Инакомыслие
В связи с реакцией на смерть Трахтенберга, подумалось странная, не до конца сформулированная штука про инакомыслие. Ведь свобода, которой мы все так жаждали и жаждем, за которую так боролись, в силу своих общественных темпераментов, предполагает разномыслие как норму.
Ведь свободные люди думают (должны думать) не так, как закрепощённые, тоталитарно-подкованные.
Поэтому вполне естественно возникают герои и персонажи, добровольно взваливающие на себя труд научать разномыслию, демонстрирующие, что думать можно не так, как остальные. Не так как большинство.
В литературе эту роль ярче всех выполняют Виктор Топоров и Ефим Лямпорт, очень ведь важные в нашем литературном хозяйстве люди, писающие против ветра и пишущие поперёк общепринятого расклада. Ведь, казалось бы, что проще и естественнее мысли, что, о, ужас, не все любят творчество Окуджавы, но только посмотрите, какие эмоции вызывает констатация этого факта!
Их бурные, на повышенных тонах, эскапады, оказываются тем самым "вскрытием приёма", что замеряет уровень неготовности других принять то, что мир не двумерен и существуют иные точки зрения. Ведь нетерпимость, как правило, является следствием глупости, того, что именно твоя точка зрения кажется единственно правильной, высшей мудростью. Ты прав, так как ты умнее. Чище, светлее. Интегрированнее. "Правду жизни" знаешь. Ну, или, там, небеса слышишь. С Б-гом разговариваешь...


До сих пор в школах существует "Урок Мира". Инакомыслящие и служат для нас тем самым "уроком мира", который начинается, точнее, должен начинаться с собственного смирения; осознания того, что ты не исключение, с попытки работать со всем спектром мнений, даже не совсем тебе приятным.
Ведь Трахтенберг очень чётко показал своей осознанной деятельностью ("полюбите нас чёрненькими") и добровольно возложенной на себя миссией мальчиша-плохиша, что другой - не всегда приятен. И что "другой" вовсе и не обязан быть приятненьким.
Игра на намеренное понижение и выход за границы (каких же эпитетов тогда может заслужить, ну, например, Сорокин?) общепринятого оказывается важной работой, которая уже давно проделана в западном сознании, которое никогда не было монолитным.
Когда рядом с тобой живут и тусуются люди разных культур, гастарбайтеры и трансвеститы, ты научаешься понимать, что ты сам себе культура.
У нас же отношение к диссидентству не изменилось с советских времён. Инакомыслящих разве что уголовно не преследуют. Но на бытовом уровне, вот уж точно, никакого спуску не дают.
Люди, гордящиеся широтой взглядов и демократическими подходами, принятыми в их референтной группе, тем не менее, превращаются в скунсов, стоит им столкнуться с кем-то, выбивающимся из их привычной картины мира. И тогда сноб" легко превращается в "жлоб", в изжогного жлоба.

Радиф Кашапов  Роман Трахтенберг: трудоголик с чувством юмора

Трахтенберг стал вторым (после Геннадия Бачинского) культовым диджеем, работавшим на «Маяке» и внезапно ушедшим из жизни. Смерть медиа-персонажа, которого не любила желтая пресса (и он отвечал ей тем же) – это грустный повод признать, что многие из нас судят о людях по мимолетному впечатлению. Подробнее