есть ли действительно какие-то отличия у этого Валдайского клуба от предыдущих?
– Десятый форум строился и монтировался как сцена для пафосного выступления. Даже по количеству западных корреспондентов туда приглашенных… Аудитория отбиралась тоже несколько иначе, были приглашены и, видимо, предварительно отобраны несколько оппозиционеров: это Гудков, Пономарев, Собчак и Рыжков. Набор оппозиционеров понятен: с одной стороны, медийные лица, с другой стороны, предсказуемые по поведению и не консолидирующие вокруг себя. Поэтому там не было Прохорова. И Навальный сюда не подходит.

– Он мог бы начать задавать неправильные вопросы?

– Он слишком известен умением делать себя центром событий. А тут центром должен был оставаться Путин. Исходно «Валдай» строился десять лет назад для продвижения политического, символического, информационного продукта под названием «Путин». При этом состав дозировался из пишущих западных экспертов и западных журналистов. Русские эксперты играли роль гарнира. На этот раз российских было больше, и все вместе эти несколько сотен образовали аудиторию своеобразного триумфа. Я думаю, в этом году планировалось продвигать не Путина, а его триумф. Закрепление несомненного дипломатического успеха по Сирии, хотя и локального – инициативы Лаврова. Которую, кстати, ни разу не называли инициативой Лаврова, а инициативой Путина. И с этим увязывали «володинскую» тему, так называемый курс на конкурентность. Для Володина особенно важно после выборов 8 сентября закрепить победу этого курса, которую его аппаратные враги трактуют как провал.

Итак, два ничем не связанные события объединяются авторством Путина – дипломатическая удача «химического разоружения» Сирии и «новой конкурентной политики». Здесь триумф, а в триумфе важно шествие побежденных. Некоторое количество видных оппозиционеров-индивидуалов. Гудков, Пономарев, Рыжков, Собчак – яркие лица, вокруг которых никого нет. Это важно. Разговор с ними Путина был явно запланирован изначально. Их усадили в центре, чтобы они могли легко задать вопрос. Тогда обмен репликами Путина с ними можно переименовать в диалог с оппозицией.

– А для чего это сейчас нужно Кремлю?

– Сильная власть – миротворец пресекла войну из-за Сирии и, усмирив «цветную революцию», начала диалог с умеренной оппозицией. Одновременно Путин выступает с эксцентрично пафосной идеологической речью, составленной из второсортных антилиберальных передовиц. Но, раз вы в игре, вы и это съедите. Каждый западный эксперт найдет для себя хотя бы полфразы, с которой может согласиться. Наш мирный валдайский оазис противопоставляется Европе, которая изнемогает под гнетом мультикультурализма и «потеряла способность рожать». Забавно, что мультикультурализм изображается Кремлем как порок, хотя если есть в Евразии мультикультурная страна, то это Россия. Плюс навязчивый антигейский рефрен, сопровождаемый шуточками, от которых западные гости кривились, но глотали.

– Это была импровизация Путина или так было задумано?

– Путин приехал в мрачноватом состоянии, возможно оттого, что надо будет говорить с людьми, с которыми, с его точки зрения, говорить не о чем. Но он твердо следовал плану и даже подбадривал робких: «Ксюша, говори...» Я считаю, что очень правильно, что и Илья Пономарев, и Рыжков просили у Путина освобождения политических заключенных. Это расширило сценарий и внесло в него некий человеческий смысл. Если уж продолжать игру, то придется думать об амнистии, хотя бы некоторым. Когда Путин говорил с Сережей Шаргуновым, он скептически отозвался на идею амнистии, но ее не отверг. А западные гости и без того были в непрерывно умиленном состоянии – после нахождения в хорошем месте с трехразовым питанием. Они охотно транслируют «сигнал Путина», даже не задумываясь, какой и кому.

– А какой именно сигнал?

– «Мы победили и теперь вас не боимся». С одной стороны, внедряем директивный набор гипертрадиционалистских ценностей, которые не действуют ни в одной точке Российской Федерации, с другой стороны, вот вам конкурентность. Пафос поля конкурентности очень простой: играйте на нашей территории по нашим (но неясным) правилам, и тогда мы будем с вами играть тоже. Если вы не захотите, то мы с вами будем не играть, а совсем наоборот. Это стало ясно во второй половине вечера, когда Путину стало скучно. Он решил сам себя веселить, стал играть с залом. Троллинг довольно высокого класса, когда он поддразнивал угрюмых западных гостей на сцене, – заметьте, не оппозицию в зале! Видно было, он чувствует себя в этой ситуации очень комфортно, она ему не навязана. Стилистика – смотрите, король играет, он вовсе не злой. Если будете тоже веселыми парнями и примете правила, будем играть вместе. Это совсем не страшно, начинаем играть вместе, а правила выяснятся потом.

– А Володин?

– Володин еще сильней подчеркивал исключительность оппозиционеров, почти все, что он говорил, было обращено к ним: «Володя», «Илья», «Гена»... Он с ними разговаривал, как со своими старыми друзьями.

– Это такая хитрость?

– Нет, это апробирование новой тактики в отношении побежденных – в расчете на новую стабильность. Некоторые допущены к игре, из тех, кого раньше не допускали. Если это сработает и они сумеют донести сигнал в свою среду, а среда это примет, возникает новая черта оседлости для оппозиции. Одновременно над наглеющими губернаторами подвешена угроза. Недаром же их посадили на форуме на сцене рядом с Ройзманом, от которого Куйвашева корчило.

Сергей Иванов выступал в соответствии со статусом. Шойгу с мрачным буддистским изяществом говорил, что хотел. Им задавали смешные вопросы о президентских амбициях. Будто бы кто-то может сказать «Да, я собираюсь» при действующем президенте. Каждый отшучивался в соответствии со своим чувством юмора. Пресса это теперь всерьез обсуждает.

– То, как Володин обращался с оппозицией, – не было прямым приглашением приходить на Старую площадь?

– Это не было общением с оппозицией. Володин говорил с ними как с конкретными физическими лицами. Это не могло распространяться на других, было подчеркнуто, что это не может распространяться на всех или на других. Явным образом подчеркнуто, что это не распространяется на реально сильные фигуры, на таких как Урлашов или Навальный. Володин троллил Рыжкова за то, что тот не остался в Барнауле, а Гудков не выбрал себе цель помельче, типа Фрязино или Люберцев. Конечно, нельзя это называть диалогом с оппозицией. Не признавалось существование проблем из повестки дня оппозиции. Поэтому я не вижу, как можно вокруг этого построить диалог. Но думаю, оппозиция должна использовать даже мелкие шансы для действия. Во всяком случае, добиться амнистии для фигурантов «болотного дела». Раз уж играть, так хоть выиграть кому-то свободу.

– То есть есть смысл обсуждать не какие-то важные широкие политические вопросы, а конкретные дела?

– Свою повестку власть требует принимать по умолчанию. Например – демократизация, которая якобы уже идет. Вы же хотели реформы? Мы проводим политическую реформу. Политических партий вам мало? Создавайте еще. Выборы губернаторов? Лучше потренируйтесь на мэрах, но отчего нет. Муниципальный фильтр? Можно поторговаться. Часть людей в аппарате считает, что фильтр глупость и не работает. Итак, речь идет о туманном коридоре возможностей. Может быть, очень узком, наверняка очень узком. Но публичном.

– Что в этот коридор входит?

– В принципе, я думаю, предельная форма возможного для оппозиции – это губернаторство. Максимальная цель – какой-то регион один, неважный. А еще лучше просто город, муниципальный уровень. Лучше мэр, чем губернатор. Насчет Госдумы еще есть время, как говорится. И курс еще не определен, кто туда будет входить. Я думаю, сперва власть будет проверять, кому из стариков туда входить. Может быть, компартия вообще сдуется, обкусанная спойлерами. И конечно, финансовую подпись первого лица никому не отдадут, ведь у Ройзмана пост без подписи, и он – исключение. Издержка запуска нового курса – второго Ройзмана мы не увидим.

Итак, узкий коридор, зато с железобетонными стенами, даже более прочными, чем раньше. Правая стена – государственные СМИ, левая – Следственный комитет. В СМИ для оппозиции – режим разовых приглашений. Будут приглашать тех или иных оппозиционеров в те или иные передачи, не делая из них новость. СМИ будут индоктринированы в невероятной степени невероятной фантасмагорией исламо-православного патриотизма. Для либеральной лексики тут просто не будет места, ведь либеральный дискурс предполагает универсализм. Характерно, что Путин называл, перечисляя допущенных в игру, после загадочных «неославян», в самом конце – «так называемых либералов». Зверушки есть такие у нас в Евразии.
{type: "mini", pageUrl:'http://slon.ru/russia/pavlovskiy_zdes_triumf_putina_a_v_triumfe_vazhno_shestvie_pobezhdennykh-994435.xhtml', pageDescription: 'Slon поговорил с Глебом Павловским о том, что Путин сказал на Валдае, почему туда не позвали Навального и чего ждать дальше от Кремля оппозиции и чиновникам', text: 'Slon поговорил с Глебом Павловским о том, что Путин сказал на Валдае, почему туда не позвали Навального и чего ждать дальше от Кремля оппозиции и чиновникам', pageImage: 'http://slon.ru/images3/6/900000/632/994435.jpg?1379704037'}); },1200)

http://slon.ru/russia/pavlovskiy_zdes_triumf_putina_a_v_triumfe_vazhno_shestvie_pobezhdennykh-994435.xhtml
Link1 comment|Leave a comment

Павловский об уходе Суркова [May. 26th, 2013|03:40 pm]
[Tags|, , ]

Из новых поступлений в Публичную интернет-библиотеку Владимира Прибыловского "Антикомпромат"

Лола ТАГАЕВА (Слон.ру)

Павловский подводит итоги. «Политика – это текст. Слава, не вышло текста»

Глава Фонда эффективной политики, экс-советник президента Глеб Павловский в интервью Slon объяснил, как сказалась подозрительность Владимира Путина на политической системе страны, когда Медведев нанес президенту травму, почему все-таки ушел Владислав Сурков.

– Глеб Олегович, давайте систематизируем то, что сложилось к маю 2013 года. Прошел год после возвращения Путина в Кремль. Уже и Алексей Кудрин говорит, что силовики побеждают. Администрация президента пытается делать одной из своих внутренних повесток оголтелый патриотизм. Я не хочу произносить слово «антиутопия», но как-то на это становится похоже. Или нет все-таки?

– Последнее время футурология приобрела драматический характер. Никто не смеет описать происходящее более или менее логично, и единственный способ не прогадать – это повышать ставки. Описывать происходящее как ужас-ужас и готику, как все делают, иногда и я тоже, чтоб отвязались. По правде говоря, мы не понимаем происходящего, заменяя понятность идейностью – у кого какая. Взломана система индикаторов. Даже тех, что работал еще недавно, до инаугурации 2012 года.

– Например, что сейчас делает Путин?

– Неясно. А вдруг то, что он делает, не имеет большого значения? Что если Путин превратился в лепное украшение на фасаде режима? Система туманна, хотя толком ничего спрятать не умеет. Кроме договоренностей Медведева с Путиным 2011 года. Это все тот же режим или нет? Похоже, речь идет о новом режиме, еще не сложившемся, но другом. На телеэкране те же люди, но сильно помятые, измочаленные тем, сколько раз им пришлось поменять позиции. Были либералы, стали социал-консерваторы, а теперь кто они там – ультрахристиане, левореакционеры? (Смеется.) Бывший левый Кагарлицкий требует отобрать у Горбачева не орден Ленина, а орден Российской империи, на которую никто из них не имеет прав. Все потеряли себя, симулируя консенсус, которого нет. Еще пять лет назад проблема была противоположной – консенсус был всеобщим, кроме ста человек, – а изобразить его правдоподобно некому было. Путинское большинство не имело спикеров. Народ молчал и закупался в кредит. Сегодня те, кто имитировал тогда голос путинского большинства, имитируют новый консенсус, которого нет. Индикаторы противоречивы, сбиты, а в экономике, что справедливо заметил Кудрин, их готовы сбить также, начав печатать рубли. Америке можно, а нам нельзя? Вот еще парадокс – система заявила себя антиамериканской, но любую свою глупость объясняет тем, что «в Штатах так тоже делают».

– А зачем? Это фобии Владимира Путина или политтехнологический прием?

– Сначала фобии. Президент начинает, а продолжают общество и политический класс. Путин делает первый шаг, потом тормозит, как было с Сердюковым, с «законом Димы Яковлева» или с правительством, наконец. А второй шаг ему непонятен. <...>

При этом есть важное изменение в центре системы. У Путина больше нет команды, в которой он был лидером, первым среди равных. Люди отчасти те же, а он среди них только хозяин. Он как будто купил всех этих профессионалов, часто сильных, но капитана им купить забыл. Нет курса, который функционеры могли бы толково выполнять (эти указы майские невыполнимы в буквальном смысле слова), и функционер додумывает что-то. Но член команды додумывает свободно, креативно, а функционер старается угадать тайный ход мыслей хозяина. Не пустить Дворковича в дом, например. Стиль политики боярских лет.

– Под индикаторами вы что имеете в виду?

Показатели того, что происходит со страной в реальном мире, – экономические, медийные, кадровые. Здесь важны и результаты выборов, и обороты, и смена кадровых обойм, медиакартина событий... Сегодня все это симулируется. Вроде панели приборов, управляемой парнями из соседей пивной – включая лампочки и выключая, в зависимости от количества выпитого. Никто при этом не имеет информации о предмете управления.

– Как ее вообще получить? Путину, в частности, как получить информацию о состоянии системы?

– Читать то, что ему носят в красных папочках? Ну, носят, ну, он читает, и потом мы слышим о миллиардах или триллионах – я не помню – потраченных Западом на НКО и разведку в России. Одни парики чего стоят... Ясно, кто-то принес снятую с потолка цифру, умножив на миллион. Вот пример того, что значит – нет индикаторов. Складывается шаткая, временная сцена, где власть может делать все, что хочет. Может дернуться в ту или другую сторону, и все за этим следят, а отдельно оплаченные люди аплодируют. Запускают реформу избирательной системы, которую никто не просит, потом начинают ее ограничивать и фильтровать. Повышая уровень ручного вмешательства в выборы. Странная политика, которая нагромождает сложность в системе, одновременно оскорбляя часть тех, кого зовет ей помочь. Приглашая к активности гомофобов и клерикалов. Лампочки подмигивают, на них отзывается некоторое число подонков общества, которые годятся только майки рвать.

– А зачем это делается?

– Вопрос «зачем?» не задают. Посыл – «я могу это сделать, почему бы не сделать?» Это потеря властью политической идентичности. Система проклинает радикалов, но сама стала главным радикалом в стране. При этом от нее отодвигаются люди, которые ее строили. Вот два последних, самых сильных ее строителя, Кудрин и Сурков. Вообще, управляемую демократию можно назвать политикой Кудрина – Суркова. Это же они в четыре руки построили систему «управляемой демократии».

– Потому что один отвечал за экономику двухтысячных, другой – за политику?

– Ну да, но экономика же не существовала отдельно. Внутренняя политика была благодушна, поскольку врагов можно было покупать. Покупать региональные элиты, покупать враждебных губернаторов, покупать социальные группы... Зачем тогда с ними бороться? Когда все идет как по маслу, можно покупать целые классы, превращая всех, вплоть до предпринимателей, в фактических бюджетников.

– А сейчас за счет чего работает система, благодаря страху, или хватает инерции?

– Внизу инерция, вверху – травмы и страх. Чем-то они там наедине повредили друг другу, Медведев с Путиным на рыбалке 2011 года. Действия Путина труднообъяснимы, если не допустить гипотезы, что он правда верит – в России действуют вредоносные чужаки, какие-то Чужие. Они перевоплощаются, перетекают из личин в личины и как-то связаны с злокозненным Медведевым... Хотя при взгляде на Медведева ясно, что раз он не справился со своим аппаратом, какие там политические интриги.

– Получается, что сегодняшняя политическая система основывается на фобиях Владимира Путина?

– Сначала были фобии. А потом, понимаете, как с реактором на Чернобыльской АЭС: довольно нажать не тот рубильник, и все покатилось само. По законам физики. Путин, конечно, отчасти конспиролог. После того, когда он явно нехотя согласился на Медведева в роли премьера, на симметричный вроде бы change – тандем номер два, он чрезмерно огорчился. А Медведев чрезмерно воодушевился и стал предпринимать комичные акции: собирал людей в «Красном Октябре», деятелей культуры и инноваций, говорил им, что вы лучшие люди нашего города, говорил даже: «Берите власть!» А через три недели была Болотная. Связи нет, но поди ж докажи! Есть понятие «ложные друзья переводчика», но есть и ложные друзья аналитика. Думаю, Путин пал жертвой мнимой последовательности.

– Он сам сопоставил или ему помогли?

– Президент нигде не бывает «сам». Президент – это отчасти коллективное понятие, он всегда окружен людьми. Но главный здесь все равно он сам. Легко было ему заподозрить мрачный заговор. Иначе я не могу объяснить дальнейших действий и упорство, с которым преследуют даже второстепенных актеров медведевской сцены. Потеряв политическое доверие к премьеру, второму лицу в государстве, ты не в силах уже допустить никакой автономии его правительства. А не допуская работу правительства, ты парализуешь свою же исполнительную власть. И мы это видим в реальности.

Тогда он придумывает странные обходные системы. Попробовал через ОНФ – не работает. Через Госдуму, видимо, перейдя на телефонное управление ею. И в прошлом году Дума превратилась в вип-ньюсмейкера страны, но работа все равно не пошла. Заметны попытки выстроить управление властями напрямую через администрацию президента. Все это страшно запутывает систему. <…>

Следственный комитет не случайно превращается в политическую полицию. Потому что политикой не занимается Кремль, и ею не дают заниматься никому из тех, кто должен это делать. Раз так, Следственный комитет определяет, что у нас политическое, что нет. Вот они сидят там и читают брошюрки, выпускаемые НКО в Каргополе и Иркутске. С задачей найти там «политику». Идет порча законодательства и законоприменения одновременно. А в центре продолжается демонтаж прежнего центра управления демократией, с разведением новых генетически модифицированных пород. Когда власть не управляет политикой, это в России значит, что она управляет страхом. Но уменьшилась зависимость власти от партии власти.

– «Единая Россия»? Партия достаточно четко дала понять после отставки Суркова, на чьей стороне она играет.

– Партии нечего «давать понимать»: ей всегда все понятно. Как ей посадили на шею Медведева, так его и снимут, а она и позы не переменит. Партия Путина перестала восприниматься Путиным как своя, это фатально. Она перестала быть правой рукой Кремля, а другой нет, ОНФ – это обломок протеза, который еще надо подумать, чем запустить в действие. Для региональной политики это все равно, как для котировок на бирже, о которой ведется расследование. Формирование режима идет над пустотой, а образ единства действий создается за счет пропаганды. Когда все кончится, из-под сцены полезут невообразимые мутанты.

– Вот поэтому Кудрин не возвращается? Кудрин и Сурков отказались демонстрировать солидарность?

– Сурков ушел давным-давно, в декабре 2011 года. Это его пребывание в правительстве – скорее настояние Медведева. Я не знаю, зачем было ему возвращаться в аппарат. С той позиции он ничего не мог делать. Видимо, он привык быть в команде и надеялся найти ее тень в Белом доме.

– Уход его был как-то связан с подозрениями в адрес Медведева?

– В декабре 2011 была совсем другая обстановка в Москве, и уход Суркова был одним из требований демонстрантов. Медведев, возможно, считал, что для него будет популярным шагом – уволить Суркова.

– Подождите. Так это Медведев уволил Суркова, а не Путин?

– Путин стал действовать позже. Тогда Путин был ласков и говорил, что надо понять демонстрантов.

– Так это было реакцией Медведева на заявление Болотной или было все-таки постепенное замещение Суркова на Володина?

– Почему или – или? Медведев хотел сделать приятное улице, а Путин сделал приятное самому себе. Владимир Владимирович помог Дмитрию Анатольевичу легко расстаться с ключевым постом в его администрации. Владислав Сурков ушел сразу после большого марша на проспекте Сахарова, это был момент максимальной паники в верхах. Потом так называемые моральные лидеры (оппозиции. – Slon) разъехались по Таиландам, и все поняли, что протест – это несерьезно. Контроль над администрацией еще во время президентства Медведева стал для Путина важным элементом предсказуемости.

– Кстати, вот близкий Кремлю политолог Дмитрий Орлов пишет, зачитываю, что «Сурков допустил стратегический просчет, дистанцировавшись от Путина и позволяя при этом Глебу Павловскому (не только, но прежде всего ему) жестко критиковать его. Павловский, напомню, требовал от Путина дать Медведеву возможность стать "великим президентом"». Как это было на самом деле?

– Здесь все свалено в кучу. Цитата про великого президента взята из моего старого интервью, чуть ли не 2009 года. <…> Я-то вел себя традиционным образом и привык говорить вслух, считая себя лояльным членом команды. Но в сознании Путина команды уже не существовало. Думаю, для самого Путина команда перестала существовать на рубеже 2010 и 2011 годов, в ту зиму, когда в тандеме непрерывно, не называя друг друга по имени, обижали друг друга. В итоге накапливался груз недоверия, что собственно и рвануло весной 2011 года, когда появился Народный фронт, «ЕР» ушла под Белый дом, и я был уволен тогда же. Где «стратегическая ошибка Суркова»?

– В том, что Сурков якобы сказал, что хотел бы в президенты Медведева. И это было донесено до Владимира Путина.

– Это как раз с фактической стороны маловероятно. Потому что Сурков постоянно общался с Путиным. И они выясняли недоразумения лично. Медведев тоже об этом знал. Такая прозрачность была практикой тандема, а Сурков был еще и офицером связи между Кремлем и Белым домом. Они вместе, Путин и Медведев, договорились, что Сурков пойдет в Кремль в качестве помощника президента Медведева. Он же не мог, работая при президенте Медведеве, работать против него. Многое можно сказать критического о тогдашней внутренней политике и моей работе в том числе, но это не имело отношения к каким-то ставкам на Путина или Медведева.

– Когда Путин говорит правительству «у вас появляется политическая персональная публичная ответственность», что это значит для министров?

– Важно, что это значит для подчиненных министра, кто это слышат. По всей вертикали идет сигнал, что кабинет потерял административный вес, и теперь любой серьезный человек, губернатор или отраслевик, всякий раз будет звонить в Кремль и вызнавать, выполнять правительственные указания. Думаю, последняя возможность самостоятельного шага для премьера – это возможность выбрать день подачи в отставку.

– Путин следит за своими рейтингами? Или, может быть, он занят более важными вещами, а этим – ну, пусть другие занимаются.

– Нет, он прекрасно осведомлен и следит. Важность их он осознавал всегда и корректировал действия, если считал положение опасным. Сейчас, полагаю, рейтинги его в целом устраивают, поскольку он их трактует буквально. А глубинные социологические исследования в Кремле теперь не проводят. Там ведь важно много соотношений, хотя бы рейтинга и антирейтингов. Растут антирейтинги, неодобрения умножаются. Любимый пример главы ФОМ Ослона, который как-то при мне он рассказывал Путину. Если в семье портятся отношения, и мужа раздражает жена, он не скажет ей: «Ты мне надоела». Он говорит: «Что за гадость ты сегодня сварила? Разве это можно есть?» Путину тогда явно не понравилась эта история.

– А на Прохорова и Кудрина в Кремле ориентируются?

– Обоих в Кремле воспринимают всерьез. Если б Путин к Кудрину не относился серьезно, не позвал бы и на «Прямую линию». Кудрин с Сурковым собирали путинскую машину, хотя не они одни. Что до Прохорова... Для Путина важны такие вещи, как ушлость, понимание ситуации и удачливость. Прохоров умело вышел в кэш перед кризисом 2008-го и стал единственным, кто не пришел к нему просить денег. Он легко опередил Миронова с Жириновским на выборах... Любимец судьбы, так сказать. Путин это ценит, но как он видит будущие расклады, не знаю.

– На встречах Владислав Сурков часто говорил, что «политика – это текст». Сейчас постоянно с «текстом» выступает пресс-секретарь Следственного комитета Владимир Маркин. То, что у нас происходит с политикой сейчас, это уже что, не текст, а действия силовиков?

– С точки зрения теории текста, все текст. Пытка тоже текст, некое сообщение, которое до тебя доносят. Вопрос в другом. Российская политика сегодня – текст страшно косноязычный. Это текст, в котором слова, буквы, знаки смешаны. Как в истории про взвод мартышек, которых усадили за клавиатуру: вдруг у них случайно выйдет «Война и мир». Добавочные искажения вносят, чтобы никто не нашел пути к центру власти и не обнаружил там очевидного, – что власть безумно слаба. Поэтому она окружила себя дремучим лесом с Маркиными, Бастрыкиными и так далее. Власть заблудилась и не очень понимает, что делать. Кудрин тоже не может принести в портфеле программу «Что делать?». Да и потом, поверить трудно после того, как так долго никому не верил...

Когда Сурков говорил, что политика – это текст, он имел в виду ситуацию прошлого десятилетия. Когда система стабилизировалась, утрамбовалась, но осталась немой и безъязыкой. Сурков старался научить разговаривать путинское большинство. Эта попытка оказалась полностью неудачной. Вот где полный провал! И там, где Слава говорит: «Политика – это текст», – я вынужден сказать: «Слава, но текст-то х**вый!» Не вышло текста.

Я помню, проводили тогда в ФЭПе, в «Александр-Хаусе», это... обучение элиты движения «Наши» и «Молодой России». ( Смеется.) После этих занятий Сурков падал в кресло и мрачно курил: «Что, что это такое?! Что мы с ними делаем?» Сегодня видно, что мы сделали. Мы видим натасканных на мини-лексикон агрессивных карьеристов, считающих себя причастными к власти, поскольку всегда близки к ее бюджетам. Но не имеющим никакого содержания или позиции, кроме контратаки, причем – атаки слабых, под прикрытием власти и милиции.

Так же не задалась и «суверенная демократия». Прекрасный пропагандный лозунг эпохи идеологического нажима Буша-младшего, с его доктриной принуждения к демократии 2005–2008 годов. Но сегодня лозунг мертв.

Часть провала Медведева – в слабой версии внутренней политики, которую мы тогда разрабатывали. Мы опирались на путинский консенсус, который все продлевали и продлевали. Считалось, пройдя через повторные выборы Медведева при Путине-гувернере, политическая система сможет перейти к самоуправлению. Теперь я думаю, это было утопией. Нельзя стратегически мыслить, одновременно тревожась: «А что там сегодня этот Юргенс сказал? Что он себе позволяет?!» В таком состоянии голова вечно занята глупостями. В итоге занятая глупостями голова стала интеллектом власти, которую мы выращивали, как кочан, на кремлевской грядке все 12 лет.

http://slon.ru/russia/pavlovskiy_surkovu_ob_itogakh_raboty_politika_eto_tekst_slava_ne_vyshlo_teksta-943743.xhtml
Link15 comments|Leave a comment

Год начинается с нарастающего ощущения, что Путин доведет дело до большой беды [Jan. 8th, 2013|08:32 pm]
[Tags|, , ]

Тринадцатый год
Про политику
Александр Морозов

1
Первое полугодие будет определяться тем обстоятельством, что В.Путин в предновогодних выступлениях послал ясный «сигнал»: все идет хорошо, все действуют правильно. Партия «следственного комитета» может спокойно продолжать делать, что хочет и как хочет. Поэтому сразу, как только он завершил выступление перед федеральным собранием и 1200 журналистами, дело Магнитского было закрыто, разоблачитель Фонда Храма Христа Спасителя был жестоко избит на улице, на Аксану Панову екатеринбургские силовики завели еще три уголовных дела, на блогера Адагамова распространили компромат. Год начинается с голодовки в СИЗО Сергея Кривова (по делу 6 мая). Константину Лебедеву срок пребывания в СИЗО продлен до 17 февраля. Развозжаев где-то потерялся на этапе, не слышно ничего. Машина репрессий заставляет одних говорить тише, других уйти за границу. Об этой атмосфере информирует англоязычную читательскую аудиторию московский корреспондент New York Тimes. Как выясняется, Павел Елизаров (которого мы еще полгода назад видели в театр.doc) уволился из своей компании и уехал в Танзанию. Глава компании прямо говорит о том, что теперь участие сотрудников в митингах ушедшего года может ударить и по компании. Гражданская часть «партии СК» тоже старается: все те из публичных фигур, кто высказался по поводу «антисиротского закона» - Познер, Макаревич, Фатеева и др. – получили свою порцию «лучей ненависти». Лазареву и Шаца удалили с СТС. Если составить общий список заметных участников митингов и шествий 2012 года, то окажется, что против практически всех уже «предприняты меры». Поскольку руки у Следственного комитета и ФСБ развязаны, то давление будет только нарастать.

2
Есть ли какие-то следы попыток Кремля и близких ему центров предложить какой-то «идейный контур» третьего срока? Нет. Идеологическое производство с уходом Суркова сошло на нет. Путин на третьем сроке сам решил «быть сурковым». Он, видимо, решил, что сложное конструирование идейных дискуссий вокруг таких понятий, как «демократия», «суверенитет» и проч. – совершенно избыточны. Поскольку Путин из «эффективного менеджера» окончательно переходит в позицию «отца нации», то он сам и будет высказывать ключевые слова по моральным, культурным и футурологическим вопросам. Все обратили внимание на «футурологический» характер его Послания-2012. Но еще более выразительным свидетельством темы «я сам сурков» является сообщение о том, что Путин вместе с Депардье сам работал над сценарием фильма о Распутине. Ранее над сценариями фильмов, романов и театральных постановок обычно «работал» заместитель главы АП по внутренней политике.
Но при этом видны следы разнообразной хорошо финансируемой «самодеятельности»: центр Якунина-Сулакшина, Кургинян и Изборский клуб порождают какие-то фантомы. Старая сурковская команда не смогла создать самостоятельного идеологического треста и выступить с собственными идеологическими заявками. Вероятно, единственный из тяжеловесов, кто мог бы ее возглавить – это Павловский. Но он не стал этого делать. Очевидное свидетельство: нет никаких «программных докладов» со стороны бывшего ФЭПа. (Хотя подобные доклады во второй половине 2012 были произведены ЦСР (Дмитриев-Белановский), центром Бадовского и центром Костина). В начале декабря С.Караганов заявил, что хочет возродить деятельность СВОП (Совет по внешней и оборонной политике).
Короче говоря, откуда теперь «идеи о государстве»? Ниоткуда. Их нет. Если не считать риторику о «духовно-нравственном возрождении» молодых депутатов ГД от «ЕР».

3
Для «нового городского класса» (мы тут будем избегать выражений «творческая интеллигенция» или «креативный класс» в силу их неточности) – то есть для юристов, экономистов, айтишников, дизайнеров, архитекторов, медиаспециалистов и проч., у которых кроме профессионального имеется еще и общественный запрос, возникло несколько «гейтов», через которые этот запрос может получить резонанс «наверху». В первую очередь, надо назвать Открытое правительство и его экспертные центры, АСИ и его экспертные группы, департамент культуры московского правительства, НИУ-ВШЭ и АНХиГС, которые сейчас стремительно разрастаются, пополняя факультеты и кафедры новыми специалистами. А для тех, кто хотел бы прямо участвовать в политике, имеется несколько либеральных партий, включенных Кремлем в контур участников ближайших региональных, а затем и федеральных выборов. АП настойчиво проводит тезис о том, что «оппозиция» должна участвовать в политике не уличными методами, а в борьбе на выборах. Пять партий ведут сейчас партстроительство, в том числе и региональное: ПАРНАС (Рыжков-Касьянов), «Гражданская платформа» (Прохоров), «Гражданская инициатива» Андрея Нечаева, «Партия 5 декабря» (Билунов-Давидис) и «Народный альянс» (Навального-Волкова). Конечно, эти политические gates возникают в условиях крайне циничной политики Кремля. Либеральным партиям предлагают участвовать в избирательынх кампаниях при том же самом Чурове и всей его системе, на тех же условиях «договорных и согласованных списков». А в последние дни декабря сообщалось, что при поддержке АП создается и специальный центр по работе с либеральными партиями во главе с Богдановым, что, конечно, является просто издевкой. Одновременно власти разгромили ассоциацию «Голос», которая была в 2011 году главным поставщиком независимых наблюдателей на выборах.

4
Отдельный вопрос: состояние «публики». Благодаря социальным сетям в 2008-2012 сформировалась совершенно новая «публика». Как любая публика, она – реактивна. В первой половине и летом 2012 эта публика отзывчиво мобилизовывалась на различные акции по призыву лидеров несистемной оппозиции – не только на шествия, но и для участия в благотворительных акциях, в сетевой поддержке акций по сбору подписей, различных голосований. Но теперь, когда усиливается давление сверху и наступают «годы реакции», эта публика становится средой нового «серебряного века». Она иронически реагирует на анекдотические и кафкианские жесты властей, при этом отступая из общественной зоны - в зону «культурной критики». Фейсбук, как это отметил Ю.Сапрыкин, превращается из мобилизующего инструмента «русской весны» - в большую диссидентствующую «кухню советского образца». Что – вполне естественно, поскольку «годы политической реакции» обычно и сопровождаются расцветом культуры, клубной жизни и борьбой культурных стилей. Те, кто недоволен «несистемной оппозицией» и считает, что она «слилась» (т.е. не справилась с задачами и самоуничтожилась), обычно пафосно противопоставляют «сетевую публику» с ее реакцией на «инфоповоды» некой «реальной жизни народа с его реальными проблемами». Кремлевские публицисты (хотя они и сами питаются той же сетевой средой) подхватывают это в более резкой форме, пытаясь показать, что «интернет-хомяки» - это одно, а «жизнь народных масс» - это совсем другое. Но связь между несетевым недовольством широких городских слоев и 100-тысячной аудиторией «несогласных» завсегдатаев сетевого общения – более сложная. Лица «свободных профессий» гораздо свободнее позиционируют себя в сетевом общении, чем сотрудники госучреждений и корпораций. И это понятно, многие просто опасаются сильно «светиться», боясь нарушить корпоративную этику. Но амплитуда негативных настроений гораздо шире, чем объем активной «сетевой аудитории». И наивно было бы пытаться понять эти негативные настроения, опираясь только на впечатления от «сетевого общения».

5
Что будет с массовым протестом и так называемой «московской несистемной оппозицией» в 2013? Будущее протестного движения уже определено целым рядом крупных факторов. Первый – очень хорошая экономическая конъюнктура в пользу Путина. Третьи по величине золото-валютные резервы. Эти резервы уже играют свою роль в глобальной экономике, и с этим считаются в Европе и США. Во внутренней политике они позволяют Путину выполнить любые социальные обязательства. Второй фактор: нет финансово-промышленных кругов, которые бы решились на последовательную борьбу против Путина и его окружения. Недовольные предпочитают выводить активы и уходить за рубеж, а не вести глубокую игру в пользу изменения политической системы. Третий фактор: спецслужбы разрастаются, идет непрерывная инфильтрация, полицейский контроль за недовольством уже достиг уровня «штази» 70-х гг. Риск ареста по фальсифицированному делу или уличного избиения возрастает. Четвертый фактор: во главе протестного движения не сложилась качественная группа влиятельных публичных деятелей. Подписание возможной «Хартии-2012» (небольшой группой новых диссидентов) вместо создания КС, возможно, было бы более перспективным. Но дело по этому пути не пошло. Возможно также, что объявление о создании «правительства в изгнании» имело бы более тяжелые долгосрочные последствия для Путина и его окружения, чем создание КС. Очевидно, что Алексей Навальный не решился стать вождем на манер Ельцина, хотя, возможно, кто-то этого и ждал. Можно безнаказанно, сидя у монитора, критиковать тактику любого из лидеров протеста-2012, но каждый сам выбирает для себя те пределы, в которых он готов действовать. Нелепо было бы ставить в вину Навальному или Акунину, что они не стали формировать «революционную директорию» из представителей «разных сословий», тем самым давая понять, что они намерены вести борьбу за Кремль. Хотя Лимонов и Пионтковский – с разных концов – ярко обвиняют «буржуазных революционеров», «сислибов» и т.п. в том, что они проявили слабость и «слили» протест, но всерьез эти обвинения воспринимать нельзя. Поскольку ни Лимонов, ни Пионтковский не в состоянии создать «директорию» и построить такую инклюзивную стратегию, которая бы позволила привести дело к перехвату власти, поддержанному широкими кругами российского населения. Очевидно, что протест может перейти из гражданской фазы в политическую, только если у него есть лидер, который делает какое-то убедительное предложение всем социальным стратам и группам, в том числе и силовикам, бюджетникам, руководящим верхушкам регионов. А не только своей собственной социальной группе. Ну, и очевидно, что десятая экономика мира с ядерным оружием, являющаяся гарантом региональной и мировой стабильности, не может – с точки зрения международных кругов - перейти внезапно в руки «пионтковского». А только в руки условного «кудрина».
Все это не означает, что протест-2012 года бесславно погиб. Он произвел очень глубокую делегитимизацию не только путинской, но и всей постсоветской политической системы в России. Хорошо эшелонированная, выстроенная Путиным кадровая система – с точки зрения общественных настроений, ожиданий, эмоций, недовольства – висит в воздухе. Ее каркас обнажен. Любая система управления ограничена в своих возможностях и в значительной мере ее сила покоится на мифе. Стоит только этому мифу начать растворяться и слабеть, как прикрытый им каркас делается очень уязвим. Остановить делегитимизацию очень трудно. Вероятно, это можно бы сделать, если Путин согласится на досрочные не-договорные думские выборы, на замену Чурова, на реальное партийно-политическое представительство, на коалиционное правительство и т.д. Но он на это не пойдет. Вместо этого он собирается «улучшать инвестиционный климат» путем «борьбы с коррупцией». Без реформы политической системы эта борьба с коррупцией только поднимет цену коррупционной услуги. Иначе в таких режимах не бывает. А вместе с тем будет усиливаться делегитимизация. Год начинается с нарастающего ощущения, что Путин доведет дело до большой беды.

08.01.13 12:30

http://www.russ.ru/Mirovaya-povestka/Trinadcatyj-god (с картинками и гмперссылками)

(Кстати, если кто не заметил, с 31 декабря Павловский ушел в отставку и Морозов - не шеф-редактор, а главный редактор "Русского Журнала")
Link7 comments|Leave a comment

Глеб Павловский о деле Сердюкова, кланах и коалициях [Dec. 4th, 2012|02:00 pm]
[Tags|, ]

Ведущий в прошлом политтехнолог Кремля Глеб Павловский выступил на днях в еженедельном проекте ТОП-клуб по приглашению Русского управленческого сообщества (РУС) с публичной лекцией «Как власти вернуть доверие общества». 

Основной темой выступления стал кризис, но не экономический, а кризис доверия между властью и обществом, причем в нашем, эксклюзивно российском ракурсе.
( Read more... )
Суть модели: когда ты свой – ты невидим для следственных органов, когда не свой – все может быть поставлено под вопрос.

Свободная нация в европейском понимании в таких условиях сформироваться не может. В такой ситуации образуются кланы. То есть, по неким соображениям (по государственным может быть даже), образуются такие зоны в обществе, свободные от страха и репрессий. Естественно, на такие особые территории стекаются все желающие получить свою долю отсутствия страха, а значит долю солидарности: «Потому что только на такой территории мы можем чувствовать себя не боясь, то есть чувствовать себя равными».</p>

Но сегодня мы очень близко подошли к тому порогу, когда даже возможности насильственного доверия исчерпываются. Сейчас даже лояльные не могут рассчитывать на безопасность, на жизнь вне поля тотального страха, что очень хорошо показала отставка министра обороны Анатолия Сердюкова.

«Сердюков, которого я знаю, – предельно лояльный человек, - рассказывает Павловский. - Он военный человек, более того – он буквалист, человек, точно исполняющий указания начальства. Но это его не спасло, не уберегло от того чтобы стать внезапной мишенью. Почему внезапной? Да потому, что все говорят об ужасающей коррупции [в Минобороны], а коррупция-то на самом деле стандартная. Такая коррупция у нас по всем отраслям, ничуть не менее ужасающая. Сердюкову было поручено осуществить программу. Он это программу получил просто вот так (показывает пачку бумаги в руках), на руки: «Вот это ты будешь делать в такие-то сроки»».


По словам Павловского, «Сердюкова сбросили на армию как водородную бомбу», заставив реализовывать программу, которую ненавидели все Вооруженные силы. Поэтому Сердюкову, как типичному представителю системы, пришлось создать маленькую коррупционную вооруженную бригаду.


«И еще вопрос, была ли эта команда более коррумпирована… Я даже думаю, что это не вопрос. Конечно же она была менее коррумпирована, чем предыдущее Министерство обороны», - уверен политтехнолог. Примеры коррупции, связанные с Сердюковым, по убеждению лектора, не более ужасающи, чем если бы мы, скажем, вскрыли сельскохозяйственную отрасль. «Я вспомнил сельскохозяйственную отрасль потому, что там есть интеллектуально возбуждающее меня обстоятельство: в цене молока (а это массовая продукция) содержится 30% коррупционной надбавки. Это очень интересно, потому, что это очень много. Она, естественно, возникает не министерстве, она возникает начиная с производства по всей цепочке. И связана, конечно, с монопольным положением всех тех, с кем имеет дело производитель. Но это очень важно, потому что в районе 50% начинается революция», - говорит эксперт.
 


То, что власть готова в любой момент сделать мишенью тех, кто действует строго по ее указаниям, - это расширяет действие страха на новые территории, ломая установившуюся систему.


«Если власть демонстрирует такую экстравагантность, то оказывается непредсказуемой. Ты хочешь приспособиться к ней, но ты просто не знаешь как это сделать. Если страх разрушает минимум доверия, необходимый для сплоченности системы, минимум, необходимый для понимания и взаимодействия, то как ты с ней будешь сближаться?» - спрашивает политтехнолог.


Ответом на этот вопрос становится рост оппортунистических настроений и, как следствие, желание представителей устоявшихся кланов застраховаться от перемены настроений.

 Каждый в России, по мнению Павловского, кроме, конечно, чудаков, хочет сблизиться с властью. По разным мотивам. Редко по идейным, а чаще по мистическим. Оппортунизм это в данном случае – антоним доверия. Это стратегия циников: «Я понимаю, что ты сволочь, ты можешь завтра предать обмануть, но мне надо работать и поэтому я буду с тобой работать. Работать, ни в одном моменте не доверяя тебе». Работать таким образом можно только если страховаться, страховаться, в конечном счете, чем-то ликвидным, а значит - в конце будут стоять деньги.


«Деньги – это универсальный субститут доверия. И вы, наверное, видите, когда по телевизору показывают: сейфы вскрывают и вынимают оттуда миллионы бумажек, - приводит пример Павловский, - Эти миллионы – это такая замена доверия. Если не доверяют, значит доверие надо монетизировать».

Но даже деньги не могут функционировать в ситуации тотального недоверия. Они превращаются во что-то, что нужно вырвать у кого- то из рук и забрать себе. Мы, уверен эксперт, живем в обществе, где вообще все очень мало друг другу доверяют. И первичным в этой цепочке тотального недоверия становится недоверие власти к гражданам. Процесс развития недоверия запускает власть. Павловский приводит пример: Маргарет Тэтчер называла Афганистан «эти изменнические, ненадежные земли». Такими «изменническими землями» для нашей власти является вся территория страны.


«Они [граждане страны] два раза за один век уничтожили государство! Как можно доверять такому народу? Ему доверять нельзя! - описывает он ход мысли власть имущих. -


Мощный поток недоверия идет сверху вниз. Он разгоняется и мультиплицируется, приобретая много вариантов. Например, местные выборы. Возьмем этот муниципальный фильтр. Это же полная глупость, я говорил Путину, что это полная глупость:

кроме того, что на рынок выбрасывается еще одна ценная бумага, ничего больше не происходит. Конечно эта бумага будет тут же куплена. И кем она будет куплена? Теми, кто имеют приоритетные возможности, то есть губернаторами».


Это приводит к смешной ситуации, когда действующий губернатор скупает 100% процентов этих подписей, что приводит к ситуации, когда больше вообще никто не может участвовать в выборах. «Приходится звонить отдельно и говорить: «Дай им [другим кандидатам] 3%, сто подписей», - смеется Павловский.


У президента, при этом, все равно существует право отвода любой кандидатуры, но он не хочет брать на себя роль модератора. Он хочет отстраниться от этой роли, что создает новую цепь недоверия. Он не доверяет ни действующему губернатору (иначе зачем свободные выборы), ни тому, который будет избран (иначе не было бы муниципального фильтра), ни уж, конечно, тем, кто по своей воле претендует на его место. Но при этом он заставляет главного претендента коррумпировать муниципальные собрания, создавая закрытые от него, от президента, электоральные комплексы. То есть,
президент дает возможность губернатору, которому он не доверяет, сформировать свою электоральную армию и дальше переизбираться до бесконечности.

«Сейчас после выборов стало понятно, что здесь (смеется), возникла некоторая проблема, и ее надо будет решать», - резюмирует политтехнолог.

Он уверен: сегодня мы присутствуем при смене модели. «Управляемая демократия» уходит в прошлое. Но что придет ей на смену – пока не ясно. Отличие нынешнего положения в том, что власть больше не может рассчитывать на удовлетворение избирателя выбором, который она сделала. «А еще лет 5–7 назад избиратели удовлетворялись, - вспоминает Павлоский, - Возникла ситуация недоверия по вертикали».

Система Путина, по словам эксперта, в том виде, в котором она создавалась, нереформируема. Поэтому Путин эту систему сейчас ломает, нарушает ее правила.

«Призываю вас сейчас относиться к этому терпимо в каком-то смысле, - просит лектор. - Приход нового часто выглядит отвратительно или по-идиотски. Но Путин отказался от некоего варианта развития, бессмысленного в этом состоянии. Возможно, это неплохой знак».

По мнению Павловского, сегодня даже нельзя сказать, будет ли нынешняя система существовать уже через 3-5 лет. На это сейчас очень трудно делать ставки. Ставки сегодня можно делать только на коалиции.

«Сегодня, когда власть расщепляется, возникает место разных вариантов, а значит для коалиций. И тот, кто хочет сегодня в отрасли экономики, или в общественной жизни чего-то добиваться – должен формировать коалиции», - полагает эксперт.

Коалиции, по мнению Павловского, это уже не кланы, образовавшиеся в зонах правовой неприкосновенности. Это сообщества часто неприятных друг другу людей, которые объединяются по принципу схожести стоящих перед ними задач.

«В верхах идет война кланов, что уже приводит к формированию внутри власти неких новых коалиций (они еще не окончательно сложились), внизу тоже будут формироваться коалиции, - считает Павловский. - Политическая воля у России есть, просто она накапливается не в том месте, где принимаются решения.

Игра будет рискованной. Но если говорить о возвращении доверия, то я не вижу иного пути кроме как формирование коалиции за повышение внутривластного доверия. И эти коалиции, какими бы они ни были, уже в новом избирательном цикле сыграют решающую роль».
На вопрос же, как можно спрогнозировать, куда идет власть при таком количестве противоречивых сигналов, Павлоский ответил: «Я не могу сказать куда идет власть. Но мы это обнаружим, и в достаточно скором времени, куда власть движется. И она сама при этом обнаружит».</span>

Евгений Ершов

http://polit.ru/article/2012/11/28/pavlovsky/

LinkLeave a comment

Павловский на Слоне [May. 26th, 2012|02:44 am]
[Tags|, , , ]

После кадровых назначений в Белый дом и Кремль политолог Глеб Павловский рассказал Slon о новой конфигурации политики в России. Часовой разговор был посвящен четырем основным темам:



Новая конфигурация власти и роль в ней Владислава Суркова


– Правда, что Путин не хотел давать Медведеву Суркова, чтобы не усиливать Белый дом? И перед назначением были баталии?


– Баталии действительно были. Мне даже трудно сказать, был ли кто-то нейтрален в этом случае, потому что Владислав Юрьевич имеет большое количество «горячих друзей» во всех лагерях. Я думаю, дело даже не в Путине, а в нежелании разных групп. Мне даже трудно говорить, какая та группа, которая желала бы прихода Суркова. Его опасаются, он сильный боец, и его не любят, а его новая должность очень важна. Должность совсем не «сурковского» типа, теневая, а как бы такое соединение центрального переговорщика с депозитарием всех соглашений. Он может притормозить любое соглашение, может ускорить. И очень необычное совмещение этой должности с должностью вице-премьера.


– А как они с Шуваловым в таком контексте будут сосуществовать?


– Шувалов может сосуществовать с кем угодно. Шувалов – не тот человек, который подвержен эмоциональным вспышкам, он не будет швырять отставку на стол. Сурков и Шувалов достаточно крупные друг для друга. Кому бы стоило опасаться соседства этих двух фигур – так это Дмитрию Анатольевичу, они слишком крупные для Медведева. И надо понимать, что Сурков не смог бы оказаться на этом месте без желания Путина и Медведева. Не просто согласия, а желания.


И я не думаю, что Сурков сам себя предложил. Понятно, что ему доверяет Медведев – Владислав Юрьевич добросовестно работал на его президентство. С другой стороны, он также добросовестно все эти годы выполнял просьбы Владимира Владимировича. До того, как Владимир Владимирович сказал, что он будет кандидатом в президенты.



Что еще более важно, он лояльно повел себя в момент, когда был номинально обижен Путиным. Путин очень ценит, когда человек это «проглатывает».

Ведь его практически отстранили в мае прошлого года от «Единой России». Назначили туда Володина, вся эта история с «Народным фронтом». Сурков выбыл практически из влияния на внутреннюю политику до осени.
– Говорят, что они раньше поссорились еще.
– Нет, если Путин ссорится – это совсем другая история. Конечно, они не ссорились. Путин политически не мог опираться на Суркова, ведя игру на усиление собственной кандидатуры, когда Сурков работал на Медведева и обязан был быть лояльным ему. Я уверен, что Медведев бы не простил Суркову отсутствия лояльности в этом вопросе. А потом Сурков все забыл. Пошутил, уходя с должности в конце прошлого года, о том, что он понимает, что не годится для «прекрасных новых времен». Ушел и молчал все эти месяцы достаточно бурные.
( Read more... )

То есть, возник очень плотный теневой класс бенефициаров, очертаний которого не знают в точности ни Путин, ни Медведев.

</td> </tr> </tbody> </table>
В частности, он возник во время кризиса, когда ведрами расшвыривали ликвидность. Он состоит по большей части из управленчески некомпетентных людей, и в этом смысле он не похож на американский. Они не могут ничем управлять – они наследники по жизни. А их наследники – это вообще – святых выноси. Они уже контролируют, в принципе, кадры, и бюджет, бюджетные отношения. И вот мы видим – нельзя объяснить структуру правительства без этой гипотезы. И при этом – они не прозрачные. И Путин, по-видимому, тоже этого не ожидал. Он думал, что это приведет к легализации частной собственности, потому что им же надо социализироваться, им надо, чтобы у них уже потом не спросили, что за деньги. А они затягивают этот процесс, чтобы набрать побольше до момента легализации. Я даже не знаю, кто может провести процедуру легализации – Папа Римский вместе с Патриархом Кириллом только.
– Медведев во всем этом. Он рядом стоит?
– Не знаю. Он рядом именно стоит. Он, безусловно, в курсе всего, но я даже не знаю, есть ли у него концепция. Если бы у него было минимальное представление об этой силе, он должен был дать им гарантии и стать тем самым депозитарием этих гарантий. Тогда он бы был кандидатом в президенты для них, безусловно. Поскольку он этого не сделал – у них возникло ощущение опасности.
– Депозитарий или именно такой разводящий?

– Разводящих там хватает. Чтобы разводить – нужна рамочная безопасность. А у нас при выборах президента рамочная безопасность отключается. Президент всегда уносит с собой все гарантии, которые раздал. Вот эту проблему Медведев не решил, и мне кажется, это был главный, с точки зрения Путина, его недостаток.

http://slon.ru/russia/gleb_pavlovskiy_bog_spaset_kreml-792094.xhtml
Link1 comment|Leave a comment

"без четких убеждений". полный Павловский [May. 8th, 2012|01:02 pm]
[Tags|]

О.ЖУРАВЛЕВА: Добрый вечер. Это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева, наш гость сегодня – политолог Глеб Павловский. Здравствуйте, Глеб Олегович.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Здравствуйте.

О.ЖУРАВЛЕВА: Глеб Олегович, вы на чьей стороне сейчас? Вы определились? У вас есть вождь?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет.

О.ЖУРАВЛЕВА: А как же быть?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Вождя нет, лидера нет. Вот, дожил до 60-ти и как-то все без...

О.ЖУРАВЛЕВА: Один, совсем один.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, да. Без лидера, без партии. Пожалуй, даже что и без четких убеждений.

О.ЖУРАВЛЕВА: Да что вы?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да.

О.ЖУРАВЛЕВА: А зачем же вы тогда вчера на митинг-то ходили, если убеждений нет?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: А тут просто. Я поддался какому-то ощущению, что, в общем, уже совсем никого не будет. Да, и было ощущение. И, конечно, не хочется идти, думаешь «Ну, ты же ходил в лучшие времена. Ну, теперь пойди, испей чашу позора среди кучки, ста человек». Ну, я пошел. Ну и попал.

О.ЖУРАВЛЕВА: Поподробнее, если можно. Вот пишет наш слушатель на сайте: «Глеб Олегович, вы покидали Болотную, прихрамывая, я хромал позади, пока вас не словила пресса. Это вас отделали правоохранители или иное? Меня они таки отделали, разбили фотик».

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Фотик жалко. Нога-то нога, а фотик дорогой. Нога – бесплатная.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но вас никто не обижал, я правильно понимаю?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет. Это тот случай, когда обижают, а непонятно кто. Они сделали что? Даже когда я говорю «они», я не очень понимаю. С полицейской точки зрения это было бессмысленно. На этот раз все начиналось так же, как 4 февраля, ты доходишь до уровня примерно Эльдорадо и Дома на Набережной, и 4 февраля я с половиной примерно людей прошел себе мирно через каменный мост, не заходя на митинг, потому что слушать этих товарищей мне не очень интересно, я, в общем, знаю наизусть.

А тут они перегородили и не только мост. Они отсекли все пустое маневренное пространство перед Ударником, и в итоге ты оказываешься... Я шел в первой шеренге так называемой гражданской колонны, ты оказываешься в тупике. Теоретически теперь мне говорят, что где-то была тропка, которой можно было пройти на Болотную, если идти не по мостовой, а вот там вот вдоль...

О.ЖУРАВЛЕВА: Огородами.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да-да, огородами. Но ты же этого не знаешь. А ты видишь, забитая Болотная перед тобой, отсечен сквер, мост и все остальное. И ты оказываешься в углу. Кстати, лгут – это я могу совершенно спокойно сказать – лгут, что причина была в сидячей забастовке, потому что вся сидячая забастовка, извините, это 30 человек, которые сели там кружочком. Дело в том, что вокруг-то были журналисты, которые могли затоптать, честно говоря, потому что их в свою очередь толкал ОМОН сзади. Я присел было, потом понял: «Нет, я живым так не уйду» и я на всякий случай встал. Но встав, я понял, что идти некуда. А дальше начали прессовать. И фактически самое противное, когда тобой прессуют стариков, каких-то женщин. Вот там рядом была какая-то, ну, совершенно такая, литературная старушонка, которая почему-то... У нее был такой вот крестик маленький деревянный, она его подымала и что-то там бормотала, какие-то молитвы. Но этот... Ко мне подскочил омоновец и начал меня кидать на эту старушонку. Я-то я, а не хочу же быть молотом для нее, я стараюсь удерживать, я вынужден был его толкать в свою очередь. То есть в итоге...

О.ЖУРАВЛЕВА: Оказывали сопротивление полиции.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, оказывал. Без какого-либо намерения спровоцировать кого-то и, тем более, упаси господи, оказаться в Кремле опять. Мне хватит того, что было.

Так что... В итоге там мне в какой-то момент пришлось пойти на прорыв, чтобы просто уцелеть. Уцелеть, не быть растоптанным. И я помню, это счастье, когда ты прорываешь эту цепь и ты можешь дышать. Но там дальше следующая цепь. А потом уже они начали нас месить.

То есть здесь, конечно, это организовала, спровоцировала сторона власти. И более чем очевидно. Я вставляю такие вещи, которые тоже ты не можешь понять: перед тобой бьют какого-то молодого человека, он падает на асфальт и не поднимается. И выглядит он совершенно как мертвый. Потом я уже узнал, что он – живой. Но это узнал потом. А вообще как это влияет на людей, когда они такое видят? Как должен вести себя нормальный человек? Нормальный человек должен давать отпор.

О.ЖУРАВЛЕВА: Нормальный человек не должен ходить на массовые митинги против законно избранной власти.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нормальный как раз... Нормальность состоит в том, что ты можешь заниматься всеми видами разрешенных человеку увлечений, обычных и греховных без излишне большого риска. А отвечать ты будешь уже, как говорится, известно где. Я не вижу ничего ненормального в этом шествии. Повторяю, оно было веселое, люди пришли с детьми, некоторые даже с кошечками. И мне жалко кошечек, конечно, если они вовремя не увильнули.

Но потом же был такой момент, когда уже все, вроде бы, закончилось, пытаешься уйти просто мирно домой, но тебя не пускают. Стоит там начальник. Я, в общем, человек явно немолодой, явно не похож на лимоновца. И, вот, мне домой туда. «Нет» – «А куда?» - «Отойдите». Ну, у меня была, конечно, вредная мысль, думаю «Я могу, конечно, слегка подпортить еще со своей стороны уже подпорченную инаугурацию Владимира Владимировича сообщениями, что меня арестовали». Но вы знаете, люди пожилые, хочется... Куда тебе хочется после нескольких часов без туалета? Ты, вот, думаешь, ты хочешь в историю или мочиться? Ну, вот, я выбрал перспективу спокойно свободно помочиться и ушел. Он меня направил в следующую давку, этот добрый человек: «Идите туда». Я пошел туда, на ту сторону набережной, а там второе месилово. В общем, не скоро я добрался до своей цели.

О.ЖУРАВЛЕВА: Впечатлений масса, я скажу.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, впечатления самые странные, что они кидались не на активистов. Вот это было мне непонятно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Кто кого боится, Глеб Олегович? Как вам кажется?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Вы знаете, у меня, когда близко, у меня было ощущение, действительно, людей растерявшихся от этих омоновцев. Это какое-то странное было. То ли у них какой-то приказ был нечеткий, непонятный. Потому что они выхватывали абсурдных каких-то людей, в основном, каких-то там стариков с идиотскими, заботливо написанными, неразличимыми какими-то призывами, которые просто, ну, явно ничего не могут сделать. А рядом были люди, которых можно было принять за активистов, а можно за провокаторов. Вот, ты не понимаешь (он в маске). Некоторые были явно провокаторы, как бы, и вполне различимые, даже постоянно обивающиеся, а некоторые были в масках. И я помню, они кричали «Кидай камни, кидай камни» и отбегают. Сами не кидают.

О.ЖУРАВЛЕВА: Кто-то кого-то боится, совершенно очевидно. И следующая часть Мерлезонского балета, то есть собственно инаугурация произвела на некоторых людей, скажем, тягостное впечатление. Сразу же во всех сетях социальных появились 2 картинки – инаугурация Обамы и инаугурация Путина, да? Когда ликующие толпы, условно говоря, и абсолютно пустой, вымерший город. Да можно вспомнить что угодно – королевскую свадьбу в Британии недавнюю совсем, когда принц женился и когда люди просто могли выбежать к карете и чуть ли не облобызать будущую принцессу, да?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет, ну не будем, конечно, оглядываться на чужие...

О.ЖУРАВЛЕВА: Загнивающий Запад?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: ...загнивающие страны. Но, честно говоря, в последний раз глава государства въезжал таким образом в Москву в 1812 году – это был Наполеон. Она пуста была, да еще немножко горела местами. Ну, вот эта картина, особенно страшна картина сверху, когда он едет по пустым улицам. Но, ведь, в принципе, я думаю... У меня уже какое-то такое, пиарная озабоченность: «Ну боже мой, ну, можно же было взять... Ну, кому-то же можно верить, ну, возьмите там военно-гуманитарную академию переоденьте в штатское, пусть они машут».

О.ЖУРАВЛЕВА: Так они же только что выходили!

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет-нет.

О.ЖУРАВЛЕВА: На митинг, с профсоюзами. Первомайская демонстрация.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Вот. Вот, понимаете, у меня даже такая мысль, что это был не Путин (я имею в виду, принимал решение). (все смеются)

О.ЖУРАВЛЕВА: «Это был не Путин» - это хорошо.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, на нем лица точно не было. Это решение, я думаю, принимали постановщики картинки. Я такие вижу, даже просто знаю, кого вижу. Вот, представляешь: «Ах, как красиво будет. Представляешь, пустые улицы, кортеж. Ничего лишнего».

О.ЖУРАВЛЕВА: Потому что минималисты у нас в этой области, да?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Минималисты, да-да-да. Такой дизайн, жесткий дизайн. Но это было... Это было страшновато. Я не знаю, зачем это сделали. Это, конечно, это подстава просто в прямом смысле для Путина.

О.ЖУРАВЛЕВА: Как вам кажется, в Кремле много еще диверсантов сидит?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Видите, они сами не знают. До какого-то момента они же сами не знают. Они ждут момента, когда выяснится, кем надо быть, другом или диверсантом.

О.ЖУРАВЛЕВА: А Путин-то сам знает, кем надо быть? Вот сейчас?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Путин – другой человек совсем. Он, конечно, знает, что он хочет сделать и знает, кем он хочет быть. Да. Он – человек растерявшийся, но не очень.

О.ЖУРАВЛЕВА: Так вот кем хочет стать Володя Путин, когда вырастет?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Остаться в истории.

О.ЖУРАВЛЕВА: Государем-императором?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, таким светским императором.

О.ЖУРАВЛЕВА: Дарт Вейдером?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет, упаси господи. Ну, у него столько простых возможностей стать Дартом Вейдером, вы знаете. Не надо призывать. (все смеются)

О.ЖУРАВЛЕВА: Без экстремизма, хорошо.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, без экстремизма. Нет, он хочет сделать целый ряд добрых дел. И единственная проблема, он считает, что только он этого хочет, что все остальные могут только испортить. И поэтому постепенно вокруг собирается круг странный полудрузей-полуизменников коварных, как говорил наш поэт.

О.ЖУРАВЛЕВА: Так вы сами ему изменили, Глеб Олегович.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Я?

О.ЖУРАВЛЕВА: Вы же тоже были в этой группе.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Как это? Нет-нет, простите, простите меня, простите. Нет. Меня, это самое, просто отставили от порога.

О.ЖУРАВЛЕВА: Попросили?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, да. Я даже и не знал. То есть я знал, как закончится, но не знал, когда. В тот день блаженный, как теперь я понимаю, 21-го апреля, когда я подошел к Спасским воротам... Меня, правда, не арестовали. Но меня просто не пустили.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ваш пропуск истек?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет, он не истек, вы знаете, он у меня истек буквально на днях. А из него что-то вытекло, видимо. Видимо, какая-то была проблема (догадываюсь, какая).

Но интересно, что Путин теперь как-то никому не верит. Я не думаю, что Путин боится. Но он не понимает, кому верить. Хотя бы в том минимальном, что ли, диапазоне, в котором вера необходима для работы. Да вот эти люди, которые стояли там шпалерами... Вот, кому верить? Он жмет руку и слегка механически улыбается. Но он не верит.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но это же чудовищно. Зачем выбирать себе вот такую же жизнь, еще настаивать на этом и снова попадать в те же самые клещи? Зачем ему третий раз спотыкаться об инаугурационную речь и переживать все вот это вот? Вы сейчас рассказываете быт и нравы человека, которому просто, ну, впору бежать оттуда. А он хотел, шел и добился своего. С большим трудом, кстати.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Вы знаете, ну, это... Думаете, сами решаете иметь или не иметь?

О.ЖУРАВЛЕВА: Но вы-то как-то думаете. Вы же, все-таки, лучше знаете эту сферу.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Он этого хотел.

О.ЖУРАВЛЕВА: Он так обожает власть?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Я думаю, что на третий срок, скорее, его желание. Это, конечно, было, в конце концов, его желание. Но я думаю, что его толкали и толкал как раз этот круг, которому он нужен. А нужны ли они ему, это вопрос. Вот эти, так сказать, премиальный класс, люди, чьи фамилии более-менее все известны, но чем они занимаются на самом деле, известно не вполне, и состояние их тем более.

Он очень вырос, между прочим, за годы Медведева. То есть в каком-то смысле Путин может сказать «Простите, это не я, а он». Тогда была, ну, сотня, ну, полторы сотни максимум. А сейчас – ну, полторы тысячи минимум. То есть это такой, хороший показатель роста.

О.ЖУРАВЛЕВА: Полторы тысячи чего?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Полторы тысячи теневых пользователей системы, в особенности бюджета. То есть через руки которых она проходит ко всем остальным грешным, к путинскому большинству, от которого президент очистил сегодня Москву. Путинское большинство не пустили помахать флажками, нет.

О.ЖУРАВЛЕВА: «В свое время вы много сделали для прихода к власти Путина, - пишет А.Нервный. – Чувствуете ли вы удовлетворение?» Или, может быть, разочарование, добавлю я?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Я совершенно не жалею о том, что я делал тогда. Я, знаете ли, и тогда не считал и говорил об этом, что наше действие сегодня предопределяет, обязует к чему-то того, на кого оно направлено. Властитель может стать кем угодно.

О.ЖУРАВЛЕВА: У Путина есть шанс стать Путиным 2.0, 3.0, каким угодно? Новая модификация Путина нам может явиться вдруг? Вот сейчас он буквально вошел, прочитал речь и тут же: «повысить», «улучшить», «углубить».

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, мы видим уставшего человека. И пока прежнюю уставшую, усталую модификацию Путина... Но ему придется что-то модифицировать, потому что он хочет, все-таки, пробыть весь 6-летний срок.

О.ЖУРАВЛЕВА: А не 2?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Он так далеко не заглядывает, он – практик. И я думаю, что это непростая задача. Она разрешима. Но если только не посвятить этой одной задаче весь срок президентства тогда. Тогда сорвешься. Зачем они это делают? Ну, потому что есть такая вещь как команда. Кремлевская команда, которая есть совершенно особая, отличная от общего мировоззрения. Они считают, что только они... Искренне считают, что только они могут сделать что-то полезное для страны, и поэтому они должны все основное сделать прежде, чем пустить остальных это портить. У них нет никакого сомнения в том, что остальные могут только портить. И они говорят об этом достаточно откровенно, вот, за последние только полгода мы сколько раз слышали про команду. И от Медведева, кстати, и от Путина. У них несколько разные представления о команде, но, в принципе, это более-менее одни и те же люди. А, вот, недавно Владислав Сурков сказал, цитируя Столыпина насчет 20 лет, сказал «Ну, вот, 10 лет уже мы (это «мы» тоже относится к команде) дали покоя России. Теперь, вот, осталось еще 10». Это такой тоже, загадочный срок. Кому осталось? Команде. И эта команда считает себя, искренне, повторяю, искренне вправе себя переизбирать.

О.ЖУРАВЛЕВА: Потому что так будет лучше.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, так будет лучше. Более того, лучше будет вам самим.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вот, все, вроде, хорошо в стране, народишко только какой-то неподходящий.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Очень часто. По народишку часто проходятся что Дмитрий Анатольевич, что Владимир Владимирович. То есть Владимир Владимирович обычно глотает продолжение, говорит «Ну, вы же сами понимаете, что будет, если дать выбирать губернаторов без фильтра».

О.ЖУРАВЛЕВА: Конечно.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: «То есть вы же кого выберете? Ну, кого выберете? Бандитов. Ясное же дело. Бандитов и фашистов. А кого еще можете выбрать?» Вот.

О.ЖУРАВЛЕВА: Зная нас...

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Это искренне. Это душевное, это сердечное чувство, что вы, бедненькие, убогие.

О.ЖУРАВЛЕВА: Я – батюшка, а вы – мои дети неразумные.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет, это не надо, он не считает себя батюшкой. Нет, он не собирается брать на себя отцовские обязательства.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но наказывать-то любит.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Наказывает умеренно. Умеренно. Важно, что глубоко не доверяет. Вот это ощущение команды – оно, ведь, в значительной степени и у меня сложилось к концу пребывания в Кремле, что да, это такой долг, вот, мы вынуждены, это бремя белого человека. Вот, надо. А сейчас...

О.ЖУРАВЛЕВА: Нести культуру туземцам.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, а сейчас ее будут нести в Сибирь и на Дальний Восток. Что нужно, оказывается, чтобы ее туда донести? Нужно создать корпорацию, которой будет дано право действовать вне закона. Вот. Понимаете? Это, ведь, тоже очень важно. Казалось бы, ты ж принимаешь законы. Ну ладно, прими удобные, и дальше, черт с тобой, будем действовать по ним. Нет, все равно должно оставаться право срезать углы закона.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но это монархия, Глеб Олегович. Это монархия чистой воды.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет, это не монархия.

О.ЖУРАВЛЕВА: Хоть она и конституционная.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет, с вами бы и Николай Первый не согласился бы. Он бы сказал, что это тирания. А монархия – это деятельность по уставу. Он зачем Сперанского посадил за Кодекс законов? Будем действовать по закону. Не получается. Но там другая была идея.

Нет, это не монархия как раз. Монархия – тогда, когда удобно, а когда неудобно, у нас демократия. То есть когда ты спрашиваешь «А на каком основании?», говорят: «Ну, у нас все свободны».

О.ЖУРАВЛЕВА: У нас свободная пресса.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да. «Я свободен и ты свободен. Иди без горя домой и смотри телевизор».

О.ЖУРАВЛЕВА: Скажите, пожалуйста, как вам кажется, Конституцию в ближайшее время менять станут? Там ничего не чешется, не болит?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, срок, в общем, неплохой, как говорится, как говорил один персонаж, 6 лет – пустяки, но при скромном образе жизни для президентства немало. Хочется очень, конечно. Очень хочется. Очень хочется какой-то более монархизированной, действительно, Конституции. Но принимать ее в момент, когда, наоборот, исчезает любовь к монархии в народе, это нарываться. Нарываться, все-таки, Путин не будет.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вы думаете, что, все-таки, вот эти вот более или менее массовые недовольства – они что-то говорят?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Там был такой смешной когда-то момент (это совсем давно, я не помню, был ли он), кажется, его снимали в кабинете, его рабочий день. И, вот, кто-то сказал, что «Вы знаете, вот там когда-то с крыши этого корпуса в Кремле (по-моему, это был президентский кабинет, первый корпус), есть фотография императора Николая Второго с супругой». И он со свойственным ему сардоническим сказал: «Да, допутешествовались». Он не хочет допутешествоваться.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вот вопрос пришел от нашего слушателя: «Мог ли Путин избежать суда за свои деяния, если б не избрался президентом?» На вопрос Александра, я думаю, мы ответим после перерыва. Ну, Александру, видимо, суд видится как-то вполне реальным. Давайте разберем эту возможность. У нас в гостях – политолог Глеб Павловский, меня зовут Ольга Журавлева. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.

НОВОСТИ

О.ЖУРАВЛЕВА: И снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева, у нас в гостях – политолог Глеб Павловский. Мы продолжаем. Александр задал вопрос по поводу того, насколько быстро пошел бы Путин под суд, если бы он не избрался президентом. А, на самом деле, есть ли, вот, по-вашему, по гражданскому, человеческому, там не знаю, политологическому ощущению, есть, за что судить Путина?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Я не вижу этого.

О.ЖУРАВЛЕВА: Он где-то что-то нарушил?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Во-первых, при каком президентстве, давайте спросим.

О.ЖУРАВЛЕВА: Да при любом. Какая разница? Мы уже привыкли.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет. При любом медведевском?

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, в качестве премьер-министра, например, нашалил.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Мы знаем теперь, что Дмитрий Анатольевич – очень близкий друг. Он, действительно, по дружбе уступил государство – это не каждый глава государства делал в истории. Вы знаете, что такое наш суд? Попасть под наш суд я не хочу, не желаю ни одному человеку. Наш суд – это, в общем, с одной стороны, безответственная, а с другой, зверообразная институция. Все решения принимаются, на самом деле, до суда. Ну, я имею в виду по большинству – я не говорю сейчас о политических. Они принимаются кем? Прокурором, следователем. В суд уже попадает виновный, осужденный и его просто оформляют. Если же речь зашла о народном суде, который здесь, видимо, предполагается, то...

О.ЖУРАВЛЕВА: Суд народа.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: ...это была бы процедура, на самом деле, через которую, честно говоря, проходит очень много наших граждан, которые сидят там иногда без какой-либо вины. Нет, я считаю, что пока у нас нет суда хотя бы в минимально правовом виде, мы не можем никого под этот суд подводить без каких-либо доказательств. А доказательств вины Путина, если не говорить о политическом... Потому что те же самые люди, которые требуют освободить политических заключенных, они, ведь, шьют Путину политическую вину. О’кей. Вы считаете его политическим врагом, врагом народа? Но это другая логика, это логика нынешней системы. А если у нас появится такой суд, под который не страшно пойти бывшему президенту, то, собственно говоря, я думаю, вообще цель будет достигнута. Потому что...

О.ЖУРАВЛЕВА: Тогда его будет не за что судить.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да. Я думаю, что тогда будет, во всяком случае, того, кто введет такой суд, не за что...

О.ЖУРАВЛЕВА: Но подождите, Глеб Олегович. Но, ведь, есть какие-то вещи конкретные.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: А какие конкретные?

О.ЖУРАВЛЕВА: Вот, по поводу Конституции, где написано «Два срока подряд» и не больше. Но написано так хитро, и мы знаем, для кого...

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, и мы знаем, для кого...

О.ЖУРАВЛЕВА: И мы знаем, почему.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: ...и кем. Все-таки, назовем. Несет ответственность за это Борис Николаевич, а не Владимир Владимирович. Да, это можно было бы и, конечно, правильно было бы самому Путину трактовать таким образом. Но здесь было принято политическое решение...

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, то есть здесь ничего не докажете, не пришьете.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет, я думаю, что даже американский суд здесь не осудит Путина. Это недостаток доказательств. Это русское словосочетание можно трактовать двумя вот такими вот разнообразными способами. Если вы хотите это изменить, то измените.

Есть, правда, толкование, толкование не кого-нибудь, а Зорькина, который сегодня попросил Путина принести присягу, не уточнив, куда. Но Зорькин, ведь, когда-то высказывался, причем вслух (я это помню), это можно наверняка найти именно про то, что по смыслу это 2 срока и не более. Причем, это было уже в путинское президентство.

О.ЖУРАВЛЕВА: Да уже и Путин по этому поводу высказывался. «Измените, дескать, Конституцию, хотя ко мне это не относится уже».

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет-нет, Зорькин говорил, что эта норма Конституции должна пониматься именно таким образом. Ну, тогда есть Конституционный суд на это, тогда нужно постановление Конституционного суда. В этом смысле Путин прав. Путин прав в том смысле, что он может толковать это в свою пользу как политик. Он толкует это политически. А те уголовные обвинения, которые ему шьют, они обычно не только бездоказательны, но и, честно говоря, не убедительны.

Например, он создавал условия для обогащения, безусловно, для обогащения людей, значительная часть из которых – его знакомые. Да. Но это была политическая линия. Он создавал правящий класс, который, как он думал, будет связан с государством, тесно аффилирован с государством. Это был, по-своему, хороший... А из кого ему было их создавать? Значит, кого было назначать миллиардерами? Первая попытка Ельцина оказалась малоуспешной, как мы знаем. Путинская попытка оказалась в итоге еще малоуспешней, потому что теперь это люди, которые не могут отклеиться от бюджета. Они полюбили государство, они – бюджетные патриоты, они – большие бюджетные патриоты.

О.ЖУРАВЛЕВА: Хорошая формулировка «бюджетные патриоты». Это чудесно звучит. Ну, вот, скажем так, энергично ориентированный граждански активный народ пишет, что «Юкос, Беслан, Норд-Ост, взрывы, Чечня». В вину правящей группе ставятся те вещи, которые для народа не до конца понятны. Так же, как, простите меня, с Тимошенко и с соглашениями по газу. Ну, что-то было. То ли... Ну, в общем, ощущение неприятное.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Причина этого проста. Кстати, ее излагал мой друг Саша Ослон, руководитель Фонда «Общественное мнение» при встрече с президентом в январе. Но объясняя действия манифестантов, он говорит, что... «Ну, представьте себе, - говорил он Путину (Путину, кстати, не очень понравилось), - представьте себе такую плохую семью, в которой уже нет любви между мужем и женой. И муж говорит «Что ты мне за гадость готовишь? Что это за еда? Сколько это можно?» На самом деле, он-то имеет в виду не еду. Проблема не в еде, а проблема совсем в другом».
Путину очень не понравился этот пример по каким-то уже своим причинам. А наивный Саша Ослон продолжал ему разъяснять. «Наверное, у них любви нет больше», - говорил он. И я даже стал бояться.

О.ЖУРАВЛЕВА: Как бы намекая.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Я стал бояться. Упаси господи. Он ни на что не намекал. Но он был прав в том смысле, что когда народу не нравится что-то очень конкретное, задевающее, разрушающее его жизнь, он начинает собирать все, что угодно – слухи, сплетни, мифы и так далее.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну какие мифы, Глеб Олегович? Помните «Лодка? Она утонула»? Нам плевали в лицо.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, не Путин ее торпедировал.

О.ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Но, значит, нужно так объяснять, чтобы не возникало сомнений. Чтобы не возникало сомнений, что мы тоже имеем какое-то значение здесь.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: А кто это делает? Зачем же объяснять, если считаешь себя заведомо правым?

О.ЖУРАВЛЕВА: Если надо объяснять, не надо объяснять? Как Гиппиус?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Выйти из этого уже невозможно. Вот, понимаете, в тандеме возникла... Мы недооценили этой ситуации: в тандеме возник такой, спертый воздух. Два человека, закрывшись изнутри в эту капсулу, и там внутри они понемножку стали... Ну, крыша понемножку стала ехать, понимаете? Я думаю, что у каждого из нас было бы в давке.

О.ЖУРАВЛЕВА: А вдруг они сейчас тоже уже не любят друг друга?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Знаете, избавьте меня от попыток представить себе, а как должна была бы выглядеть их любовь. Просто у них возникли странные представления о мире. Ну, и это выражается вот в таких формах. Они, действительно... Да, Медведев последнее время все более неудачно шутит. Когда говорил он на последней, можно сказать, своей встрече с гражданским обществом, Советом по гражданскому обществу, он в ответ на просьбы упростить и гуманизировать законы о митингах, сказал: «Да, вот очень хорошо. Это хорошая мысль. Что там 15 суток? Это все чепуха. Вот смотрите, как в Нью-Йорке полиция там месит этих «Захвати Уолл-Стрит»?» Ему явно это понравилось эстетически. То есть давайте дадим нашим – пусть они сразу там на 30 дней, так сказать.

О.ЖУРАВЛЕВА: А лучше сразу расстреливать.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, дадим им электрошокеры, передовое американское оборудование, гаджеты такие вот. Есть много гаджетов, причиняющих боль, действительно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Иногда это даже просто смска.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Здесь потеря себя. Я думаю, что это опасно, но еще может излечиться.

О.ЖУРАВЛЕВА: «Если снова в Кремль позовут, будете как и прежде работать?» - спрашивает наш слушатель через Twitter.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет, ну это... Это не рассматривается. Во-первых, думаю, не позовут. Непонятно, зачем?

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, мало ли, что там у них съехало.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: А то, что мы делали в Кремле последние годы, это было просто неправильно. Это фактически мы своими руками создавали эту ситуацию нынешнюю. Я не снимаю вины с лидеров гражданского общества, которых я вчера близко посмотрел (кстати, впервые), разглядел, как они могут управлять. Этих людей не только страной...

О.ЖУРАВЛЕВА: Но и с себя, наверное, вы тогда не снимаете вину какую-то.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: С себя – конечно. Конечно. Вот, я готов под суд. Только не под народный.

О.ЖУРАВЛЕВА: Глеб Павловский, политолог со своим особым мнением. Меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго.

http://www.echo.msk.ru/programs/personalno/885760-echo/

Link3 comments|Leave a comment

Павловский на Эхе Москвы о вчерашних событиях [May. 7th, 2012|09:34 pm]
[Tags|]

Павловский о вчерашних событиях

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет. Это тот случай, когда обижают, а непонятно кто. Они сделали что? Даже когда я говорю «они», я не очень понимаю. С полицейской точки зрения это было бессмысленно. На этот раз все начиналось так же, как 4 февраля, ты доходишь до уровня примерно Эльдорадо и Дома на Набережной, и 4 февраля я с половиной примерно людей прошел себе мирно через каменный мост, не заходя на митинг, потому что слушать этих товарищей мне не очень интересно, я, в общем, знаю наизусть.

А тут они перегородили и не только мост. Они отсекли все пустое маневренное пространство перед Ударником, и в итоге ты оказываешься... Я шел в первой шеренге так называемой гражданской колонны, ты оказываешься в тупике. Теоретически теперь мне говорят, что где-то была тропка, которой можно было пройти на Болотную, если идти не по мостовой, а вот там вот вдоль...

О.ЖУРАВЛЕВА: Огородами.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да-да, огородами. Но ты же этого не знаешь. А ты видишь, забитая Болотная перед тобой, отсечен сквер, мост и все остальное. И ты оказываешься в углу. Кстати, лгут – это я могу совершенно спокойно сказать – лгут, что причина была в сидячей забастовке, потому что вся сидячая забастовка, извините, это 30 человек, которые сели там кружочком. Дело в том, что вокруг-то были журналисты, которые могли затоптать, честно говоря, потому что их в свою очередь толкал ОМОН сзади. Я присел было, потом понял: «Нет, я живым так не уйду» и я на всякий случай встал. Но встав, я понял, что идти некуда. А дальше начали прессовать. И фактически самое противное, когда тобой прессуют стариков, каких-то женщин. Вот там рядом была какая-то, ну, совершенно такая, литературная старушонка, которая почему-то... У нее был такой вот крестик маленький деревянный, она его подымала и что-то там бормотала, какие-то молитвы. Но этот... Ко мне подскочил омоновец и начал меня кидать на эту старушонку. Я-то я, а не хочу же быть молотом для нее, я стараюсь удерживать, я вынужден был его толкать в свою очередь. То есть в итоге...

О.ЖУРАВЛЕВА: Оказывали сопротивление полиции.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, оказывал. Без какого-либо намерения спровоцировать кого-то и, тем более, упаси господи, оказаться в Кремле опять. Мне хватит того, что было.

Так что... В итоге там мне в какой-то момент пришлось пойти на прорыв, чтобы просто уцелеть. Уцелеть, не быть растоптанным. И я помню, это счастье, когда ты прорываешь эту цепь и ты можешь дышать. Но там дальше следующая цепь. А потом уже они начали нас месить.

То есть здесь, конечно, это организовала, спровоцировала сторона власти. И более чем очевидно. Я вставляю такие вещи, которые тоже ты не можешь понять: перед тобой бьют какого-то молодого человека, он падает на асфальт и не поднимается. И выглядит он совершенно как мертвый. Потом я уже узнал, что он – живой. Но это узнал потом. А вообще как это влияет на людей, когда они такое видят? Как должен вести себя нормальный человек? Нормальный человек должен давать отпор.

http://www.echo.msk.ru/programs/personalno/885760-echo/
via http://oleg-kozyrev.livejournal.com/4136096.html

LinkLeave a comment

Аморо о ГОПе [May. 27th, 2011|01:23 am]
[Tags|]

Пишет Морозов_amoro на Слоне:

Пару месяцев назад – еще до известий о том, что он отлучен от Кремля, – мы говорили с Павловским о разном и, в частности, я спросил его о ФЭПе. Он мне ответил: «Я несколько раз его хотел закрыть. Его надо было наверняка закрыть после тех еще выборов. Но всякий раз не хватало решимости». («Тех» – это выборы Путина в 2000 году). Это были последние большие выборы, в которых Павловский участвовал масштабно. В нулевые годы положение Павловского последовательно менялось. Хотя слава «главного политтехнолога страны» за ним сохранялась, но, на самом деле, он уже не занимался выборами. В 2002 году ФЭП продал государству группу интернет-ресурсов, созданных под первые путинские выборы.

После этого у Павловского были уже отдельные креативные проекты: «Гражданский форум» (неудачная попытка как-то связать Путина и гражданских активистов), телепрограмма «Реальная политика» (крайне неудачная, нанесшая огромной ущерб его репутации), участие в украинских выборах (неудачное), борьба с оранжизмом («На смерть нацбола», проекты сетевой борьбы с оппозицией, очень мрачные по своим последствиям).

На втором сроке Путина ФЭП перестал быть тем, чем он был в 1995–2002 гг. От ФЭПа остались группа мониторинга, ежегодные вечеринки («фэпники»). Но все остальные проекты Павловского прикреплялись к другим его брендам. «Русский журнал» прикреплен к «Русскому институту». Работа на «Ярославском форуме» шла по линии «Русского журнаа». Журнал «Пушкин» и издательство «Европа» – сами по себе.


Тем не менее, ФЭП – это легенда. Он прочно вошел в текущий политический словарь. И, боюсь, навсегда слипся с именем Глеба Павловского. Даже если он его закроет совсем, в течение ближайших двадцати лет публичная титулатура Павловского в СМИ машинально будет звучать так: «политический советник, бывший глава «Фонда эффективной политики».


Кем был Павловский? Правильнее всего отвечать на эти вопросы, читая британские или немецкие газеты. У себя дома мы всегда перегружены лишним контекстом, у нас много допущений, личных счетов, скепсиса и эмоций и избыточных соображений. «Глядя с Луны» (то есть со страниц любой европейской газеты), Павловский – это «главный политический советник Кремля», «главный кремлевский политтехнолог». Это – «русский Бжезинский». Этим он и является.

Но кроме «советничества» Павловский создал нечто, что можно назвать «инновационной» политико-гуманитарной машиной. Павловский не стал бы тем, кем он стал, если бы его инновационная машина не порождала новые, ранее не бывшие в России форматы. Их перечисление – долгая тема. Это и создание бюллетеня на английском языке (newsletter) о российских идейных дискуссиях, и информационная карта дня для президента, и первый русский журнал об интеллектуальной книге, и механизм вовлечения европейских интеллектуалов в московские круглые столы, и серийный запуск новостных ресурсов, и проведение exit polls на выборах. Павловский принимал участие в создании первого постсоветского информационного агентства («Постфактум»), в создании «Коммерсанта» (вместе с В.Яковлевым) и многое-многое другое.

Какое бы зло ни творилось ФЭПом, все, кто попадал туда, были ослеплены и зачарованы именно этой «инновационной машиной», причастностью к производству нового в странной сфере под названием «русская власть». Для «русской власти» Павловский создал необычный оперативный «язык прикладной политологии». Его даже нельзя назвать «постклассическим», хотя, думаю, что Алик Кэмпбелл или политические советники Берлускони вполне его понимают. Это именно язык для описания «физики власти». Власть, понятая сама по себе, без всякого общества, без реальных социальных групп, без людей. Состоящая исключительно из метафор гравитации, перетекания массы, создания искусственной безальтернативности, конструирования псевдоугроз. Эта власть управляет не страной, не народами, не экономикой, а исключительно собственной «повесткой» и медиаинструментами.

Язык Павловского вызывал негодование у классических авторов российской политической науки. Они видели постсоветский транзит в сетке нормативных теорий демократии. Но «русская власть» отказалась признавать для себя классический транзит. Она хотела найти себе какие-то неведомые миру основания для постсоветского бытования. В течение двух десятилетий Павловский с большим успехом объяснял, почему нужно перейти от Горбачева к Ельцину; почему не нужно поддерживать Ельцина после 1993-го: почему нужно поддержать Ельцина в 1996-м; почему Ельцину надо уходить досрочно; почему надо поддержать Путина в борьбе с олигархией; почему надо поддержать путинскую реформу власти после Беслана; почему классическое политическое пространство в России невозможно и надо громить «оранжевую оппозицию»; почему «тандем» является идеальной политической формой. И наконец – почему «тандем» зашел в тупик.


Без преувеличения, это – гениальный политический язык. Он сам по себе является неким российским гуманитарным постсоветским достижением. Американские политические «концептологи» – а Павловский никогда себя и не называл политологом или – тем более – политтехнологом, любят шутить о себе: эксперты – это те, кто пишет стратегии развития, а нас вызывают, когда стратегии развития прочитаны, брошены в корзинку и президент начинает совещание словами: «Сегодня утром я принял решение бомбить Ирак. А теперь объясните мне – зачем мы это делаем?»…


Многие злорадно мечтали, чтобы Павловский ушел со сцены. Я тоже написал немало злобных и, возможно, оскорбительных слов в его адрес. Павловский – опасный «кот Базилио» в очках слепца. Он может далеко завести «Буратину».


Но Павловский – хитрый, зрячий и умный человек. Ужас в том, что торжество победы нам ним сегодня празднуют лица, у которых не только нет глаз, но даже нет и глазниц.

Их нет эволюционно. Это – не хордовые, а моллюски. Для них вообще нет такого горизонта, за которым в России должны появиться институты, субсидиарность, права собственности, политическая конкуренция. Они вообще не понимают, что здесь «что-то отсутствует». Они вообще не понимают никаких процессов, кроме тех, которые можно «организовать за прайс». Это – дивные люди. Коротко их можно назвать «патриоты». Удачно звучит и название «народнофронтовцы». Крепнут, крепнут ряды молодогвардейцев, народнофронтовцев, инноваторов, рационализаторов и народных дружинников. Как безглазые косяки рыбы, они хотят точно второй раз попасть в устье 1999 года. Они инстинктивно идут на нерест. Их цель – просто по-второму разу запустить машину путинизма.. Чтобы она дальше 10–15 лет уютно тарахтела...


Под это тарахтение дохлого движка мы будем дремать. Павловский займется, наконец, архивами историка М.Гефтера. Те, кто останется в России, будут чаще ходить в турпоходы, ездить с экскурсиями по Золотому кольцу, ходить на «встречи с писателями». Нас ждет небывалый расцвет важного общественного института: «письма-предложения» в специальные «письмоприемники» при «народном фронте». Туда должны будут писать не только рядовые механизаторы, но и академики РАН. Если нет глазниц и ушей, то нет смысла и вертеть головой. Прощай, «эффективная политика».

http://slon.ru/blogs/morozov/post/591459/
LinkLeave a comment

редкий случай: внятный ГОП [May. 25th, 2011|02:23 am]
[Tags|, ]



Профиль
№19(718) от 23.05.2011
Дмитрий Быков, Глеб Павловский
КТО ТРЯСЕТ ГРУШУ?

Глеб Павловский - самый известный, с большим отрывом, отечественный политтехнолог, чьи заслуги регулярно преувеличиваются, преуменьшаются, мифологизируются и ставятся под сомнение.

Особенность этой беседы в том, что происходит она в субботу, 14 мая. Пресс-конференция Дмитрия Медведева, от которой ждут чего-то судьбоносного, назначена на 18 мая, а номер журнала, который вы читаете, выходит вообще 23 мая, и вы уже знаете гораздо больше нас, а может, вообще проснулись в другой стране. Глеб Павловский - самый известный, с большим отрывом, отечественный политтехнолог, чьи заслуги регулярно преувеличиваются, преуменьшаются, мифологизируются и ставятся под сомнение. Если спросят меня, я предположу, что Павловский не столько делатель президентов и кузнец коалиций, сколько создатель современного политического словаря. Он не запускает процессы как таковые, но первым обнаруживает и называет их, а политическая элита уже говорит (и думает) его словами. Этим и объясняется его отставка с поста советника руководителя администрации президента. Раньше "им" еще надо было что-то называть, отслеживать и вообще теоретизировать. А сейчас это стало лишним.
ДМИТРИЙ БЫКОВ: Поздравляю вас с благодарностью президента. Как вы ее объясняете?
ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Никак. То ли прощальный привет, то ли шлепок вдогонку.
Д.Б.: А причины отставки?
Г.П.: Если не для прессы, то… Объясняет. Думаю, Суркову сильно доставалось за меня, а в последний год все так обострилось... Я болтаю, а приписывают все ему.
Д.Б.: Как вы думаете, сам он в очередной раз усидит?
Г.П.: Он никогда не был там вполне своим и не будет. Редкий случай, когда в систему так глубоко инкорпорирован человек, ей чуждый, но необходимый, потому что он эффективней, чем она. Его нужность растет с годами наперегонки с его чуждостью.
Д.Б.: Означает ли создание Народного фронта, что Путин твердо решил вернуться в Кремль?
Г.П.: Думаю, да. Во всяком случае, решил попробовать. Почему бы нет? Как старый "путинист", я подозреваю в нем потерю чувства реальности. И где? На ровном месте, в дружелюбной ему стране, вне всякой опасности. Сегодня властным элитам вообще присущ наигранный страх. Они его расчесывают, культивируют. Возможно, это из-за нехватки внутренней легитимности. Как бы то ни было, новые шаги Путина подсказывают, что мы имеем дело с измененным политиком. Что было хорошо в Путине? Прекрасные тормоза. Он всегда останавливался при риске для национальных интересов, которые понимал по-своему. Сегодня похоже, что "национальным интересом" становится для себя он сам. Прежний Путин не позволил бы признаний вроде волгоградского: "Накануне встречи с вами я всю ночь думал и решил предложить Народный фронт…" Его сильное чувство юмора не позволило бы такой высокопарности. Народный фронт, конечно, удар по "Единой России" - не знаю, сознательно это у него или просто так вышло. Фактическое признание беспартийного лидера партии, что ЕР в нынешнем виде выиграть выборы не способна. Но ведь это неправда. При нормальной, хорошо проведенной кампании партия власти набирает 50% безо всяких фронтов. С трудом, но набирает.
Д.Б.: Но это меньше конституционного большинства.
Г.П.: Зачем оно? Конституционное большинство одной партии - фиктивная цель, ведь оно нужно только для изменений в Конституции, а задачи такой не ставится… надеюсь.
Д.Б.: Можно ли ожидать сенсационного президентского ответа?
Г.П.: Нужен твердый голос обращения к стране, а не полемика с премьером. Президент скептичен к идее фронта, заметив лишь, что затея не противоречит закону. Сказать так - значит не сказать ничего, зато дистанцироваться. Путин мог предположить, что 18 мая Медведевым готовится некий сюрприз, который изменит статус-кво в тандеме. Тогда его заявление о Народном фронте - опережающий ход на слом сценария. Что же, Медведеву придется додумать свой план. Но не отказываться от него вовсе.
Д.Б.: Вы полагаете, он не был предупрежден о Народном фронте?
Г.П.: Думаю, нет.
Д.Б.: Вообще?
Г.П.: Всегда можно сообщить так, чтобы не сообщить. Нет, они встречаются, конечно, и разговаривают, но, похоже, что проблемы-2012 избегают. Это плохо. Они раскормили подозрения друг в друге.
Д.Б.: И чего мы можем ждать? Заявления о том, что Медведев решил выдвигаться?
Г.П.: От кого? От партии - нельзя, партию перестраивают вокруг одного человека. Единственный внятный сигнал в декларации Народного фронта, которая бессодержательна, как речь сетевых "ботов", - это сверхценность Владимира Путина как лидера. О последних трех с половиной годах Медведева нет вообще ничего, словно их и не было. Безымянный курс безымянного "президента" упомянут вскользь. О государстве ничего. О медведевской борьбе за правовые институты - ничего. Зато фронт - табличка солидная, за ней можно делать что угодно. Например, идти в президенты.
Д.Б.: Но разве Медведев не может выдвинуться сам по себе?
Г.П.: "Я сам" - это у нас слабая позиция. Тандем стал ловушкой, выйти из него первым нельзя - это непопулярно. Распад тандема вообще ослабит их обоих. Ведь в рейтингах президента и премьера - по отдельности - важная доля сегодня обеспечивается именно тандемом. Мы не знаем, как Медведев и Путин станут выглядеть без этого союза. Казалось, сохранение тандема в форме совместной президентской кампании - в варианте, когда Путин поддержал бы Медведева, - выглядит предпочтительнее и для избирателя, и для правильных кругов. Так естественней. Не выдвигаться для Медведева будет странно - с чего бы? Он должен рассказать избирателю, почему для него дальнейшее президентство невозможно. Надо будет рассказать: я был неправ в том-то и том-то, я вел вас не туда. Но почему? Не думаю, что Медведев готов к такому самоуничижению. Это превращает его в неудачника на троне, а значит, дискредитирует институт президентства - единственный институт, несколько укрепившийся за эти три года. Мечтатели могут ждать, что он предпримет нечто решительное: например, отправит правительство в отставку или помилует Ходорковского… Но Медведев понимает, что нельзя слишком сильно трясти грушу, если сидишь на ней. Впрочем, грушу уже трясут, мы чувствуем, как она раскачивается. Вообще я не сомневаюсь, что максимума турбулентности надо ждать в текущем году. Ведь без Путина и тандема немедленно возникает вопрос: кто такой сам Медведев? И на него надо отвечать твердо.
Д.Б.: Если Путин принял твердое решение вернуться, вправе ли мы ожидать существенного ужесточения его стилистики?
Г.П.: Ага, и вы про страхи? Страхи - из-за неопределенности, а неопределенность оттого, что мы меняемся, не обсуждая, как и куда. Страна при Медведеве переменилась, и Путин тоже переменился. Прежними у него остались лишь его шутки. Во всяком случае это далеко не Путин докризисного 2007 года. Это совершенно другой политик, о котором никто ничего не знает. Знает ли он сам себя? Он, кажется, очень хочет вернуться - это видно по всему, хотя обсуждать это запрещено: он зол и отчего-то нервничает. Возможно, сам чего-то в себе боится. Игрой нервов объяснима и эскапада с Народным фронтом. Но беда не в том, что новый Путин непременно станет кого-то репрессировать, как вы ждете, - вас, например. Он вынужден будет демонстрировать свою новизну и отличия от Медведева, которого станут представлять мямлей. А вот теперь пришел крутой парень Вова, и пойдет "настоящая модернизация", не как прежде! Альтернатива "Сколково" уже видна - это Агентство стратегических исследований. Дальше построим большой коллайдер где-то под Сочи.. В общем, новому Путину надо начать с взлома прежнего курса и с демонстрации мускулистой альтернативы. Ну, мускулы есть, а с альтернативой у него проблемы. Ничего, будут чемпионаты, много чемпионатов и подготовки к ним - до одури. Как говорится, пей, не думай! Куда опасней "нового Путина", мне представляется, другая возможность: все игры в двоевластие в России заканчиваются вторжением третьей силы. Конкуренция двух кланов - а она была налицо, даже когда реального конфликта между Медведевым и Путиным не было, - может привести к римейку 19 августа. Ведь летом 1991 года Горбачев и Ельцин, тягаясь за виртуальную власть над Союзом, тоже привели страну к двоевластию. И в игру ворвались третьи, трясущимися руками Янаева обрушившие союзный проект. Да и в 1917-м, в сущности, та же история: зыбкое равновесие между Временным правительством и советами, общее безвластие в стране. И власть берет третья сила - большевики. В стране закон - тайга. Дремучие корпорации и секьюритиз с битами. При Сталине с тогдашним пятимиллионным ГУЛАГом на страну было триста тысяч охраны - сегодня охранников впятеро больше, и эти миллионы охраняют себя любимых. Их пароль вы на днях слышали - что, пулю в голову захотел?! Тайга снова горит, кто из нее выйдет? При затяжке с кандидатом в президенты к традиционному русскому августу из тайги появится кто-то третий.
Д.Б.: Сечин?
Г.П.: Не ищите черта, если черт за плечами. Зачем демонизировать Сечина, ведь это навет. Человек он, конечно, недобрый, добрых там нет, но толковый и не самый злой.
Д.Б.: Как, по-вашему, Путин придет теперь на шесть лет или на двенадцать?
Г.П.: Я о том, что прийти повторно не выходит - только если напролом. Вот и "партию Путина" уже ломают. Путин знаком избирателю, но и это проблема: он теперь президент из своего прошлого. Хорошего прошлого, но... Шесть лет президентства вместо четырех! Выбрать старого знакомого аж еще на шесть лет жизни вдвоем - здесь что-то пугающее. А мир меняется быстро, и мы в нем меняемся. Когда Брежнев стал генсеком - напоминаю, на 18 лет, - он был в нынешнем путинском возрасте. Когда Брежнев ушел, Джобс с Возняком уже продавали персоналки Applе, а в СССР под персоналкой все понимали партийный выговор. Что, нам еще раз терять время?
Д.Б.: Но вы хотя бы предупредите, когда надо будет бежать?
Г.П.: Не думаю, что успею вас известить. Я азартен, а игру надо досмотреть до конца. Что если это последняя глава к "Истории" Карамзина?

http://www.profile.ru/items/?item=32183

Глеб перестал успокаивать, что умный и добрый в душе Пу оставит нам доброго Ме и всем будет хорошо.
Теперь его версия такова: поглупевший Пу хочет убрать доброго Ме, а тогда из табакерки может выскочить кто-то, кто будет опаснее не только осерчавшего Пу, но и злого Се.
Link9 comments|Leave a comment

Межуев, Павловский, Аморо (слушок из маловысокодостоверных источников) [Sep. 25th, 2010|06:06 pm]
[Tags|]

Якобы Борис Межуев ушел из Русского Журнала, где он до середины сентября был шеф-редактором (а также главным редактором бумажной версии, всеми признанной неудачной).

И якобы ГОП предложил занять пост шеф-редактора РЖ известному блоггеру-кантианцу Александру Морозову-amoro.

сдается мне, что кто-то что-то подобное недавно предсказывал - Ортега чтоле?
впрочем, я голову на отсечение не даю.
но есть такой слушок
Link2 comments|Leave a comment

возвышен м-ром Паркером до Жирика и самого Паркера:) [Oct. 16th, 2009|01:41 pm]
[Tags|, ]

М-р Паркер утверждает:

В стране есть только три человека, которые умеют предсказывать будущее - Жириновский, Прибыловский и я.
http://mrparker.livejournal.com/9306174.html

Не могу не подтвердить!

[...]МЕДВЕДЕВ Дмитрий Анатольевич. Юрист по образованию, был аспирантом у Собчака. Бывший эксперт по юридическим вопросам путинского КВС. Считается автором плодотворной идеи: как властный орган, не нарушая закона, может стать соучредителем и совладельцем акционерного общества - а именно, взносом в уставной капитал полагающуюся этому органу власти арендной платы.
Наиболее вероятный преемник Путина на посту президента в 2008 году (если правящая коалиция олигархических группировок остановится на варианте "Конституция не меняется" с под-вариантом "Медведев - зиц-президент, Путин - правящий премьер-министр").[...]
http://www.polit.ru/analytics/2005/10/27/olig.html - опубликовано 27 октября 2005.
(Более полная редакция этой статьи: http://www.anticompromat.org/oligarhi/ppo.html)

Глеб Павловский после назначения Виктора Зубкова премьером:
В любом списке из 100 реальных кандидатур с карьерным потенциалом (а при меньшем и нет базы для выводов) Зубков окажется непременно. Кстати, наш старый политический энтомолог Владимир Прибыловский называл его среди вероятных еще пару лет назад.
http://www.kreml.org/opinions/160260828

"Московский комсомолец", 14.02.2007:
СБЫЛОСЬ. Единственным политологом, кто предсказал нынешний взлет Зубкова, стал глава центра “Панорама” Владимир Прибыловский.
http://www.mk.ru/daily/81577.html

Илья Яшин подвёл в своём блоге итоги конкурса прогнозов результатов выборов в Мосгордуму. Победителем конкурса, в котором участвовали 174блоггера, стал президент Центра «Панорама» Владимир Прибыловский. Приводим его прогноз, а в скобках – официальный результат: ЕР 65% (66,26%), КПРФ 15% (13,27%), ЛДПР 6% (6,14%), Яблоко 4,5% (4,7%), СР 3% (5,34%), Патриоты России 1,5% (1,82%).
На предположение ЖЖ-юзера slag_m – «А может быть Прибыловский - это и есть сам ЧУРОВ .....» – победитель конкурса ответил: «я не Чуров, но применял методику Чурова:)».
http://scilla.ru/content/view/3257/2/
LinkLeave a comment

что сказать хотел? [Mar. 2nd, 2009|10:15 am]
[Tags|]

Морозов опубликовал письмо, полученное от Павловского

Пишет Морозов:

Ниже приводится файл, который я получил сегодня на е-mail от Глеба Павловского после встречи блоггеров в кафе "Му-му" 26 февраля.

Глеб Павловский

САШЕ МОРОЗОВУ

Прочел твою шутку про Соловьева, и вдруг захотелось отослать свое письмо незаконченным, в обрывках. С любовью к тебе, но с отвращением к современной болтовне. Удобным аллюзиям так легко противопоставить неудобные, например. Подумай, что сегодня сделают с авторами новых «Вех» в либеральной прессе? Так что давай без аллюзий. А разговор о Соловьеве, Желябовых и трёх царях Александрах прости, болтовня предателей. Изрядно забывших, кому и зачем предавали. Не сохранивших от прошлого (известного в анекдотах) - ни опыта, ни знаний, ни достойной речи; ничего.

+

Но рад что ты в форме. Наша встреча пробудила воспоминания 20летней свежести. Глядя из 1989-го на тебя, рапортую: тогдашняя «Стратегия-2009» Клуба социальных инициатив реализована с избытком! Но в порядке ли мы? Нет, мы не в порядке.



( Read more... )

Медведев, Путин, Сурков..? Может быть, может быть.. но кажется мне, было бы насмешкой над Господом, если б несколько человек оказались виновны в нашем безверном невежестве и безбожном нереализме. Экое алиби! Нет уж. По ценностным соображениям человек всегда делает худшие вещи, чем по продажности. Нервное желание обвинить других в неценностном поведении пролдиктовано жаждой алиби – позволить своим то, что запретил чужим. Если это не расизм, что это, Саша?

Недостойна сама речь, которой мы говорим. Она марает не столько людей, сколько идеи. Она тиранически подавляет доступ к свободе взгляда. В ней звучит твердая воля унижать врагов – воля к недостоинству. Это тирания, о да. Но другая. Тирания безальтернативности.

Чем еще может быть в таких условиях политика частного лица? И программа партии частного лица?

Мы не смеем хулить реальность, малюя ее примитивней, чем она есть.

------------


Два слова от себя. друзья! не хотелось бы, чтобы комменты свелись к оценке личности автора (хотя и это - пожалуйста!). Но если вы прочитаете текст второй раз, то увидите, что в нем автор уже заложил грустное ожидание - жалкие реакции тех, кто будет "клеймить" или тех, кто будет "жарко лояльно поддерживать".

Вопрос вот в чем: О ЧЕМ ЭТО ВЫСКАЗЫВАНИЕ? Что тут собственно хочет сказать Павловский?  
 



Отвечать Морозову здесь:
http://amoro1959.livejournal.com/173766.html (там оригинал письма и 124 камента).

Отклики, отмеченные Морозовым:
http://farma-sohn.livejournal.com/301064.html
Отклик Фармазона. (А.К.! Я знаю, ты это читаешь и я очень прошу тебя вскрой тему Левинаса для меня здесь или в личном письме. То, о чем пишет Фармазон - ведь это очень "в точку").
http://users.livejournal.com/_kutuzov/1250050.html
Кутузов: неаппетитная политика с плохими ценностями
http://kreont.livejournal.com/131038.html
Креонт: мы - "совсем не в порядке".
http://m-yu-sokolov.livejournal.com/721750.html?thread=37478742#t37478742
тут меня просили объяснить о чем письмо и я вкратце ответил.
http://amoro1959.livejournal.com/173851.html

Мне кажется Глеб хочел сказать и сказал только ЭТО:

Раз уж решил переиграв историю, выиграть у «духов русской революции», ничего величественного в осанке сохранить не удастся. Будешь трансформироваться столько раз, сколько потребуется. Но ломаясь - нельзя терять остеокаркас. Хребет надо восстанавливать вслед каждой метаморфозы.

а все остальное гарнир
http://anticompromat4.livejournal.com/9297.html
Link1 comment|Leave a comment

ФЭП размежевался с группой "хакер Хэлл" [Sep. 24th, 2008|10:38 pm]
[Tags|, , ]

два дня назад Павловский уволил из Фонда эффективной политики (ФЭП) Тимофея Шевякова (aka tarlith) - куратора проекта (не утверждаю, что фэповского) "хакер Хэлл" - активные мероприятия против оппозиции в интернете и еще двух сотрудников.

официально Шевяков уволен по собственному желанию, но неофициально - "за дискредитацию ФЭПа".

в январе Павловский уже подписывал увольнение шевякова (за ту же "дискредитацию"), но тогда шевяк буквально на коленях вымолил отсрочку, ссылаясь на то, что ему "нечем кормить малых детей".
в этот раз инициатором изгнания тарлита был Никита Иванов - патрон Павловского в Администрации Президента, на которого Шевяков писал доносы В.Суркову.
пока что К.Костин дал указание В.Горшенину взять Шевякова к себе в Йоки.ру.
Горшенин не в восторге вешать себе на шею шпиона "кураторов", но был вынужден подчиниться.
В ФЭПе же по случаю избавления от шевяка была устроена праздничная пианка.
Link57 comments|Leave a comment

роман Льва Тимофеева про Глеба Павловского [Aug. 24th, 2008|12:25 pm]
[Tags|, ]

попалась снова в руки книга Льва Тимофеева "Негатив", которую я в прошлом году читал. ("Негатив. Портрет художника в траурной рамке". Москва. Издательство коЛибри, 2006. Тираж 5000. Подписано в печать 15.04.2006. Отпечатано в Твери.)

Главный герой, Олег Закутаров - это Глеб Павловский с маааленькой добавкой Марата Гельмана.

самиздатский журнал "Мосты" - "Поиски"
агентство АПРОПО - ФЭП

Эльве Молокан - учитель Павловского Михаил Гефтер с легкой примесью братьев Медведевых.

бегемотик Бенчик Струнский - Вячек Игрунов (абсолютно не похож, но биографическая канва из Вячека)

Кузьма Крутобоков - Валерий Абрамкин с той разницей, что погибает в лагере, а Абрамкин жив слава Б-гу.

Костя Крутобоков - Владислав Сурков?, может отчасти еще Константин Костин?

экс-художник-священник-погромщик Андрей Кукура - микст из Стефана Красовицкого, Шаргунова-старшего и Олега Стеняева.

Славик Густер - Савик Шустер.

публицист Прудон - Гордон+Пархоменко+? а может вообще Новодворская:)))

Карина, Дашуля, Лера, Алена Грос - никого не опознал, поскольку прототип меня со своими б.женами и подругами не знакомил.

адвокат Абрам Рабинович - тоже не опознал.

NB: имею в виду, что прототипы - по биографиям, а не по психопортретам. главный герой - сплав гения и злодейства, что применительно к прототипу перебор по обеим позициям. вячек как я выше сказал аболютно не похож; настолько не похож что это нельзя назвать карикатурой.

P.S.
а написано талантливо качественный политико-психологическимй роман
Link1 comment|Leave a comment

соратнег то ли наехал на Павловского, то ли отрекламир [Aug. 2nd, 2008|02:44 pm]
[Tags|]

Пишет semen-serpent:

Удивительное рядом

Советник руководителя Администрации Президента РФ [имеется в виду Глеб Павловский] опубликовал методические указания "Как скрываться от правосудия в России".

Среди советов есть такие: изменить внешность, приобрести фальшивые документы, инсценировать и зарегистристрировать свою смерть.

Я вовсе не любитель криков "ни в одной цивилизованной стране!!!", но как ни стараюсь, не могу найти государство, в котором советник руководителя аппарата главы государства [имеется в виду Сергей Нарышкин] совершил бы подобное деяние. На память не жалуюсь, но ничего аналогичного припомнить не могу.

Интересно, скоро ли в издаваемом советником главы АП РФ журнале появится статья "Как избавиться от трупа"? Ведь множество читателей нуждаются в столь квалифицированных советах по этой вечно актуальной теме!

http://semen-serpent.livejournal.com/626306.html
LinkLeave a comment

navigation
[ viewing | most recent entries ]