Российско-украинская семья как подвиг
Платон Беседин
С Наташей встретились на дне рождения общего друга. Разговорились,
вышли на балкон. Узнав, что я писатель и журналист, она с чувством
проговорила:
– Слушай, напиши про меня, россиянку в Украине, потому что, – тут она сделала характерный жест, – достали…
Выслушал и записал. С некоторыми стилистическими правками, разумеется.
«От первого мужа, российского военного, служащего в Украине, я ушла в
апреле. Причины – не суть. Сосредоточилась на работе, чтобы легче было
пережить расставание. Задумалась о карьере.
Но вскоре позвонили из отдела кадров, намекнули на увольнение:
россиянка не имеет права официально работать в Украине. Закончилась
временная регистрация, которую давали мне раньше как жене военного.
Посоветовали обратиться в паспортный стол.
Начальник стола принимал по вторникам и четвергам, с 14 до 16. Решила
прийти пораньше, занять очередь. Около двенадцати была у кабинета. Ну,
не то, чтобы прямо у кабинета, а где-то поблизости, отделённая десятками
просителей.
Во вторник и четверг я к начальнику не попала. Не попала и на
следующей неделе, терзаясь вопросом, почему принимает лишь один человек.
Со встречей помогла секретарь. За умеренную плату, конечно.
Начальник паспортного стола, похожий на ящерицу, встретил вальяжно,
по-барски. Рассказала ему про мужа, развод, окончание срока регистрации.
И заключила:
– Хочу остаться в Украине.
Он как-то странно, будто сердце прихватило, на меня посмотрел:
– На каком основании? Приехали, развелись – ну езжайте в свою Россию.
– Мне здесь нравится. – Ему, кажется, стало ещё хуже. – И работа.
– Стоп, стоп, – он в первый раз, по-моему, заинтересовался, – а, скажите-ка, название фирмы?
Почуяв опасность, я сделала глаза как у кота из «Шрека» – приём безотказный, – и начальник действительно подобрел:
– Украинские компании не могут брать граждан Российской Федерации без разрешения. У вашего работодателя есть разрешение?
Тут я ретировалась. Из паспортного стола. А позже меня ретировали с работы. Пришлось искать новую.
Собеседования проходили неплохо – опыт у меня был хороший, – но ровно
до тех пор, пока интервьюеры не узнавали, что я россиянка. Тут они
кривились и резко переходили на українську мову, точнее, на её подобие.
Хуже всего реагировали в госучреждениях. Одна блондинка так
испугалась, что, побледнев, точно истая галичанка, забормотала о
каких-то врагах. Это я потом узнала, что Россия негласно превратилась в
стратегического врага Украины, а тогда мои глаза распахивались от
непонимания, будто форточки в жару.
Мытарства с работой продолжались около месяца. Наконец, друзья
помогли устроиться в логистическую компанию, где, с лёгкой руки гендира,
меня наградили кличкой «Кацапюрер».
Тогда же – что называется, пошло накатом – познакомились с Андреем, начали встречаться, съехались. Всё устроилось.
Правда, надоедали двухгодичные стенания родителей о том, что работаю
неофициально. Пенсионные отчисления, забота о будущем, ну и тому
подобные вещи. Охают, ахают. И тут знакомый рассказал, что вышел новый
закон о россиянах в Украине.
Пришлось вновь сразиться с украинской бюрократией. И вновь проиграть.
Сражение закончилось, когда черноволосая девушка, похожая на молодую
Деми Мур – начальник-ящерица отсутствовал – точно чек из супермаркета,
развернула передо мной список необходимых документов для официального
трудоустройства, резюмировав:
– И главное, чтобы работник доказал свою профессиональную исключительность.
– В смысле?
– Например, компания подтвердит, что вы знаете пять языков…
К тому времени я едва изучила украинский. Так что без стенаний родителей, похоже, опять было не обойтись.
Ну а потом началось самое интересное. Андрей сделал мне предложение.
Иностранцев расписывали только в центральном загсе, за тройную плату.
Туда я, вооружённая опытом, пришла заранее, без жениха. Навести
справки. Прождав три часа в длинной, как президентский кортеж, очереди и
выслушав несколько саркастических замечаний дородной тётки относительно
того, почему в Украине хлопцы хорошие, а в России, видимо, их не
хватает, получила список необходимых для росписи документов.
Паспорт, свидетельство о разводе и другие документы нужно было
перевести с русского на украинский и заверить у нотариуса. А ещё, не
смотря на штампы в паспорте, получить за энную сумму евро справку из
российского посольства о том, что я не состою в браке. Конечно же,
переведённую на украинский язык.
Тут выяснилось, что нотариальные конторы с языками дружат, как Юлия
Владимировна с Виктором Фёдоровичем. Первая сделала три ошибки, вторая –
четыре, третья, удивительно, ограничился лишь одной. При этом все они
отказывались исправлять переведённые документы бесплатно. Всё это
продолжалось порядка двух-трёх недель. Нервничала я, нервничал Андрей. И
так приходилось решать множество свадебных проблем, а тут ещё трудности
перевода. Наконец, после упорной от наглости, извечно сопутствующей
дурашлёпству, ругани последний нотариус смилостивился и сделал
правильные документы.
И мы пошли в загс, уже вместе, согласовывать время и план росписи.
Пришли к восьми утра, к открытию, чтобы наверняка. Но, видимо,
брачующимся не спится, потому что, судя по количеству ожидающих пар, они
проторчали у загса всю ночь, с вечера.
Страницы: 1 2
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}
