Самостоятельная хозяйственная жизнь социума (26)
Продажные деньги
До сих пор экономическая жизнь не способна справиться с информационной природой денег. Деньги являются эквивалентом некоторого количества товара - но не являются этим товаром. На этой простой с виду связи поскальзываются бесчисленные поколения экономических деятелей. Например, я решил основать школу и учить в ней детей. Для этого нужны деньги. Я взял их в долг, создал школу и, получая некоторую плату с учеников, выплатил значительную часть своего долга, но не весь долг - не смог выплатить проценты. Через некоторое время я должен уже новые проценты, которые набежали на всю сумму оставшегося долга - поскольку считается, что деньги так «работают». При этом то действие, на которое я одалживался - организация школы - выполнено, год за годом идет выпуск учеников, они работают в разных сферах общества, приносят пользу - а я разоряюсь и принужден закрыть школу или продать ее в иные, возможно, менее умелые руки. Здесь деньги работают тогда, когда вещи уже работают иначе; хозяйственный механизм уже делает нечто иное, а денежный механизм все еще ведет иную игру, которая, может статься, является прямо ущербной для хозяйственной деятельности. Важно подчеркнуть, что речь идет не о тысячелетней теме «безнравственности» процентов - разговор о соответствии того, что происходит в сфере предоставления товаров, и того, как это отражается в денежной сфере, никаких нравственных рассуждений здесь не предусматривается, но можно заметить расхождение между хозяйственной реальностью и тем, как она «моделируется» в денежном обращении.

О том, что деньги «просто такие», что у них такие свойства - так иногда говорят - говорить не следует. Деньги есть изобретение людей, в той же мере как паровоз или искусство письма. Паровоз не может работать против законов термодинамики, но его можно усовершенствовать; у письма есть ограничения, оно линейно, но любую систему записи можно видоизменить, если имеется такая цель. Ни из каких «собственных» свойств денег не вытекает, что они должны работать против хозяйственной реальности, и нам надо внимательнее присмотреться к этому замечательному изобретению - деньгам - чтобы быть уверенными, что они работают так, как нам нужно.

Для решения этой проблемы было предложено множество решений, но одним из самых радикальных была идея старения денег...

Даже при том, насколько поверхностно я знаком с экономической литературой, я нашел в 20 веке трех исследователей, предлагавших сделать деньги стареющими. Это были профессиональные экономисты. Наверное, их идеи обсуждались, но мне не удалось найти следов серьезной критики – об этом упоминается редко и как о чем-то маргинальном и чудаковатом.

Проводились даже эксперименты – наряду с обычной государственной денежной системой вводилась местная, городская денежная единица (если угодно – талон), который в течение нескольких месяцев терял свою номинальную стоимость до нуля. Оборот был фантастическим, и вообще все было хорошо. О чистоте эксперимента говорить трудно – ведь это можно проделать только на фоне общепринятой денежной системы, и потому вступает множество искажающих факторов.

Деньги – это, кроме всего прочего, та ткань, которая наброшена на хозяйственные отношения; частично она делает некоторые из таких отношений возможными, без нее они бы не пошли, а частично – искажает нормальные формы экономического взаимодействия. Деньги есть изобретение, которое нуждается в усовершенствовании.

Либертарианцы очень многое высказали по поводу роли денег в современном обществе (Ротбард, 2003), и надо сказать, что основная высказанная ими мысль верна. Главный тезис либертарианства в отношении денег - что деньги должны перестать контролироваться государством и стать целиком функцией экономической сферы общественной жизни - как чеки, как непрерывно ведущаяся всемирная бухгалтерия мирового хозяйства. Это действительно так, и жесткая критика монетаристской политики ХХ столетия (Ротбард, 2003) в основных в основных своих чертах справедлива.