Глава девятая

Магомету в начале его пророческой деятельности было всего труднее бороться с насмешками его противников. Все, знавшие его с детства, видевшие сначала его мальчиком на улицах Мекки, потом погруженного в обычные жизненные заботы, насмехались над его апостольством. Когда он проходил мимо, его поднимали на смех и, указывая на него пальцами, кричали: «Смотрите на внука Абд аль‑Мутталиба, утверждающего, что он знает все, что творится на небе!». Очевидцы же его припадков умственного исступления и экстаза считали его помешанным; некоторые уверяли, что он одержим злым духом, другие же обвиняли его в колдовстве и чародействе.

Читать далее »

Монах Иоанн (Адливанкин)

 Замена на радикальный

Повсеместная тенденция замены в российских регионах (и активно в ХМАО) того, что принято называть «традиционным исламом» на радикальный – очевидна. Но, говоря о традиционном исламе, необходимо иметь в виду одну важную деталь: понятие «традиционный» всегда имеет определенную историко-географическую привязку, говорить о «традиционном» исламе применительно ко всей Западной Сибири – сегодня вряд ли правомочно, «традиционный» он для известных юго-восточных регионов СНГ или России, для некоторых сибирских районов (Тобольск, к примеру), но никак не в целом для русского Севера.

Да, древняя Югра была частью Сибирского ханства Кучум-хана до победы в 1581 году Ермака и присоединения этих земель к Москве, но после этого произошла массовая христианизация населяющих их народов и последующие века коренным образом изменили облик этой страны. При этом мы говорим о современных индустриальных районах, имеющих свою обособленную историю. Ислам в Сибири связан преимущественно с татарским этносом, но при переписи населения 2010 года только 3 процента проживающих в Тюменской области этнических татар идентифицировали себя как «сибирские татары». «Традиционное» исламское общество Югры – это в абсолютном большинстве потомки мигрантов и сами те, которые в составе интернациональных бригад приехали осваивать северные недра еще в рассвет СССР, когда ни о каком исламе, как и в целом о религии, не могло быть и речи. Но православные церковки там уже были, что и тогда было естественно для региона с преобладающим русским населением (1939 год – 73 % русских и 2, 4 % татар). А люди тех десятилетий, составившие основу мусульманской общины современной Югры, совершенно иные по своей духовной организации – культуре, этике, пониманию веры и самой России (что важно!), нежели исламские мигранты 2000-х. Искреннее миролюбие и единство того общества было просто уникально относительно воинствующего актуального мира, и сегодня те добрые чувства еще играют свою роль. Но с новыми переселенцами – все совсем иначе: они приехали осваивать чужую страну.

Я подробно останавливаюсь на этом вопросе потому, что доктринальное обоснование «древнего ислама» в этом регионе сегодня нужно именно радикалам. Тогда в известной логике мы «оккупанты», а они возвращают «свое». Уже сегодня имеют место однозначно неадекватные обращения к Патриарху Кириллу с требованием «покаяться» за «уничтожение мусульман исламской Сибири». России было бы только выгодно действительно твердое и не поддающееся на провокации религиозных реакционеров общество сибирских татар-мусульман, ислам которых принципиально отличается от ислама Кавказа и Средней Азии, даже внутри одного исповедания (татары – сунниты), своей умеренностью и неагрессивностью.

В актуальной же ситуации понятие «традиции» еще можно отнести к архаичному укладу старшего поколения исламских семей, но, как правило, у «пассионарных» (по выражению Л.Гумилева) переселенцев и эта особенность быстро размывается, а в молодежной среде просто сходит на нет. Но только не в данном случае – здесь нет «нет», здесь благоприятная почва для формирования исключительно агрессивного ислама по отношению к «аборигенам» – русскому населению. И чувствует себя исламская молодежь завоевателями, нисколько не скрывая этого.

Мир, в котором религия тесно связана с политикой, наиболее подвержен неожиданным радикальным переменам, меняется и сам «традиционный ислам». В качестве примера можно привести одно из событий последнего времени. Абсолютное большинство мусульман России и СНГ – сунниты, и здесь традиционно сложились наиболее добрососедские отношения.  Собственно так же, как между Россией и ближневосточными странами с превалирующим суннитским населением. Но некоторое время назад духовный лидер суннитского ислама шейх Юсуф Кардави объявил Россию «врагом номер один».

Совершенно неожиданно даже для части профессионалов-наблюдателей. А шейх Кардави – ведущий в арабском мире теолог и духовный авторитет, руководитель «Международной ассоциации мусульманских ученых». По мнению известного израильского эксперта по борьбе с террором, полковника запаса Шабака Амит Асса, заявление Кардави несет в себе прямую угрозу жизни россиян: «Когда такой авторитет как Кардави объявляет какую-то страну главным врагом, то его радикальные последователи воспринимают это как руководство к действию». Что это означает? Нет, есть надежда, что никаких очевидно реакционных действий не последует, но «философия» этой установки породит непредсказуемо пагубные последствия. В институте веры, особенно такой, как ислам, авторитетно брошенное слово может сформировать многовековой закон для многих тысяч или даже миллионов людей. Подобное как минимум просто приобретает статус «по умолчанию» внутри исламской семьи. А проявлять себя эта «домашняя философия» будет в первую очередь в детской среде – особенно в такой среде, где тесно связаны «две стороны», а именно в школе.

Новое поколение переселенцев не сможет сохранить свою «умеренную» традицию в условиях не просто иной региональной ментальности, но именно секулярной культуры. Реисламизация традиционно исламского мира приведет к еще большим конфликтам внутри его религиозно-этнических противоречий. Для среды мигрантов, входящих в иные культурные условия, этот процесс неизбежен. Но речь идет не о полной реисламизации, а об уничтожении именно традиционно устоявшихся «умеренных» течений мусульманства и их архаичных институтов. Если современная культура не удаляет традиционно исламскую молодежь радикально от веры предков, но в определенном смысле «размывает» ее, то они, как правило, становятся радикалами – ваххабитами и др.

Ислам в самом принципе своего существования имеет одно особенное свойство: на базе всех его толков и течений в любой момент может возникнуть формирование радикального направления. Как бы ни толковать «джихад», укрывая его богословскими метафорами, он джихад и есть – тотальная борьба с неверными. Ваххабизм утверждает, что понимает и реализует его вполне в соответствии канонам изначального ислама, но и сунниту, выше упомянутому шейху Кардави, принадлежит изречение: «ислам сохранился по сей день, благодаря убийству вероотступников».

Уникальность России, как многорелигиозной и многонациональной страны и заключалась именно в том, что в ее единстве были урегулированы неразрешимые противоречия как внутри ислама, так и в отношениях Ислама и Православия. Подчеркну – российского ислама. Мусульмане дореволюционной России служили не столько Российскому государству, сколько «белому царю, белому падишаху» — это вполне соответствовало их верованиям и считалось особой честью, придавая статусу Государя сакральное значение. И даже в критические дни революции военные формирования, состоящие из мусульман, доказали свою преданность российскому трону, как «Дикая дивизия», к примеру. Постсоветская действительность произвела фантасмагорическую подмену доктринального основания российской жизни, но в исламе не было вражды к русским, поэтому его народы и ее приняли, вместе с самими обманутыми русскими. И во время ВОВ они вместе сражались за Россию. Речь не идет об отщепенцах, они были везде. И так до развала Союза ССР. Теперь не осталось ничего: ни удерживающего Государя, ни цементирующей идеи мирового пролетариата. Обнажились все противоречия, которые даже латентно существовали: и религиозного, и социально-политического характера. И эта лава уже не застынет на месте – радикализм вытекает из нее с той же логикой, как, к примеру, из социализма – коммунизм, это процесс, так сказать, эсхатологической категории. Сдерживающие факторы есть: сильная разумная власть… и Бог. Но если первое – обязано сдерживать любую агрессию, то Высшее помилование нужно заслужить…

В аспекте выработки превентивных мер нам полезно было бы воспользоваться еще незначительным, но уже пройденным опытом Европы. Приведем выдержку из недавно опубликованного в США апологетического исследования доктора теологии Питера Хэммонда «Рабство, терроризм и ислам: исторические корни и современная угроза», где автор приводит социологический, историософский и религиоведческий анализ постулатов ислама и его значения в мировой истории. Хэммонд считает, что ислам это не религия и даже не культ. Это всеобъемлющая, тотальная, детально разработанная система жизни, включающая в себя религию, право, политическую и социальную системы, военные аспекты. Все, что уже происходит в российских регионах массового притока мигрантов мусульман, во многом подтверждает правоту автора, который исследовал ситуацию в Европе и Америке – у ислама одна стратегия.

Автор пишет: «История показывает, что исламизация страны начинается тогда, когда появляется значительное число мусульман, и они начинают отстаивать свои религиозные права и требовать привилегий. И когда политкорректное, толерантное и культурно разрозненное общество начинает идти на поводу у мусульман в их требованиях, начинают появляться уже некоторые иные тенденции.

При достижении уровня 2-5 % населения, мусульмане начинают заниматься прозелитизмом среди маргинальных слоёв населения, этнических меньшинств, в тюрьмах.

При достижении 5% они начинают пытаться оказывать влияние на социально-культурную атмосферу соразмерно со своей процентной долей в обществе. А именно: начинают продвигать понятие «халяль», производить и продавать продукцию для мусульман, тем самым обеспечивая рабочие места для себя, организуют торговые сети, рестораны «для своих», культурные центры. На этом этапе они также пытаются налаживать контакты с государственными структурами, пытаясь выторговать для себя наиболее благоприятные условия для исполнения шариатских норм».

Данного этапа «взаимоотношений» мы уже достигли, дальше можно было бы пока не продолжать, еще рано, и мы все же в России. Но в образовательной среде некоторых городов ХМАО этот процент уже достигает 40, а в среднем по населению 10-15%. Потому кратко продолжим знакомство с выводами американского исследователя.

«Когда же мусульманское население достигает 10%, они начинают прибегать к незаконным методам достижения своих привилегий.
При достижении 20% местным гражданам следует быть готовым к началу исламских рейдов на улицах, джихадистским патрулям, поджиганию церквей и синагог.
После отметки в 40% остатки народа, возможно, станут жертвой периодического террора. Когда мусульман станет большинство – более 60%, граждане – немусульмане – начнут подвергаться преследованиям, гонениям, этническим чисткам, будут урезаны в правах, начнут платить дополнительные налоги, и всё это юридически будет основываться на шариатских положениях.
При достижении 80% – государство уже полностью во власти мусульман, христианские и иные религиозные меньшинства будут подвергаться регулярным запугиваниям, насилию, будут проводиться санкционированные государством чистки с целью изгнания из страны «неверных» или принуждения их к принятию ислама.
И когда эти проверенные историей методы дадут свои плоды, государство приблизится к тому, чтобы стать полностью исламским – на 100%, оно станет «Дар-аль-ислам» (дом, земля ислама). Тогда, как верят мусульмане, у них наступит полный мир, поскольку все станут мусульманами, медресе – единственным учебным заведением, а Коран – единственным писанием и руководством к действию одновременно» — заключает Питер Хэммонд.

Будем надеяться, что это не российский сценарий, но господин Хеммонд ничего не выдумывает, он просто объединяет уже видимые всему миру факты с детально разработанными доктринами радикальных богословов.

К примеру, в Югорском же городе Радужном баланс населения уже приблизился к отметке 50 на 50. Там чем-то разволнованная исламская молодежь уже переворачивает машины на улицах точно так же, как мы наблюдаем это в новостях об исламских бунтах в разных странах мира. Югорский депутат Гнетов говорит: «В этом городе нет ни одного русского молодого человека до 30 лет, которого не били бы приезжие». К нашей теме: как же на фоне этого чувствуют себя в данном случае «теневые граждане» — славянские, русские дети в школах этого Радужного?! Ведь логично, что чувствуют они себя плохо. Вероятно настолько, что об этом лучше молчать. Это приведет к необратимой деградации не только русских детей, но и отроков из степенных исламских семей, неизбежно ввергнув их души в водоворот злобы. Таковы законы детского общества…

Сейчас сложилась особая ситуация: с одной стороны переселенцы, особенно молодые, не знают фундаментальных основ своей религии и тем более быстро попадаются на своего рода «модернистскую» проповедь ваххабитов, с другой – все больше богословски подкованных молодых людей приезжают в Россию, и они в свою очередь так же представляют проблему в аспекте неизбежного прозелитизма.

При этом необходимо подчеркнуть неистребимость постсоветской ментальности и ее определенную идентичность с проповедниками радикального ислама, а ваххабизма – особенно. Не случайно такие фашиствующие течения как, к примеру, «скинхеды» исповедуют умопомрачительную смесь из большевистской архаики и анархии, «классиков» которой они при этом цитируют – Плеханова, например. Или взять изображение Че Гевары на майках молодежи. Это итоги постсоветского наследия, умноженного на фатальную культурную и духовную деградацию. Но формы такой генетической предрасположенности могут быть самыми непредсказуемыми и определенный успех радикалов от ислама – несомненно имеет к этому отношение. Отголоски нереализованных «свободы, равенства, братства» болезненно остро резонируют на «Аллах акбар» и на сплоченное вокруг этого сообщество.

Зампредседателя Духовного управления мусульман европейской части России Дамир Мухетдинов по-своему прав, анализируя увеличение числа сторонников радикальных течений ислама в России и приведя в пример Махачкалу, откуда появилось множество смертниц: «Только после того, как мусульман от традиционного языка перевели, они стали соучастниками банд-формирований. Через язык, через традицию прививается само понятие этой культуры, роль и место ислама в жизни твоего народа», – сказал он.

И уж тем более это касается мигрантов в принципиально иных культурных условиях.

Страницы: 1 2

Молодая казашка в течение нескольких лет ходила в медресе при центральной мечети города Алма-Аты. Там она, по ее словам, все время наблюдала, как имамы развращали молодых женщин, передает телеканал RT.

Читать далее »

Илья Азар (Грозный — Москва)

 

В конце мая протоиерей Всеволод Чаплин заявил, что русский народ с симпатией и уважением относится к главе Чечни Рамзану Кадырову. Тот, рассказывается на сайте «Православие.ру», неоднократно помогал православным Чечни. «Лента.ру» поговорила с настоятелем единственной в Грозном православной церкви отцом Григорием Куценко.

Храм Михаила Архангела был практически заново отстроен в 2009 году на средства фонда имени Ахмата Кадырова. По словам священника, именно Кадыров выделяет деньги на паломнические поездки грозненских прихожан в другие регионы России. Поэтому, мечтая о постройке при храме гостиницы и церковной школы, отец Григорий надеется именно на чеченского лидера.

Священник уверен, что если «не предпринять какие-то прогрессивные шаги, то в ближайшее десятилетие из православных в Чечне останется лишь только батюшка, который будет встречать журналистов и рассказывать о том, что здесь было». Отец Григорий выступает в поддержку закона об оскорблении чувств верующих и считает, что если девушки из Pussy Riot не покаялись, то должны нести наказание. «Не нужно вот именно христианство размазывать по земле и топтаться по нему», ― уверен отец Григорий.

«Лента.ру»: Сколько у вас сейчас прихожан в храме?

о. Григорий Куценко: Число прихожан растет. Вы в основном их видели ― у нас принято считать, что продолжение богослужения происходит за столом, как и в монастырях. Трапеза — она же объединяет (в воскресенье 2 июня, когда записывалось это интервью, в трапезной вместе с отцом Григорием обедали щами и блинами около 20 человек — прим. «Ленты.ру»). То есть там мы душой сливаемся, а здесь телесно приближаемся друг к другу, у нас в желудках одна и та же пища, одни и те же эмоции.

Около тысячи, наверное, здесь живет именно коренных [православных] грозненцев. И православному христианину, как мне кажется, удобнее всего было бы остановиться при храме. Я уже много раз упоминал, что нам необходима приходская гостиница. Сотня тысяч православных христиан выехала из республики за последние два десятилетия. Они постоянно приезжают сюда, и для них самым удобным, приемлемым местом для того, чтобы время провести, просто осмотреться, был бы наш храм. Нам нужен церковно-приходской комплекс, чтобы заниматься полноценно своей деятельностью.

Вы ставите этот вопрос перед РПЦ или перед местной властью?

Перед местной властью. Крайний раз, когда глава республики [Рамзан Кадыров] со святейшим патриархом встречался в Пятигорске, он говорил о том, что если нужда такая будет, [он готов помочь]. Все равно мы люди — существа падшие, в данный момент времени потеряли райскую обитель, и наши греховные страсти ненасытны. Есть желание комфорта, хотя оно в моем случае не связано именно с комфортом как таковым, а просто с обыкновенными, естественными условиями развития приходской жизни.

А вам кажется, что Кадыров искренне хочет помочь православию?

Я хочу верить в то, что глава нашего государства, глава региона и все остальные люди нацелены на то, чтобы это по-настоящему выполнять. Вы, наверное, видели внешне какие-то недоделки у нас в храме ― где-то стены потрепаны, забор не доделан. Я нахожусь здесь четвертый год, и, казалось бы, можно было бы мне это в упрек поставить. И это лишь храм, небольшая территория в центре города. А что говорить за главу региона или за главу государства, тем более нашей могучей великой страны, обширной Родины нашей, России? Нужно не одно десятилетие, наверное, чтобы в порядок все привести. Поэтому я считаю, что если бы [Путин] на самом деле был в курсе того, что у нас здесь, я думаю, он бы с легкостью все это бы преобразовал.

Но мы не просто плюем в потолок, лежим и говорим, что нам надо. Мы ж сами что-то делаем. У нас трапезная новая, такое прибалтийское строение, ноу-хау — мы его сделали сами. Мы сделали детскую площадку, у нас появился свой сад, в церковном дворе у нас бегают три кролика, маленький крольчонок тоже появился. Мы какую-то работу проводим для того, чтобы людям было интересно здесь находиться. Это же единственное здесь место, которое позволило бы православным сблизиться, познакомиться, укрепить свои взаимоотношения, дать возможность детям общаться с родными по духу людьми.

Нет ощущения, что Кадырову это нужно, чтобы просто показывать, что у него такой прогрессивный регион?

Может быть. Но я не готов быть марионеткой, куклой в чьих-то руках. Я, да и любой священник вам об этом скажет, служу Богу. Священник не за деньги работает, а именно искренно преданно служит Богу. И в данном случае я не могу допустить такую профанацию, когда используют священника в своих корыстных целях.

Рамзан Кадыров в храме Михаила Архангела, 2009 год. Фото: Муса Садулаев / AP

А вы с Кадыровым напрямую контактировали?

Несколько раз мы виделись в храме. Мероприятия какие-то были, но вот такой встречи, как у нас сейчас с вами, не было. Я обращался за помощью к главе республики, чтобы нам оказали поддержку в паломнических поездках. Чтобы поехать в среднюю полосу России, средства, понимаете, какие нужны.

Сейчас мы на Соловки едем. В 2011 году мы ездили по Золотому кольцу, в Москву заезжали, в Троице-Сергиевой лавре с патриархом молились. В позапрошлом году тоже были в Москве, в Покровском монастыре. Глава республики оказывал поддержку, поручил мэрии, чтобы они выделили необходимые средства на поездку. К руководству республики никто не обращался бы, но вы сами видели, что у нас прихожане в основном пенсионеры.

Может быть, я глупость скажу, но Церковь разве не должна помогать, выделять деньги на паломническую поездку?

Священноначалие в смысле? Кто его знает, у нас так сложно сказать, должна или не должна.

 

Страницы: 1 2 3

Хиджаб – это одежда женщины, скрывающая все ее тело, кроме лица и кистей рук. Не прозрачная, не обтягивающая, не яркая. То есть слово это не определяет элемент одежды, а определяет дресс-код.

Часто хиджабом называют просто часть одежды покрывающую голову, такую как платок, пашмина, химар.Хиджаб состоит из джильбаба и химара.

Читать далее »

Никита Анохин

Храм святой Софии стал кульминационным архитектурным моментом, отражающим состояние Византии в VI веке. С этого момента имя св. Софии неразрывно связано с судьбой Восточной Римской империи, вплоть до ее гибели в сер. XV века.

Константинопольская София – смелость размеров, гармония частей, прочность и вместе с тем необыкновенная легкость, а также обширный плоский купол – наглядно демонстрирует высоту древнего византийского искусства, которое «объединило пышную зрелищность и утонченный спиритуализм в единую художественную систему, строго каноническую, проникнутую духом торжественного и таинственного церемониала»2. Духовное блаженство, совершенство горнего мира находили свое отражение в блеске и парадности, золоте и мраморе, красочности и сиянии. И вместе с тем эта роскошь, эта зрелищность так хорошо отвечала вкусам богатого, знающего толк в наслаждениях двора.

Символом духовного обновления Римской империи с принятием христианства становится город Константинополь, названный именем основавшего его императора, св. равноапостоль-ного Константина Великого. Новая столица империи находилась на границе Европы и Азии, на берегу моря, удобного для торговли и сообщения, посреди плодородных цветущих холмов и долин.

Довольно скоро Константинополь приобретает черты римского города: были воздвигнуты два императорских дворца, построены цирк, ипподром, амфитеатр, портики на площадях, бани, водопроводы, фонтаны. На главной площади была поставлена привезенная из Рима порфировая колонна; вдоль улиц вытягиваются вереницей статуи богов, взятые из языческих алтарей и потерявшие теперь свое сакральное назначение. Тут находились и Аполлон Пифийский, и треножник Дельфийский, и музы Геликона, и обитатели Олимпа. Но церкви, устроенные на месте языческих храмов, и крест, царствующий повсюду, говорят нам, что это город христианский.

Кто дал имя храму святой Софии, неизвестно. Во всяком случае, в IV веке его уже называли Софией. Протоиерей Г. Флоровский говорит, что "нетрудно сказать, как понимали это имя христиане того времени. Это было имя Христа, Сына Божия, под этим именем предвозвещенного в Ветхом Завете (прежде всего в книге Притч), которое затем повторяет апостол Павел (1 Кор 1:24). В IV веке много говорили и спорили о Божественной Премудрости. <...> Эта была основная экзегетическая тема в спорах православных и ариан, и обе стороны были согласны, что Божественная Премудрость <...> есть Сын Божий. Такова была богословская традиция. <...> В известном символе Григория Чудотворца Христос называется Словом и Премудростью и Силой... Вряд ли можно сомневаться, что воздвигнутый в IV веке храм Премудрости был посвящен Христу, Воплощенному Слову. И напрасно догадываться, не посвящали ли тогда храмов отвлеченным идеям... Во время правления Юстиниана, когда империю терзали напряженные христологические споры, опять-таки уместнее было посвятить «великую церковь» Христу, Премудрости и Слову. Во всяком случае, впоследствии в Византии всегда и неизменно считали Константинопольскую Софию храмом Слова. В этом отношении особенно характерно известное сказание о построении Юстинианова храма. <...> Здесь рассказывается о явлении Ангела, «стража храма», который клялся именем Софии – «и потому получил храм именование: Святая София, что значит: Слово Божие»... Не следует спрашивать, в какой день совершался «престольный праздник» в Юстиниановой Софии. И много позже Юстиниана еще не существовало престольных или храмовых праздников в современном смысле. <...> Храмы посвящались Христу или Богоматери, но при этом еще не выделялся какой-нибудь один определенный праздничный день из общего годичного круга <...>. Вообще же годичный праздник каждого храма совершался в день «отверзения врат», в годовщину освящения или «обновления» храма. В Константинопольской Софии праздник обновления совершался в канун Рождественского сочельника, 23 декабря, – так как храм был освящен впервые 25 декабря (537 г.) и обновлен после восстановления купола 24 декабря (563 г.). В службе на день обновления по Типику Великой Церкви X в. мы не находим никаких особенностей, которые бы указывали именно на Софийский храм, на определенное его посвящение. Служба совершается о покровении града вообще. С течением времени в Византии как бы забывают об особенном посвящении Великого храма, который стал национальным святилищем и святыней. Он стал для византийцев храмом вообще, храмом по преимуществу, средоточием всех молитвенных памятей и воспоминаний. И вместе с тем стал символом царства, символом царственного достоинства и власти – «мать нашего царства», говорит о Софии уже Юстиниан...^"5

Иван Айвазовский  «Вид Константинополя и Босфорского залива»

На месте будущей Софии император Константин Великий построил небольшую церковь-базилику. Храм был богато украшен: редкий мрамор, серебро, золото, мозаики. Но освящен он был уже при императоре Констанции, в 360 году. Констанций увеличил храм так, что современники стали называть его «великой церковью». В 404 году из-за народных волнений при императоре Аркадии, по поводу изгнания из столицы св. Иоанна Златоуста, базилика погибла в пожаре. Император Феодосий Младший в 415 году отстроил церковь заново. В 532 году при императоре Юстиниане вспыхнуло народное восстание, известное под названием «Ника», в результате которого погибло 35 000 человек. Погиб в огне и многострадальный храм Софии. Восстание было подавлено. После этого Юстиниан на месте сгоревшей базилики решил воздвигнуть великолепный храм, который своими размерами и пышностью затмил бы все, что было построено в Константинополе до него.

Johann Martin Bernatz (1802—1878) The Hippodrome, Constantinople

Закладка фундамента состоялась 23 февраля 532 года, а строилась святая София всей империей. В Константинополь прибыли драгоценности, взятые из развалин языческих храмов, терм, портиков, дворцов Азии, Греции, островов Архипелага Италии. Ефесский претор прислал восемь колонн зеленого с черными пятнами мрамора, взятых из храма Дианы. Римская знатная госпожа Марция пожертвовала восемь изящных порфировых колонн из храма солнца в Бальбеке. Можно было также видеть редчайшие украшения, привезенные из Троады, Кизика, Афин и Циклад; белый с розовыми жилками мрамор Фригии, зеленый мрамор Лаконии, голубой – Ливии, красный гранит Египта, порфир Саиса. Все доходы империи за пять лет не покрыли расходов на сооружение храма. Например, только на амвон и хоры был потрачен годовой доход от Египта. Строительство храма разорило народ, даже чиновникам перестали выплачивать жалование.

Karl Kaufmann (1843—1901) Constantinople

Император поручил строительство двум архитекторам: Анфимию из Тралл и Исидору из Милета. Траллы и Милет – древнейшие греческие города в Малой Азии, процветающие богатые торговые и культурные центры того времени. Анфимий отлично знал механику, а Исидор был превосходный ваятель. Первому понадобилось неполных два месяца для создания проекта и подготовки к строительству. Само же строительство продолжалось 5 лет, 10 месяцев и 10 дней – сообщают византийские летописи.

Auguste Etienne Mayer (1805 -1890) Brest Ansicht von Konstantinopel

Под начальством каждого архитектора состояло 100 мастеров-каменщиков, и каждому из них было дано в распоряжение по 10 работников. Таким образом 5000 работников было приставлено к правой стороне здания и 5000 – к левой. Работы шли равномерно и правильно. За строительством наблюдал сам император: он нередко приходил к месту постройки в простой льняной одежде и осматривал материалы, мастерские, поощрял и награждал рабочих. Дно рвов, которые были вырыты для закладки фундамента, было покрыто особым раствором извести, очень быстро приобретавшим крепость железа. Столбы, предназначенные для опоры купола, клали из больших глыб известкового камня, связывая их свинцовой заливкой и железными полосами. Стены строили из особых кирпичей, которые уменьшали тяжесть громадного купола. Эти кирпичи были сделаны из родосской глины и так легки, что по просушке дюжина их весила не более одного обыкновенного кирпича. На них были оттиснуты слова: «Господь да поможет».

Eugène-Napoleon Flandin (1803—1876) The Sehzade Mosque in Laleli, Constantinople

План купола был очень сложным и казался невыполнимым. Правда, и раньше строили широкие купола. Но этими куполами увенчивались кругообразные здания (Пантеон Агриппы в Риме), поэтому купол опирался со всех сторон на стены. Купол же св. Софии предполагалось воздвигнуть на строении в форме квадрата. Это было достигнуто следующим образом: четыре массивные столба, установленные в квадрат, были перекрыты со всех сторон арками. Промежутки между соседними арками были заполнены сводами в форме надутых треугольных парусов. Верхние ребра этих парусов создали, соединившись, в плане форму круга, на который и легло основание полусферического купола. Этот прием стал впоследствии применяться во всех православных храмах.

Страницы: 1 2 3

Изначально процент мусульман в городе и области Македония в целом был небольшим, но в результате миграций последних десятилетий из Западной Фракии и наплыва легальных и нелегальных мигрантов из мусульманских стран их количество возросло.

Православные христиане в Фессалониках и Македонии, земле, освященной стопами апостола языков Павла, имея также перед глазами величественный храм святого покровителя города Димитрия Солунского, справедливо стали задаваться вопросом, неужели снова возвращаются те, кто держал нас в рабстве четыреста лет?

Читать далее »

Комментируя недавние слова мэра Афин Йоргоса Каминиса в поддержку строительства мечетей в столице Греции, митрополит Пирейский Серафим обрушился на градоначальника с резкой критикой.

Так, Владыка Серафим полагает, что строительство мечети (первоначально речь шла о строительстве одной мечети в районе Элеонас в Аттике) за счет государственного бюджета в «исторической столице Европы – Афинах, напоенных кровью мучеников, пролитой ради свержения четырехсотлетнего рабства исламу, является частью прекрасно организованного плана по разрушению греческой самобытной православной культуры нашей страны, что происходит уже много лет».

Читать далее »

Он ездит по стране, чтобы призывать людей любить и беречь русский язык.

В него так много вложено Богом и предками, что только вслушивайся, вдумывайся. Однажды к Ирзабекову подошел священник со словами: «Важно, Василий Давыдович, то, что вы говорите, но важно и то, что именно вы, азербайджанец, говорите это. Слушая вас, мы, русские, испытываем чувство стыда».

Читать далее »

Мохаммед Людовик Лютфи Захед, гей алжирского происхождения, откроет в конце ноября первую во Франции мечеть для сексуальных меньшинств.

Первой о намерении открыть такую мечеть сообщила турецкая газета Hurriyet, опубликовавшая интервью с Захедом, сообщает zman.com.

Читать далее »