bowin's Journal

Антропоцентричность познания
Вот здесь я уже один раз обозначал [и пообещал, грешным делом,

ivanov_petrov@lj] то, чем (который месяц уже) занято мое сознание: проект антропоцентричной науки.
Как помнят мои знакомые с историей человеческого познания визави, человек изначально ставил себя мерилом окружающего бытия. Миф, объясняющий природу - история о сотворении мира - всегда заканчивался творением человека. Далее боги занимались человеческими материями не в меньшей мере, чем движением вод, стремлением ветров и перемещением светил по небосводу. Иудейско-христианскому Богу тоже было дело до каждого жившего и живущего - он вел непрерывный и молчаливый диалог, в котором человек вопрошал или молил, а Бог транслировал свою волю через пророков, чуму и кометы.
Человек был в центре неявно, но постоянно.
Началом современной нам эпохи традиционно считают Возрождение. Следом за софистами (утверждавшими, что "человек - мера всех вещей"), Пико делла Мирандола и Фрэнсис Бэкон ставят человека над природой, а Бога и богов смещают в сторонку. По Мирандоле, человек - это центр мироздания, "микрокосм", который может творить собственную природу. Утверждение Бэкона о том, что "знание - сила", и требование создавать такое знание, которое увеличивает человеческое могущество, задали вектор развития западноевропейской модели познания реальности.
Но, если человек должен обретать мощь и возвышаться над природным хаосом, каковы свойства этого хаоса. Если Бога/богов нет, или же если его/их присутствие ограничивается моральной/душевной сферой самого человека, могут быть выявлены закономерности природы, по которым эту природу можно подчинять и изменять. Отсюда возникает деление на субъекта и объекта (утвержденное все тем же Бэконом) и, соответственно, на субъективное (относящееся ко внутреннему миру, к "микрокосму") и объективное (относящееся ко внешнему миру, к "макрокосму"). Получается, есть две группы сущностей, которые связаны через шлюз "органов чувств", и есть возможность внешнее познавать отдельно от внутреннего.
Возникает объективность. Объективность требует описывать человека как часть большого мира.
В большом мире, как выясняют Ньютоны, Левенгуки, Линнеи, Лапласы, Боры и далее, есть много уровней организации материи. Есть объективный микромир: клетки тканей, микробы, вирусы, хромосомы, органические и неорганические молекулы, атомы и субатомные структуры. Есть объективный макромир: континенты, планеты, солнечные системы, галактики и всем, чем наполнена Вселенная. Есть мир сопоставимых человеку живых форм: деревья, травы, насекомые, земноводные, птицы, млекопитающие... Есть огромный мир. Который надо исследовать объективно, чтобы поставить человеку на службу.
Огромный мир есть, но человек в этом мире пропадает. Он - случайная флуктуация в длинной цепи материальной эволюции от Большого взрыва к фотонной мельнице планеты Земля. Он - уровень агрегации материи чуть больше, чем живая ткань, и чуть меньше, чем популяция. Он - десять секунд на мировых часах, отсчитывающих время от начала времен до сегодняшнего дня. Он - кто?
А далее приходит "двадцатый век, жестокий век" - и в какой-то момент "объективные" ученые упираются в ограничения, расставленные им собственными свойствами как людей. Первое, невозможно построить объективное знание, которое было бы просто независимо от наблюдателя.
На квантовом уровне наблюдатель входит в модели явным образом - действия его как наблюдающего не просто корректируют (подобного случайному дополнительному воздействию), а полностью определяют квантовый мир.
На уровне "объектов, сопоставимых с человеком" становится ясно, что "рамка" восприятия (понятие Бейтсона) задает те конфигурации, которыми ученый и его коллеги могут увидеть сложный мир. Фон Юкскль говорит о собственном мире, Umwelt, который есть у каждого вида - в том числе, и у человека; соответственно, наши гены и наша нервная система конфигурируют тот мир, с которым мы работаем. Хомский утверждает, что есть объективные пределы успеху в естественных и гуманитарных науках, заданные строением мозга.
Наконец, наталкиваются на идею антропного принципа: мы как физические наблюдатели могли возникнуть в результате материальной эволюции только в том мире, который мы наблюдаем. Поварьируем основные физические константы космологии, и мы обнаружим, что при очень небольших изменениях этих констант наши тела просто не могли бы существовать. Не возникали бы молекулы, не самоорганизовывались бы в комплексы самовоспроизводящихся соединений (напр. гиперциклов), не возникла бы фотонная мельница - потому как не собрались бы ни Солнце, ни планеты вокруг него. Значит, в этом смысле мы как наблюдатели не случайны, мы есть то, что наблюдает мир, в котором мы можем существовать.
На всех уровнях - от квантового до космического - человеческое существо тайным образом закрадывается в "объективность". "Субъект" и "объект" оказываются неразрывно связаны между собой через человеческое наблюдение и человеческое действие.
Бегство от человека оказалось провальным проектом. Выстроить идеал позитивизма - науку, полностью свободную от воздействия субъекта, "подлинно объективное знание", - оказалось невозможно.
Но в этой невозможности ученые барахтаются, как в вязком болоте. Им, подобно известному литературному герою, предстоит вытащить себя самих за волосы. Не разобравшись с вопросами о том, что такое волосы, кто за них тащит, и почему в данном случае это получится - как мне думается, из болота не извлечься. Соответственно, надо обратиться к вопросу соотношения наблюдателя и реальности, к способу взаимодействия первого со второй, к способу интеграции первого во вторую в научном познании, и к возможному дизайну дисциплин, "как они могут быть", если такая интеграция произойдет.
Это и есть проект "возвращения человека в центр". Находясь в трезвом уме и твердой памяти, я понимаю, что ни один отдельный человек такой проект не потянет. Поэтому для себя я рисую задачу сделать набросок, грубый скетч, подборку эссе по некоторым из вопросов - а дальше, может, кто-то другой сделает немного (или много) больше.