|
| |||
|
|
О качестве американских переводов русской поэзии, №1 (Отвечаю на вопрос юзера 999999@lj о качестве переводов в американской антологии «Crossing Centuries: The New Generation In Russian Poetry» под редакцией Джона Хая и Эда Фостера. Вот один перевод из Яна Сатуновского. Переводчик известный - Джон Кейтс. Сначала см. оригинал: Мне говорят: какая бедность словаря! Да, бедность, бедность; низость, гнилость бараков; серость, сырость смертная; и вечный страх: а ну, как... да, бедность, так. Казалось бы - трудно найти более лёгкое для перевода стихотворение. Ан нет, Кейтс не асилил! Читаем перевод: They say to me: what poverty of words, of words! Yes, poverty, poverty, The meanness, rottenness of barracks. grayness, deathly wheyness; and eternal fear, and how. Yes, poverty, now Переводим обратно: Мне говорят: какая бедность слов, слов! Да, бедность, бедность; низость, гнилость бараков; серость, смертельнaя сыворотка; и вечный страх: ещё как(ой). да, бедность, теперь. Спрашивается: 1. Зачем менять «бедность словаря» на удвоенную «бедность слов»? Это переносит акцент с лексической бедности на неспособность самих слов описать данную реальность.. Ясно ведь, что Сатуновский отвечает на критику бедности его собственной лексики. 2. Откуда взялась сыворотка? Почему не dampness - сырость? Неужели Keйтс усмотрел в сЫрости – отходы сЫра? 3. Зачем менять намёк «а, ну как… (убьют, понятное дело) на бессмысленную попытку возведения страха в превосходную степень (он и так - вечный, куда уж дальше)? Ради рифмы? Ведь можно было выкрутиться с меньшими потерями- They say to me: what lexical poverty! Yes, poverty, poverty, The meanness, rottenness of barracks. grayness, deathly dampness; and eternal fear: what if tonight... yes, poverty, and that's why (продолжение следует) |
||||||||||||||