Entry tags:

миграция, общество, социум

Лишние русские - 5
ЛИШНИЕ РУССКИЕ

Нижеследующий текст в моей неспешной манере – по абзацу в квартал – писался почти два года. Тема не самая мною освоенная, и записки эти я делал не потому, что хотел как-то посоревноваться с корифеями (анти)миграционного дискурса, а просто «для памяти». Публикую в черновом, фрагментарном виде, поскольку реальность меняется на глазах («жалко же, пропадёт работка»), а актуальность темы растёт («все побежали, и я побегу»).

(ранее: часть 1, 2, 3, 4)

Часть 5. Русский? Спасибо, нет!

Есть у меня знакомый, шоферит где-то за неплохие деньги, живёт с семьёй в «частной застройке». Прохожу как-то года полтора назад мимо его дома, а он во главе бригады «таджиков» забор возводит каменный. Разговорились. Ну, на заборе жена и тёща настояла, «у всех уже есть, а мы как нищие со штакетником», всё банально. Про бригаду спросил: дешевле? лучше работают?
Как тебе сказать? – ответил приятель – Подешевле, это да. Но главное, они за работу свою держатся, а если что – всегда есть, кому пожаловаться, плохо пашет – заменят. Не надо, в случае чего, самому разбираться.
Он мужик здоровый, работящий, но командовать и «строить» – «не его», ему так легче. Он же не управленец.
Беда в том, что у нас слишком большую часть менеджеров (что в теории значит как раз «управленец»), причём, именно действительных менеджеров по занимаемым должностям, а не «девочек на телефоне», составляют персонажи, для которых управление людьми тоже «не их конёк». Случается, что они неплохо образованы и подготовлены, но власть, организация им не даются и их не интересуют. Они переставляют циферки в «Экселе» и страшно досадуют, когда стоящие за циферками люди действуют не так, как написано в переводных учебниках.
И кабы дело было только в доктринёрстве и недостатке опыта. Если важность создания работоспособных коллективов и стимулирования сотрудников применительно к конторским и торговым служащим постепенно осознаётся работодателями (хотя существующие практики «тим-билдинга» по большей части смешны или тошнотворны), то в вопросах организации и мотивирования промышленных, сельскохозяйственных рабочих или низового персонала бытуют дичайшие предрассудки. Карамзин в XVIII века писал «и крестьянки любить умеют», наш современник при костюме, дипломе и иномарке сомневается в том, что он принадлежит к одному биологическому виду с сантехником. Какое уж там «любить», это же звери! Неспособность организовать рабочих, найти с ними общий язык завоевать уважение и выявить достойных, возведено в принцип, этим гордятся. Социофобия вообще и «быдлофобия» в особенности превратились в знак качества, их принято подчёркивать, уничижительная лексика стала хорошим тоном даже среди людей образованных и вроде бы воспитанных («я пришлю к Вам человечка»).
В результате – «это быдло не хочет работать», а что ещё ожидать?
Что за этим стоит? Вчерашние мальчики из пятиэтажек, обзаведясь счётом в банке и положением, мстят своим сверстникам из рабочих семей за детские щелчки и зуботычины? Или они добились своего положения слишком тяжкими унижениями перед сильными мира и теперь стремятся по максимуму «опустить» других, тех, кто счастливо избежал их «горькой доли» (феномен дедовщины или «тюремной педерастии»)?
Я не знаю ответа на этот вопрос, но мне кажется явление «быдлофобии» «менеджеров среднего звена» и «представителей мидл-класса» ещё ждёт своего исследователя.
Такое сочетание трусливой надменности и организационной, лидерской беспомощности порождает запрос на работника, который «не слишком много о себе мнит». Как многие начальники предпочитают не брать на работу людей старше себя и даже сверстников («уважать не будут»), так появились и те, кто отказывается от услуг даже квалифицированных русских («хорошо быть султаном»).
Где-то лет десять назад моими соседями по даче оказалась семья из Иваново. Ивановская область в то время на свой лад эталонный регион – едва ли не первое место по России снизу, 60% населения ниже уровня бедности. Оттуда не «уезжали», оттуда «бежали» что бы найти хоть какую-то работу и единственным доступным для этой семьи жильём было половина дачного домика в Подмосковье. Мать и сын. Мать, бой-баба формата героинь Ноны Мордюковой торговала китайским шмотьём на рынке. Сын ей помогал, хотя помощь эта была излишней и для него они искали другую работу. С её слов потенциальные работодатели на предложение «пристроить парня» отвечали так:

- Русский, молодой, после армии?! Не-не-не, спасибо. Будет «быковать», «права качать», характер показывать. Не надо!

Справедливости ради надо отметить, что проблемы действительно имеют место быть. Русский сейчас – это часто человек с раненым, точнее «контуженым» самолюбием и последствия этой «контузии» бывают неприятны. Учитывая роль, которую играет в жизни нашего современника работа, можно без преувеличения сказать, что будущее нации в руках разноуровневых начальников. Именно от них зависит, смогут ли миллионы людей, «пройдя курс трудовой реабилитации» (что совершенно не означает «сюсюканья» и право бездельничать и гнать брак), «распрямить спину», почувствовать себя нужными и уважаемыми, а значит получить стимул вести себя достойнее и обустраивать свой мир. Окажись наша самоназванная «элита» способной принять такой вызов, это могло превратить её в элиту настоящую….

Начало нынешнему положению вещей, по моему убеждению, было положено не вчера и даже не в «Перестройку». Ещё в период «Застоя» доминирующим в среде руководителей стал типаж управленца-диспетчера на «тёплом месте», сменивший харизматика-патерналиста. Эта генерация «конторских крыс» куда больше ценила комфорт и тогдашние разновидности «административной ренте», сопутствующие высокой должности, чем возможность делать «большое дело», быть «генералом производства». Уважением и авторитетов в коллективах они не пользовались и к нему не стремились, куда выше ценя расположение «нужных людей» и всякого рода «блат». Мещане во власти.
Добавим к этому ещё набор мифов о то ли наступающей то ли наступившей постиндустриальной эпохе, которые живы в сознании многих отечественных клерков. Что хочет сказать очередной офисный сиделец, когда пишет что-то вроде «мы живём в бла-бла-бла новом мире, где в цене товара собственно расходы на производство и доставку составляют 10%, а остальное это технологи, дизайн, труд менеджеров и маркетологов, готовность людей платить за бренд»? Да ещё делая из этого вывод, что «в наше время остались только «белые воротнички» и обслуга»? Что, если рабочий где-то в КНР почему-то не сделает для него мобильник, а лондонские менеджеры, американские финансисты и японские инженеры свою работу выполнят, то 90% мобильника будут наличествовать? Во-первых, он демонстрирует, как минимум, специфическую узость сознания (или сосредоточенность на высокотехнологичных фетишах), ибо такое формирование цены свойственно скорее компьютерной технике и всяким «модным гаджетам» и «мультимидийным центрам», уже цена стула, на котором он сидит, и бутерброда в его руке имеет другие пропорции составляющих. Во-вторых, таким «постидустриал» виделся скорее в начале 90-х, когда открытие рынка труда Юго-Восточной Азии, в купе со снижением стоимости перевозок, привело многих к уверенности, что найден неисчерпаемый источник сколь угодно квалифицированной рабочей силы, готовой «пахать» за сколь угодно малые деньги. С тех пор кое-что произошло: неисчерпаемость действительно квалифицированной рабочей силы оказалась сильно преувеличенной, а её готовность работать за плошку риса осталась в прошлом. Но у нас так всегда: что ни «западно-мыслящий» человек, то собиратель «идейного сэконд-хенда». В-третьих, «постидустриал» это не геологический период, вроде ордовика или докембрия, который хочешь-не хочешь сам настанет. Это своего рода «золотая медаль», которая достаётся далеко не всем странам и экономикам. Россия в число медалистов не вошла, соответственно, не наступил и «дивный новый мир» для российского управленца или специалиста (и вряд ли настанет, в послекризисную эпоху будут другие тренды); смотреть на происходящее глазами обитателей Лондонского Сити, Уолл-стрит или Кремневой Долины у них нет никаких оснований.
На всех этих «постиндустриальных» заморочках не стоило бы останавливаться, если бы не одно обстоятельство: в нашей странной реальности понимание того, что слесарь или токарь – это не нахлебник и не неудачник, а источник прибыли, сохранилось, кажется, только у менеджеров АвтоВАЗа. И значит, неумно воспринимать рабочих как дебилов и пьяниц, которые не смогли «получить приличное образование и найти себе нормальную работу». Ибо это ресурс, к нему надо относиться рачительно.

Как следствие всего выше перечисленного, произошла смена типа эксплуатации работников наёмным менеджментом и работодателями. Теперь это не организация, обучение и «отладка» коллективов специалистов, а покупка услуг. В идеале вообще разовых, работник как патрон в стволе, система «выстрелил – забыл». То что «стреляная гильза» выбрасывается на улицы твоего же города – ерунда, «у этой страны нет будущего».
Посему нужно критически воспринимать цифры «недостачи» рабочих рук в стране. Года два с лишним назад слышал по «Бизнес FM» что-то типа: «все усилия властей по регулированию миграционной политики разбиваются о потребность среднего класса в дешёвом труде» (тогда обсуждались меры по упорядочению миграции, явно не запретительного свойства, но СМИ всполошились, а Путина упрекали в «разжигании» и «потакании фашизму»). Для установившейся во многих секторах экономики модели взаимоотношений с работником неприемлемой оказывается не та или иная система регулирования миграционных потоков, а сама способность кого бы то ни было ограничивать их.
Теперь я понимаю, почему в близлежащем супермаркете порой немного усталые и чуть раздражённые русские тётки, заменяются на бригаду шустрых «монголок», которые бегут за «кент-только-четвёрка» (какое счастье, что я не знаю что это такое) если этой «четвёрки» не оказалось на кассе, быстро и без укора в газах. Очень удобно.

С познезастойным управленцем нынешнего роднит ещё и равнодушие к власти. Ему не страшно и даже не дискомфортно получать прибавочную стоимость от труда чужаков, видя, что настоящими их руководителями являются совсем другие люди. Наша «элита» опасна не столько злонамеренностью, сколько слепотой и стратегической безмозглостью (даже в вопросах планирования сохранения собственного положения).


(продолжение следует)