tapirr

3 дня назад 14 сентября 2010 г. отошел ко Господу игумен Вениамин (Новик)

"в 6.30 утра в реанимации Елизаветинской больницы г. Санкт-Петербурга скончался бывший преподаватель и инспектор СПбДА, кандидат богословия, игумен Вениамин (Новик)." Про его жизнь читать можно здесь.

Отец Вениамин был в чём-то уникальным православным мыслителем, писаптелем и публицистом. Он, в частности, автор книги "Православие, христианство, демократия". (СПб., Алетейя, 1999. - 368 с.). В связи с его смертью я  приведу в журнале несколько его статей.

"Демократия является методом нахождения
возможных решений для неразрешимых проблем"
Рейнхольд Нибур(1892-1971)

Как известно, в России и на всем пространстве СНГ продолжается поиск национальной идентичности в социально-политической сфере. Хорошо понятны реставрационные настроения у народностей освободившихся от коммунистического гнета безликости. Но просто вернуться в прошлое невозможно. Возникает вопрос: какой тип государственного устройства более всего соответствует российскому менталитету? В зачаточной форме у нас уже существуют новые экономические и политические реалии, которых ранее не было: рыночная экономика, частная собственность, демократия.

Сегодня говорят о примате личности над государством (даже в Конституции РФ есть об этом статья ╧2), о правах человека. Но у значительной части православного большинства¹ в России эти реалии вызывают интуитивное неприятие. Оказывается все еще жива уваровская интегристская формула: "православие, самодержавие, народность", как некий архаический симбиоз религиозного, государственного и национального факторов. Сталинское преломление ее известно. Фактически в православном сознании давно существует социополитический догмат: "православный и вообще русский должен быть монархистом". "Права человека" при этом представляются чем-то искусственным, избыточным, "светским", чуть ли не проявлением индивидуализма и эгоизма. Ведь так легко предположить, что если у нас будет "истинная вера", то все остальные проблемы решатся сами собой. Демократию в некоторых православных изданиях уже переименовали в "демонократию" и в кое-что похуже.

Возникает вопрос: так ли уж несовместимо христианство с демократией?

Самым сложным вопросом с метафизической, да и с практической точки зрения, была и остается проблема соотнесения, взаимодействия двух уровней реальности: духовного и материального, Божественного и человеческого, а в этической плоскости: должного и фактического. Ясно, что то, что мы называем "духовностью", прямолинейно не проецируется в категориях "должного" на социум в виде соответствующих политических институтов. В Библии сказано: "Царство Мое не от мира сего" (Ин.18,36). И в этом смысле между религией и политикой есть очень значительная, но все-таки преодолимая дистанция.

Сама религия, особенно в восточном ее понимании, есть усилие и направленность к трансцендентному, а не зримому, земному, которое рассматривается как нечто недолжное. Ближним здесь интересуются мало. Фаталистический уклон также не способствует развитию межличностной этики. Цивилизация² в этом случае не строится. Поскольку технология "спасения", как главной цели существования, в целом известна (и все более уточняется), то возникает соблазн тоталитарно-клерикальной теократии.

В своем предельном выражении этот тип религиозности приводит к почитанию "бесчеловечного Бога" (В.С.Соловьев).

Другая крайность - это устремленность к материальному при игнорировании высшего духовного начала. Философским обоснованием такого подхода является, соответственно, материализм, а его наиболее последовательной социо-политической проекцией - коммунизм³, декларирующий заимствованные из христианского гуманизма принципы свободы, равенства, братства, справедливости; претендующий на "научный подход". Но поскольку духовное начало как объективная реальность всё равно не исчезает, то оно начинает извращаться; возникает зловещая пародия на христианство без Бога. Религия редуцируется в идеологию, некое усеченное рационалистическое миропонимание, претендующее на полноту и истинность. Здесь дается санкция на не ограниченную ничем (по причине неизбежного атеизма) преобразовательную деятельность, активизм, в соответствии с односторонне (человеческим разумом только) определенной концепцией "общего блага". Мир уже не рассматривается как творение Божие. Отсюда развивается конструктивистско-силовой подход к действительности. Возникает генсековская идеократия как некий аналог клерикальной теократии. Образуется нечто новое в истории: чудовищный симбиоз религии "безбожного человека" и религии "бесчеловечного бога" (в терминологии В.С.Соловьева). Большевики взяли худшее от Востока и от Запада.

Как известно, крайности сходятся: как спиритуалистическое монофизитство, так и материалистическое монофизитство приводят к игнорированию фактора человеческой личности, к деперсонализации. Как религиозно-мистический, так и материалистическо-наукообразный гностицизм претендуют на тотальность технологического процесса "спасения" в "раю" или в "светлом будущем". Личность рассматривается как "частность". Это создает основательную предпосылку для тоталитаризма как в виде древних восточных деспотий, так и в форме модернизированной (с помощью западных технологий) деспотии - коммунизме.

Не случайно коммунизм через Россию привился на коллективистском Востоке: в Корее, Китае, Вьетнаме, Кампучии, в Албании. Пример Кубы говорит о том, что Восток может рассматриваться не только как географическое понятие, а как метафора социальной архаики⁴.

Христианство, религия Богочеловека (персонифицированного Абсолюта), сочетающего в себе духовное и материальное начала, при примате духовного, относительно дуалистично (асимметрично). Материя как творение Божие в этом случае воспринимается всерьез в соответствующей иерархии ценностей. При таком подходе, соответственно, возможно построение цивилизации, высоко оценивающей всю полноту человеческой личности, как сотворенной по образу и подобию Воплощенного Бога.

В этом случае начинается развивать не только типично восточная этика внутреннего самосовершенствования, но и этика межличностных отношений. Свобода - Божий дар каждому, и людям не дано покушаться на свободу друг друга, навязывать "единственно правильную" технологию спасения. Понятие "еретик" теряет свой жутковатый смысл. Отсюда же почти автоматически следует и необходимость разделения церкви и государства⁵. Это не что иное как предохранительное средство от клерикального тоталитаризма. Отделению подлежит даже "единственно верная" (ортодоксальная) церковь, так как она актуализируется через людей, так же как и все остальные, подверженных "первородному греху", то есть не безгрешных.

Границей свободы человека является свобода другого человека. Очень трудно разделить обычное в обществе взаимодействие людей от покушения на их же свободу. Но ясно, что нанесение физического и материального ущерба лицам очень отличается от намеренного психического на них воздействия, которое, в свою очередь, отличается от влияния на людей методом убеждения в ходе свободной дискуссии.

Людям в силу их небезгрешности не дано нормативно-качественно определять всю полноту межличностных отношений, поэтому безусловному запрету подлежит лишь явное зло: убийство, воровство во всех его разновидностях, лжесвидетельство в суде. То есть принудительному регулированию (посредством закона) подлежит некий этический минимум. Максималистская же установка в личной этике ("будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный" - Мф.5,48) остается.

В этом кажущееся противоречие между современной социальной этикой (и отражающей ее минимум законами) и персоналистической этикой Евангелия предписывающей: "Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне"(Мф.10,28). Различение межличностной и персоналистической этик позволяет преодолеть психологический монизм и соответственно разделить эти уровни. Далеко не во всех случаях следует подставлять для удара другую щеку и тем более чужую.

Если продумать систему государственных и общественных отношений, удовлетворяющих изложенным принципам христианства, то мы неизбежно приходим к современной персоналистической демократии и правам человека. Отрицательный (апофатический) подход здесь наиболее нагляден. Задача государства состоит в обслуживании общества, причем не в устроении какого-либо рая на земле, а в недопущении ада.

Примат человека над государством следует из Библии: богоподобный человек древнее государства.

"Богом" в секулярном обществе⁶ является закон, перед которым все равны и которому подчиняются все. Закон же стоит на страже свободы личностей. Восприятие всерьез такого безличного Бога предполагает, конечно, соответствующий уровень развития общественного сознания.

На поверхностный взгляд правовое демократическое государство может показаться слишком "формальным", бескачественным. Но это не так, потому что в основе такого государства лежит уважение к свободе, а всерьез человеческая свобода воспринимается только в христианской традиции.

Сказать, что "это все нам не подходит" равносильно признанию в том, что мы не христиане. Можно также задуматься о том, сколько христианства содержится в нашем православии.

А как же монархия? Ведь многие по простоте душевной все еще полагают, что это самая что ни на есть православная политическая форма государственного устройства. Полезно вспомнить, что исторически политическая монархия имеет языческое происхождение, еще раз перечитать Первую Книгу Царств (гл.8), где Сам Господь Бог осуждает идею земного царя.

Полезно вспомнить, чем закончилось самодержавие в России. Выдохнувшись, оно рухнуло в феврале 1917г. под собственной тяжестью. Никто (даже Церковь!) в России не встал на его защиту. В начале 90-х годов "посыпалась" и рухнула коммунистическая империя, не вызвав (слава Богу!) гражданской войны. В этой империи не было свободных. Именно этим объясняется известный "парад суверенитетов", в том числе и... России (12.06.90 - День независимости России. От кого?). Несмотря на все глубокие различия атеистического коммунизма и православного самодержавия, историческая расплата за пренебрежение к человеческой личности и к её свободе оказалась в значительной мере сходной.

http://veniamin.spb.ru/text/t3.htm

1. Под "православностью" здесь понимается некая социо-культурная психологическая установка, не обязательно связанная с мистическим аспектом религиозности.
2. На предложенном уровне обобщения различие между цивилизацией и культурой не рассматривается.
3. Под "коммунизмом" здесь понимается не "светлое будущее", а то серое настоящее, которое было создано Коммунистической партией.
4. См.: "Феномен восточного деспотизма", М., "НАУКА",1993
5. Коммунистическое отделение церкви от государства имело другую природу, оно носило дискриминационный характер.
6. Существует точка зрения, согласно которой сама секуляризация стала возможна благодаря библейской традиции. См.: Харви Кокс, "Мирской град", М., 1995.

1. Алексеев Н.Н. "Христианство и идея монархии" // журнал "Путь", Париж, 1927, ╧ 6 (репринт: М., Информ-Прогресс, 1992); то же см. в: Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. М., 1998.
2. Бердяев Н.А. "Государство" // Бердяев Н.А. "Новое религиозное сознание и общественность" (гл.II). СПб. 1907.
3. Булгаков С.Н. "О социальном идеале" // "От марксизма к идеализму" Сборник статей. СПб., 1903.
4. Вышеславцев Б.П. "Кризис индустриальной культуры", гл. 15 "Смысл и ценность демократии" Нью-Йорк, 1953.
5. Вышеславцев Б.П. "Вечное в русской философии // Вышеславцев Б.П. "Этика преображенного эроса" (глава 5 "Проблема власти"). М., 1994.
6. Ильин И.А. "Предпосылки творческой демократии" // Ильин И.А. "Наши задачи" Т.2. М., 1992.
7. Лосский Н.О. "Органическое строение общества и демократия" // "Современные Записки", ╧25, Париж, 1925.
8. Федотов Г.П. "Основы христианской демократии" // Федотов Г.П. Полное собрание сочинений. Т.З. Париж, YMСA-PRESS, 1982.
9. "Феномен восточного деспотизма", М., "Наука", 1993.