ответ на вопрос анона, а то там настрочили комментов и боюсь мой ответ не будет виден
Вопрос:
"Да, тут еще аналогия с Изумрудным Городом Баума, только там ведьмы, а у нас цветные маги-писатели.
А в вашей концепции Гайдар и Платонов в одной фракции красных магов или они противоборствуют?
Не могли бы вы раскрыть ваше понимание Гайдара как красного мага, мб ссылкой на прошлые посты?
Хочу скормить Чату ГПТ, чтобы он написал рассказ по промпту про Аркадия Гайдара."
***
Вот вроде как подробно было:
https://lj.rossia.org/users/rex_weblen/234255.html?thread=8046863#t8046863

(Reply to this) (Thread)

В Жопу Чат ГПТ!!

(Reply to this) (Parent)

>Возможно, это представители IT-элиты ратающие за AI-коммунизм.

Это как такие? Герман Греф?

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Грефман Гер

(Reply to this) (Parent) (Thread)

это кто такой?

(Reply to this) (Parent)

Спасибо. А разлом на красную и черную ложи произошел с приходом Сталина, Как думаете?

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Гайдар и Последний Разведпост Красной Ложи

В том году весна пришла с гулом. Не с капелью и не с соловьями, а с гулом — как будто из-под земли кто-то качал тёплую вату, пропитанную радиоактивной тоской.

— А ну, шагом марш! — крикнул Гайдар, — Время идёт! Враг не дремлет!

Перед ним стояли его бойцы: бесстрашный Толя с разбитой губой, пионерка Зина с глазами, в которых мерцал ультрафиолет, и Шарик — пёс, выведенный в секретной лаборатории из молекул раннего социализма.

Они были последними на заставе Красной Ложи — древнего ордена магов, что испокон веку боролся за счастье всех, а не только себя. Их враги — Чёрная Ложа — уже давно сидели в кремовых кабинетах, нашептывали банкирам на ухо, вызывали духов аристократии через нефритовые планшеты. А теперь — активизировались.

— Что скажешь, Шарик?

Пёс зарычал. У лесополосы, в болотце, снова появилась вмятина. След. Кыштымский.

— Он шпион, — сказала Зина, — У него внутри радио-передатчик. И он умеет менять форму, как ртуть.

— Нельзя убивать, — хмуро ответил Гайдар. — Уничтожая, мы становимся похожи на них.

Штаб Красной Ложи был замаскирован под пионерлагерь. В подвале — светящийся камень, переданный ещё стариками-скопцами в 1918-м. Он пел. Внутри — голограммы исчезнувших наставников: Блок, Маяковский, даже Малевич. Все они подмигивали и говорили: “Держись, Аркадий. Мы с тобой. Вечная битва ещё не кончена.”

А в лесу сгущалась ночь. И вместе с ней — они.

Сначала пришёл Дипломат — в кожаном плаще и с портфелем, в котором находились отпечатки всех военных карт с привязкой к астральной топографии. За ним — Протоиерарх в рясе, выкрашенной в блёклый индиго, и с глазами, как у совы. В воздухе пахло серой и свинцом.

— Мы пришли за камнем. Ты не справишься, Гайдар. Всё уже проиграно.

Аркадий улыбнулся.

— Я не один.

Он бросил взгляд на облака. Оттуда, из-за верхушек сосен, появился синий аэроплан «Звенидень» — он вёз Каменского, теперь ставшего лучистой стаей; по крыльям — знаки, похожие на чертежи Малевича, а в кабине — невидимый Хлебников, читающий на всех языках сразу.

Началась битва. Не кулаками — но энергиями, словами, глазами.

Гайдар поднял руку:

— Кто сказал, что вера в добро — это детство? Я верю, что каждый человек может встать и сказать: хватит! Я — за всех!

Кыштымский Карлик, стоявший в стороне, дрожал. Он медленно вышел вперёд, достал из своей карманной вселенной фрагмент звёздного металла и положил его на ладонь Гайдару.

— Мне было велено шпионить. Но я выбрал тебя.

И тогда портал открылся. Небо вспыхнуло. По всей Земле — в подвалах, библиотечных фондах, заброшенных детдомах — вспыхнули знаки Красной Ложи. Остались последователи. Невидимые, но живые.

⸻

Эпилог. Нью-Йорк, 1966.

Стэн Ли смотрел на странный альбом, купленный на блошином рынке. Внутри — иллюстрации, похожие на карикатуры, но мощные, как иконы. Супрематические герои: Толстяк, Атлет Будущего, Силач, Забияка.

— А что если… сделать из них команду?

Стив Дитко подмигнул. Вдохновением послужили образы, пришедшие из сна, в котором кто-то — похожий на Гайдара — говорил:

— Расскажи детям. Они — наши. Они поймут.

Так появился комикс “Red Star Wrestlers of the Outer Cosmos” — и никто до сих пор не знает, почему герои в нём говорят по-русски, а в финале звучит фраза:

“Красные ложи не исчезают. Они просто становятся легендой.”

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Аркадий Гайдар и чёрная нефть

Они ехали всю ночь. Старый Гайдар сидел у окна и смотрел, как по стеклу катятся капли дождя — будто слёзы, которых он не проливал с гражданской войны. Рядом дремали подростки — Лёшка, Ильнур и Валя. Над их головами потрескивали дешёвые динамики: голос проводника вещал о погоде в Сургуте. Но никого это не интересовало. Они ехали не за погодой.

— А правда, — спросил вдруг Лёшка, проснувшись, — ты из двадцатых?

— А ты из двадцать пятых, — усмехнулся Гайдар. — Нам по дороге.

Поезд остановился на путепроводе. Внизу дышал завод, у которого не было имени. Только башни, кабели и сияние. Когда-то здесь добывали нефть. Теперь — кое-что другое.
•

Техномаги петрократии обитали в самом сердце Урала — в башне, сложенной из чёрного стекла, в центре которой бился древний насос. Он работал не от электричества — от заклятий. В каждый такт он выкачивал из земли не просто жидкость, но плотную, жгучую мысль, вещество-волю, то, что философы называли унитазной телесностью земли. Люди служили ей, а не наоборот.

Герман Греф в этом рассказе уже давно не был человеком. Он стал чем-то другим. Его лицо светилось зелёным, как окошко банкомата.
•

Они проникли в башню ночью. У Лёшки была флейта — не простая, а из сплава кости и меди. Валя несла на себе рюкзак с обломком красного знамени, под которым Гайдар когда-то шёл на Будённого. Гайдар нёс молчание.

— А где оружие? — спросил Ильнур.

— Слово, — сказал Гайдар. — И детская решимость. Этого достаточно.
•

Они спустились в зал, где бил насос. Тут не пахло нефтью. Пахло горячим мясом. Из пола шли каналы, по которым текла субстанция. В ней, если долго вглядываться, можно было разглядеть лица. Старые лица. От них несло тюрьмами, расплавленной администрацией, спецоперациями, проклятым хищным временем.

— Это и есть она? — спросил Валя.

— Чёрная Нефть, — кивнул Гайдар. — Субстанция, которая использует нас для собственного освобождения. Она качает сама себя, а мы — только винтики её движения.
•

Герман Греф стоял в центре, в мантии акционера. Он поднял руку.

— Аркадий Петрович, вы опоздали. Ложа Чёрных выиграла. Фашизм теперь цифровой, мягкий, как офисное кресло. Здесь нет крови — только API.

— Ничего, — сказал Гайдар, и из его глаз брызнули искры.

Он вынул книжку — Тимур и его команда. Раскрыл её, и оттуда вылетел красный свет. Дети, которых никто не знал, но которые всегда были, окружили насос. Кто-то дёрнул рубильник, кто-то — сорвал кабель.
•

Когда нефть вырвалась на свободу, никто не умер. Просто стал слышен её голос. Она говорила: я была в вас. Я сквозь вас освобождалась. А теперь — ухожу.
•

На месте Газпрома осталась чёрная лужа. В ней отражалось только небо. Старый Гайдар пошёл босиком в сторону тайги.

— Куда теперь? — спросил Лёшка.

— А теперь, — сказал Гайдар, — мы на время. Мы пойдём туда, где никто не думает о прибыли.
•

Где-то в небе дрожал спутник. С него внимательно смотрел Кремль. Но на его картах больше не было Гайдара. Он вышел за их пределы.

(Reply to this) (Parent)

Раньше, конечно.

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Когда?

(Reply to this) (Parent)