| Jul. 3rd, 2011 @ 08:22 pm Мир — это война |
|---|
Вчерашняя новость о «свободе критики холокоста» — всего лишь продолжение опаснейшей тенденции, начавшейся отнюдь не вчера. Кстати, а что скажет по этому поводу Дюков и Со.?
Ну, а пока они переваривают, вставлю-ка я свои пять копеек.
Несомненно, закон, который собираются отменить в Испании и пока ещё существующий во многих других странах Европы, не особенно способствовал установлению исторической истины в отношении преступлений гитлеризма. Но у него была другая, не менее важная функция — препятствовать откровенной лжи, которую под видом «исследований» распространяли ревизионисты и недобитые гитлеровцы. Есть время разбрасывать камни и есть время их собирать. Необходимая историческая дистанция для бестрепетных подсчётов и беспристрастных оценок ещё не набрана. Вера во что-либо — безусловно, вещь предельно интимная, а вот публичная пропаганда собственных верований — это нечто совершенно иное, касающееся абсолютно всех, кто так или иначе попадает в рамки потенциальной аудитории.
Но это всего лишь один из аспектов, причём, на мой взгляд, не самый существенный. Важность происходящего в ином, а именно — в том, что решение испанского судьи ложится ещё одним элементом в мозаику дискурса, обретающего ширину и глубину, дающие право назвать его без преувеличения историческим. Это — демонтаж мирового порядка, сложившегося по итогам Первой и Второй мировых войн.
В этом, всё стремительнее фрагментирующемся, мировом порядке, преступления гитлеризма и его союзников, вольных или невольных — национал-мечтателей всех мастей, западно- и восточноевропейских, японских милитаристов, прямых и косвенных коллаборационистов, — занимали важное место в исторической памяти европейцев, и шире — Западной цивилизации. Эти преступления — а уничтожение евреев как вопиющий образец такого преступления, достигшего масштаба геноцида, своего рода контрапункт — не просто легитимизировали, а без преувеличения освящали множество смыслов — от союзнических отношений между непримиримыми идейными противниками до чудовищных жертв и разрушений по обе стороны противостояния, от Дрездена и Хиросимы до Нюрнбергского процесса и ООН. Все эти смыслы — не только кандидаты на пересмотр. Они, вполне вероятно, будут вовсе отменены.
Опасность обозначенного дискурса прежде всего в том, что демонтаж столь системных конструкций, как мировой порядок, не бывает частичным: вспомните пресловутую «горбостройку». На праве критиковать «миф о Холокосте» никто не остановится. Собственно, это уже происходит — чего стоят хотя бы попытки (не единичные и не безуспешные) приравнять коммунизм к нацизму, а победу в Великой Отечественной — к катастрофе лета 1941-го. Всё это отнюдь не невинные «игры патриотов» в борьбе за абсолютную истину, невероятную, как пресловутый «сферический конь в вакууме». Это шаги, ведущие нас — всех без исключения — в новую реальность. Но ведь новую реальность нужно ещё утвердить, подтвердить её право на существование. И это, в свою очередь, можно сделать только кровью. Большой кровью. Так нас постепенно, но неумолимо подводят к признанию войны нормой существования, а не катаклизмом. И речь сейчас не о той войне, о которой я говорю в «Грозовом горизонте», а о самой настоящей, горячей войне — с бомбами и самолётами, пусть и распылённой на множество так называемых «локальных конфликтов ограниченной интенсивности». В том мире, мире войны, куда мы все движемся, понятие «ограниченный конфликт» окончательно станет эвфемизмом, который уже никого обмануть не сможет.
В ходе обрушения прежнего мирового порядка (не хочется называть его старым, а идущий ему на смену — новым) граница между войной и миром будет стёрта бесповоротно. Плюс на минус даёт минус, поэтому состояние «ни мира, ни войны» невозможно: если нет мира — есть война.
И ничего больше.
Уже пришёл Армагеддон,
что дивно всё переиначит,
и наплевать на этот дом.
Налей вина и сядь. Поплачем.
|
|  |
