Положив во второй гипотезе Единое существующим и рассмотрев его основные свойства относительно Иного, Платон резюмирует:

Парменид. Следовательно, выходит, что единое отлично от другого и от себя самого и в то же время тождественно ему и самому себе.

Диалог «Парменид» со времен схоластов принято называть упражнением в логике. Но для современного человека такого рода умозаключения выглядят, скорее, как упражнения в риторике. Может быть, кто-то и посчитает вышеприведенную цитату достойным логическим выводом, но, слава Богам, таких меньшинство. Даже неискушенный человек понимает, что после всего этого остается просто-напросто сесть в позу лотоса… или читать Плотина, Гегель для таких настроений тоже хорош. Мистика, одним словом.

А очень бы хотелось бы понять Платона своим рациональным умом, что нажит нами за прошедшие тысячелетия. Неужели за риторикой второй части «Парменида» ничего не скрывается? Трудно в это поверить. Ведь это сочинение Платона явилось своего рода ответом на критику «теории идей» со стороны академиков, и в первой части диалога Платон без утайки вскрывает все сомнительные положения этой теории. Так что же, после этого ему самое время впасть в чистую риторику? Изобразить хорошую мину при плохой игре? Это признать свое поражение… Тогда уж лучше, вообще, ничего не писать.

Вот и Лосев в ОАСиМ¹ на стр.548 заключает: «Платон в анализируемом диалоге вовсе не ставит никаких прагматических вопросов…». Действительно, так можно было бы думать, если полагать, что Платон онтологию не считал прагматическим вопросом… А если он все же считал ее своим главнейшим делом, то следует признать и нам, что в «Пармениде» пред Платоном стояла весьма практическая задача – обоснование собственной «теории идей».

Поэтому попытаемся за риторикой увидеть логику Платона. Если она там есть, конечно. В чем нам не стоит сомневаться, так это в риторическом искусстве Платона, в его мастерстве владения словом, скрывающим в себе сонм понятий и значений. Да, Платон оперирует словами как словами, не как строгими понятиями, что облагораживает его тексты, но и затрудняет их анализ. Однозначной интерпретации не помогает и труд переписчиков-переводчиков, ведь сам язык за тысячелетия изменился, и, быть может, как раз в важных для понимания нюансах. Но эти извечные вопросы интерпретации древних текстов мы проигнорируем. Для нас важна будет собственно логика и только логика, а не буковка текста.

Но прежде имеет смысл напомнить уже известную нам общую логическую канву. Платон начинает вторую, «логическую» часть «Парменида» естественным образом - с рассмотрения Единого как такового. В первой гипотезе он разбирает Единое с разных точек зрения, выискивая в нем всевозможные смыслы, сравнивает его с Бытием, со знакомым нам «нашим» бытием, и приходит к выводу о несуществовании Единого. Другими словами, он показывает, что Единое как таковое это не Бытие и никоим образом - как таковое - по смыслу Бытию не причастно. (Поэтому и правомерно называть Единое сверхсущим). Как такового Единого для нас быть не может, и мы о таком Едином знать ничего не можем. Но мы о Едином кое-что знаем. Значит, оно существует, тем не менее. Причем не в форме Единого как такового. Простая логика. Без выкрутасов.

Итак, в первой гипотезе «Парменида» установлено, что Единое это не Бытие ни в каком смысле. Поэтому они различаются. Но вот если они различаются, то тем самым они друг другу и становятся логически причастными. Логика требует причастности в различии. С этого Платон практически и начинает вторую гипотезу - с необходимости Различия, а также Иного. И значительную часть второй гипотезы он занимается разбирательством вокруг Различия и Иного. Логика тоже нехитрая: чтобы существовать, Единому надо _стать_, а стать ему возможно лишь Иным, ибо Единому как таковому существовать невозможно. Таким же образом, становясь Иным, Единое различается от Бытия. Поэтому-то «они различны между собою в силу иного и различного». Различия мало, Иного мало, нужны обе категории. А Иное получается «результатом» Различия Единого и Бытия.² Иначе, Единое существует в форме Иного.

Теперь можно перейти к рассмотрению, собственно, риторических приемов, используемых Платоном в «Пармениде».

1 Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993

2 Таким образом, Единое становится причастным Бытию. Причастность это и есть Различие. В нем самом, в Различии общее. И Различие не «из-за» Иного, а благодаря возможности Иного.