| [ |
mood |
| |
дождь |
] |
| [ |
music |
| |
дождь |
] |
Аристов прислал "Имена и лица в метро", книжку, только что изданную "Русским Гулливером" и доводящую тенденцию осыпания и рассеивания, о которой я писал лет десять назад, до абсолюта.
Приём сдвинутых со своих мест слов, похожий на типографский брак, хватающим глоткой нечаянно образующийся воздух, встречался и раньше, идеально указывая в отдельных стихотворениях на принцип фрагментарности показа.
Аристов, таким образом, уподоблял текст, описывающий ренессансные росписи с их многочисленными деформациями и лакунами, самим потрескавшимся и осыпающимся фрескам, полноценное существование которых более невозможно.
Буквенный строй, раздвигающий обычно впритирку (западлицо) стоящие буквы и, оттого, похожий на нотный стан, спотыкается об кислородные обмороки и воздушные подушки, захлёбывается, лишний раз подчёркивая: полнота передачи чего бы то ни было (смысла, звука, изображения) невозможна.
Так стихотворение уподобляется человеческой жизни, проступающей из подробностей и складок инобытия какими-то деталями и отдельными частями...
Или же человеческому взгляду, выхватывающему из окружающего пейзажа (сейчас, записывая всё это, я вижу внутренним взором набережную Москвы-реки , возле Новокузнецкой, точно стою у гнутого мостика спиной к Павелецкому вокзалу) не всё, что есть, но то, что видишь.
Или же памяти, оказывающейся ещё более прихотливой и избирательной, чем взгляд: внутреннее кино, вызванное усилием воли, всегда неполно, всегда фрагментарно; почти всегда отвечает метаметафорической позиции замещения и разрыва, нарочитой неполноты, оборачивающейся дополнительной суггестией, проступающей потом или смолой.
Сдвинутые слова фиксируют недопроявленность; остановленный на бегу процесс, повёрнутый вспять. Отказ от перехода границы.
( мобилография )
|