Новый Вавилон [entries|friends|calendar] Paslen/Proust [ website | My Website ] [ userinfo | livejournal userinfo ] [ calendar | livejournal calendar ]

Мультимедийный концерт "Ожидание. 1914-ый и сто лет спустя". Ансамбль "Студия новой музыки", ЦИМ [30 Apr 2014|01:21am] Для концерта, имеющего ввиду столетие знаменитого опуса А. Шёнберга «Ожидание», четыре современных композитора (один австрийский и три россиянина) написали специальные пьесы, к которым актуальные видеохудожники сочинили три видеодорожки и один «танец» (точнее, перформанс). Поэтому зал Центра Мейерхольда разделили прозрачным экраном на две равные части. Зрителей поместили с обоих сторон. Так как мне попал «сектор Б», я оказался в «зазеркалье». Оно, впрочем, было условным. Сквозь марлевый (?) экран были видны зрители в «секторе А», а так же музыканты Ансамбля «Студия новой музыки», которые сели в самом центре, разделившись, подобно слушателям, на две части. Шёнберг это, конечно, хорошо, однако, гораздо важнее, что «Ожидание» сочинялось в судьбоносном 1914-м, который так неожиданно срифмовался с новейшими геополитическими процессами. Этому сходству и оказалась посвящена первая пьеса – Defaire Питера Якобера, сопровождавшаяся нарезкой чёрно-белых кадров документальных военных съёмок. Орудия, бомбёжки, медленно заваливающийся на бок корабль. Видео Пауля Вейннингера (! Ещё одно совпадение-рифма) было очевидно «заточено» по музыку, состоящую из постоянно повторяющихся ходов, драматизм которых постоянно нарастал. Отчасти это было похоже на почти традиционный минимализм, если бы чистота музыкальных мизансцен постоянно не нарушалась бы вкраплением резких, ассиметричных звуков. Австрийский линкор накренился и начал судорожно дёргаться, так как монтаж на позволял ему утонуть окончательно и всё время оттягивал момент катастрофы. Поскольку изображение развивалось медленно и как бы исподволь, можно было рассмотреть точечные помехи документальной съёмки, окружающие судно. Приглядевшись, ты понимал, что это люди, пытающиеся спастись с тонущего корабля, прыгающие в воду и убегающие от опасного места вплавь. ( воспоминания с цветомузыкой ) post comment

Первый и Пятый фортепианные концерты Бетховена. Р. Бухбиндер. Светлановский оркестр. КЗЧ [18 Oct 2013|12:46am] Сначала, как и было вчера обещано, про то, как ноги слушают музыку. Впечатление формируется в голове – изморозью с изнанки, всё более и более укрепляющейся и всё более материальной. Так зимнее окно, поначалу лишь слегка покрытое снежным узором, индевеет, становится непрозрачным если градус продолжает падать. Так и здесь: общее впечатление падает вниз, формируясь по ходу движения, пока не начинает собираться в ногах, всячески уплотняясь и утрамбовываясь. Но ноги слушают музыку с двух сторон – по паркету ведь тоже распространяются звуковые колебания, встречаясь со спущенными вниз узаконенными всем телом реакциями где-то в области колен. Ещё заметил. Время от времени, если концерт захватил, разрешая рассеянность (когда перестаёшь себя контролировать с прежней отчётливостью, когда допускаешь автоматизм телодвижений, как бы отделённых, отдалённых от процесса слушанья), ловишь себя на том, что бёдра вдавливаются в край кресла – точно это усилие помогает музыкантам работать бесперебойно и на должной музыке высоте. Вдруг чувствуешь (начинаешь чувствовать) эту свою слегка болезненную спаянность с краем, волевым усилием разрешаешь бёдрам расслабиться, отпустить ситуацию на волю – раз уж она действительно (как в летящем над облаками самолёте) от тебя не зависит. Протяжённость от бедра до колена и есть место, где внутренние впечатления перестают быть осознанными, превращаясь в чистое музыкальное пространство, точно так же задействованное в слушанье как нос или же глаза. ( привлекая зов пространства ) post comment

Второй, Третий и Четвёртый фортепианные концерты Бетховена. Р. Бухбиндер. Светлановский оркестр. КЗЧ [17 Oct 2013|05:51pm] С первыми тактами звучания внутри возникает прохладная дрожь желания, с каждым мгновением делающаяся всё твёрже. С этими концертами всегда так: долго едешь и идёшь, теребишь билет, усаживаешься, подготавливаясь к тому, что будет; медленно раскрываясь навстречу сцене. Катарсис, высшую точку развития впечатления, после которой обязательно следует откат чувств, всё-таки нужно попридержать, чтобы не опустошиться в самом начале – иначе дальше будет скучно; скучнее, чем может быть если ты одновременно следуешь движению воспринимательной машинки, но слегка попускаешь чувства, сохраняя внутри себя общий тонус восприятия. Это совсем как в любовной игре, где не хочется быть быстрострелом, но важно написать нежностью все эпизоды любви, вместе проходя, движение за движением, весь любовный балет, все его акты. Удовлетворение партнерши окатывает возвраткой, усиливая силу, поэтому лучше всего хранить синхронность до последнего. Когда хорошо знаешь, что за пиком следует отдых и собирание усилий, а второй катарсис почти всегда бледнее первого (если только, конечно, душа не разворочена до физического предела, до отказа умасленного дрожью, но то бывает редко и в качестве исключения). Нужно небольшое сопротивление и пролонгация, маневры внутренней возни, постоянно нарастающей, если их не сбить отвлекалочками, на которые богат концертный зал, набитый людьми, сторонними тебе и музыке: ведь слушатели в зале совсем как автомобилисты на дороге – мало думают о других, являя развёрнутую картину современных нравов. Их, в отличии от концерта, возбуждающего чувственную дрожь, не выбирают. Зато можно выбрать персональную тактику восприятия, окунуться в Бетховена как в омут с головой, партнёрствуя с тем, что разворачивается на сцене, до самой последней ноты: ведь если исполнитель такой же опытный, как слушатель, подспудно изучающий законы восприятия, он выстроит проведет своё исполнение точно так же сдержанно, плавно оттягивая возможность конца. Вот почему после крупного наслаждения концерта почти всегда хочется курить, отвернувшись лицом к стене. Даже если ты уже давно не куришь. ( желание быть стеклянным ) post comment

"Сверлийца". Оперная мобилография [06 Dec 2012|01:22am] «Либретто - Б. Юхананова, музыка - Д. Курляндского» на Яндекс.Фотках ( все цвета снимков натуральные, почти без фильтров  ) post comment

АртПлей. Б. Юхананов и Д. Курляндский "Сверлийцы", опера [04 Dec 2012|01:14am] Оперу показывали на АртПлее – в «главном» (он же Второй) корпусе, фасадом выходящим на набережную – как раз в том помещении, где выставляли Основную экспозицию последней Московской биеннале современного искусства – на втором этаже с большими окнами, в которых постоянно мелькали огни электричек, идущих на Курский вокзал или же обратно в область. Часть второго этажа превратили в протяжённый зрительный зал, развёрнутый прямо напротив окон (часть из них закрыли для того, чтобы было куда транслировать видеопроекции с анимированными символами Венеции и Питера: купола, лодки, башни, разноцветные облака), «сцену» покрыли прозрачными помостами, проложив внутри них что-то типа рвов или траншей, по которым, параллельно зрительному залу, время от времени двигались белые гондолы с закрученными в спираль носами. Вся нехитрая машинерия спектакля расположилась по бокам – именно там стоят люди, тянущие на лебёдках деревянные остовы лодок, которые сначала медленно и медитативно развозят по сцене солистов, превращая расстановку в неторопливый ритуал, положенный в основу первой части спектакля. Певцы с трубчатыми спиралями на плечах (позже выяснится, что спирали – замечательный музыкальный инструмент, звучащий то как отдалённый перезвон колоколов, то как скрип лебёдки, а то как разреженные перкуссии) прибывали на лодках, их встречали странные люди в матросках, происходил обмен жестами, напоминающими древнеегипетские (или же вавилонские) рельефы с позами в профиль (подобную пластику Юхананов уже использовал в спектакле «Повесть о прямостоящем человеке», основанном на штайнеровской гимнастике). Эти плоскостные фигуры с фактурными головными уборами отсылают не только к древностям, но, раз уж мы в опере, к «Аиде» Верди, а, значит, к «Собачьему сердцу» и, опосредовано, к «Мастеру и Маргарите»: Юхананов создаёт такое поле повышенного семиотического ожидания, когда любой пук обрастает многоуровневыми прочтениями; тоже талант. ( набросок персональной мифологии  ) post comment

С. Невский "Франциск". Опера. Большой театр [13 Sep 2012|12:01am] Представление начинается еще гардеробе, где гостей (почему-то слушателей оперы сегодня хочется назвать именно так) встречает камерный ансамбль и группа молчаливых, одинаково одетых в серое, артистов. Они, студенты школы-студии МХТ, образуют живую, статичную цепь, которая тянется по лестнице в фойе, где то замирает, то продвигается дальше в зал, пока не поднимается на сцену, окружая кровать с полуголым Франциском. Зачем это нужно становится понятным позже, когда опера начинается пенопластовым скрежетом. Сцена заставлена строительными лесами с несколько этажей – на первом располагаются студийцы из фойе, голоса которых дублируют партию Франциска (контртенор поёт её по-немецки), символизируя то ли внутренний, то ли внешний монолог. На втором этаже конструкции, в темноте начинающей напоминать готический собор, располагаются оркестранты, на третьем – хористы. Сюжет спектакля состоит из предсмертных видений Франциска (Дэниел Китинг-Робертс) и причетов ухаживающей за ней Клары (Наталья Пшеничникова), сомневающегося в своих силах, жалующегося на своё тело и недостаточность веры. Либретто Клаудиуса Люнштедта, доставшийся чтецам в переводе Сергея Невского (то есть, можно сказать, авторизованный, хотя и подчищенный от мата) – мощный монолог, который может принадлежать кому угодно, любому человеку: стенограмма смятенного сознания намеренно обезличена – вот почему слова его так легко расходятся на массовку в духе ранней Таганки. Смысл её в том, что Франциском может быть (стать) каждый. ( птичий язык ) post comment

Сергей [11 Sep 2012|12:49am] «Дети Розенталя» на Яндекс.Фотках ( Сергей и Антон ) post comment

Владимир Горлинский Paramusic #2. Звук и видео [28 Jun 2012|07:37pm] Прослушав 12-минутную пьесу, я тут же посмотрел видео на котором эта же пьеса была соединена с импровизированным видеорядом, таким образом, выслушав сочинение Володи ещё раз. Мне было важно сравнить как изображение меняет впечатление от звучания. Дубль звуковой http://soundcloud.com/vladimir-gorlinsky/paramusic-2-for-orchestra Шум, механистический, механизированный (поверх его будто бы мокрые шаги – кто-то по мокрой мостовой идёт), которые не могут не нарастать, которые, в конечном счёте, обрываются музыкальной виньеткой, фрагментом, кричащим, дребезжащим куском, который пытаясь собраться мотает головой в разные стороны, точно раненный, теряющий силы, бык – и фортепианные россыпи подобны его холодеющему поту. Пространство начинает собирать себя криками и скворчанием – так порт, выплывающий из остатков ночи в самое раннее утро, освещённый лучом, ощеривается подробностями: отдельные сольные взмахи и выкрики точно выставляют себя навстречу лучу внимания или памяти, чтобы прокрасться во впечатление слушателя, вспыхнуть в нём внезапным объёмом и тут же исчезнуть, испариться. Уступить место соседу. Медленное наступление дна, которое, как не крути(сь) не наполняется краской, не закипает полнозвучьем – звуки заставки, перебиваемые то шагами, то стонами, то стогнами в стиле Дельво уступают друг другу отсутствующий центр, как если берут его с боем: звуки лиц и звуки улиц силятся срастись в фреску, которая тут же трескается и осыпается вниз. Сквозь штукатурку проступает как бы неоформленная шумовая партитура, начало конца, состоящее из поворотного скрежета и пощёчин пишущей машинки. Вот и кипенье, фоном; вот и надсада, выкипающая на эмалированную поверхность убежавшего, вслед за стадами, неба. Солнце замирает на высшей точке движенья. Мутное марево застит очеса. Шаг ещё шаг. Дымы, ещё дымы. Снова шаги, похожие на движение часов и звуки труб, похожие на звучание каменного слона, чей хобот выбит на каменном фризе. Всё постепенно смолкает, скрывается в тени, закрывает глаза – то ли руками, или же страхами своими, смыкает лепестки как бутон, приготовившийся спать вспять. ( Дубль видео ) post comment

Квинет Чикагского симфонического. Рахманиновский зал. МГК [18 Apr 2012|01:36am] В Рахманиновском зале консерватории сегодня прошло выступление квинтета (две скрипки, альт, виолончель и кларнет) музыкантов Чикагского симфонического оркестра, входящего в пятёрку главных американских коллективов. Официальные концерты в БЗК начинаются завтра, оркестранты приехали ещё вчера и тут же включились в общественную работу – сегодня в МГК прошли мастер-классы для валторнистов, в офисе компании «Ямаха» собрались трубачи и трамбонисты. В Чикаго оркестр осуществляет массу благотворительных программ – от выступлений в больницах до работы молодёжного оркестра (кузницы кадров), нечто похожее затеяли и в Москве – помимо выступления перед студентами консерватории, так же затеяны и другие благотворительные акции. Не знаю, как они прошли и пройдут, но выступление в Рахманиновском зале особой ажитации не вызвало, и хотя в фойе перед началом выступления собралась толпа, на подходах к голубому залу с потрескавшейся, запылённой лепниной она рассосалась. Вряд ли Рахманиновский зал (самый камерный и самый «интимный») был заполнен хотя бы на половину; которую составили не столько студенты, сколько преподаватели и курлыкающие экспаты. Играли две части квинтета Моцарта и начало квинтета Брамса. Играли, разумеется, превосходно, тонко и точно, без сильных эмоций и влаги (хотя, конечно, можно сказать, что после воздушного, но суховатого Моцарта в Брамса, где кларнет уже не солировал, но вплетался в общий ансамбль на равных добавили каплю оливкового масла). Немного старомодно, с явным благородством в духе записей Рихтера и Ростроповича, с некоторым виниловым и даже граммофонным бэкграундом, что, с другой стороны, не выглядело анахронизмом или стилизацией, ну, вот такая у людей школа ежедневной практики, уверенность в завтрашнем дне и прочие блага демократической цивилизации. Это особенно хорошо и методологически правильно, что Моцарта и Брамса играли с разными стилистическими подходами, буквально на пальцах, пальцами объясняя разницу эпох на крохотном участочке сыгранного (можно было бы и побольше). ( плюс мировая премьера ) post comment

Концерт Ааре-Пауля Латтика (Эстония) в Органном зале [08 Jan 2012|12:40am] Пока Кашин путешествует по эстонскому захолустью, слушаю в своём концерт эстонского органиста Ааре-Пауля Латтик в пока ещё существующем Органном зале. Начал Ааре-Пауль, разумеется, с Баха, затем был Пярт, затем снова Бах, после чего пять барочных французских пьес; после антракта, в качестве рождественского подарка, долговязый Латтик, похожий на смесь Курентзиса и Серебренникова, исполнил ещё три французские пьесы периода перехода от классицизма к романтизму, сыграл что-то из эстонского бидермайера и перешёл к французскому же модерну; после чего выдал на бис вполне типичного Филипа Гласса. Минималист получился у него лучше всего, аутентичнее и убедительнее, срифмовавшись с Пяртом из первого отделения. Я на органных концертах не был лет десять, решил вспомнить, подновить ощущения (каждый раз, когда иду мимо афиш Гарри Гродберга у БЗК или КЗЧ, думаю, что надо хотя бы один раз отметиться, но так до сих пор и не собрался) -когда-то у меня была масса пластинок привезённых из Литвы с голосами разных прибалтийских инструментов. Весь этот винил был выстроен по одной схеме - сначала Бахи и барокко, а после, без особого перехода, депрессивный северный модернизм, который, впрочем, и приручил моё ухо, исподволь приучил к современным диссонансам; ведь при советской власти, когда я всё это слушал, авангардисты под особым запретом не были (даже у Стравинского, время от времени, выходили пластинки, не говоря уже о Прокофьеве или Шостаковиче), но, тем не менее, "сложное искусство" не приветствовалось и почти всегда приходилось изгаляться в палиативных вариантах. Типа литовской органной музыки или польских журналов по изобразительному искусству, эстонского графического дизайна или венгерских коллекций живописи ХХ века (был у меня и такой альбомчик). Орган монохромен, краска одна, зато масса оттенков и подробностей; если вся симфоническая и почти вся камерная - про время, то органная, скорее, про пространство, организуемое воздушными потоками, пеленающими воздушные же ямы над слушательской частью. Органное звучание и образует <вырабатывает> само это ощущение пространства в едва ли не архитектурных категориях и ощущениях. Кажется, что эту слегка простуженную дальтоническую радугу, покалывающую кожу на манер "крапивницы", можно обойти как круговую скульптуру, со всех сторон рассмотрев её неторопливую (даже когда и торопится) однотипность. ( intense ) 2 comments|post comment

Борис Березовский в Зале им. Прокофьева [27 Dec 2011|12:22am] Чердачинский филармонический оркестр Адика Абдурахманова «Классика» зависает между камерным и большим, но ближе он, всё-таки, к камерному, с преобладанием смычковых и куцыми духовыми, впрочем, играющими чисто и аккуратно. Утяжеление звучания, обычно придаваемое деревянными и медными, «Классике» не особенно нужно – звук они выдают густой, маслянистый и, сообразно местной школе, а так же неважным музыкальным инструментам, простуженный, с пониженным балансом. То есть, имеет место, с одной стороны, количественная редукция, с другой – субъективно-ситуационная; при том, что коллектив трепетный и участливый, тянущийся за лидером и музицирующий вдумчиво, без механистического чтения поверх партитуры. Видно же, что «Классике» все ещё важно расти и развиваться, с каждым концертом завоёвывая всё новые репертуарные сложности. При том, что Абдурахманов (а я даже помню, как он начинал) умудряется и в таких колченогих условиях выстроить собственную трактовку . И в прелюдии к моцартовской «Женитьбе Фигаро», с которой концерт и начали; и, так же, в последовательном распределении сопроводительных симфонических слоёв Первого фортепианного концерта Чайковского, в урезанном виде ставшего каким-то особенно балетным… прозрачным… Собственно, нынешний концерт Борис Березовский и подарил «Классике», работая на них в вполоборота, и время от времени усмиряя себя, даже не темп свой, но, скорее, темперамент, опыт. ( первый Чайковского, Девятый Моцарта ) post comment

"Нота" Фильм Олега Дормана о Рудольфе Баршае [04 Nov 2011|10:27pm] В Камерном зале филармонии давали пресс-конференцию к завтрашнему концерту памяти Рудольфа Баршая и премьеру только что законченного фильма о Баршае, снятого Олегом Дорманом за два месяца до смерти музыканта. Перед началом Дорман рассказал, что ехал в Швейцарию, где Баршай жил, эмигрировав из СССР "для того, чтобы играть музыку Локшина" (а так же Шёнберга и Стравинского) для прикидки натуры - "Ноту" должен был снимать великий Юсов, который, между прочим, снял и минималистский "Подстрочник", но увидел в каком музыкант состоянии, понял, что другой возможности снять Рудольфа Борисовича больше не будет, начал снимать сам. Успел. Привычные фотографии (Баршай и Шостакович, Баршай и Рихтер, Московский камерный оркестр) Рудольфа Борисовича изображают элегантного и мощного красавца с вздёрнутым подбородком. Любимца женщин. Обязательный фрак, бабочка. Дорман снимал слабого, седого, угасающего человека, в котором почти невозможно узнать холёного и рафинированного красавца, но которого, при этом, сложно назвать стариком - так сильно горят у него глаза. Особенно когда Баршай говорит о музыке. Жил только для музыки, горел ею, всё в его жизни было связано с "движениями души" (так он определил музыку как природный феномен) с тех пор как в детстве он услышал "Лунную сонату", которая пробудила в нём любовь к звукам; музыка преследовала, снилась, стала его детским (а после юношеским и, далее со всеми остановками, вплоть до старости) наваждением; его главным и едва ли не единственным счастьем. При этом, главными задачами своей жизни (которые он смог осуществить только в эмиграции) стали реконструкция Десятой симфонии Малера и окончание баховского "Искусства фуги", прерванного смертью композитора. ( лунная соната ) 7 comments|post comment

Закрытие фестиваля РНО. "Реквием" Верди. КЗЧ [19 Sep 2011|06:23am] Ощущения аншлага добавляли хоры, расставленные на сцене и на портиках тоже; полный состав оркестра. В концерте принимали участие капелла им. Юрлова, русский хор им. Свешникова и камерный "мининский". Двух солистов (американского тенора и болгарскую сопрано, указанных в программке) заменили на украинку и венесуэльца. Людмила Монастырская (сопрано), Мариана Пенчева (меццо-сопрано), Акилес Мачадо (тенор), Роберто Скандиуцци. В прошлом году фестиваль закругляли не менее широкоформатной Девятой Бетховена и тогда хористов расставили по всему залу, даже на галёрке, но сама интерпретация не впечатляла. "Реквием" Верди, так же исполненный оркестром Мариинского театра на нынешнем Пасхальном фестивале (и ожидаемом на гастролях "Ла Скала", по безумным ценам открывающих историческую сцену Большого театра), куда более подходит сумрачному художественному руководителю уже этого фестиваля, главной темой которого является кризиса традиционной антропоморфности, истончение классической эпистолы и исчерпанности проекта Просвещения. ( после того как все умерли ) 10 comments|post comment

Оперная галА. Фестиваль РНО [17 Sep 2011|04:45am] Всё-таки с жанром оперного концерта действительно непонятки; принято делать вид, что всех интересуют голоса, их красота и сила, однако же, арии не живут в безвоздушном пространстве, они слишком привязаны ко всему остальному, физиологии и физиономии конкретного концерта, состоящего из конкретных людей на сцене и в зрительном зале. Как обобщающая виньетка или же шёлковая ленточка, подвязывающая букет обстоятельств; нынешние, к сожалению, сложились не в сторону приятного послевкусия; выветрились ещё до окончания бисов, хотя всё могло бы сложиться иначе. Прошлый оперный концерт вышел про оппозицию между Моцартом и Россини, этот, с двумя солистами из Америки, сопрано Сара Кобурн и тенор Лоуренс Браунли, исполнявшими арии из опер Россини, Беллини и Доницетти, был про состязания между мужским и женским, чёрным и белым, сильным и слабым, новым и уже знакомым. Несмотря на многочисленные отступления от логично составленной программы, концерт легко раскладывается по бинарностям, правда, так и не преодолевая схемы и схимы ритуала, который вязнет в состязательности, не оставляя ни сочувствия, ни финальной опустошённости. Не про барокко же мне теперь рассуждать... ( обыкновенный концерт ) post comment

Веселина Казарова на фестивале РНО. ЗЧ [12 Sep 2011|03:47am] Честно говоря, для меня сам жанр концерта, состоящего из отдельных оперных арий, проложенных оркестровыми антрактами, находится под вопросом: я сторонник "метода погружения", позволяющего накапливать эмоции, а не спускать их в конце каждой арии под аплодисменты в воздух. Демонстрация голосовых красот и возможностей более свойственны спортивному дискурсу или же показу мод, тогда как концерту важно взращивать (на мой, разумеется, вкус) внутреннюю целостность. Возможно, я не прав, но и любоваться следует с умыслом и смыслом. В основу второго вечера фестиваля РНО поставили (или положили?) арии Моцарта и Россини, исполненные болгарской меццо-сопрано Веселиной Казаровой. Вышла, высокая, с широкими и голыми плечами пловчиха с голосом более похожим на агат, нежели на рубин (пару, точнее, тройку драгоценных камней она, таки, за концерт своим голосом добыла), на запотевший бокал с вином комнатной, всё-таки, температуры. Стекло холодное, стенки его затуманенные, запотевшие, непрозрачные, тогда как вино почти тёплое, почти терпкое, с каплей растворённого в запахе и консистенции чёрного солнца. ( Моцарт и Россини как Беллини и Тициан; неожиданный реквием ) post comment

Открытие фестиваля РНО в БЗК [09 Sep 2011|05:28pm] Такое ощущение, что Михаил Плетнёв раз от раза сокращает своё участие в фестивале собственного оркестра. Из восьми программ Третьего фестиваля его художественный руководитель дирижирует только концертами открытия и закрытия (Первый фестиваль, два года назад, почти полностью лежал на плечах Плетнёва, но уже на Втором смотре в прошлом году Плетнёв дирижировал только частью концертов), так что можно сказать, что половина фестиваля миновала, поскольку для большинства посетителей фестиваля понятие "РНО" неразрывно связано с фамилией "Плетнёв". С каждым разом программа фестиваля становится всё более эффектной и более разнообразной за счёт оперы и танца (даже джаза и новейших медийных технологий), что, разумеется, добавляет программам яркости и туристического потенциала, но... ...всё-таки, бренд "РНО" и в первую и во вторую очередь связан с качественным исполнением симфонической музыки, предполагающем, прежде всего, незаурядные (глубокие, масштабные, философичные) интерпретации классического наследия. Открывая нынешнюю программу, Ирина Прохорва отметила, что в нынешней актуализации классики проступает общественная и едва ли не политическая позиция. И в самом деле - увлечение чистым и высоким искусством воспринимается сегодня как вызов. И потому, что аполитичность сегодня не в моде; и потому, что работа с музыкальной информацией (самым сложным, предельно абстрактным видом сообщений) требует большого труда. А ещё оттого, что всё очевиднее происходящий на наших глазах антропологический разрыв, отделяющий один огромный период (уже названный проектом "Просвещения") от нового, нарождающегося буквально на наших глазах и требующего какой-то новой культуры и какого-то нового искусства. Старая эпистола осыпается и трещит по швам, медленно уходя под воду, подобно Венеции или "Титанику"; итоговые интерпретации подчёркнутого романтика (читай "старомодного" человека) Плетнёва, дирижирующего с того берега как раз об этой разнице между тем, что было и тем, что уже никогда не будет так, как раньше. Кажется, этот нарывающий нерв разрыва - главная тема позднего плетнёвского творчества. ( Каин и Манфред ) post comment

ЖЗЛ [11 Aug 2011|10:15pm] [ music | Бетховен "Моната для фортепиано №5", Юдина ] До последней страницы ждал упомянет Эдмон Гонкур Пруста или же не упомянет. Потом догадался заглянуть в "список имён": ну, конечно, разумеется... к последним годам Гонкура, Пруст был ещё совсем молодым человеком и первый, дебютный его сборник, в котором практически нет ничего от того Пруста, которого мы знаем, почти ничего нет. А это могла бы быть красивая встреча или же красивое упоминание - как это случилось с Сарой Бернар, которая взяла у старого литератора пьесу, помусолила пару месяцев, а, затем, через пару месяцев, вернула с помощью помощника. Да, про Сару Бернар я бы тоже, с удовольствием, прочитал бы какую-нибудь пухлую и пожелтевшую, точно еврейская бабушка, книгу: почему меня так волнуют явления, которые растворяются в ситории, не оставив следа, при этом, тем не менее, влияя на форму духа и сам дух? Между тем, Чердачинск обзавёлся своим собственным маньяком, стреляющим людей сугубо в аптеках. Всё-таки, нынешнюю жару летней не назовёшь; вся она какая-то возвратная, траченная, заранее устаревшая. Охладевшая. Охлаждённая. Обречённая. Нет в ней уже ни разгула, ни загула, ни раздолья, а внутри уже форсировано формируется ожидание осеннего хлада и долгой снежной зимы - тот самый гранитный камушек, что в груди, начинает действовать, что ваш подпольный обком. ( Юдина ) post comment

Материализация сновидений [07 Aug 2011|05:41pm] [ music | Моцарт "Дон Жуан" ] Поисковая музыка близка инсталляциям и перформенсам, а так же прочим материальным и полуматериальным артефактам, неотъемлемым от определённых мест бытования, то есть, к артефактам, внеположенным нашей повседневной жизни в силу своей принципиальной одноразовости восприятия - - помимо прочего: даже если ты вдруг, против обычных правил, послушаешь поисковое произведение ещё раз, оно почти обязательно будет другим - ведь эмоциональная связь между его восприятием и его ускользающей структурой нарушена - - одномоментности. Неповторяемости. Тогда как именно повторяемость (узнаваемость) делает в нашем восприятии музыку именно музыкой. ( В скобках. Опусы точно так же делятся на ранжиры и разряды по способу их восприятия и потребления, где принципиальными оказываются такие категории как возможность пристального, или же, наоборот, прямо противоположного этому, непристального, рассеянного слушанья [скажем, дома или в пути]; а так же многоразовость, возникающая при переносе записи на носители или же, напротив, одноразовость, между прочим, не равная эксклюзивности, возникающей не из-за того, что то или иное представление оказывается незаписанным (оперные представления в подвалах "Винзавода"), но просто оттого, что в повседневном существовании не возникает необходимости прослушать тот или иной опус ещё раз. Тем более, если не для работы, а для удовольствия, для души. Кстати, такие артефакты, как правило, оказываются навязанными - это особенно хорошо видно на примере шоу-бизнеса, в котором существует масса никому не нужных звёзд, типа какой-нибудь Тамары Гвердцетели или не менее какой-нибудь Ларисы Долиной, которых, возможно, с большим удовольствием слушают на концертах или в телевизоре, когда оно само попадается, но практически никогда не заводят по своей воле. В "академической" (она же "поисковая", "экспериментальная", "авангардная"), к сожалению, работает тот же самый механизм маркетингового продвижения [в шоу-бизнесе он отчётливее, заметнее виден], как правило, цепляющего и цепляющегося за сугубо внешние признаки явления. Скобка закрывается ) ( альтернативная история искусств или новый Аристотель ) post comment

Композитор Гаврилин и проблема советского [05 Aug 2011|08:54pm] [ music | В. Гаврилин Третий квартет ] Простота без упрощения. Легкость без легкомысленности. Изящный, изощрённый ритмический рисунок без какой бы то ни было избыточности или же переусложнённости. Узнаваемость без подражательности. Традиционность без мертворожденности или тяжеловесности. Духовность без религиозного надрыва; использование православных жанров как традиционных форм культуры, форм передачи информации; традиционной посуды, наполняемой иным содержанием (как у Бродского в рождественском цикле). Эстетизм без исключительности и закрытости; искусство для искусства, чистое в своей народности. Народность без спекулятивности. Оптимизм, вытекающий из доступности, высекающий искры жизнелюбия, жизнелюбивости, интеллектуальной и эмоциональной помощи и поддержки, утешения. ( Скоморохи. Дом у дороги. Перезвоны. Квартеты ) post comment

Ортега-и-Гассет Из "Дегуманизации искусства" [28 Jul 2011|10:24pm] В тему к предыдущей записи. "Что общего у музыкальной красоты, которая должна находиться как бы вне меня, там, где рождаются звуки, с тем блаженным томлением, которое быть может, она во мне вызовет и от которого млеет романтическая публика? Нет ли здесь идеального quid pro quo? Вместо того чтобы наслаждаться художественным произведением, субъект наслаждается сам собой: произведение искусства было только возбудителем, тем алкоголем, который вызвал чувство удовольствия. И так будет всегда, пока искусство будет сводиться главным образом к демонстрации жизненных реальностей. Эти реальности неизбежно заставляют нас врасплох, провоцируя на сочувствие, которое мешает созерцать их в объективной чистоте. Видеть – это акт, связанный с отдалённостью, с дистанцией..." Стр. 245 - 246 post comment

navigation [ viewing | most recent entries ] [ go | earlier ]