НТ_10: Кунь Лунь
Глава 10. Кунь Лунь
Тай Лю пронизал своим мощным и гибким телом полотенца перистых облаков. Каждое будто бы мягко оглаживало человека и дракона, доверчиво позволяло пройти сквозь себя и отпускало – вверх или вниз.
Никогда Колунову не доводилось испытывать ничего подобного. Он много читал в детстве и ранней юности о подвигах советских летчиков. С восхищением подростком наблюдал за полетом первого космонавта планеты. Мечтал, как и все мальчишки, отправиться к дальним звездам, бросить себя в необъятный воздушный океан. Судьба распорядилась иначе, следуя другой его мечте.
Когда смерч втянул учителя в себя, им владели страх и покой. Неведомая и незримая мощь тащила в загадочную высоту, и эта сила не имела ни имени, ни ясной цели. Сейчас же было иначе – могучее мифическое существо несло его в свой дом. Ликование, наполнявшее дракона, передалось и Даниле Васильевичу. Восторг полета, словно веселящий газ, шел пузырьками изнутри, бурлил щекотинками. Колунову хотелось смеяться и петь, он даже открыл было рот, но сдержал себя, чтобы не показаться невежливым или смешным.
Между тем, воздушные путники вынырнули из облачных паутинок обратно в солнечный свет. Там, над бескрайними изломами белизны, висел город.
Учителю мгновенно вспомнились картинки, виденные им ранее в учебниках истории: дворцы китайского императора, величественные храмы Японии, раскиданные всюду пагоды и беседки. Таков был и здешний город, словно втянувший в себя квинтэссенцию восточных красот. Многими ярусами поднимался он навстречу полету. Бесчисленные башни, изогнутые коньки верхних и промежуточных крыш, плавные линии пагод, парусиновые и шелковые перегородки, развешенные всюду флаги и вымпелы. Ажурные мосты, перекинутые через пустоту; молчаливые и грозные охранные столбы; черепичные скаты. Зелень парков, мелькающие тут и там озерца, безмятежные статуи, всевидящие зеркала.
Этот город казался смешением и нагромождением. Но чувствовалась, что над хаосом властвовала организующая сила: она воплощала себя в ориентации строений друг к другу, в упорядоченности форм зданий, дворов и улиц, в выбранных пропорциях и цветах. Небывалый компас высказал здесь свою волю: так, подчиняясь магниту, железная стружка в школьных опытах укладывается определенными окружиями.
Город поднимался наверх ступенями. Основание его терялось в туманах где-то ниже. Там, внизу, даже сквозь яркость солнечного дня вспыхивал иногда на миг свет – словно загорался и гас разом целый проспект. Там, где туманы рассеивались, Данила Васильевич видел сморщенную кожу гор – серые и черные скалы, иссеченные ветрами, языки ледников, заснеженные уступы. От города тянулись радиусами горные хребты, и исчезали в белесом мареве. Гор такого размера в Советском Союзе было мало, и уж точно не было их в липецких окрестностях. Скорее всего, это был Памир или Тянь-Шань – только там, по географической памяти учителя, можно встретить горы подобной высоты. «Куда же меня занесло от родного дома!» - подумалось Колунову с легкой грустью.
Мысли о доме вбросили в него щепотку реальности. Даниил Васильевич стал думать об оставленной школе и учениках, о глядевшейся ему Надежде Витальевне, о жителях Колбасова, об оставленной дома коллекции; о странном небесном селе, в котором были прожиты последние месяцы, о решительной своей экспедиции и бесславном ее финале, который мог бы действительно стать финалом, если бы не Тай Лю. О себе самом, летящем, как в сказках, на драконе над китайским городом с пагодами и парками.
Дракон, меж тем, принялся снижаться. Поспешили навстречу окна, ворота, двери, перегородки. Сразу стала видна жизнь города, наполненного, как оказалось, жителями. Торопились по мостовым закутанные в полотнища люди; носильщики волокли огромные корзины; где-то крестьянин толкал телегу, в которую впряжены были два огромных волосатых яка. Были фигуры человеческие – но не было, на первый взгляд, видно подобных Таю Лю. Мельком заметил Колунов в некоторых дворах отблески, будто бы блестела драконья чешуя – да и только.
Перед самым приземлением мелькнуло перед глазами Данилы Васильевича удивительное зрелище. Толстый пузатый человек, смеясь и хлопая в ладоши, танцевал посреди широкого двора. Сам этот человек был, по видимости, был очень велик – вдвое против обычного роста. Его торс оброс многими складками жира, в которых растворилась исходная телесная форма, но это не смущало танцующего. Он упивался танцем, смешно вздергивал коленями, мотал длинными рукавами шелковой одежды. Подножием танцору служила огромная черепаха – не нелепый обитатель «живого уголка», а настоящее чудище, метров четырех в длину, - блаженно нежащаяся на солнце. Казалось, каждый из двоих наслаждается своей ролью, совершенно не стесняясь присутствием другого.
Тай Лю приземлился на широкой улице, завершавшейся большими черными воротами. Над аркой входа горела череда огненно-красных иероглифов. По спокойному ожиданию дракона Колунов понял, что поездка окончена. Он спустился по любезно выставленной лапе; движение заставило понять, что все его тело затекло от напряжения. Внизу Данила Васильевич потянулся, сделал несколько резких взмахов руками, чтобы разогнать кровь. Тай Лю вежливо подождал, после сделал приглашающий жест вовнутрь, за ворота.
Путники оказались во внутреннем дворе, слегка прямоугольном, с белыми стенами. С двух боков спускались ступени, ведущие, как видно, в хозяйственные пристройки. В самом центре двора стоял небольшой каменный стол, закрытый сверху крышей. Позади него поднимался большой дом, который, по видимости, и был целью пути.
Навстречу дракону и человеку вдруг высыпала толпа людей. Все они были одеты в узорчатые халаты ярких цветов. Люди беспрестанно кланялись, и Колунов никак не мог разглядеть их лиц. Что-то было не так с этими людьми, но учителю не было ясно – что именно. Оставив загадки на потом, он следовал за Тай Лю. Видно было, что тот принимает знаки внимания как должное.
Эксплуатация человека человеком, а тем более, человека драконом была не по душе Даниле Васильевичу. Но он понял, что обычаи и привычки здешних мест могут отличаться от того, к чему был приучен он сам. В чужой монастырь со своим уставом не суйся, что уж говорить про город в небесах! «Стало быть, самое простое, - подумал Колунов, - вести себя как советский турист за границей – вежливо всему удивляться, но сохранять при этом человеческое достоинство. Я бы уж точно не стал бы прислуживаться!»
Сопровождаемые непрерывно кланяющейся прислугой, хозяин и его гость поднялись по ступеням дома и прошли насквозь, к обнаружившемуся на противоположной стороне выходу. Попутно учитель отмечал повсюду блеск золота и драгоценных камней: ими была украшена причудливо резанная мебель, посуда на полках, даже сами стены. Этот дом дышал дикой, непонятной роскошью. Чем-то он мог напомнить царские дворцы в Ленинграде, где Данила Васильевич побывал в студенческую пору – не архитектурой, не внутренним убранством, а настроением, царившим в покоях.
За выходом из дома обнаружился прекрасный сад. Защищенный от внешних ветров бамбуковой рощей, в своем центре он приютил десятки разнообразных и чудных созданий растительного мира. У Данилы Васильевича вспыхнули глаза, он начал перебирать в уме каталоги-определители. Несомненно, многие растения здесь были незнакомы и представляли существенный интерес для ботаники! Эти причудливые формы цветков, резные листья, необычная окраска!.. Если получится, быть может, Тай Лю даст ему возможность взять некоторые из здешних представителей флоры в свой гербарий…
Посреди садика высилась деревянная беседка; рядом с ней расположена была уступами каменная площадка. Чуть поодаль виден был крошечный пруд с бесшумными красными рыбами, скользившими в зеленой воде. Прудик причудливо изгибался, в тонкой части через него была переброшена радуга деревянного мостика.
Дракон предложил Колунову подняться в беседку, а сам расположился возле нее, на площадке, словно сделанной под формы хозяина. На краю беседки оказался укреплен небольшой столик, и Даниле Васильевичу не пришлось долго гадать, зачем он нужен. Со стороны дома появились слуги в цветастых одеяниях, тащившие с собою подносы. Двое волокли следом огромный чан, в котором плескалась какая-то жидкость.
Теперь Колунову удалось разглядеть лица здешних прислужников. Как не странно, в них не было ничего человеческого: фасеточные глаза-плошки по сторонам черепа, мощные жевала, жесткие сочленения лап, заканчивавшихся чем-то вроде присосок. Похоже, это были не люди, а насекомые. Халаты и колпаки скрывали различие, и не было удивительно, что учитель смог ошибиться. «Богомолы» - всплыло слово в мозгу у Колунова.
В это время слуги уже донесли свою ношу. Огромный чан был поставлен перед драконом, и Данила Васильевич понял – это была гигантская чашка душистого чая. Другую чашечку-пиалку богомол-слуга поставил на столик Колунову, а рядом с ней и чайник изящного фарфора. Следом появились блюда с закусками из рыбы и мяса, сушеными фруктами и орехами, чтобы проголодавшийся гость мог утолить аппетит.
Тай Лю взял в лапу принесенную ему чашу, потянул курящийся из нее аромат ноздрями. Колунов последовал его примеру – налил чай, вдохнул, попробовал. Его удивил странный терпкий цвет и тонкий вкус – подобное ему пробовать еще не доводилось.
«Рассказывай, Данила Васильевич, - произнес дракон. - Как заплутавший странник в летнюю жару, я жажду влаги твоей мудрости. Расскажи мне о жизни на земле».

Предыдущие выпуски: глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9

Следующая глава