=
«Я не люблю этой музыки...»
Вчера читал стихи Юлии Фридман (aculeata). Кто-то из её друзей предложил ссылку на её стихи, отобранные ещё в том, американском, ЖЖ. Вот последняя строфа из первого же стихотворения:
…На восток и на север, и компас испортит магнит,
Не растут фонари на морозно-болотистой почве,
И сломались часы, и тревожное сердце горит,
И печальный без Вас продолжается путь в одиночестве.
Поразила удивительная рифма, завершающая стихотворение, – настолько она неточная и… настолько она к месту. Сразу понятно – перед тобой сильный, уверенный поэт. Это, впрочем, довелось заметить и чуть раньше, по тем стихам, что Юлия выставляла уже в нашенском ЛЖР. Например, по этому, с почти по-детски простой интонацией:
…Мы заведем часы, пусть четвертую полночь грянут,
В рваных твоих карманах завелся карманный вор –
Брось ты их, дядя Витя, пора уходить в туманы,
Да не ищи шурупа, а сразу бери топор.
Или по этому, в котором «…Не осталось времени, потому что времени нет…»:
…Под дождем, Алиса, вдруг захочешь укрыться,
И как раз метро выходит из-под земли,
И вползают змеи, и ковыляют птицы,
И какие-то звери к кондуктору подошли.
Я не говорю отдельно о поэтических образах - стихотворение само по себе мощное. Не надо тут про Босха, не надо никаких сравнений. Картина и без того замечательно точная – в стихотворении, пронзительном по чувству человеческой одинокости в родной, привычной вселенной. Иногда – лёгкой и забавной:
…У подружки мокнут ляжки от чужих игривых строк,
Спит созвездие букашка, спит созвездие жучок…
Но скажу и другое – бывает легко и смешно, но не всякий и не везде «юмор» г-жи Aculeat’ы мне симпатичен. Отталкивающих примеров приводить не хочу. Видимо, мне попросту не дано понимать, как это один человек может совмещать в себе столько таланта и столько доступности для грязи. Иногда говорят, что это и есть жизнь. Думаю – нет. Да и… голую-то жизнь мы и так, без стихов, видим, а душа – ищет чего-то другого. Слава Богу, у Юлии Фридман всего много, и это многое способно воплотиться в высокого уровня поэзию.
...Сквозь многие беды живешь, да и делаешь много плохого,
И сердце об сердце разбито, чужое, а может, свое,
Теперь уж не вспомнить – но знаешь, когда обрывается слово,
То вздрогнут и птицы, и гады, и в чаще проснется зверье...
А подлинная поэзия, как ни горьки её истоки, - всегда радость. Даже тогда, когда метафорические образы появляются совсем уж... такие... Словом, талант, его ведь не спрячешь.
...Мертвые люди под каждым ярусом
Сладко ворчат, их язык неведом.
Мокрый кораблик под черным парусом,
Страшно качаясь, подходит следом.
Талант не спрячешь. Его требуют, ждут. Он жжёт изнутри. И потом, за ним – всё равно приходят. Часто поэту бывает страшно и очень тревожно. А как именно страшно – это другим знать не дано. И почему тревожно – тоже не дано знать. Кто-то придумал поговорку: мы смеёмся – чтобы не заплакать. Ну, пусть. Мне она не нравится, вернее, я её понимаю, но не всегда и не во всём. Юлия такие вещи – принимает свободнее.
А вообще, пока читал её стихи, пришла в голову одна мысль, которая относится не только к её творчеству, но и к стихам некоторых других, попадавшихся мне в последние годы авторов. Кажется, это стихи повзрослевших, но недоласканных, недолюбленных когда-то или во многом обманутых – детей. Столько в них боли, тревоги и вызова, что и читать больно: так вот, через грубые иногда, эпатирующие формы, реализуется настоящий, подлинный талант. Дар Божий. Но – в темноте. Но – дар... Но... Но...
...Это волчонок над обломками скрипки
(Скрипач уже растерзан, а мясо досталось старшим),
Дикий оскал ужаса, внезапно, на дне зрачка,
Это страх, который смеется,
Abissus abissum,
Я не люблю этой музыки,
Но тоскливый ужас, проникая с изнанки мира,
Наполняет черной радостью мое сердце,
Наливает жилы энергетической влагой,
Как весенняя жижица дутые вены улиц,
Так, что нет ничего лучше,
И нет ничего кроме,
Девочка-волчонок из той необычной стаи,
Бешеный ужас смеется на дне зрачка.
Это стихотворение с рефреном «Я не люблю этой музыки…» (и почему-то вспомнилась песня Янки Дягилевой «Домой!..», которую я всего пару раз и слышал, и очень давно) - подкупило меня сразу. Такие стихи завораживают помимо твоей воли. Потому, может, быть, что как-то особенно беспомощно прозрачны и потому понятны сразу - насквозь. И внутренне созвучны бедовой своей струной.
А вообще, кажется, Юлия-aculeata – человек весёлый. И с ней можно дружить. Многие дружат.
...Многие дружат, вносят в «ленту друзей». Признаюсь, и мне хотелось бы. Но не могу. Отталкивает бесцеремонная «простота» в языке общении некоторых… гм… достойных мужчин и достойных женщин. Это словно оказаться в общем туалете. Иногда такое «бесполое» общение настолько неприятно, что спокойнее, когда тебя считают ханжой.
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif)