Вадим Давыдов | ARDET VERBUM

два:

Рэйчел опустила руку и посмотрела на Гурьева полными слёз глазами — он едва удержался, чтобы не заскрипеть зубами:
— Скажи мне, Джейк, только одну вещь. Чего ты хочешь на самом деле?
Гурьев удивился — удивился по-настоящему, без тени притворства. И вопрос, и тон — если не застали его врасплох, то лишили возможности спрятаться за дежурными фразами или, паче того, шуткой. Рэйчел смотрела и ждала. Гурьев рискнул попробовать — не уклониться от ответа, но хотя бы немного выиграть время:
— О чём ты, родная?
— Я спросила то, что спросила, — нахмурилась Рэйчел. В её речи иногда звучали английские конструкции — особенно тогда, когда она сердилась. Гурьев, против обыкновения, не улыбнулся. — Я спрашиваю, чего ты хочешь на самом деле. Царство, победа — сейчас и вообще — всё это просто не может быть целью. Даже твоё пресловутое равновесие — это всего лишь средство, как и всё остальное. Чего же ты хочешь?
— Ты уверена, что тебе следует это знать, — Гурьев кивнул и шагнул к ней, протягивая руку: —Идём.
— Куда?!
— Идём со мной, — произнёс он тоном, которому — Рэйчел знала — ни в коем случае не следует перечить. Даже ей — не позволено.
Они вышли на балкон-галерею, и ночь приняла их в свои объятия. В благословенном климате этих широт вместе с темнотой приходила прохлада — каким бы жарким ни выдался день, и Рэйчел благодарно взглянула на Гурьева, набросившего свой пиджак ей на плечи. Город внизу был затемнён, но всё равно — не верилось, что где-то гремит канонада и погибают люди.
— Посмотри вверх, — тихо велел он.
Рэйчел подняла голову, и бескрайний купол небес, усеянный огромными яркими звёздами, словно ожидавший этого мига, разом придвинулся, обретя глубину, такую, что у Рэйчел перехватило дыхание. Гурьев обнял Рэйчел — его губы оказались у самого её уха — и заговорил. Без всякого пафоса, скорее задумчиво, — но то, что он говорил, заставило Рэйчел содрогнуться всем телом:
— Они пришли оттуда, со звёзд. Их никто не звал, им что-то было нужно на нашей земле. Возможно, они спасали свою землю или спасались сами — мы не знаем, не знаем пока ничего, или почти ничего. Они были практически бессмертны, хотя и уязвимы. Мы даже не можем представить себе, что значит жить тысячу лет или десять тысяч, — для нас, людей, это и есть — бессмертие. Их было слишком мало, и они создали нас, чтобы мы работали на них. Ради чего — мы тоже не знаем. Они приковали нас к полям и рудникам, заставив добывать для себя золото, олово и медь, а себя назвали богами, отгородившись от нас ритуалами и поселившись на вершинах земли. Наверное, наш воздух был слишком густ, а запах наших тел, поднятых ими из грязи — оскорбителен для их обоняния. Но среди них оказались те, кому мы — хотя бы как творение их собственных рук — сделались не совсем безразличны. И, покидая Землю, они оставили нам Царский Род — для того, чтобы мера суда, прежде воплощённая в них, по доброй воле или от безысходности, не исчезла совсем. Зная нашу природу много лучше нас самих, они сделали это не из любви и не из благодарности, а просто потому, что негоже разрушать созданное однажды, множа хаос и пустоту. — Гурьев сделал глубокий вдох и тоже поднял взгляд в звёздное небо. — А теперь я скажу тебе, чего я хочу. Я хочу, чтобы мы встретились с ними там, посередине Млечного Пути. Если они ещё существуют.
— Зачем?! — всё ещё дрожа, спросила Рэйчел. — Джейк, Боже мой, — зачем?!
— Затем, чтобы подняться над уделом земляных червей, который они нам определили, — усмехнулся Гурьев. — Чтобы доказать самим себе прежде всего — хаос и пустота не властны над нашим разумом и нашей волей. Они обманули нас, сказав, будто удел человека — труд, и мы повторяем эту ложь везде, даже в наших объявленных священными книгах. Но это ложь, Рэйчел. Удел человека — вовсе не труд ковырянья земли. Мы — человечество, и наш удел — звёздные корабли на просторах Вселенной, и наши дети будут сжимать в ладонях поручни на капитанских мостиках этих кораблей — таково моё слово. И если для этого нам придётся стать бессмертными — мы станем. А всё остальное — только средство, ты совершенно права.
— Всё-таки ты сумасшедший, — прошептала Рэйчел. — Без-условный, беспримерный сумасшедший. Впрочем, я всегда это знала. Наверное, поэтому я так безумно тебя люблю?!

(Ответить) (Parent) (Thread)

Это есть фантазии. Вредные, причем. :-)

(Ответить) (Parent) (Thread)

нет, это как раз безвредные :)

(Ответить) (Parent) (Thread)

Вредные, мол "нас" создавали как рабов. Это серьезное заблуждение.

(Ответить) (Parent) (Thread)

возможно, не стану спорить

(Ответить) (Parent)