Еще раз о запасах нефти: дьявол в деталях
Еще раз о запасах нефти: дьявол в деталях
Распространено много объяснений, почему еженедельно выходящие данные о запасах нефти часто не вызывают ожидаемой логичной реакции на рынке. Обычно это связывают со спекулятивностью рынка. Однако, может быть, дело в самих этих данных? Под катом — перевод ответа известного эксперта нефтяного рынка Филиппа Верледжера на запрос EIA.

Ответ на запрос комментариев и рекомендаций Управления по энергетической информации (EIA) (Уведомление Федерального реестра от 27 января 2010)

Уважаемая госпожа Робинсон!
Отвечаю на запрос Управления по энергетической информации (EIA) о комментариях и рекомендациях относительно “информации, необходимой для поддержки анализа и улучшения понимания энергетических рынков,” который вышел 27 января 2010 г.

I. Управление энергетической информации (EIA) стало «помойкой данных». Качество данных, публикуемых EIA, резко ухудшилось. Улучшение качества публикуемых данных cослужило бы хорошую службу.
EIA публикует обширную подборку статистических данных по энергетике. Я сделаю акцент на статистике нефтяного рынка. Некоторые из статистических данных, публикующихся EIA, очень хороши. Но другие не лучше чем случайные числа. Информация относительно уровня запасов — хороший пример различий в качестве данных. EIA публикует еженедельную и ежемесячную статистику. Еженедельные статистические данные выходят спустя пять дней после конца отчетного периода. Ежемесячные данные выходят приблизительно через 90 дней после окончания месяца. Потом ежемесячные данные пересматриваются через год. Часто существует большое различие между изменением уровней запасов, указанным в еженедельной статистике, и изменением уровней запасов, указанным год спустя в заключительной статистике. Например, однажды еженедельные данные показали снижение запасов бензина в течение месяца более, чем на 14 миллионов баррелей. Это изменение было позже пересмотрено до 6 миллионов баррелей, когда вышли окончательные ежемесячные данные.

У этих статистических ошибок есть последствия. Ошибка в еженедельном отчете, которая преувеличивает снижение запасов, вероятно приведет к повышению цен, которое не оправдано «фундаментально». Как следствие, потребители могут переплатить за продукт миллиарды. Ошибка в еженедельном отчете, которая недооценивает снижение запасов бензина, приведет к понижению цен, что, вероятно, понизит маржу переработчиков, сокращая прибыль нефтяной промышленности.

Качество еженедельных данных может быть измерено на основе сравнения разницы рыночных цен с уровнями запасов. Об отношениях между разницами цен и материальными запасами написано много литературы. Список можно начать с Кейнса и Воркинга, дополнения внесли Бреннан, и позже, Вильямс и Райт. Эти экономисты, так же как многие другие, также отмечали, что цены содержат всю информацию о состоянии рынка. Статистические тесты, проделанные мной, указывают, что корреляция между изменениями цен и ежемесячными данными из отчетов Министерства энергетики (DOE) намного выше чем корреляция с данными о еженедельных запасах. Так как ценовые данные редко (если вообще когда-либо) пересматриваются и так как цены, как известно, содержат всю информацию о состоянии рынка, можно сделать вывод, что данные о запасах, публикуемые DOE ежемесячно, имеют намного более высокое качество.

EIA должно попытаться улучшить качество еженедельных данных о рынке нефти, прежде чем делать попытки собрать больше информации. В настоящее время, еженедельные данные — случайные числа. Использование этих данных рынком будет время от времени налагать излишнее бремя на потребителей и вызывать существенные потери нефтепереработчиков в других случаях. При таких обстоятельствах можно было заключить, что деньги налогоплательщика, идущие на финансирование EIA, наносят реальный ущерб американской экономике. Фактически, по моему мнению, EIA в настоящее время является агентством, потенциально способным причинить экономике ущерб.

II. EIA может улучшить качество данных, уменьшив объем собираемой информации.

В настоящее время EIA собирает тысячи независимых информационных сообщений от отчитывающихся компаний на еженедельной и ежемесячной основе. Формы отчетности длинны и сложны для заполнения. Кроме того, создается впечатление, что управление интересует количество собранных данных, а не их качество. Требование сообщать такое количество подробностей без сомнения создает сложности для фирм. Компании, обязанные отчитываться, выделяют минимальное количество ресурсов, необходимых, чтобы составить отчет, и в смысле рабочего времени и в смысле качества этого рабочего времени. Те, кто составляет отчеты для EIA, ни сейчас, и никогда в будущем, не будут иметь отношения к топ-менеджменту. Таким образом, чтобы улучшить качество информации, EIA должно сосредоточиться на ключевых показателях вместо того, чтобы требовать от компаний, чтобы они предоставили информацию обо всех своих действиях. Качество данных о запасах бензина, вероятно, улучшилось бы, если бы, например, EIA ограничилось требованием предоставлять информацию о запасах реформулированного и обычного бензина, имеющихся в каждом из пяти регионов, предусмотренных отчетностью, вместо того, чтобы просить различать 20 возможных сортов бензина.

EIA может несомненно улучшить качество данных засчет (1) ограничения объема собираемой информации и (2), упрощения форм отчетностей. У специалистов, которые обрабатывают поступающую в DOE информацию в таком случае будет больше времени, чтобы исследовать каждый переданный документ и найти ошибки. Такой анализ, вероятно, улучшил бы качество данных.

III. EIA не должно пытаться получить данные о сделках на энергетическом рынке, как предлагается в Уведомлении.

EIA предполагает сбор информации связанной с конъюнктурой рынка энергии. У меня есть обширный опыт подобных исследований, накопленный в ходе моей академической и консультационной деятельности (см. Adjusting to Volatile Energy Prices, Washington, D.C.: Institute for International Economics, 1994). Попытки собрать информацию относительно запасов и других параметров физической физических нефтяных активов, имеющихся у 50 крупнейших нефтяных компаний, будут иметь серьезные финансовые последствия для американских потребителей. Индустрия торговли нефтью высоко ценит секретность и сделает все, что сможет, чтобы избежать раскрытия важной информации. Одним из очевидных ответов на попытку сбора этих данных будет перемещение нефтяных запасов в фирмы, которые не ведут дел в США. У EIA, конечно, длинные руки, однако управление не может требовать отчетности у компании, если компания не занимается бизнесом в этой стране. Навязывание правила, требующего, чтобы фирмы, занимающиеся бизнесом в США сообщали об оффшорных запасах, приведет к тенденции увода запасов из Соединенных Штатов. Американские потребители дорого заплатят за эти действия, а нефтяные компании получат большую прибыль, потому что внутренние цены тогда станут выше. (Хотелось бы надеяться, что экономисты EIA понимают отношения между запасами и ценами.)

EIA не должно пытаться получать информацию о транзакциях, осуществляющихся на фьючерсных биржах. Подробную и глубокую отчетность по этим данным уже собирает Комиссия по фьючерсной торговле (CFTC) и сами биржи. В отличие от EIA, биржевая инфраструктура и CFTC весьма компетентны в этой области. EIA здесь ничего не сможет добавить. Учитывая текущие бюджетные ограничения, Управлению бессмысленно пытаться что-либо делать в этом направлении.

EIA не должно пытаться собирать информацию относительно поведения внебиржевого рынке физических поставок энергоносителей. Эта информация очень обширна и фрагментарна, что чрезвычайно осложняет классификацию. В течение многих лет Petroleum Argus отслеживает сделки на спотовом рынке региона Северного моря, как те, по которым поставка была осуществлена, так и те, по которым поставки в итоге не было. Чтобы отследить только рынок региона Северного моря, Petroleum Argus требуется много сотрудников, ежедневно получающих информацию о сделках.
EIA потребуется, чтобы порядка 100 хорошо оплачиваемых и хорошо подготовленных экспертов отслеживали физические сделки на всех американских рынках. Ценность этой информации не будет стоить затраченных усилий. Мое утверждение основано на опыте исследования сделок, совершенных несколькими компаниями, в которое я осуществлял в ходе некоторых судебных разбирательств. Чрезвычайно трудно найти полезную информацию относительно данных этого типа, и только настоящий эксперт может это сделать, причем ему понадобятся многие часы.

Введение требования сообщать о транзакциях EIA может также изменить конъюнктуру рынка, весьма возможно, что это увеличит потребительские цены. Рост товарных энергетических рынков помог экономике освободиться от контроля, установленного над рынками большими интегрированными компаниями. (Этот момент Dan Yergin упустил в своей работе). Мои подсчеты показывают, что расцвет торговли нефтью 1985-2005 гг., добавил 0.25-0.5% к ежегодному росту мирового ВВП, так как это не давало ОПЕК поддерживать искусственно высокие цены на нефть. Нисходящее давление на цены осуществлялось со стороны внебиржевого и спотового рынка, который EIA предполагает пристально изучать. Опыт показывает, что требование сообщать подобную информацию изменит торговые паттерны, весьма вероятно усиливая интегрированные компании за счет трейдеров и независимых компаний, которые помогают снизить цены. Потребители дорого заплатят за вмешательство EIA.

IV. Выводы: усилия EIA по сбору данных в настоящее время оказывает несущественное, но негативное воздействие на экономическую активность. EIA должно стремиться уменьшить свое отрицательное воздействие на экономику, а не увеличивать его.

Случайная природа еженедельных данных EIA о деятельности нефтяной индустрии создает дополнительные затраты для потребителей и нефтяной промышленности. EIA должно стремиться уменьшить эту стоимость, улучшая качество своих данных. Качество может быть улучшено, если уменьшить объем собираемой информации, и предпринять больше усилий для проверки и подтверждения публикуемых данных. Критерием успеха для EIA может являться снижение различий между еженедельными и окончательными ежемесячными данными, публикуемыми через год, до несущественного уровня. EIA не должно пытаться получить данные об оффшорных запасах и сделках. Подобные попытки изменят поведение промышленности, вызовут перемещение запасов из зоны досягаемости сборщиков данных EIA. Эти усилия также могут вынудить компании к уходу с открытых рынков, возвращая нас к миру большей интеграции и более высоких цен.

С уважением,
Филип К. Верледжер
David Mitchell EnCana Professor
Haskayne School of Business
University of Calgary
http://blogberg.ru/blog/fakti_i_ssilki/10592.html

Комментарии:
- А еще надо было сказать, о том что нефть искусственно выгружают из танкеров в Кашинге, запасы искусственно растут, спреды с Брентом расходятся, доблестные парни из Голдмана продают дальние форвардные контракты поставочные по ценам гораздо выше текущих (потому как тянуться за Брендом в Лондоне), потом обратно загружают нефть в танкеры запасы падают, и они покупают эти форварда гораздо дешевле, и что при таком нехитром круговороте танкеров в природе можно нефть за 2-3 раза загнать на 100-110 баксов, и круто на этом заработать. А еще пусть расскажут как впарили огромное количество нефтяных фьючерсов, активно спекулирую на новостях о ревальвации в Китае. И теперь молятся на Китай, дабы тот не опрокинул их всем скопом.
- а где это огромное кол-во нефтяных фьючерсов? суммарный OI на nymex на лайту не превышает 1,3 млрд. баррелей… разве это много?..
- При нынешнем реальном спросе, думаете это мало? Не надо сравнивать цифры с тем что было, ситуация уникальная, кризис уникальный, и аномалии уникальные.
Ну это, в общем, совсем немного, я бы сказал, учитывая, что только США добывают порядка 2 млрд баррелей нефти в год… а общемировая добыча — порядка 70 млн баррелей в день… ))
- Вообще интересно, кто приучил народ смотреть на запасы именно в Кашинге, а не в общем? Может тоже это не с проста. Манипулировать запасами в Кашинге куда легче чем в объем по стране.