|
|
Пишет pioneer_lj (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} pioneer_lj)@ 2009-08-24 18:43:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Академик Иван Павлов и советская власть
Ох, и намучились же в своё время советские коммунисты с академиком Иваном Павловым. Убить его им не было дозволено. А даже наоборот, было строго наказано создавать все условия для работы мировому светилу физиологии. И нет бы академик работал и помалкивал, Павлов своего отношения к коммунистическому режиму не скрывал. Писал советским вождям горькие письма (далее отрывок из письма Молотову):
Своих взглядов на советскую власть Павлов не скрывал, а отправить в концлагерь или убить по-тихому его было никак нельзя. Приходилось с гадом бороться идейно.
Против акад. Павлова советские товарищи написали пьесу «Страх». Автор пьесы видный активист Пролеткульта А.Афиногенов, один из руководителей РАПП, крупный советский литературный чиновник. Пьесу редактировал лично тов. Сталин.
В 1931 году пьесу поставил МХАТ и многие другие советские театры.
По сюжету выдающемуся учёному профессору Бородину (прозрачный намёк на акад. Павлова) отчего-то страшно жить в СССР. Ошибочные настроения аполитичного учёного в антисоветских целях пытаются использовать вражеские элементы. В конце концов, профессор осознает свои заблуждения и понимает политику Партии правильно: предаёт руководство института аспиранту Кимбаеву (большевицкому выдвиженцу казаху в национальном наряде, прямо из степи).
Пьеса замечательная, к сожалению, не отыскал её текста в интернете. Там две главные темы, беспочвенного страха старой интеллигенции перед новой советской жизнью. И необоснованно критическое отношение к большевицким выдвиженцам, заменяющих старых специалистов.
Особенным успехом у публики пользовался монолог главного героя о том, что советскую жизнь пронизал ужас перед репрессиями. Зрители воспринимали текст как критику страшной советской действительности. Напротив элитным коммунистам были смешны эти мещанские переживания. До пришествия эпохи тотального террора коммунистов друг против друга оставалось всего несколько лет.
В 1937 году Афиногенова исключили из партии, подвергли травле. Но не посадили и не расстреляли. Повезло дураку. В 1938 его реабилитировали, взяли обратно на работу в ЦК. Погиб в 1941 году от немецкой бомбы, кажется единственной упавшей около здания ЦК.
Ох, и намучились же в своё время советские коммунисты с академиком Иваном Павловым. Убить его им не было дозволено. А даже наоборот, было строго наказано создавать все условия для работы мировому светилу физиологии. И нет бы академик работал и помалкивал, Павлов своего отношения к коммунистическому режиму не скрывал. Писал советским вождям горькие письма (далее отрывок из письма Молотову):
«… Я не могу без улыбки смотреть на плакаты: «да здравствует мировая социалистическая революция, да здравствует мировой октябрь». Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До Вашей революции фашизма не было. Ведь только нашим политическим младенцам Временного Правительства было мало даже двух Ваших репетиций перед Вашим октябрьским торжеством. Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас и, конечно, во время догадываются применить для предупреждения этого то, чем пользовались и пользуетесь Вы – террор и насилие. Разве это не видно всякому зрячему!»
«Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. Если бы нашу обывательскую действительность воспроизвести целиком, без пропусков, со всеми ежедневными подробностями – это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно как бы вновь выростающими городами, днепростроями, гигантами-заводами и безчисленными учеными и учебными заведениями. Когда первая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сходства нашей жизни с жизнию древних азиатских деспотий. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, происшедшему из зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства»
Академик Иван ПАВЛОВ.
Ленинград 21 декабря 1934 г.
(письмо переслано И.В.Сталину с пометой: "«т. Сталину. Сегодня СНК получил новое чепуховое письмо академика Павлова. Молотов»)
Своих взглядов на советскую власть Павлов не скрывал, а отправить в концлагерь или убить по-тихому его было никак нельзя. Приходилось с гадом бороться идейно.
Против акад. Павлова советские товарищи написали пьесу «Страх». Автор пьесы видный активист Пролеткульта А.Афиногенов, один из руководителей РАПП, крупный советский литературный чиновник. Пьесу редактировал лично тов. Сталин.
В 1931 году пьесу поставил МХАТ и многие другие советские театры.
«В спектакле "Страх" Афиногенова (1931; Бородин - Л. М. Леонидов) звучала тема признания интеллигенцией правоты идей большевизма».
По сюжету выдающемуся учёному профессору Бородину (прозрачный намёк на акад. Павлова) отчего-то страшно жить в СССР. Ошибочные настроения аполитичного учёного в антисоветских целях пытаются использовать вражеские элементы. В конце концов, профессор осознает свои заблуждения и понимает политику Партии правильно: предаёт руководство института аспиранту Кимбаеву (большевицкому выдвиженцу казаху в национальном наряде, прямо из степи).
Пьеса замечательная, к сожалению, не отыскал её текста в интернете. Там две главные темы, беспочвенного страха старой интеллигенции перед новой советской жизнью. И необоснованно критическое отношение к большевицким выдвиженцам, заменяющих старых специалистов.
Особенным успехом у публики пользовался монолог главного героя о том, что советскую жизнь пронизал ужас перед репрессиями. Зрители воспринимали текст как критику страшной советской действительности. Напротив элитным коммунистам были смешны эти мещанские переживания. До пришествия эпохи тотального террора коммунистов друг против друга оставалось всего несколько лет.
«Я несу в своем сердце самую горячую, самую преданную любовь к Сталину и его делу... С мыслью о нем - о его гениальном провидении эпохи, о его мудром умении провести корабль страны через опаснейшие рифы контрреволюции, с мыслью о сталинском понимании людских душ и интересов миллионов, - с этой мыслью кончаю я записи этого года - и с этой же мыслью начну новую страницу их - первого января!» А. Афиногенов. Дневник (конец 1937 года)
В 1937 году Афиногенова исключили из партии, подвергли травле. Но не посадили и не расстреляли. Повезло дураку. В 1938 его реабилитировали, взяли обратно на работу в ЦК. Погиб в 1941 году от немецкой бомбы, кажется единственной упавшей около здания ЦК.
