Соплежуям на заметку
Запад на днях слил Ливан. Не Насралле, а Ахмадинеджаду, ливанский шейх не более, чем proxy тегеранского режима. Даже не аятолл, те уже начали осторожно его критиковать. И их ждёт судьба фельдмаршала Гинденбурга — им дадут умереть с почётом, чтобы потом избавиться от влияния маразматических старичков в старомодных халатах и тюрбанах.

Я даже не уверен в том, что Ахмадинеджад — фанатичный мусульманин, скорее, иранский ультранационалист-имперец, пользующийся исламской фразеологией, облегчающий доступ к ментальности жителей региона, воспитанных в мусульманских традициях.

Буш пытался что-то там высказаться по теме, но его уже мало кто принимает всерьёз: срок его президентства истекает, а шансы стать премьер-министром даже в случае победы однопартийца МакКейна равны нулю (хотя бы потому, что в США подобная должность отсутствует в принципе).

С чем можно сравнить Ливан — с Австрией или Чехословакией? Трудно сказать, всякая аналогия хромает.

Но почему-то Запад продолжает гулять по граблям и через 70 лет после первой попытки подобного рода. Специально для либеральных соплежуев привожу цитату из мемуаров человека, которому доводилось лично общаться с предшественником тегеранского фюрера — генералоберста Хайнца Вильгельма Гудериана:

«   »

Значительно труднее было действовать Гитлеру при освобождении судетских немцев, воспитывавшихся более двадцати лет в духе чешского национализма. Кроме того, чешское государство было связано договорными обязательствами с Французской республикой. Установленные в 1918 г. в нарушение права самоопределения народов границы этого государства отрицались Германией, что вело к расторжению союза с Францией, а возможно даже и. к войне. Гитлер оценивал государственных деятелей западных держав, руководствуясь своими впечатлениями. Сильно развитый политический инстинкт позволил ему определить, что большинство французского народа и все более или менее умеренно настроенные государственные деятели Франции не будут считать урегулирование этой когда-то несправедливо разрешенной проблемы поводом для войны. Так же внимательно следил Гитлер и за настроениями английского народа, с которым он хотел жить в мире. И он не ошибся. Вместе с другом Гитлера Муссолини в Мюнхен прибыли английский премьер-министр Чемберлен и французский премьер-министр Даладье, которые заключили с Гитлером соглашение, легализирующее политику Германии в отношении Чехословакии. Гитлер руководствовался при этом теми заключениями, которые были сделаны дальновидным политическим экспертом, английским наблюдателем лордом Рансиманом. Это соглашение сохранило мир, но одновременно усилило у Гитлера чувство собственного достоинства и сознание своего могущества перед западными державами. Может быть, эти государственные деятели Запада были достойными представителями своих стран, но в глазах Гитлера их полная готовность идти на компромисс была обесценена тем, что она проявилась сразу под давлением его личности. (выделение частей текста моё — steissd@lj)