Еп. Іустинъ (Полянскій) († 1903 г.)

Аще кто хощетъ по Мнѣ ити, да
отвержется себе, и возъметъ крестъ
свой и послѣдуетъ Ми (Лук. 9, 23).
Аще кто Мнѣ служить, Мнѣ да
послѣдствуетъ: и идѣже есмъ Азъ,
ту и слуга Мой будетъ (Іоан. 12, 26).
Но иже аще постыдится Мене и Моихъ
словесъ, сего Сынъ человпческій
посты­дится... (Лук. 9, 26). Аще кто не
гря­детъ въ слѣдъ Мене, той не можетъ

Такъ сказалъ Тотъ, Кто здѣсь предлежитъ въ та­комъ видѣе.

Кого мы видимъ здѣсь предлежаща, такъ уничиженна и умаленна паче, всѣхъ сыновъ человѣческихъ. Кто Сей въ терніи, уязвленный, нагъ, мертвъ и не погребенъ?

О, глубина богатства и премудрости Божіей (Рим. 11, 33)! Се Судія, Творецъ и Богъ нашъ! Судія живыхъ и мертвыхъ, осужденный на позорнѣйшую смерть! Творецъ всяческихъ—мертвъ и бездыханенъ! Богъ страдаетъ въ видѣ раба-преступника! Кто можетъ постигнуть cie таинство? Цѣлой вѣчности и всѣхъ вмѣсте умовъ человѣческихъ недостанетъ для того, чтобы вполнѣ обнять мыслію великость сего событія!

Но что было причиною такого неслыханнаго, не­изречен наго и ужаснаго событія? Что заставило Сына Божія содѣлаться Сыномъ человѣческимъ и претерпѣть все то, что только можетъ изобрѣсти злоба человѣческая?

Любовь къ человѣку-преступнику, любовь къ по­гибающему человѣчеству содѣлали таковыя чудеса.

О, человѣкъ! ты, который, за беззаконіе свое и ожесточеніе, не стоишь ни малѣйшаго помилованія, о,    человѣкъ!—ты, душа твоя, твое блаженство при­чиною того, что 1исусъ Христосъ, невиннейшей Агнецъ, былъ закланъ днесь. Потому что, если бы Іисусъ Христосъ не изволилъ пострадать нашего ради спасенія, то не бы убо спаслася всяка плоть; тогда бы все несчастное племя Адамово погибло во­вѣки и безвозвратно, тогда никто и никогда бы не могъ быть въ царствіи небесномъ, ни за какія за­слуги и никакими страданіями.

Но се, нынѣ, по великой милости Іисуса Христа, всякій, кто только хочетъ, можетъ получить перво­бытное блаженство во царствіи небесномъ. Ныне всякій имѣетъ возможность достигнуть царства не­беснаго: двери отверсты, путь показанъ и, по воз­можности, очищенъ, и даже готовы помощь и утѣшеніе на всякомъ шагу онаго.

Но путь, которымъ можно достигнуть царствія небеснаго, только одинъ для всѣхъ; нѣтъ и не бы­ло, и не будетъ вовѣки другаго пути въ царствіе небесное, кромѣ того, который показалъ намъ Іисусъ Христосъ и которымъ Онъ Самъ прошелъ.

Но каковы путь сей, и какъ должно идти по не­му? Мы побесѣдуемъ нѣсколько о семъ при гробѣ Того, Кто первый прошелъ симъ путемъ.

Іисусе, Слове Божій! даждь разумъ и слово мнѣ, Твоему слабѣйшему служителю, дабы я могъ и ны­нѣ, и всегда достойно возвѣщать слово царствія Тво­его, и коснись Твоею благодатію сердецъ нашихъ, дабы всякое слово Твое доходило до нашего слуха сердечнаго.

При сотвореніи перваго человѣка, путь къ бла­женству или къ царствію небесному, отъ самаго на­чала онаго и до безконечности, былъ легокъ, гладокъ, чистъ, широкъ и усыпанъ розами, такъ что идти по сему пути—значило переходить отъ радо­сти въ радобть, отъ удовольствія къ удовольствію и отъ торжества къ торжеству.

Но когда горькій плодъ древа познанія добра и зла палъ на семъ пути, то въ то же время волчцы и тернія произрасли на немъ и до того заглушили и заградили его, что человѣкъ, при всѣхъ усиліяхъ разума своего, не могъ отыскать онаго; а тѣхъ, ко­торые великими подвигами своими приближались къ нему, пламенный мечъ Херувима прогонялъ; а по тому, до пришествія Іисуса Христа въ Міръ сей, никто не могъ войти въ царствіе небесное.

Іисусъ Христосъ, Великій Спаситель нашъ, пер­вый показалъ намъ сей путь и первый прошелъ симъ путемъ. Но кто, кто можетъ изъяснить тѣ скор­би и страданія, которыя Онъ встрѣтилъ на семъ пути?!

Но поелику мы для того-то и собрались здѣсь, чтобы вспоминать и прославлять страданія Іисуса Христа, а потому обратимъ наше вниманіе на оныя и, сколько можемъ, вспомянемъ ихъ.

Страданія Іисуса Христа начались не съ того только времени, когда Онъ былъ преданъ въ руки человѣковъ; но вся жизнь Іисуса Христа, отъ яс­лей и до Голгоѳы, была не иное что, какъ безпрерывная и тяжкая цѣпь многоразличныхъ и многообразныхъ страданій, такъ что, отъ самаго Его ро­ждества до того времени, когда Онъ испустилъ духъ Свой на крестѣ, не было даже минуты во всей Его тридцати-трехлѣтней жизни, въ которую бы Его чи­стѣйшая душа не страдала, и крестъ, на коемъ умеръ Іисусъ Христосъ, есть только конецъ Его земнаго поприща.

Страданія Іисуса Христа были и внутренія, и наружный, и духовныя, и душевныя, и тѣлесныя. Духовныя страданія Іисуса Христа начались съ того самаго времени, въ которое Онъ сошелъ съ небесъ , и воплотился, или, скажемъ лучше: Іисусъ Христосъ есть Агнецъ заколенный и закалаемый отъ сложенія мipa и до тѣхъ поръ, когда Онъ все во вселен­ной, умиротворивъ Своею Кровію, предастъ Отцу Своему, покоршему Ему всяческая, и потому духов­ныя Его страданія мы даже вообразить себѣ не мо­жемъ.

Душевныя же и тѣлесныя страданія Іисуса Хри­ста начались вмѣстѣ съ Его земною жизнію, и, Боже мой! сколько самоотверженій, сколько бореній, сколько противностей, сколько огорченія, сколь­ко горестей внутреннихъ долженъ былъ перенести Іисусъ Христосъ! Евангеліе не описываетъ подробно всяческихъ страданій Іисуса Христа, впрочемъ, по­тому, что скорѣй можно исчислить и описать каж­дую песчинку всѣхъ міровъ, нежели исчислить всѣ душевныя страданія Іисуса Христа: но Евангеліе за­мѣчаете только нѣкоторые изъ таковыхъ случаевъ, и мы здѣсь, по возможности, исчислимъ оные.

Іисусъ Христосъ, Царь небесъ и земли, рождается въ нищетѣ, отъ убогой Матери, въ пещерѣ, среди зимы и лишенный всякой человѣческой помощи, ибо мнимый отецъ Его былъ бѣдный плотникъ; Тотъ, Кого не могутъ вмѣстить небеса, вмѣщается въ самое тѣсное пространство яслей; Тотъ, Кто всегда былъ, есть и будетъ,—сталъ временнымъ мла- денцемъ; Тотъ, Коего силою и крѣпостію воздви­гнуты громады міровъ,—былъ слабый младенецъ; Тотъ, Кто далъ Моисею законъ на горе Синайской и Кто всякому начертываетъ законъ на сердцѣ,— подвергается кровавому закону обрѣзанія; за Того, Кто пришелъ искупить міръ,—Мать Его платите выкупъ, какъ платили бѣднѣйшіе родители за сво­ихъ первенцевъ; Того, Кто въ десницѣ Своей имѣетъ и хранитъ жизнь всѣхъ тварей,—Иродъ ищете убить; Тотъ, отъ Лица Коего нѣкогда побѣгутъ не­бо и земля,—долженъ былъ бѣжать въ Египетъ; Тотъ, Коего манію повинуется все во вселенной,— Самъ повинуется Своей Матери; Тотъ, Кому слу- жатъ тьмы Ангеловъ,—служилъ мнимому отцу Сво ему, какъ добрый сынъ, и Своими руками труждался и дѣлалъ; Тотъ, Кому небеса—престолъ, зе­мля—подножіе, не имѣлъ уголка на землѣ, гдѣ бы могъ подклонить главу Свою; Тотъ, Кто всѣ сокро­вища міровъ имеѣтъ въ рукѣ Своей,—былъ самый бѣднѣйшій человѣкъ; Тотъ, о имени Коего нѣкогда поклонится всякое колѣно небесныхъ, земныхъ и преисподнихъ,—попустилъ діаволу искушать Себя; Тотъ, Имже царіе царствуютъ и Кто есть Всемогущій Царь небесъ и міровъ,—платитъ дань царю земному, какъ подданный.

Всякое слово будетъ слабо для изображенія духовныхъ и душевныхъ страданій Іисуса Христа, какъ Богочеловѣка!

Теперь взглянемъ на Его страданія во время Его великаго служенія.

Возможно ли думать, чтобы такого великаго Про­рока, сильнаго словомъ и дѣломъ предъ Богомъ и всѣми людьми, не приняли и не почтили люди? Но нѣтъ, Онъ былъ въ Mipe, и міръ, Имъ сотворенный, не позналъ своего Творца; Онъ явился къ Своимъ единоплеменникамъ, но свои Его не приняли, и не толь­ко не приняли, но Его поносили, охуждали и пре­зирали и, изъ презрѣнія, называли плотниковымъ сыномъ. Его почитали обманщикомъ и льстецомъ; Его называли ядцею, винопійею и другомъ отъявленныхъ грѣшниковъ; Его считали имѣющимъ бѣса въ Себѣ; въ одномъ мѣсте хотѣли Его сбросить съ горы, какъ несноснаго въ обществѣ; много разъ хотѣли Его побить каменьями, какъ богохульника; за благодѣянія Его платили Ему лютѣйшею неблагодарностію; ученіе Его называли лестію; многіе или совсѣмъ не хотели слушать Его, просто какъ пріятнаго разсказчика, или слушали для того только, чтобы уловить Его на словахъ. Если Онъ творилъ чудеса, то враги Его говорили, что Онъ это дѣлаетъ силою сатаны. Онъ воскрешалъ мертвыхъ, а Его Самого хотятъ и ищутъ убить.

Вотъ слабый очеркъ страданній Іисуса Христа, какъ пророка и проповѣдника.

Наконецъ, воззримъ на послѣднія Его страданія, какъ человѣка и ходатая человѣковъ.

Страницы: 1 2

После торжества Недели ваий начинается напряженное восхождение по ступеням страстной недели к вершине Голгофы. Для христиан древности это и была Пасха — крестная.

Фреска Мануила Панселина в соборном храме монастыря Ватопед (Афон), XIV век

Страстная неделя для нас, христиан современности стала актуальным переживанием подвига Христа, необходимым, чтобы достойно встретить Пасху торжественную, Пасху Воскресения.

За восклицаниями «Осанна в вышних!» следует призвание ко вниманию, сосредоточенности и молитве. На утренней службе понедельника Страстной недели нас встречает песнопение: «Се Жених грядет в полунощи, и блажен раб, егоже обрящет бдяща: недостоин же паки, егоже обрящет унывающа. Блюди убо душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши, и Царствия вне затворишися, но воспряни зовущи: Свят, Свят, Свят еси Боже, Богородицею помилуй нас». Тропарь «Се Жених грядет в полунощи…» поется первые три дня Страстной недели. Эти слова отсылают к евангельской притче о десяти девах (Мф. 25. 1-13). Душа не должна погрузиться в сон в ожидании Жениха – Христа. От степени нашего внимания и сосредоточенности зависит близость к Царству Божиему. И это один из важнейших смыслов Страстной.

На этом последнем отрезке великопостного пути нас ожидают Страсти и Смерть Христовы. В древности последняя неделя поста, предпасхальная, называлась «Великой». Воздержание в эту неделю усиливалось. Предписывались строжайший пост на хлебе, соли и овощах, советовалось полное неядение в пятницу и субботу. «…эти шесть дней Пасхи обыкновенно все проводят в сухоядении т. е. вкушают под вечер только хлеб с солью и водою; некоторые же усердно удлиняют неядение: иные же и всю неделю до пения петухов в воскресенье проводят без пищи» свидетельствует св. Епифаний Кипрский.

Каждый день Страстной недели – Великий. Бабушки из курской деревенской глубинки называют Страстную неделю Страшной неделей.

Великий Понедельник Страстной недели: Иосиф Прекрасный и иссохшая смоковница.

В этот день, как говорит синаксарь из Постной Триоди «…память творим блаженного Иосифа Прекрасного, и изсохшия смоковницы…».

Иосиф, последний сын ветхозаветного патриарха Иакова является прообразом Христа. Завистливые братья сначала скрывают его в пересохшем водяном рве, а затем продают работорговцу за тридцать сребренников. Иосиф, ставший начальником египетской земли, дает своим братьям пшеницы, когда среди израильтян свирепствует голод. Подобно Иосифу, Христос пострадал от зависти единоплеменных Ему Иудеев и был предан своим учеником за тридцать сребренников. Заключенный в темный ров — гроб, Христос своей властью восстает от мертвых и, спасая нас от греха, так же как Иосиф раздавал пшеницу, утоляет наш духовный голод Таинством Евхаристии: «…человеколюбно искупает нас таинственным пшеницедательством, яко Сам Себе за нас давый, и яко питает нас Небесным Хлебом, своею живоносною плотию». Это первая тема понедельника Страстной недели. В Священной историй более чем за 3600 лет проявляется предуведомление о Христе и Его Страстях. Для нас время спрессовано, оно сжимается в тугую пружину, которая развернется в День Пасхи. В дни Страстной недели переживаем и то, что было на заре истории, и то, что произошло две тысячи лет назад и переживается нами сегодня с неизменным чувством новизны. Образы Священной истории сплетаются в причудливый и прекрасный узор.

Один из элементов этого узора – образ иссохшей смоковницы из евангелий от Матфея (Мф. 21. 19-22) и от Марка (Мк. 11. 20 -23). Господь проклял смоковницу на которой не оказалось плодов. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит в беседе на Великий Понедельник Страстной недели: «Бесплодная смоковница при дороге с одними листьями — это я, и вы, брат и сестра, возлюбленные. К нам с вами часто приходит и рано и поздно Насадитель жизни нашей, Господь Иисус Христос, алчущий нашего спасения, приходит, чтоб утолить голод души нашей, чтобы стать для нее хлебом жизни. И, увы, почти всегда находит в нас только заботы о житейском — одни листья; плодов же веры, всеусильного попечения о спасении душ наших нет как нет». И это предупреждение для всякого христианина идущего путем Страстной недели, переживая предательство Христа, Его страсти и смерть на Голгофе, мы не должны прийти к Пасхе без духовного плода. Образ смоковницы должен устрашать «…не делающих прикладного добродетелей плоды», то есть «устрашая всякого, кто не приносит плод, добродетели приличествующий.».

Рефреном хвалитных стихир (поющихся в конце утреннего богослужения) Великого понедельника Страстной недели служат слова о том, что Господь идет к мучению, которое принимает на Себя по собственной воле: «Грядый Господь к вольной страсти…», «Достигшее верни спасительную Страсть Христа Бога», «Господи, грядый к страданию». Эта мысль – повод для сугубого покаяния: «Изсохшия смоковницы за неплодие, прещения убоявшеся братие, плоды достойны покаяния принесем Христу, подающему нам велию милость». То есть убоимся проклятия бесплодной смоковницы и принесем плоды покаяния. С этой мыслью вступаем в Великий Вторник.

Страницы: 1 2 3 4 5