Егор подобрался, недобро прищурил прозрачные глаза.

Ты, автор, не иначе, решил поддержать заговорщиков этой «Грелки» и зажог буквально насмерть прямо с первых строк. Я минут пятнадцать думала, каким же творческим образом надо осмысливать фразу «прозрачные глаза». Это что, тонкий намёк на молодость героя?

Приятели никогда не встревали в проблемы всякой мелочи. Егор сам говорил, что к его сестре соваться – только проблемы себе наживать.

Угу. А не вычитывать текст перед отправкой — это всё равно, что к сестре соваться. Не дофига ли тут «проблем»?

Это всё, впрочем, мелочи. Давайте смотреть, что в этом рассказе криво по-настоящему.

Сейчас расскажу, но вначале — краткое содержание.

Инопланетяне или обитатели параллельного мира (автор не уточняет, но это и не важно) готовят экспансию на Землю. Вратами им должны послужить детские «секретики» — вдавленные в землю стекляшки, сквозь которые, как сквозь витрину, можно видеть обрывки фольги, камешки, травинки и прочую художественно уложенную мелочь, временами напоминающую далёкие галлактики. Ещё немного — и «секретиков» окажется достаточно для того, чтобы экспансия началась.

Маленькие девочки, не то обольщённые иномирцами, не то сами же от тоски великой этих иномирцев и придумавшие, увлечённо делают «секретики» и час от часу приближают вторжение. Собака Найда — единственное существо, противостоящее экспансии, методично эти «секретики» разрывает. Одним из таких эпизодов и начинается рассказ: две девочки плачут, обнаружив, что Найда снова разрыла очередной их «секретик».

Эту сцену наблюдают агент иномирцев, маскирующийся под старика, и два вполне обыкновенных мальчика, Егор и Тёма. Егор — брат одной из девочек, играющих в «секретики». Он утешает сестру и её подругу и отправляется вместе с Тёмой курить в укромное место, на «пятачок».

На «пятачке» Егор обнаруживает ещё один «секретик» и разрушает его. Он знает, для чего эти «секретики» нужны: его сестра проболталась во сне, — и он против экспансии.

В этот момент на «пятачке» появляется агент-старик. Он заставляет Тёму восстановить разрушенный Егором «секретик» и почти уговаривает сделать ещё один: «Нужно последнее окошко».

Егор не даёт Теме закончить «секретик» и убивает старика. Мальчики хоронят агента под куском оргстекла, а ночью приходят к могиле, чтобы облагообразить её и полюбоваться на этот, собственноручно созданный «секретик».

Автор… Ты очень хорошо пишешь. Сказать, что ты в литературе не новичок, — это как минимум кровно обидеть тебя. При этом у тебя, как писателя, есть заметные, но вполне исправимые недостатки, и о них можно было бы поговорить отдельно. Но ответь мне вначале вот на какой вопрос: для чего ты написал всю эту злостную хуйню? Или этот рассказ — вроде детского «секретика», «окошко» для упрощения экспансии графоманов в русскую литературу?

Когда так, не проще ли смириться с недостатками? Поверь, у графоманов их по любому больше.

Если же не так, вопрос остаётся открытым.

Или я чего-то недоглядела, и в этом рассказе есть глубинный пласт, полный пронзающих столетия философских вопросов? А тогда зачем ты их так тщательно упрятал? Чтоб никто не догадался?

Единственный парадокс, притягивающийся сюда буквально за уши, — это парадокс человеческой воли, которая заставляет людей делать то, против чего они выступают. Подобно тому, как Егор, противясь экспансии, создаёт собственное «окошко», большинство людей, стремясь оттолкнуть свою смерть, приближает и даже в какой-то степени алчет её. Но не кажется ли тебе, что для такой аналогии твой рассказ чрезмерно сумбурен и чересчур перегружен бытовым, «атмосферным» мистицизмом и «проходными» деталями? Философская проза создаётся не атмосферой, а собственно философией, атмосфера в ней служит гармоничным антуражем.

Можно, конечно, поднатужиться ещё сильней и родить гениальную мысль о детском одиночестве и порождённых им великих последствиях, страшных для всего мира. Но, автор, сдаётся мне, что для такого прочтения в твоём рассказе слишком мало маленьких деффачек и слишком много курящих подростков. И в беспредельное одиночество твоих деффачек я не верю: их окружают слишком заботливые братья, слишком добрые собаки и слишком нежные подружки.

Или я идеализирую действительность, а ты на самом деле не вкладывал в рассказ даже и таких смыслов?

Бонусом — об образах. Тёму невозможно отличить от Егора, и это лишь усугубляет общую размазню, поскольку на осознании мальчиками глобальной проблемы держится весь сюжет, и мы должны очень хорошо представлять себе индивидуальности, чтобы без труда понимать, о чём идёт речь. Индивидуальности же нам не предъявили, а предъявили одни имена. В результате приходится перечитывать почти каждый фрагмент и чувствовать себя идиотом. Неприятное ощущение, которое легко зачлось бы автору в дебет, будь такой подход хоть немного оправдан глубиною смысла. Но о смысле см. выше.

В общем, это всё. Рассказ отправляется фтопку, а я, видимо, после этой «Грелки» — в запой.

Ну и месяцок выдался, чёрт бы его забрал…

Наливай

Ученический рассказ без заметных ляпов. В попытке создать непринуждённую атмосферу производственных будней звездолётчиков отчётливо прослеживается чужое влияние, не буду показывать пальцем, чьё именно, а вот в попытках быть остроумным указанного влияния, напротив, не прослеживается, и оттого непринуждённость оборачивается натужностью. Поскольку непринуждённо острить по ходу повествования автор пытается много и тщетно, верить автору перестаёшь уже к концу первой четверти.

Говорить о рассказе скучно, фтоп не возьму за топорную работу, неубедительность и эпигонство, фтопку не отправлю за добросовестность. В принципе же, рассказ вполне готов к публикации, я не удивлюсь, если его напечатают сразу после «Грелки».

Дверь

С годами в памяти остались только размытые контуры, как будто сделанные при плохом освещении фотографии, как будто вспоминаешь сон.

Кого, простите, куда ебли?

Массивные бронзовые створки высотой в два человеческих роста, чуть выше метра от пола – той же темной бронзы неразъемный диск, соединяющий створки между собой.

«Неразъёмный» — это вы от глагола «разъять» причастие образовали, да? А к какому в данном случае объекту (или, может быть, объектам) вы собираетесь, а точнее не собираетесь прикладывать действие, выраженное глаголом «разъять»? Не затруднит ли вас набросать мне вкратце пошаговую инструкцию разъятия (или, может быть, разымания) соответствующего объекта?

На диске узор – то ли галактика, то ли планетная система

Скажите, а путать изображение галактики с изображением планетной системы — это идиотия или концепция?

Это не Солнечная система, вообще вряд ли планетная система реальной звезды, все тела вращаются в разных плоскостях.

Аффтор, вы знаете, что сделали открытие в области астрономии? Вам в Нобелевский комитет, а нам, очевидно, больше не придётся изучать перигелии с апогеями.

- …С галактиками и атомарными структурами тоже что-то там не сходится.

О, стилистический приём «пиздёж на ровном месте»! Я не сомневалась, что вы прекрасно владеете этой техникой!

- …Сейчас у меня примерно те же ассоциации что и у вас.

Аффтор, а какие ассоциации возникли у собеседника этого красноречивого персонажа? По скудости ума я не нашла ни одной, не могли бы вы указать на них пальцем?

- …Мне ничего не объяснили, просто предложили принять участие в раскопках, да еще и заплатить за это.

Подвижничество вашего героя разит буквально наповал: поехать на раскопки, не требуя объяснений, да ещё и за собственный счёт — одно уж это стоит увековечить.

- …Эксцентричный миллионер, вкладывающий деньги в поиски забытых сокровищ, исчезнувших цивилизаций и прочих НЛО.

Спасибо вам, аффтор, за разъяснение терминов «сокровище» и «исчезнувшие цивилизации». Теперь я знаю, что они суть НЛО.

- …Потом лично Дж. У. Бракетт решает…

Простите, это ваш герой прямо в диалоге так говорит, «Джэ У Браккет»? Редкая речевая характеристика, я запомню.

…отец явно был расстроен. Был уже вечер. Было решено назавтра сделать снимки…

Да, и мы практически воочию видим, как всё это было, трепеща заодно пред силой художественного слова.

Отец стоял перед дверью, на каменном полу перед ним стоял фонарь, в его тусклом свете отец разглядывал диск. Игорь встал рядом и тоже стал смотреть.

Так они все и стояли. Да, аффтор, вы смогли убедить меня, и я вам верю без лишних слов. Сомненья прочь, вы действительно окончили восемь классов!

Притом на днях.

А эти две ваши фразы, безусловно, потрясут мир:

- …Если слух подтверждается из других источников, его вносят в список претендентов.

…Игорь… как-то не резко, не контрастно, но очень уверенно понял…

Что ж, думаю, о языке довольно. Давайте теперь поговорим о самом рассказе.

Итак, краткое содержание рассказа «Дверь».

Однажды некий археолог раскопал в некоей пещере некую дверь. Открыть эту дверь никто не мог, а результаты обследования показали, что за дверью — глухая стена. Однажды ночью маленькому сыну археолога, Игорю, по наитию удалось открыть эту дверь в присутствии отца. За дверью обнаружилось морское побережье. Археолог хотел позвать своих коллег, чтобы они засвидетельствовали открытие, но не успел: дверь закрылась и больше уже не открывалась. Через короткое время в результате землетрясения дверь завалило. Научная общественность не поверила археологу, и про дверь забыли.

Прошло лет двадцать. Эксцентричный бизнесмен затеял раскопать эту дверь вновь, и нанятые им учёные разыскали уже взрослого Игоря. Игорь приехал на раскопки с семьёй. История стёрлась из его памяти, теперь он и сам не вполне уверен, было это или не было. Вновь открыть дверь у него не получилось. Не смог открыть её и малолетний сын Игоря, Ромка.

Ночью Игорь проснулся и спустился в пещеру. Дверь была открыта. За дверью Игорь увидел морское побережье и своего сына, беседующего с незнакомцем. Незнакомец оказался иномирцем, а побережье, на котором очутились отец и сын, располагалось, соответственно, в другом мире. Берд (так представился иномирец) предложил гостям экскурсию по своему миру и пообещал в случае, если дверь больше не откроется, вернуть их обратно примерно через неделю с помощью портала. Игорь согласился и пошёл позвать жену, а Ромка остался. «Игорь поднимался из раскопа и улыбался. Надо же, какой чудесный сон. Он обязательно расскажет его утром Свете и Ромке. Может быть, тогда мальчишка согласится всерьез попробовать открыть эту чертову дверь… А потом из раскопа донесся знакомый гулкий удар. А через секунду земля ударила по ногам тяжелым молотом, Игорь упал, и осколок скалы аккуратно лег ему под голову»

Контуженный, Игорь очнулся в больнице. Начальник экспедиции сообщил ему, что Ромка исчез — вероятнее всего, во время землетрясения находился в пещере. «Разобрать завал не получалось и еще через два дня люди сдались». Жена обвинила Игоря в смерти сына и ушла от него. А Игорь остался, «вымылся в походном душе, одел чистое. Тщательно завел часы. Сегодня в три часа дня истекает срок, назначенный зеленокожим парнем Бердом из сна. Сегодня он сможет открыть портал. Игорь поправил тент, поставил в тени походное кресло, лицом к раскопу, удобно уселся и стал ждать». Конец рассказа.

Не заостряя внимание на наготе чистого, которое одел мимоходом Игорь, зададимся вопросом: о чём поведал нам рассказ «Дверь»? Тут надо заметить, что содержание рассказа не то же самое, что и смысл рассказа. И коль скоро с содержанием мы ознакомились, хотелось бы так же проникнуть и во смысл.

Итак, о чём же этот рассказ?

Мы видим, что ни один взрослый не в силах открыть заветную дверь, зато её умеют открывать дети. Очевидно, этот интригующий факт намекает нам на выгодные отличия детской живости и непосредственности от цинизма и равнодушия взрослых людей.

К этому же выводу подводит нас фраза, вложенная автором в уста маленького сына героя: «Я хотел на другую планету, и чтобы тепло, и море, и чтобы они были похожие на нас и добрые, и все получилось!.. Нужно просто представить, куда тебе хочется». Таким образом, автор даёт нам понять, что чудо, не доступное взрослому человеку, совершается по воле ребёнка — существа наивного и невинного, способного принимать утверждения на веру без доказательств.

В то же время мы не можем быть уверены, что события «за дверью» разворачивались в реальности, а не явились плодом сновидений взрослого мужчины. Какой смысл вкладывает автор в эту деталь, я сказать затрудняюсь. Верифицировать собственные догадки мы тоже не можем. Сомневаться в любом предполагаемом исходе заставляет нас финал.

Герой же повествования, хоть и сам не способен отличить действительность ото сна, не теряет, однако, оптимизма и надеется на то, что чуждый мир открылся ему наяву.

Собственно, мне остаётся лишь повторить вопрос: о чём этот рассказ?

Если это рассказ о том, как ребёнку доступно чудо, а взрослому — нет, то куда девать оставшееся барахло?

Если перед нами пример твёрдости человеческой веры в чудо, то почему в этой вере отказано нам, читателям?

Или это просто «о контакте» и «в тему»?

Простите, господа, но я ничего не понимаю.

Второе рылическое отступление. О литературе

С тех пор, как выставлять свои пописульки на всеобщее обозрение смогли даже полные идиоты, в русскую литературу пришла новая мода — писать «концептуально». «Концептуально» — это значит, если говорить без экивоков, объявлять дураками всех, кто якобы не понял гениального авторского замысла. Замысла при этом может не быть, он не обязателен. Главное — заставить всех окружающих с уважением качать головой, цокать языком и говорить: «Да, сложно! Концептуально!» или же «Сильно, да, очень сильно…» Что «сильно», что «сложно» и что «концептуально» — это уже вопрос второстепенный, тут главное написать так, чтоб без пузыря никто ничего не понял. Интуитивная проза, да. Вроде и вешки кое-какие расставлены, а вроде и смысл не ловится. Пытаешься анализировать и понимаешь: пустышка. Но для спинномозгового прочтения — самое оно.

Я ненавижу спинномозговую литературу, концептуальную литературу, интуитивную литературу и прочую подобную. Я её на дух не выношу. По-моему, вся эта интуитивность, концептуальность и все остальные апелляции к спинному мозгу свидетельствуют только об авторской беспомощности и общем убожестве пейсателя.

Очень мне не нравится, когда пейсатель держит меня за идиота.

Конец второго рылического отступления.

Граждане, ну я не идиот!

Мужик в детстве вроде бы открыл дверь. А может и не открывал. Мужик попытался открыть её, будучи взрослым, — не получилось. Тогда дверь открыл сын мужика… наверное. А может, и не открыл. Если открыл, то установил контакт с параллельным миром. Если не открывал, то погиб. И вот мы, как пятьдесят баранов, сидим читаем и ждём, подобно глюкавому папаше более чем странного сына, что же нам скажет аффтор. А аффтор нам и говорит: «Авотхуй! Разбирайтесь сами, граждане читатели».

А я разберусь, ты чего думал? Мне не слабо. Я погляжу на все эти твои «слухи», вносимые «в список претендентов», на это твоё «контрастное» понимание, на «чистое», которое «одел» твой герой (интересно, во что это он его одел?), — и мне этого будет более чем достаточно.

Фтопку не отправлю, не заслужил. Пойдёшь в биореактор — за самодовольство и галиматью.

А если кто увидел в этой галиматье хоть каплю смысла, поделитесь, будьте добры. Я понимаю русский язык, мне можно объяснить практически всё, если это всё имеет смысл. Только не надо мне рассказывать, что такие вещи невыразимы и понимаются спинным мозгом. Спинной мозг — это для обладателя головного мозга не аргумент, а выразить можно всё, было бы желание.

Эм

Тема где-то по ходу потерялась, но не в теме дело. Язык безобразный. Вроде и живенький такой, но если начать ляпы подсчитывать, с ума свихнёшься.

…меня окликнул звонкий детский голосок. Правда, не на совсем детскую тему…

На тему не окликают, на неё говорят и пишут. «Не на совсем детскую» — это вообще не по-русски. К тому же, автор, объясни мне, что может быть детского в теме курения? Это к вопросу о «не совсем».

…да и показная самостоятельность, которую напустил на себя мальчик. Или просто ушел из дому…

В таком контексте «Или просто ушёл из дому» относится к слову «самостоятельность»: «которую просто ушёл из дому».

Малыш лишь с безнадежностью махнул рукой…

Вот эту фразу произнеси, пожалуйста, вслух.

…укрепило меня на мысли…

Не «на», а «в».

И это только начало, и я не приглядываюсь и не рассматриваю более тяжёлые случаи, когда формальных ошибок вроде бы нет.

Вообще, впечатление осталось очень странным. С одной стороны, рассказ, в отличие от предыдущего, не бессмысленный, с другой — настолько неопрятно сработан, что брезгливость возникает совершенно независимо от заинтересованности.

Краткое содержание.

Горожанин Владимир Сергеевич встречает на улице мальчика лет десяти. «Внешне малыш был чудо как хорош и миловиден – таких обычно обзывают "ангелочками"». Мальчик ведёт себя ненормально: просит закурить, ботает едва ли не по фене, заявляет, что он в командировке, и под конец напрашивается к мужчине «на постой».

Далее автор живописует нам отдельные эпизоды совместной жизни «дядь Вовы» и «командированного» мальчика по имени Эм. Периодически мы задаёмся вопросом, о том, кто этот Эм, строим догадки (домовой, ангел, дьяволёнок, божок) и всё-таки выясняем вместе с «дядь Вовой», что Эм — это Амур.

«Командировка» подходит к концу, Эм расстаётся с «дядь Вовой» и дарит ему на прощание стрелу: «Как только решишь, что тебе надоело одиночество, воспользуйся». Рассказ заканчивается лирически: «дядь Вова» признаётся, что «до сих пор» не воспользовался подарком Амура.

Кульминация рассказа — это кухонный диалог «дядь Вовы» с Эм во время прощальной пьянки.

Я указал на бутылки, затем на полную пепельницу…

- Ну и…на хрена?

Эм усмехнулся…

- Я ведь тоже сначала не мог этого понять. Сушняк, и голова потом чуть не лопается, да и просто противно - смысл пить, если наутро все равно блевать будешь. Только вот… когда живешь тыщу лет, понимаешь, что от всего остального тянет блевать еще больше.

Богатые, как известно, тоже плачут, у каждого бога свои проблемы, плохо быть бессмертным в теле ребёнка и т.д, и т.п.

Всё это могло быть мило и даже фтопе. Но я повторюсь: автор сумел не только слегка увлечь меня, но и отвратить от рассказа. Сам же оставил по себе впечатление умного и трезвого, но завшивленного и пованивающего бомжатиной бродяги. Отмыть, продезинфицировать, постричь — и будет вполне приятный собеседник. В существующем виде я такого собеседником не назову. Грязь я готова терпеть, но только от очень умного и тонкого визави, а на очень умного и тонкого автору пороха не хватило.

Не фтоп — и считай, что это комплимент.

Малыш

Прикольно. Симпатично.

Что плохо?

1. Затянутое начало. Все эти рассуждения про мамку, эдипов комплекс и прочую грациозную лабуду следует сократить до упора. Ни к сюжету, ни к идее всё это никак не относится, настроение не создаёт, разве что утомляет малость, образы тоже ярче не делает: мама — персонаж проходной, своего образа у неё нет, а к образу сына, глазами которого мы, собственно, её и наблюдаем, этот гимн ничего не добавляет.

То же самое касается встречи Сергея с Генкой: маленький мальчик выписан вполне натурально, но для такого объёма непростительно подробно. Отводить шестую часть произведения, посвящённого проблеме контакта в свете человеческого распиздяйства, рассказу о том, как младший брат елозит по старшему, — это несколько неадекватно. Опять же и образы могут ожить на меньшей площади.

Вообще, на мой взгляд, в рассказе лишнего очень много, и я бы на месте автора порезала его раза в полтора во всех местах. Но начало там, повторяю, особенно затянуто.

2. Вот это прилеплено ради темы:

- Генка, - сказал я торопливо. - Да ты соображаешь ли, черт полосатый, что ты весь космос с ног на голову перевернул?!

- Ничего я не переворачивал, - пожал плечами Генка, - я просто пол не люблю мыть.

Начать с того, что весь космос на самом деле перевернул с ног на голову не Генка, а сам Сергей. Во-вторых же, на общем, вполне непринуждённом фоне рассказа эти две фразы смотрятся как попытка натужно пошутить (а реплика Генки действительно искусственная). Некрасиво оно, одним словом, и лучше бы этого в окончательном варианте не было.

3. Язык. Дорогой товарищ, я понимаю, что ты три дня и три ночи правой ногой занимался делом, а левой играл на «Грелке». Но дверь, «толкаемая кем-то снаружи» «при слабом, пробивающимся сквозь штору окна свете» — это, поверь, даже не левая нога, а сразу жопа. И этой жопы у тебя там залежи. Поищи.

Писал если не профи, то близко к тому, что, впрочем, сути не меняет. Суть же в том, что рассказ действительно симпатичный.

Да, вот он просто симпатичный — и всё.

Нет, он не бессмысленный, слава могучему Колонтитулу. Но я его завтра забуду, и следа по себе он послезавтра не оставит.

А значит, фтоп я его сегодня не возьму.