Как выбирали Ельцина
Привычка на все лады ругать современность не должна заслонять от нас и положительных факторов, ей присущих. Один из них — благоприобретенный навык писать историю по горячим следам. Карамзинская «История государства Российского» шла к нам многие десятилетия, а история повседневности российской — пишется, издается и читается с колес. В своё время – всего-то двадцать лет назад – "бестселлером" стала книжка председателя счетной комиссии первого Съезда народных депутатов РСФСР Юрия Сидоренко «От потрясенного Кремля до...». Ну, про бестселлер – это я пошутил. Автор напечатал за свой счет в родном ему Ростове-на-Дону тираж в одну тысячу экземпляров. И продавали её в самом Кремле – там я и сподобился тот труд приобрести.

Сейчас, в канун всяких годовщин и микроюбилеев, развелось немало очевидцев, известно, что и бревно несли на субботнике с Лениным не менее ста энтузиастов. Вот уж и люди 85 года рождения запросто расправляются с теми вехами, раскладывая по полочкам и препарируя по косточкам Лукьянова и Горбачева, Брежнева и Пельше, а уж всякие слиски у них и вовсе на подверстке.

Давно стал достоянием истории первый Съезд народных депутатов России, однако драматические его перипетии еще долго будут будоражить общественную мысль. К летописи политической жизни современности время добавляет новые краски, которые не почерпнуть из отчетов и стенограмм. Одним из таких ценных свидетельств очевидца и участника жарких дебатов в Кремле явились изданные по горячим следам записки народного депутата РСФСР Юрия Сергеевича Сидоренко.

Автор — хирург-онколог, директор института был всего лишь, казалось бы, на неприметном месте - председателем счетной комиссии, и он столкнулся, по его словам, с теми же проблемами, которые сегодня в неизмеримо расширенном виде стоят и перед руководителями страны. Поскольку в состав комиссии вошли депутаты различной политической ориентации, их требовалось сплотить. «Это было непременным условием еще и потому, что сама технология нашей работы требовала максимального напряжения физических и нравственных сил, — пишет Сидоренко. — В этих экстремальных обстоятельствах конфликтные ситуации, если бы они возникли, могли не только затормозить, но, я уверен, полностью парализовать работу счетной комиссии, а значит, и всю деятельность Российского съезда».

Казалось бы, эка невидаль — счетная комиссия, ну какие тут могут быть страсти! Но уже с самого начала работы они начались... На учредительное заседание, например, явились никем не званные работники Президиума Верховного Совета предыдущего созыва и... в доброй старой манере заявили, что, мол, есть мнение избрать председателем комиссии депутата X., кандидатуру, может быть, и достойную во всех отношениях. Тем не менее всех насторожила напористость непрошеных консультантов. Их попросили покинуть Грановитую палату, а баллотировка, не принося результатов, тянулась до тех пор, пока кто-то не предложил кандидатуру Сидоренко. Стоически принял Юрий Сергеевич обязанности главного счетчика съезда, решив руководствоваться библейской мудростью: «Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего я не могу изменить, мужество — изменить то, что могу, и мудрость — всегда отличать одно от другого».

Автор рассказывает о нюансах своей работы, на первый взгляд, несущественных. Такая, казалось бы, рутинная процедура, как печатание бланков бюллетеня для тайного голосования. Доминировавшая десятилетиями политическая система оставила нам в наследство своеобразного властного мастодонта — гибридное образование «Съезд народных депутатов — Верховный Совет РСФСР». Нигде, кроме России, не была сохранена эта неуклюжая структура, учрежденная в 1988 году на союзном уровне в качестве фильтра для отсеивания неугодных командной системе кандидатов в парламентарии. В этих условиях велика ответственность депутатов, входящих в счетную комиссию, поскольку при избрании Председателя Верховного Совета и его заместителей каждый голос мог оказаться решающим.

Так вот, Сидоренко еще по опыту собственной избирательной кампании знал, насколько опасна бесконтрольность при изготовлении бланков бюллетеня — это всегда может привести к подтасовкам результатов выборов. Поэтому на Съезде было решено при выборах Председателя Верховного Совета в типографии Кремля печатать только первый экземпляр официального бюллетеня с фамилиями кандидатов. Далее группа депутатов в сопровождении наряда милиции выезжала в одну из московских типографий, которая определялась в самый последний момент. Там выбирали печатную машину, определяли новый формат, цвет и шрифт бюллетеня. Принимались все меры для того, чтобы ни одного лишнего бюллетеня напечатать было нельзя. Все эти тонкости подробно перечисляет автор, но детали технологии не делают рассказ скучным, а наоборот, придают ему оттенок детективной интриги. Мало того, что каждый экземпляр бюллетеня был неповторим, на обороте каждого из них еще и расписывались три-четыре депутата, после чего все бланки вновь тщательно пересчитывались.

Можно в чем-то и поспорить с автором, когда он уверяет, что победа Ельцина в немалой степени объяснялась просмотром депутатами фильма Говорухина «Так жить нельзя», а также… коллективным посещением выставки работ Глазунова или же впечатлениями того дня, когда депутаты в едином порыве отправились почтить память академика Сахарова. Конечно, в той или иной степени мнение депутатов формировалось и под влиянием этих событий. Но нельзя недооценить тот факт, что аппарат предпринял судорожную попытку в очередной раз «потопить» Ельцина, так что когда депутаты голосовали за него, они тем самым голосовали и против политических интриг, целью которых было провести удобного в духе доброго старого времени кандидата — послушного и никуда не высовывающегося.

Каплей, переполнившей чашу, немало повлиявшей на окончательный расклад голосов в пользу Ельцина, стала так называемая «тайная вечеря».
«Состоялась она, — пишет Сидоренко, — далеко не в соответствии с библейскими текстами, а просто, «по-нашему», собрали вечером и тайно (отсюда и название «тайная вечеря») правых депутатов строго по спискам, то есть людей самых что ни на есть надежных и проверенных, на Старой площади для дискуссии-инструктажа. В дружеском кругу и накоротке еще раз были оговорены пресловутые цифры, отражающие число сторонников и противников Ельцина, и вопрос был ясен и опять-таки прост. Нужна консолидация голосов правых депутатов, и Ельцин будет надежно забаллотирован. А что касается левых депутатов и их возможного влияния на исход голосования, то один из присутствующих на «тайной вечере» уверенно успокоил свой президиум: «Не волнуйтесь, товарищи, у нас все охвачено».

Увы, тайное стало явным, и проделанная работа во многом пошла насмарку. Шокированная самим фактом и процедурой «тайной вечери» часть так называемых правых депутатов не только собиралась голосовать за Ельцина, изменив свое первоначальное решение (некоторые из них на первых двух турах голосовали против Бориса Николаевича), но еще и участвовать в коллективном протесте».

Ельцин в третьем туре голосования набрал 535 голосов - половину положенного по Конституции РСФСР количества голосов (на деле еще оставалось недоизбранными восемь депутатов) плюс один голос. Автор подробно рассказывает о том исполненном драматизма моменте, когда комиссия решала вопрос о сакраментальном пятьсот тридцать пятом бюллетене, ибо кое-кто склонялся к мысли признать его недействительным.

Шаг за шагом, часто с изнурительными проволочками, Съезд продвигался к намеченной цели. И то, что он, несмотря на значительное, а в иных моментах и решающее противодействие консервативных сил, оставил парламенту радикально настроенный политикоправовой фундамент, позволяющий действовать Верховному Совету более-менее свободно, в этом есть заслуга и счетной комиссии. Были попытки — и о них тоже говорит Ю. С. Сидоренко — дискредитировать работу комиссии со стороны представителей партийной номенклатуры (один второй секретарь обкома на глазах у всех пытался опустить в урну сразу два бюллетеня — за себя и за своего «первого»). О действиях высокопоставленных партийных функционеров автор высказывает свое нелицеприятное мнение довольно откровенно.

Вот, скажем, много было нареканий на неудобство работы в длинном и узком зале большого Кремлевского дворца (как известно, к «Съезду победителей» в 1934 году два зала — Александровский и Андреевский — были соединены в один). Депутатов, пишет Сидоренко, не пустили в Кремлевский Дворец съездов: там, якобы, нужен ремонт. Это, однако, не помешало срочно «отремонтировать» его, чтобы провести там Учредительный съезд коммунистов России.

Милицейские кордоны вмиг оттеснили москвичей и гостей столицы от гостиницы «Россия», где соседями депутатов оказались делегаты РКП. «Мы, народные депутаты России, как я уже говорил, шли сквозь толпу. Нам дарили цветы или жестко критиковали, мы слушали претензии и читали лозунги. А теперь вместе с делегатами Учредительного съезда РКП выходили на улицу и сразу же вспоминали слова Булгакова: «Пуста была аллея».
Более того, в Кремле была проведена «демаркационная линия». По мнению Сидоренко, это было не просто проявлением власти, но ее стилем. Сообщение между двумя дворцами было наглухо перекрыто, при этом делегаты Учредительного съезда беспрепятственно проходили на депутатский форум, попытки же обменяться «визитами вежливости» оказались безуспешны. Вот как пишет об этом автор:
«Значки народных депутатов и мандаты не производили никакого впечатления. Депутаты были обескуражены.
— Почему мы не можем пройти?
— Власть запретила.
— Но мы же как раз и являемся властью!
— Вы? Кто вам сказал, что власть — это вы?
— А кто же тогда власть?
—А власть — это те, которые приказывают нам.
— Кто же вам приказывает?
— Нам приказывает партия, ее высший эшелон. А мы выполняем.
Слава Богу, наконец, нашли. Вот она —истинная власть!»

Книга заканчивается символически. Доктор Сидоренко оперирует онкологического больного — случай исключительно тяжелый. «Между тем, — заканчивает свой рассказ Сидоренко, — прооперированная больная и ее муж перед самой выпиской опять появились у меня в кабинете. Они были веселы и счастливы. Они говорили наперебой: «Спасибо. Благодарю вас...» И я отвечал в том смысле, что ничего особенного не произошло, что это наш долг... Тогда они взяли меня за руки, прижались ко мне, и я услышал: «Юрий Сергеевич, Юрий Сергеевич, спасибо вам за Ельцина!»

Так и завершилась эта «минута славы» рядового участника исторического процесса. Кому-то это история может показаться сентиментальной и неправдоподобной, вот почему автор не называет подлинное имя больной и номер истории ее болезни. Но, думается, и без этой детали рассказ участника поистине исторического Съезда подкупает искренностью и честностью, желанием разобраться во всех хитросплетениях нынешней политической ситуации и сделать их достоянием поистине фантастической отечественной истории.

Потом автор разочаровался в своих откровениях – оказался в стане коммунистов и противников Ельцина.

А я ведь помню тот вечер – голосование. Шли эти депутаты к урнам – как на панихиду. Я вдруг подошел к Ельцину, единственный раз, тихо спросил, даст ли он интервью нашему журнальчику.
- Дам.
Но у нас в редакции начальство было всё пролукьяновское – об интервью и слышать не захотели. Только потом, когда уже Ельцин стал во главе страны, они побежали к нему со своими вопросами – флюгеры…
А тогда… Как-то так получилось, что мы уходили из Кремля рядом с Ельциным. Он ни с кем не разговаривал, к нему никто не подходил. Только бросилось в глаза – перед Спасской башней офицер милиции щелкнул каблуками и отдал ему честь. Он кивнул снисходительно. Жалею, что не задержался – ведь надо было посмотреть, на каком-таком легендарном «москвиче» и без всякой охраны он тогда ездил. Тот «москвич» мог бы стать подобием ленинского броневика…

А мой товарищ из «Известий», который остался в ту ночь ожидать результатов голосования, звонил мне периодически – тягостная неизвестность продолжалась почти до рассвета.
Перевес был какой-то смешной – минимальный.
Но самое смешное, что противником был жалкий пигмей Полозков… Он-то не прополз, ну а мы что теперь – в выигрыше?