4. «Вот тут я и дал ему оплеуху»
Вспомним приведенное Рааком письмо Анри Рюффена: [Рюффен] был одним из трех женевских журналистов, которым 27 ноября 1939 г. были доверены копии текста речи Сталина. А передал их ему Харитон Чавишвили (Khariton Chavichvili), представитель Грузинского национального правительства в изгнании.
Отметим, что эта версия не противоречит объяснениям, данным Рюффеном в 1942-м и 1944-м: («...представилась возможность войти в контакт с высокопоставленным лицом, чья информированность не вызывала сомнений», «человек из мира дипломатии, чьи жизнь, разумность и характер вызывали уважение»). Можно предположить, что вторым из упомянутых «трех женевских журналистов» был дю Боше. Но что он сам писал о своем источнике информации? В статье от 28.11.39:
Итак, еще до 28.11.39 Le Petit Parisien публиковала какие-то разоблачения, полученные из тех же рук, что и информация о речи Сталина. Искомый материал обнаружился в номере за 06.11.39, где под заголовком: «Révélations sur le double jeu de Moscou flirtant avec la s.d.n. et négociant avec Berlin» («Разоблачения двойной игры Москвы, которая заигрывала с Лигой Наций, и вела переговоры с Берлином») опубликована статья того же Поля дю Боше. Вот как она начинается:

Совпадение, которое никак не может быть случайным: Рюффен в 1956-м и дю Боше в 1939-м говорят об одном и том же человеке! Кто же такой Харитон Шавишвили? (русская транскрипция «Чавишвили» в статье Раака ошибочна)
Вот что сообщает швейцарская энциклопедия:

В 1970 году, собирая материал для очерка к столетию Ленина, в Женеву приехал советский публицист Эдуард Розенталь. Через тридцать лет он вспоминал:
Рассказал Розенталю Шавишвили и о своем знакомстве со Сталиным:

В российских биографиях Сталина упоминается о конфликтах с меньшевиками в Батуми и Кутаиси в 1904-05 г.г., фамилия Шавишвили в них, однако, не фигурирует. Кстати, эту историю старик рассказывал не только Розенталю:

Как мы видим, недостатка в информации о революционной юности Шавишвили нет, нас, однако, больше интересует его жизнь после переезда в Женеву. Вот несколько дополнительных штрихов.
1918: Шавишвили пишет «Открытое письмо товарищу Жану Лонге» (редактору «Юманите», внуку Карла Маркса), рассказывающее о прегрешениях и преступлениях пришедших к власти большевиков. В 1919 г. его издает в Берне «Der Freie Verlag». Любопытно, что то же издательство параллельно выпустило в свет немецкий перевод известных «документов Сиссона».
1921: представитель дипломатической миссии Республики Грузия в Швейцарии, представитель грузинского Красного Креста
с 1922-го Шавишвили именуют в газетах представителем (иногда делегатом) Республики Грузия при Лиге Наций. В 1920-м самостоятельную Грузию не приняли в Лигу Наций, но в 1922-м и в 1924-м Лига обсуждала «грузинский вопрос», ограничиваясь, впрочем, расплывчатыми резолюциями и не высказывая прямых претензий к действиям России. Шавишвили представлял при Лиге парижское правительство Жордании.
1924: в Женеве основан «Международный комитет поддержки Грузии», с его президентом Жаном Мартеном, редактором Journal de Genève, Шавишвили дружил долгие годы.
c 1924-го: в Journal de Genève регулярно публикуются статьи под характерными названиями «Большевистские интриги», «Московские интриги» etc. с комментариями Шавишвили по тем или иным вопросам советской политики
1928-1933: прогремевший в свое время процесс: швейцарский социалист Леон Николь обвинил Шавишвили в предательстве интересов социализма, мол, тот является информатором Journal de Genève и защищает интересы нефтяных магнатов. Шавишвили подал в суд за диффамацию.
1934: вступление СССР в Лигу Наций (Шавишвили безуспешно протестует), деятельность Шавишвили в качестве делегата Грузии прекращается; однако он остается аккредитованным при Лиге Наций представителем «Бюро грузинской прессы»
12.07.1941: Шавишвили от имени «Бюро грузинской прессы» выступает в Journal de Genève с коммюнике, напоминающем об оккупации его страны Россией и стремлении Грузии к независимости (по удивительному совпадению в том же номере публикуется статья Анри Рюффена «Deux documents»)
После войны Шавишвили прекращает политическую деятельность и становится писателем. На французском языке выходит книга мемуаров «Родина, тюрьмы, эмиграция» (1946, интересно отметить, что партийные разногласия начала века в ней обсуждаются достаточно подробно, несколько глав посвящено Сталину, но история с оплеухой отсутствует). За ней следуют «От Моисея до Гитлера» (1948), «Шота Руставели» (1963), «Святая Нина» (1964), «Трагедия русских писателей: от Пушкина до Пастернака»(1965), «СССР: второе явление Монгольской Империи»(1965), «Философия социализма»(1968), «Тамара и золотой век Грузии»(1971), «Человек и общество»(1973), «Русские революционеры в Женеве в 1908 г.»(1974).

Вернемся к истории с речью Сталина. Рюффен в 1956-м говорит прямо, а дю Боше в 1939-м подтверждает косвенно, что речь попала к ним от Шавишвили. Но существует ли хотя бы минимальная вероятность, что речь подлинная и получена грузинским экс-дипломатом по каким-то тайным каналам? Или он сочинил ее сам? Или выступил в роли посредника? Этот вопрос требует дальнейшего изучения, но вот несколько предварительных соображений.
- Шавишвили был близко знаком с тогдашним послом в Лондоне Майским, не раз представлявшим СССР в Лиге Наций. Майский помогал Шавишвили, когда тот бежал из царской ссылки. Вполне вероятно и личное знакомство Шавишвили с Литвиновым. Таким образом, чисто теоретически у него была ниточка к высшим сферам советской дипломатии. В статье дю Боше, однако, указано, что информация получена «из первых рук», но «из Грузии».
- Шавишвили был хорошо знаком и с Анри Рюффеном, и с Полем дю Боше. Все трое значатся в списках журналистов, аккредитованных при Лиге Наций (1,2,3), все трое жили в Женеве с начала 20-х годов.
- Шавишвили владел и русским, и французским (как, кстати, и дю Боше), имел хорошее представление о скрытых механизмах советской политики и обладал писательским даром. Он охотно «влезал в шкуру» людей, о которых рассказывал и передавал их слова прямой речью. В мемуарах «Родина, тюрьмы, эмиграция» Сталин не раз разражается монологами о партийной борьбе, в другой книге в качестве реальной излагается скорее анекдотическая история о скандале между Сталиным и Троцким в период НЭПа.
- После раздела Польши и заключения договоров с балтийскими странами намерения Сталина не были тайной за семью печатями. Возможно, речь Сталина была точно такой же «fiction prophétique», как опубликованные чуть позже в L'Ordre national инструкции Коминтерна. В данном случае аналитик многое предугадал верно. Возьмем, однако, для сравнения уже известную нам статью «Révélations sur le double jeu de Moscou» из Le Petit Parisien от 06.11.39. Дю Боше указывает, что сведения в ней получены «из того же источника и тем же путем», что и речь Сталина. Вот краткое содержание статьи: Кремль вел двойную игру; пока Литвинов заигрывал с Лигой Наций, Сталин при поддержке Тухачевского искал союза с Германией. Но Гитлер решил перехитрить Сталина и предложил Тухачевскому и Гамарнику устранить диктатора. Тухачевский сначала отказался, но потом задумался и решил поговорить с Ворошиловым, как с авторитетным военным, способным возглавить переворот. Ворошилов доложил обо всем Сталину, дальнейшее известно.
То есть в этом случае аналитик пытался, исходя из общеизвестных на тот момент фактов, объяснить репрессии против военачальников, но оказался менее догадлив, чем в случае с речью Сталина.
- мотивы для запуска фальшивки у Шавишвили несомненно были: и частные - очевидная личная неприязнь к Сталину; и общественные – последовательное неприятие октябрьской революции и большевистского государства; и даже политические – в случае признания СССР причастным к агрессии, его должны были бы исключить из Лиги Наций, и представитель республики Грузия мог надеяться на возвращение утраченного в 1934 г. статуса. Собственно, когда через несколько дней СССР напал на Финляндию, Аргентина 4 декабря потребовала исключения агрессора, а Шавишвили в телеграмме на имя финского премьер-министра Рюти немедленно поддержал это требование.

Возможно, ясности в вопрос может добавить изучение архивов Шавишвили, после его смерти переданных в Архив Лиги Наций. Увы, задолго до того, в сентябре 1952-го, немалая часть документов (десять ящиков) была выкрадена неизвестными из женевского подвала, в котором они тогда хранились.