|
|
Пишет Anatolij Wassermann (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} awas1952)@ 2009-05-05 02:33:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Легенда о насильниках
В преддверии празднования нашей -- крупнейшей за весь XX век -- победы неизменно раскручиваются все инструменты умаления её значения -- в том числе и путём наглой клеветы на моральные качества наших воинов. К замечательной заметке![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
varjag_2007@lj "Советский солдат в логове фашистского зверя" (рекомендую благосклонному вниманию) могу добавить одно соображение об источнике легенды о массовых изнасилованиях.
Ещё в 1930-х в СССР были запрещены аборты (судя по доступной мне медицинской статистике, это привело в основном к росту женской смертности от последствий подпольных абортов и всяческих кустарных технологий прерывания беременности -- потому и пришлось в середине 1950-х вновь разрешить аборт). Соответственно ограничены они были и в советской зоне оккупации Германии.
В то же время обстановка послевоенной нищеты и пугающей неопределённости судьбы страны, проявившей в войне чудовищную жестокость и с ужасом ожидающей справедливого возмездия победителей, не способствовала спокойному вынашиванию и выращиванию детей. Но практически единственным легальным основанием к аборту оставалось устранение последствий изнасилования. Естественно, любая немка, намеренная прервать беременность, оказалась вынуждена ссылаться именно на эту причину -- независимо от того, имела ли она место в реальности.
Между тем реальность способствовала, мягко говоря, лёгкой доступности германских женщин. Американские военнослужащие тех лет даже не пытались скрывать: практически любая немка была им доступна на ночь за пачку сигарет или банку тушёнки. Некоторые -- более обеспеченные -- отдавались бесплатно: кто в надежде на покровительство, кто и вовсе считал своим патриотическим долгом компенсировать последствия действий своих мужей и братьев и умерить ярость победителей... Советские военнослужащие на казённых харчах также располагали куревом и едой, столь желанными для побеждённых. Так что утоление страсти, накопленной за годы походной жизни, не требовало силовых мер. Скорее наоборот: не зря же вскоре были запрещены браки советских граждан с иностранцами.
В комплект снабжения американских военнослужащих именно с учётом неизбежности самостоятельного решения личных проблем включены презервативы. Советское командование такой предусмотрительности не проявило. Между тем вероятность забеременеть от добровольного сожительства никак не меньше, чем от изнасилования. Естественно, частота беременностей в советской оккупационной зоне была существенно выше, чем в американской (английская и французская, насколько я знаю, являют промежуточные показатели). Намного выше оказалась и частота абортов. И -- в силу вышеуказанной особенности советского законодательства -- почти все рассказы об изнасиловании фиксировались именно в нашей зоне.
Впрочем, я далёк от мысли приписывать все жертвы абортов активности советских солдат. Просто потому, что их в Германии было на порядок-другой меньше, чем сексуально активных германских мужчин: национальные социалисты до самого входа советских войск на германскую территорию не рисковали озлоблять своё население массовой мобилизацией, так что значительная часть боеспособных мужчин осталась на родине и после разгрома своей армии вернулась к родным очагам или (если дом был разрушен сражением) прибилась к сердобольным соотечественницам. Вряд ли более 1/10 абортов в советской зоне оккупации были следствием связей с нашими военнослужащими.
Всё это вовсе не исключает отдельные эксцессы. Но их неукоснительно выявляла и карала система советского военного правосудия. Не из гуманных соображений, а ради чистого прагматизма: военное дело невозможно без суровейшей дисциплины, и любое нарушение порядка -- от мародёрства до насилия -- не только делает самого преступника слабым звеном общего строя, но и расшатывает стойкость всех его сослуживцев. Даже в германской армии профессиональные офицеры -- в отличие от политических активистов -- относились к разбойной и половой активности своих бойцов без особого одобрения. А уж мы давили противника, помимо прочего, строжайшей (иной раз даже сверх необходимого) исполнительностью: хвалёная немецкая дисциплина носит скорее формальный характер, а у нас спрашивали по сути дела. Поэтому можно быть уверенным: "историки", живописующие "два миллиона изнасилованных немок", не в ладах не только с совестью и собственной наукой, но и с основами технологии той самой войны, которую тщатся перерисовать дёгтем.
Update 1.tavas@lj любезно сообщил ссылки на все три части (1, 2, 3) статьи известного пацифиста Никиты Андреевича Мендковича "Кто «изнасиловал Германию»?" в сетевом журнале "Актуальная история". Оказывается, в Германии ещё до советской оккупации аборт был разрешён только для ликвидации последствий изнасилования вражеским солдатом. Так что мои вышеприведенные рассуждения, увы, далеко не первооткрытие. Ну что же -- по крайней мере, я по крайней мере не заблуждаюсь в одиночку.
Update 2.labas@lj провёл исчерпывающий анализ (1, 2) статистического исследования, положенного в основу легенды о массовом насилии. Кратко резюмирую: бумага, на которой напечатано оное исследование, в чистом виде была заметно дороже.
В преддверии празднования нашей -- крупнейшей за весь XX век -- победы неизменно раскручиваются все инструменты умаления её значения -- в том числе и путём наглой клеветы на моральные качества наших воинов. К замечательной заметке
varjag_2007@lj "Советский солдат в логове фашистского зверя" (рекомендую благосклонному вниманию) могу добавить одно соображение об источнике легенды о массовых изнасилованиях.Ещё в 1930-х в СССР были запрещены аборты (судя по доступной мне медицинской статистике, это привело в основном к росту женской смертности от последствий подпольных абортов и всяческих кустарных технологий прерывания беременности -- потому и пришлось в середине 1950-х вновь разрешить аборт). Соответственно ограничены они были и в советской зоне оккупации Германии.
В то же время обстановка послевоенной нищеты и пугающей неопределённости судьбы страны, проявившей в войне чудовищную жестокость и с ужасом ожидающей справедливого возмездия победителей, не способствовала спокойному вынашиванию и выращиванию детей. Но практически единственным легальным основанием к аборту оставалось устранение последствий изнасилования. Естественно, любая немка, намеренная прервать беременность, оказалась вынуждена ссылаться именно на эту причину -- независимо от того, имела ли она место в реальности.
Между тем реальность способствовала, мягко говоря, лёгкой доступности германских женщин. Американские военнослужащие тех лет даже не пытались скрывать: практически любая немка была им доступна на ночь за пачку сигарет или банку тушёнки. Некоторые -- более обеспеченные -- отдавались бесплатно: кто в надежде на покровительство, кто и вовсе считал своим патриотическим долгом компенсировать последствия действий своих мужей и братьев и умерить ярость победителей... Советские военнослужащие на казённых харчах также располагали куревом и едой, столь желанными для побеждённых. Так что утоление страсти, накопленной за годы походной жизни, не требовало силовых мер. Скорее наоборот: не зря же вскоре были запрещены браки советских граждан с иностранцами.
В комплект снабжения американских военнослужащих именно с учётом неизбежности самостоятельного решения личных проблем включены презервативы. Советское командование такой предусмотрительности не проявило. Между тем вероятность забеременеть от добровольного сожительства никак не меньше, чем от изнасилования. Естественно, частота беременностей в советской оккупационной зоне была существенно выше, чем в американской (английская и французская, насколько я знаю, являют промежуточные показатели). Намного выше оказалась и частота абортов. И -- в силу вышеуказанной особенности советского законодательства -- почти все рассказы об изнасиловании фиксировались именно в нашей зоне.
Впрочем, я далёк от мысли приписывать все жертвы абортов активности советских солдат. Просто потому, что их в Германии было на порядок-другой меньше, чем сексуально активных германских мужчин: национальные социалисты до самого входа советских войск на германскую территорию не рисковали озлоблять своё население массовой мобилизацией, так что значительная часть боеспособных мужчин осталась на родине и после разгрома своей армии вернулась к родным очагам или (если дом был разрушен сражением) прибилась к сердобольным соотечественницам. Вряд ли более 1/10 абортов в советской зоне оккупации были следствием связей с нашими военнослужащими.
Всё это вовсе не исключает отдельные эксцессы. Но их неукоснительно выявляла и карала система советского военного правосудия. Не из гуманных соображений, а ради чистого прагматизма: военное дело невозможно без суровейшей дисциплины, и любое нарушение порядка -- от мародёрства до насилия -- не только делает самого преступника слабым звеном общего строя, но и расшатывает стойкость всех его сослуживцев. Даже в германской армии профессиональные офицеры -- в отличие от политических активистов -- относились к разбойной и половой активности своих бойцов без особого одобрения. А уж мы давили противника, помимо прочего, строжайшей (иной раз даже сверх необходимого) исполнительностью: хвалёная немецкая дисциплина носит скорее формальный характер, а у нас спрашивали по сути дела. Поэтому можно быть уверенным: "историки", живописующие "два миллиона изнасилованных немок", не в ладах не только с совестью и собственной наукой, но и с основами технологии той самой войны, которую тщатся перерисовать дёгтем.
Update 1.
tavas@lj любезно сообщил ссылки на все три части (1, 2, 3) статьи известного пацифиста Никиты Андреевича Мендковича "Кто «изнасиловал Германию»?" в сетевом журнале "Актуальная история". Оказывается, в Германии ещё до советской оккупации аборт был разрешён только для ликвидации последствий изнасилования вражеским солдатом. Так что мои вышеприведенные рассуждения, увы, далеко не первооткрытие. Ну что же -- по крайней мере, я по крайней мере не заблуждаюсь в одиночку.Update 2.
labas@lj провёл исчерпывающий анализ (1, 2) статистического исследования, положенного в основу легенды о массовом насилии. Кратко резюмирую: бумага, на которой напечатано оное исследование, в чистом виде была заметно дороже.
