Я был в Китае в 89-м, спустя три недели после известных событий на площади Т., через которую уже разрешали ездить, но еще не разрешали ходить. В Пекине на всех мостах и у центральных перекрестков стояли солдаты, а рядом медленно кипела китайская жизнь: читатели книга на раскладушках под уличными фрнарями, игроки в маджонг, местный бизнесмен в сандалиях на босу ногу и спутниковой "моторолой" в авоське. Переговоры начинались за завтраком, продолжались за обедом и на экскурсиях, прерывались (именно что не останавливались) на ужин и сон. Потом мы были несколько дней в Харбине. Там жили в бывшей гостинице Хейлунзяньского обкома ЦК КПК, ее, по случаю кампании по борьбе с партпривелегиями, сделали просто гостиницей. Внекатегорийной: на дверях номеров даже номеров нет, входишь в холл - и прекрасная китаянка несет тебе навстречу твои ключи и провожает к двери. В Харбине мы недолго были в гостях у нашей переводчицы. Старая квартира, характерный запах старой мебели и книг, мама переводчицы - дочь русскоязычного серба, инженерившего на строительстве КВЖД и китаянки. Зеленый чай, краткая вежливая беседа с немногими подробностями жизни - и за нами приехали, чтобы тащить куда-то еще и переутомлять переговорами. Вечером мы с Борей гуляли, и он сказал: "Если бы у меня была такая квартира, я бы не пригласил совершенно чужих людей из другой страны". - "А вот ровно поэтому они и обгонят нас навсегда" - сказал я. Боря поинтересовался логикой моего вывода, и я сказал, что, если люди стыдятся того, как они живут сейчас, то у них не очень много шансов улучшить свою жизнь: первое, что нужно сделать, это признать, что живешь так, как живешь, употребляя силы на улучшение, а не сокрытие. Боря сказал, что, кажется, тут есть над чем подумать. Через год наш бизнесмен с "моторолой" в авоське был в Москве. Как выяснилось, он прекрасно умеет носить костюм, и начищенность туфель не оставляла желать лучшего.
В ту же копилку: один из моих друзей льет в Китае деталюшки для своих замков - асы советского военпрома делают это дольше, хуже и дороже. Другой был вынужден свернуть часть производства мебельной фурнитуры: если раньше он делал ее намного лучше китайцев, то сейчас китайцы делают те же изделия так, что от итальянских и немецких не отличить не только на взгляд, но и в процессе длительной эксплуатации.

асы советского военпрома делают это дольше, хуже и дороже - замечательно. Вообще, вся эта псевдопатриотическая риторика - чушь собачья. Даже применительно к военно-промышленным делам. Помню, перед японской войной итальянцы и англичане предлагали России свои суда на продажу, в т.ч. достроить недостроенные. Наши отказались, т.к. "надо свои развивать". В результате те суда купили японцы, переназвали на свой лад и отправили на театр военных действий. Это и были ровно те суда, которые потопили наших в Цусимском проливе. У них были незначительные, количественно невпечатляющие преимущества в бронебойности, дальности стрельбы и скорости. Вот и спрашивается - для важных, по-настоящему важных дел - где покупать? По-поему, патриотический ответ должен быть такой - вот где лучше, там и покупать.

Ну так вот именно же!

Вообще, разговоры о том, что вот мол, гражданское "мы" делать не умеем, но зато в области балета военная техника у "нас" самая лучшая меня всегда тихо радовали. Потому что военная техника по своему техническому уровню завсегда находится на нижнем уровне гражданских технологий массового производства или еще ниже, это такой закон природы специальный есть.

Вы правы. Весной 91-го года мы пригласили в свою малогабаритную трешку в девятиэтажке в спальном районе Москвы малознакомых (в то время) немецких партнеров. Хозяин фирмы с оборотом 300 миллионов ТЕХ марок и неплохим семейным капиталом побывал и на даче, и в нашем первом офисе, и даже на "Запорожце" покатался. После этого мы 8 лет весьма успешно просотрудничали, и вот уже 8 лет с удовольствием переписываемся и общаемся без особых дел. А домов-квартир, машин и стран с тех пор сменили немало.

Хе. У меня на кухне коммунальной московской квартиры немецкий мультимиллионер в 89-м поучаствовал в лепке пирожков. В 90-м его неленинским путем проследовал мультимиллионер шведский. Дел особых не получилось, но отношения сохранились.