Вместе с Кипарисом вернемся к окончанию второй гипотезы и обратим внимание на следующее отнюдь не случайное обстоятельство - как много места Платон отводит рассуждениям о времени. В «Пармениде», вообще, роль времени чрезвычайно велика, и начиная с первой гипотезы на свойствах времени основываются ключевые выводы. Не удивительно, ведь сказано:

Парменид. Итак, если только единое причастно бытию, оно причастно и времени.

А кончается этот длинный отрывок второй гипотезы словами:

Парменид. В силу всех этих соображений единое, с одной стороны, и есть и становится и старше и моложе себя самого и другого, а с другой - не есть и не становится ни старше, ни моложе себя самого и другого.

Что ж, если откинуть платоновскую риторику, то вскрывается, что:

1. Единое само по себе («различающееся единое») моложе себя и всего другого, это то, чего как бы и нет еще для нас. Небытие.

2. Существующее Единое или Иное (собственно, становление) как наше настоящее «не есть и не становится ни старше, ни моложе себя самого и другого». Парадоксальный на первый взгляд факт при внимательном рассмотрении делается очевидным: становление не становится! Оно не есть ни старше, ни моложе, оно просто есть. «Вдруг»!

3. Так что же у нас старшее? Бытие. Ага, не лишенное единства по причастности ему материальное бытие всегда старше себя и остального. Наша наличность нам старшая опора, и потому мы не боимся на нее вступать и вообще иметь с ней дело.

Медитируем над формулой:

Целое Единое = Иное = (Единое – Различение – Бытие)