Продолжение. Начало Здесь

О православном образовании в России

  Валерий Овчинников

  Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих.
Иак. 1, 8

Введение

Православное просвещение у нас традиционно опиралось на Священное Предание, а не на Священное Писание. Православная вера — это вера Предания. Неграмотность и невежество диктовали необходимость распространения новой веры через обрядность, через внешнюю красоту литургического благочестия.

Книжное просвещение тре­бовало значительных усилий и времени, большее разви­тие получило проявление образования — богослужение и обряд. Это позволяло не идти против княжеской власти и тайно хранить свои языческие верования. Язычески- православная мозаика начала формировать двоеверие, которое превратится в один из ключей для понимания славянской религиозности. Не особенно понятная, но красивая литургия заняла центральное место в жизни Православной церкви.

Православие передавалось на непонятном абсолют­ному большинству населения церковно-славянском язы­ке, изобретенном греческими апостолами славян, миссио­нерами Кириллом и Мефодием. На этом же языке велась и литургия, основной устный инструмент сохранения и пе­редачи православной традиции. Сложное и длительное православное богослужение, являющееся сердцем право­славной веры, учили просто любить и слушать, принимая в нем минимальное участие пением. Это способствовало гипертрофированному развитию обрядовой стороны цер­ковной жизни, поэтому православие часто критикуют за обрядоверие. Паству призывают скорее любить право­славную литургию, верить в ее неискаженную правиль­ность, чем понимать и развивать.

Важными инструментами сохранения православной традиции стали церковная архитектура и живопись, иконописание и церковное хоровое пение. В силу многих факторов внешняя, обрядовая сторона русского право­славия практически всегда доминировала над его содер­жательной, евангельской стороной. Традиционно русская православная вера не любила, а иногда просто и не тер­пела Знания. Все свое, русское, считалось православным, а все чужое — еретическим. Протоиерей Александр Шмеман писал о традиционном для православия «...недоверии к мысли и творчеству: спасение только в неукоснительном сохранении старины... Спасением стало соблюдение устава, исполнение обряда. ...Развилась уже простая боязнь книги и знания». Мы можем вспомнить «Домострой» как попытку всю жизнь православного человека сделать четко и жестко прописанным торжественным обрядом. Сами священники призывали много книг не читать, поскольку это приводит к ересям. Была закрыта типография первопечатника Ива­на Федорова, сам он был обвинен в ереси и выслан.

С известной долей упрощения можно говорить, что кроме отдельных центров и непродолжительных перио­дов просветительской и богословской активности, свя­занных с крупными церковными деятелями, православ­ное образование не получало на Руси систематического развития до Стоглавого собора 1551 г. Там уровень цер­ковных знаний большинства православного духовенства подвергся резкой критике, и были приняты решения по развитию православной системы образования для духо­венства. Как отмечал А. Шмеман, «да и что можно было ждать от духовенства, при полном отсутствии школы, при все растущей зависимости от своей паствы, бедности, за­битости и грубости».

В XVII в. попытка патриарха Никона с помощью обра­зования реформировать русское православие по греческим образцам и поставить Священство над Царством привела к конфликту с царем и вызвала старообрядческий раскол. Однако староверы встали прежде всего против тотально­го, огульного отрицания всего старорусского чина и об­ряда. Уровень православного образования в Российской империи был традиционно низким как для большинства основной массы верующих, так и при подготовке основных кадров белого духовенства и церковнослужителей, особен­но в духовном просвещении верующих и передаче им не­обходимого объема информации о христианстве в целом и о греко-православном вероучении в частности.

Самостоятельное чтение Библии верующими не ре­комендовалось, богослужение веками велось на непонят­ном подавляющему большинству верующих церковно-­славянском языке. На простонародный русский язык Библия была переведена по инициативе Лондонского биб­лейского общества лишь в XIX в., по личному указу и после личного вмешательства Александра I.

Из трех основных взаимосвязанных функций — про­свещения, формирования и воспитания — система право­славного образования имела явный крен в сторону воспи­тательную.

В духовном просвещении Святой Руси православное образование успехов не делало — народ оставался в основ­ной массе неграмотным, темным и невежественным. Двое­верие было распространено повсюду, язычество продолжа­ло жить собственной параллельной жизнью одновременно с обязательным, навязываемым государством православи­ем. В реальных и заметных для Российской империи мас­штабах православная образовательная система началь­ных церковно-приходских школ с преподаванием Закона Божьего начала развиваться лишь во второй половине XIX в., под сильным государственным нажимом и за госу­дарственный счет.

В плане образования духовного сословия российская византийская традиция опиралась на греческую культу­ру и книжность и на восточно-христианскую ортодоксию. Развитие православного русского богословия шло разрозненными по времени и месту скачками, преимущественно за счет иностранных (греческих, латинских или западных) влияний или противодействия этим влияниям. Первое высшее учебное заведение, начавшее готовить священни­ков, греко-латинская школа, было открыто в московском Заиконоспасском монастыре приехавшими из Греции учеными братьями Лихудами лишь в 1687 г. В 1701 г., при Петре I, школе был дан статус государственной академии, и она была развернута в сторону классического универси­тетского образования стран Западной Европы.

Система православных университетов у нас не была создана, пожалуй, можно даже сказать, что в отличие от европейских стран в православной Руси Веру обнесли вы­сокой стеной, она оказалась отделенной от Знания, и они начали жить и развиваться почти самостоятельно. В сино­дальный период эту стену пытались разрушать, но рефор­мированием православного религиозного образования за­нимались в первую очередь государственные чиновники, а не входившие в состав Синода лица духовного звания. Религиозная философия в России активно развивалась в XIX — начале ХХ в., но она не была чисто церковной и росла преимущественно за пределами православной цер­ковной ограды.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7

И. А. Курляндский

В 1999 г. в журнале «Наш современник» и ряде коммунистических и «патриотических» средств массовой информации (газеты «За Родину, за Сталина!», «Русский вестник» и др.) без ссылок на источники, но с патетическими комментариями были опубликованы сенсационные материалы, призванные свидетельствовать, что в 1939 г., перед войной, сталинское руководство радикально изменило государственный курс по отношению к православной церкви, прекратило гонения на духовенство и верующих и провело в ноябре-декабре того же года массовую амнистию осужденных по церковным делам¹.

В «Указании ВЦИК и Совнаркома» за подписями председателя ВЦИК М. И. Калинина и председателя СНК В. И. Ленина от 1 мая 1919 г. за N 13666/2, адресованном председателю ВЧК Ф. Э. Дзержинскому, со ссылкой на некое таинственное «решение ВЦИК и СНК» «указывалось» на необходимость «как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады». «Кровожадное» и свирепое ленинское «указание» в публикациях обычно дополняет «Выписка из протокола N 88 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г.» с подзаголовком «Вопросы религии» за подписью И. В. Сталина. Содержащееся в «выписке» решение обращено к «религии, служителям Русской православной церкви и православным верующим». Оно отменяло «указание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 г.» и «все соответствующие инструкции ВЧК-ОГПУ-НКВД, касающиеся преследования служителей Русской православной церкви и православно верующих». Один из пунктов гласит: «Признать нецелесообразным впредь практику органов НКВД в части арестов служителей Русской православной церкви, преследование верующих». НКВД поручается «произвести ревизию осужденных и арестованных граждан по делам, связанным с богослужительской деятельностью», освободить тех из них, чья деятельность «не нанесла вреда советской власти». Присовокуплялось, что по «вопросу о судьбе верующих, находящихся под стражей и в тюрьмах, принадлежащих иным конфессиям, ЦК вынесет решение дополнительно». Дополняет «постановление» краткая «справка наркома внутренних дел СССР Л. П. Берии» от 22 декабря 1939 г. на имя Сталина. В ней глава НКВД докладывал о «выпуске на свободу», со ссылкой на «постановление Политбюро от 11 ноября 1939 г.», из лагерей — 12860 человек и «из-под стражи» — 11223. То есть 24 тысяч. По «справке Берии», из продолжавших отбывать наказание более 50 тыс. человек, «деятельность которых нанесла существенный вред советской власти», планировалось «освободить» еще около 15 тыс. заключенных и дела остальных «будут пересматриваться». Эти данные и приводятся в обоснование утверждения о повороте сталинского руководства навстречу церкви еще до войны².

Представляет интерес вопрос об обстоятельствах появления этих материалов в прессе. Первым публикатором выступил журналист В. М. Марков, за которым числится «четверть века в профессиональной журналистике», комментаторская работа на радио, в газетах «Культура» и «Правда». В 2006 г. он был обозревателем московского общественно-политического еженедельника «Экономическая газета». О себе журналист пишет: «Идейные и культурные воззрения отмечу одним: „Back in the USSR“». Он так объяснил свою роль в публикации материалов: «Первопубликатором этих документов я стал случайно. Просто перед выходом книги Маршала Советского Союза Д. Т. Язова привелось немного поработать над ее версткой, а когда увидел в ней два ранее неизвестных сталинских документа, признаюсь: не утерпел, опубликовал в газете „За Родину, за Сталина!“ (N 7, сентябрь 1999 г.). На состоявшуюся через несколько месяцев конференцию, проводимую Институтом отечественной истории РАН совместно с Московской патриархией, к сожалению, захватил с собой всего 7 — 8 экземпляров — газета стала маленькой сенсацией. Представители обеих сторон (кому досталась газета) говорили, что не менее интересен комментарий, — правда, когда я предоставил этот материал редакции журнала „Наш современник“, она неожиданно заменила комментарий рассуждениями священника Дудко, что, конечно, божественнее». Упоминая о конференции, автор, вероятно, имеет в виду проходившую в Москве в июне 2000 г. международную конференцию «Христианство на пороге нового тысячелетия», организованную совместно Институтом всеобщей истории РАН, Министерством культуры РФ и Московской патриархией. Это событие, как видим, и было использовано для пропаганды материалов. По Маркову, «документы» эти интересны тем, что якобы «опровергают» две распространенные «лжи»: «1) о „безбожном 70-летии“, о якобы непрекращающихся гонениях на церковь и верующих, чем грешат и высшие иерархи РПЦ; 2) о том, будто бы И. В. Сталин обратил внимание на церковь, сменив гнев на милость, когда его вынудила к этому война». «Эти решения, видимо, принимались трудно», рассуждает Марков: "В памяти миллионов людей еще свежо было сотрудничество церкви с царизмом, с правящими классами угнетателей, с интервентами и белогвардейцами в годы Гражданской войны, а после нее — участие иерархов РПЦ в организации антисоветских выступлений. Кроме того, сильны были настроения примитивного атеизма — «попоедства», культивируемые троцкистами^"3.

Разрушение храма Христа Спасителя

Итак, впервые материалы «оказались» в верстке мемуаров Язова — оттуда и произошла «утечка» в газеты и «Наш современник», где они «обросли» комментариями священника-сталиниста. Так появились в ряде изданий известные публикации «документов». Язов, бывший член ГКЧП, в мемуарах изложил «детективную» историю о том, как неизвестные, но преданные родине «герои» «совершили подвиг», «спасли» в августе 1991 г. от уничтожения со стороны злокозненных «демократов» документы, «которые характеризовали И. Сталина как патриота и развенчивали грязные мифы вокруг его имени». Они якобы «и сегодня считаются секретными», находились «в специальной камере, и вышколенные охранники не спускали с них глаз». По Язову, «сведения из сенсационных документов перечеркивают образ Сталина, который навязали нашему обществу Хрущев и его пособники». «Поэтому я не имею никакого морального права держать копии этих документов в ящике своего стола», — подытожил маршал. «В мои руки попали документы...» — это все, что сказано маршалом об их происхождении⁴. Вопрос, как попали эти материалы в руки публикатора-маршала, остается без ответа: все попытки автора этих строк связаться с бывшим министром обороны СССР оказались тщетными.

Разрушение храма Христа Спасителя

В пропаганде этих материалов приняли участие и церковные люди. Один из первых публикаторов «документов», священник Д. Дудко, диссидент советской эпохи, «прозревший» после перестройки и ставший духовником газеты «Завтра», полагает, что публикуемые им «сенсационные» «архивные находки» реабилитируют Сталина как «православного», «верующего» человека («Он был верующим» — назвал свою статью Дудко). «При внимательном чтении этих документов», резюмирует он, "становится ясным, кто такой Сталин, какую роль сыграл он в деле спасения православных храмов от окончательного разрушения и как он сумел сохранить жизнь, если не многим, то важным деятелям православной Церкви... Может быть, в какое-то время он потерял веру, но потом во всех борениях укрепился в ней^"5. В пропагандистской «документальной» кинофальшивке «Сталин и разгром пятой колонны» «правильные» сталинские «документы» прочувствованным голосом на фоне кадров молящихся верующих, храмов и крестов зачитывает священник В. Чащин. Материалы эти пользуются популярностью и на православных форумах в Интернете, а также на сталинистских и коммунистических сайтах. Многочисленные анонимные авторы охотно их приводят в «опровержение» якобы «клеветы» о Сталине как «гонителе церкви», при этом подчеркивается вредная роль Ленина, Дзержинского, Л. Д. Троцкого и «троцкистов».

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7