ржавый заяц, 1 шт.



В детстве был заводной медведь, который умел открывать пасть. То есть первоначально он держал в лапах бочку с медом, которую подносил к морде, но этой бочки он очень скоро лишился. Затем сломался механизм, потому что медведь был неоднократно кормлен всякими щепочками и пластмассовыми кубиками от конструктора.
Затем я вырос и подарил его мальчишке в каком-то рассказе.
Игрушки замечательно горят, лучше – только старые кассеты с некогда дорогой музыкой. Можно сказать, что каждый человек – это фабрика по утилизации воспоминаний. Долго и нудно перевариваешь в принципе несъедобную дрянь, которой тебя накормили когда-то. В этом смысле придуманный бездарным сказочником крематорий для игрушек и эффектнее, и эффективнее. Горит быстро и красиво, горит всегда и все быстро и красиво.
То же самое – с «внутренней сакральной географией» (с): заколдованные парки-скверы-дворики, назойливо лезущие изо всех углов сна. Вспоминательная интонация беспесды комфортна, но чем больше обжита территория, тем крепче она держит за яйца.
Все эти хорошо унавоженные поля тоже взыскуют напалма.
Никогда не понимал тех, кто ищет в детстве какие-то узелки, которые все-все-все объяснят нам в нас теперешних. Это очень смешно и грустно, и не очень порядочно по отношению к мальчикам и девочкам, которые доверчиво смотрят с фотографий. Их давно украли из смятых кроваток мудрые и милосердные эльфы, подложив взамен самоорганизующиеся кучки говна. Об этом я тоже писал.
Мое детство кончилось ровно в тот момент, когда я увидел на витрине хозяйственного магазина игрушку – уродливого зайца небывалого ржавого цвета с одним полотняным ухом, вернее, это у него два уха срослись в одно. Совершенно непонятно, что он делал рядом с даже на вид тяжеленькими, полезными в быту промасленными штуковинами.