Я желаю, чтобы пеплом из моего тела
Вспомогательным образом взошли хлеба
И чтобы технично цвели и спели
Свекла, самогон, пастила и руда

Я хочу, чтобы было радушно и зрело
Чтоб сисястые бабы красиво несли каравай
От которого гроздью неистовой, смелой
Возрастали б менты, государство, суды и тюрьма

Чтобы было прекрасно, светло и разумно
Не жалею последнего и не грущу
Для процветания человечества
Всё позабуду, навеки прощу!

Было дерево, про которое думали
Оно взрыв на чернильной поляне и время наружу
Полжизни в метро, да ещё на земле полжизни
И песни человека по имени Саксонское Небо

В электрическом вечере ползали мы с тобой по асфальту
Как мозаику всё собирали в ладони лица и пальцы
А по стёклам всё ползали капли, скакали тени
Мы считали ступени, мы до сих пор всё считаем ступени.

Было дерево, которое вообще никогда и никто не думал,
Потому что тогда б этот кто-то немедленно умер
А нам сволочам ни повеситься, ни застрелиться
Умывается кошка, собака блюёт в подворотне.

Мы не пёстрой толпою, но всё же бесстыдно кочуем
За нами закрылось не одно зеркало и сошлась не одна стена
Торжественное и весёлое схождение с бааальшого ума
Сколько прав одним махом даёт надежда на чудо

На квадратных площадях под хрустальным небом
На хрустальных площадях под квадратным небом
Между ними никто не владеет нимбом и бумерангом
В пластилиновой раме стекал фиолетовый вечер

Ненадолго хватает дыхания птицам
В этом смысле им меньше везёт чем рыбам
На стене нынче Африка, плохо воду держали трубы
Я люблю твои губы, Годива, люблю твои губы.

Скольких усилий мне стоило бросить пить
Если б вы знали, то тотчас попадали б ниц,
На искривлённой прямой между двух столиц
В третьей столице я о привычке жить
Сужу по полёту и прочим повадкам птиц

Людям голов неизвестное катится вниз
Легче забыть или сделать наоборот
Ты по доске удивлять человеческий флот
Чёрный кораблик отчаянно чёрная высь
В прорехах скверная вязь из кирпичных сот

Ноту ловить как рукою летящий лист
Северо-запад здесь дует какой-то норд-вест
Если тебе полюбившийся Южный Крест
Тянет тебя как какой-нибудь аметист
То никогда не услышишь, что здесь мест нет

Сквозь меня прошило лето
Раскалённою иглой
Из меня глядится птица
С непокрытой головой
Сон грядущий чудо в перьях
Подземельная игра
Утро красит нежным светом
Сто гробов из хрусталя
Рукотворные святыни
Смехотворные дела
Что же я такого сделал
Ты теперь большой как все

( Read more... )

здесь всё так шатко
здесь всё так зыбко
и всё с усмешкой
и всё с улыбкой

окурок гибкой
зовёт ухмылкой
весельем пылким
звенит бокал

на поезд скорый
клеймёным вором
с мешком укоров
я опоздал

быть может дальше
всё будет страньше
но что мне дальше
когда сейчас

здесь всё так зыбко
здесь всё так шатко
в последний вечер
и в первый раз

это герои Высшего Магистериума
такие
то есть пушечные ядра в дыроколе пшеницы такие
герои Плевы
белолицые сепаратисты
чревоточцы коры изнутри
адепты порваной целки


комедианты расстрельных рвов
трубадуры трупных объятий
зелёные златоложцы вселенной
гнилоносые поборники царственности
а, это стих написать надо

отворотные кирпичи поведения
целеуложенные патроны осквернения
равнозабытые модели поведения
короткостайные компромиссы завтра

водопады, впадающие в
звездопады паклей пряли
крохи малые, арбузы целые, венки дозрелые, калины красные
досыть прялы коеи устои ровнознычно бес
ны и бо сы до се гу ар
ып гы кро з-за дро фы

кому, расскажи, от чего и когда и зачем
поможет всесущий и малый серебряный шлем
от дебрей залога висящего дня пустоты
искрой полноводной затопит все страны бензин
посмотрит всеядный и фыркнет в рябое лицо
отсталым обрядом завертится вновь колесо
отрежет кругами носящий зыбучий и едкий песок
отростки назойливых белых и очень проворных ног

БЕЛОЕ БЕЛОЕ БЕЛОЕ БЕЛОЕ
БЕЛОЕ БЕЛОЕ БЕЛОЕ
БЕЛОЕ БЕЛОЕ
БЕЛОЕ
БЕ

.....
.............
............................
.........................................
........................................................

на вас оскалены четыре страшных гостя
и в землю вдавлены четыре странных тела
у снимков нет ни памяти, ни злости
у духов нет ни совести, ни тела

Ребёнок спросил, зачем я без головы
Мне было трудно ответить ему: на травы
Рост ответить чем бы то ни было сложно
Словами не описать, да и невозможно
Их находить для того, для чего нет слов
Милая, он собрал свои вещи и был таков

Любая собака со мною везде и всегда на ты
Иначе давно не сносить бы мне головы
Кончики пальцев сломались, достав до дна
И над домами вставала слепая весна
Ходит подводная жизнь, возмущает ил
Милая, он ушёл, потому что любил

Тебя, нимб зелёный и губы в крови птенцов,
Выпал из книги прекрасной вдовы мертвецов
Лист в прожилках, в кайме по краям хлорофилла
Ты любила? Ах да, ты любила, любила, любилла

" Да, позолота-то сотрется,
Свиная ж кожа остается! —
говорили стены."
Г. Х. Андерсен

изотрётся всё на свете
ничего не остаётся
только в лаковых штиблетах
ворон каркнет на колодце

ничего не предвещает
ничего не защитит
только пёс приблудный лает
да хозяйка голосит

умер он, не будет больше
ни подарков, ни вестей
что-то где-то на оконце
и обрывок средь людей

ни надежды, ни присмотра
ни родимого крыльца
ни огня, ни оселедца
ни покоя, ни конца