Нет, я не собирался никого дразнить. Если так получилось, то только по незнанию обстановки. Я в самом деле думаю, что написал, и действительноу дивился, когда это понял. Защищать руслитру не стоит - она велика, как была. Там было два варианта: куда делась? кто спёр и пропил? почему кончилась к 90-м? кровавые мерзавцы сгноили по тюрьмам нашу надежу? емля родить перестала? - И другой вариант: есть, только я ее не узнаю. И вот вижу: в самом деле, из всего множества возможностей развития выбраны - такие. Мне от них нехорошо в желудке, однако вкусы мои не столь интересны. Важно, во что может превратиться - при полной преемственности и сохранении традиции - очень ведь хорошая штука, даже - удивительно гениальная штука. Потеря разнообразия. Раньше было до черта всего, и в том числе и эта струйка. Теперь - ну, только она и процвела.

Теперь понятно. Просто в Вашем сообщении есть положения, которые мне трудно разделить. (Дальше – сплошное оголтелое частное мнение).
"Аду" менее всего можно воспринимать как транзитную станцию русской литературы. Что там ВВ себе думал и вкладывал - это его дело. Допустим, Тургенев все, что думал, вложил в "Новь" или "Дым". Это ведь не значит, что мы должны избрать их точкой отсчета? Как и последний роман Толстого, например.
Американские книги Набокова – это успешное предприятие по написанию интеллектуальных англосаксонских романов. Он ведь был протей, доказал, что может и это. Но русская литература здесь непонятно с какого боку. Не то чтобы вовсе ей не пахнет, но...
Пелевина я читать пытался. Безусловно одаренный литератор. Но мне это так скучно, что не могу себя заставить не пропускать по полстраницы. Так что исключу его из этого рассуждения.
Сорокина читал (и даже давным-давно публиковал). Наследник? Тогда мы по-разному понимаем наследование. Поясните, если не составит труда?
Мое чувство – нет, это не наследование и не наследники. При этом с симпатией отношусь к обоим авторам: умны, стилистически одарены, честны и т.д.

умны, стилистически одарены, честны и т.д.
Пожалуй. Я могу сразу сказать страшную штуку: надо ну очень постараться, чтобы произведение понравилось мне за стиль. Только. Одни стилистические игры меня радуют страниц 15 максимум. Длить технику на большее число страниц - вроде как неуважение к читателю, повторение того анекдота в 45-й раз. Поэтому что стиль есть - это одно, а что кроме стиля - это другое. Ну и скучно было мне.
Нет. я не пытаюсь сказать. что вся русская литература сошлась в Аде и т.п. Это просто переходное звено. Вот другое читал - и не понимал с отчетливостью, что обезьяны произошли от людей, а это посмотрел - ба! Челюсть, повадки, рука, дубинка - да точно от них.

Не забыть еще одно важное достоинство этих авторов – они действительно больше всего заинтересованы в создании хорошего текста. Собственно, только это их и интересует. Достойно всяческого уважения.

Если можно, я укажу на главную точку расхождения. Что делает наследник традиции? Он ее продолжает, развивает, углубляет, эт цетера. Если не воспроизводить ее значимые элементы, мы традицию просто не узнаем. А так смотрим: повадки, рука, дубинка – все на месте. Узнаю брата Колю.
Но воспроизводят не только наследники и продолжатели. Еще и пародисты.
В мифологии есть понятие трикстера, комического двойника, который пародийно дублирует героя (кажется, это называется "травестировать"). Что-то вроде Санчо Пансы при Дон Кихоте.
Это и есть позиция Сорокина по отношению к предшествующей литературе. Он ее выворачивает наизнанку. Это не наследование, даже если при этом умело воспроизводятся формальные и прочие элементы традиции (у Сорокина больше формальные, у Пелевина, видимо, – арсенал идей, "главные вопросы". Тут я могу только догадываться, поскольку ни разу не дочитал этого автора до конца. Грешен. Но что-то такое мелькало).
Если мы считаем, что всякое воспроизведение – наследование традиции, тогда придется признать, что в середине 19 века эту самую традицию унаследовал Козьма Прутков. Но вряд ли кто-нибудь согласится с этой мыслью.
Вряд ли сами Сорокин и Пелевин спят и видят, как бы им наследовать традицию. Она у них явно вызывает сложные чувства – забавляет, раздражает, провоцирует на спор.
Из Набокова выводить Сорокина и Пелевина – это сколько угодно. В этом поколении многие вышли из набоковского макинтоша. Однако нужно учитывать, что Набоков сам был пересмешник и пародист. Его принадлежность к большой традиции, о который Вы говорите, условна: в каких-то вещах (русских) – да или скорее да. В американских романах – нет или скорее нет. При всей любви к Набокову, – он не слишком надежный мостик к традиции.
Так что я С. и П. наследниками никак не назвал бы. Есть имена значительно более убедительные. Сейчас традиция атомизирована, рассеяна, распылена. Вопрос – кто заново соберет.

Да я понимаю про дух Ворона, который помогает своему брату творить землю. Впрочем, не буду спорить. Трикстер так трикстер. Слово модное. И вообще, представление Пелевина как Локи меня чарует.

Впрочем, к большому спору я не готов, тем более письменному. Тут слишком много всего... И про понятие наследника, и про традицию... Я бы и традицию-то иначе понимал. Так что с очевидностью долгий разговор. Но вроде бы я понял, что Вы сказали.

(с болью) Чтобы отвести от себя упреки в пристрастии к модным словам, скажу, что я написал послесловие к журнальной публикации Сорокина году этак в 1989-м. Оно было опубликовано и пестрело словом "трикстер". А модных слов я и не знаю.

Извините. Видимо, невольно встал на ногу. Поверьте, это не "началось", просто я неловкий.