Илья Азар (Грозный — Москва)

 

В конце мая протоиерей Всеволод Чаплин заявил, что русский народ с симпатией и уважением относится к главе Чечни Рамзану Кадырову. Тот, рассказывается на сайте «Православие.ру», неоднократно помогал православным Чечни. «Лента.ру» поговорила с настоятелем единственной в Грозном православной церкви отцом Григорием Куценко.

Храм Михаила Архангела был практически заново отстроен в 2009 году на средства фонда имени Ахмата Кадырова. По словам священника, именно Кадыров выделяет деньги на паломнические поездки грозненских прихожан в другие регионы России. Поэтому, мечтая о постройке при храме гостиницы и церковной школы, отец Григорий надеется именно на чеченского лидера.

Священник уверен, что если «не предпринять какие-то прогрессивные шаги, то в ближайшее десятилетие из православных в Чечне останется лишь только батюшка, который будет встречать журналистов и рассказывать о том, что здесь было». Отец Григорий выступает в поддержку закона об оскорблении чувств верующих и считает, что если девушки из Pussy Riot не покаялись, то должны нести наказание. «Не нужно вот именно христианство размазывать по земле и топтаться по нему», ― уверен отец Григорий.

«Лента.ру»: Сколько у вас сейчас прихожан в храме?

о. Григорий Куценко: Число прихожан растет. Вы в основном их видели ― у нас принято считать, что продолжение богослужения происходит за столом, как и в монастырях. Трапеза — она же объединяет (в воскресенье 2 июня, когда записывалось это интервью, в трапезной вместе с отцом Григорием обедали щами и блинами около 20 человек — прим. «Ленты.ру»). То есть там мы душой сливаемся, а здесь телесно приближаемся друг к другу, у нас в желудках одна и та же пища, одни и те же эмоции.

Около тысячи, наверное, здесь живет именно коренных [православных] грозненцев. И православному христианину, как мне кажется, удобнее всего было бы остановиться при храме. Я уже много раз упоминал, что нам необходима приходская гостиница. Сотня тысяч православных христиан выехала из республики за последние два десятилетия. Они постоянно приезжают сюда, и для них самым удобным, приемлемым местом для того, чтобы время провести, просто осмотреться, был бы наш храм. Нам нужен церковно-приходской комплекс, чтобы заниматься полноценно своей деятельностью.

Вы ставите этот вопрос перед РПЦ или перед местной властью?

Перед местной властью. Крайний раз, когда глава республики [Рамзан Кадыров] со святейшим патриархом встречался в Пятигорске, он говорил о том, что если нужда такая будет, [он готов помочь]. Все равно мы люди — существа падшие, в данный момент времени потеряли райскую обитель, и наши греховные страсти ненасытны. Есть желание комфорта, хотя оно в моем случае не связано именно с комфортом как таковым, а просто с обыкновенными, естественными условиями развития приходской жизни.

А вам кажется, что Кадыров искренне хочет помочь православию?

Я хочу верить в то, что глава нашего государства, глава региона и все остальные люди нацелены на то, чтобы это по-настоящему выполнять. Вы, наверное, видели внешне какие-то недоделки у нас в храме ― где-то стены потрепаны, забор не доделан. Я нахожусь здесь четвертый год, и, казалось бы, можно было бы мне это в упрек поставить. И это лишь храм, небольшая территория в центре города. А что говорить за главу региона или за главу государства, тем более нашей могучей великой страны, обширной Родины нашей, России? Нужно не одно десятилетие, наверное, чтобы в порядок все привести. Поэтому я считаю, что если бы [Путин] на самом деле был в курсе того, что у нас здесь, я думаю, он бы с легкостью все это бы преобразовал.

Но мы не просто плюем в потолок, лежим и говорим, что нам надо. Мы ж сами что-то делаем. У нас трапезная новая, такое прибалтийское строение, ноу-хау — мы его сделали сами. Мы сделали детскую площадку, у нас появился свой сад, в церковном дворе у нас бегают три кролика, маленький крольчонок тоже появился. Мы какую-то работу проводим для того, чтобы людям было интересно здесь находиться. Это же единственное здесь место, которое позволило бы православным сблизиться, познакомиться, укрепить свои взаимоотношения, дать возможность детям общаться с родными по духу людьми.

Нет ощущения, что Кадырову это нужно, чтобы просто показывать, что у него такой прогрессивный регион?

Может быть. Но я не готов быть марионеткой, куклой в чьих-то руках. Я, да и любой священник вам об этом скажет, служу Богу. Священник не за деньги работает, а именно искренно преданно служит Богу. И в данном случае я не могу допустить такую профанацию, когда используют священника в своих корыстных целях.

Рамзан Кадыров в храме Михаила Архангела, 2009 год. Фото: Муса Садулаев / AP

А вы с Кадыровым напрямую контактировали?

Несколько раз мы виделись в храме. Мероприятия какие-то были, но вот такой встречи, как у нас сейчас с вами, не было. Я обращался за помощью к главе республики, чтобы нам оказали поддержку в паломнических поездках. Чтобы поехать в среднюю полосу России, средства, понимаете, какие нужны.

Сейчас мы на Соловки едем. В 2011 году мы ездили по Золотому кольцу, в Москву заезжали, в Троице-Сергиевой лавре с патриархом молились. В позапрошлом году тоже были в Москве, в Покровском монастыре. Глава республики оказывал поддержку, поручил мэрии, чтобы они выделили необходимые средства на поездку. К руководству республики никто не обращался бы, но вы сами видели, что у нас прихожане в основном пенсионеры.

Может быть, я глупость скажу, но Церковь разве не должна помогать, выделять деньги на паломническую поездку?

Священноначалие в смысле? Кто его знает, у нас так сложно сказать, должна или не должна.

 

Страницы: 1 2 3

Продолжение. Начало Здесь

1.5.1 Возникновение и оформление: Амда-Цийон и его монахи

Тем, кто получил политический выигрыш от соединения такого развития событий и ослабления династии Загве, стал амхарский военачальник по имени Йекуно Амлак.

Используя внутреннюю слабость Загве и заключив союз с влиятельным настоятелем монастыря Дабра Хайк, Иясусом Моа, Йекуно Амлак сумел провозгласить себя царем Эфиопии в 1270 г. Дабра Хайк в это время был известен как самый почитаемый монастырь в стране. Его настоятель получил отныне важный статус при царском дворе. Около 220 лет позже, в середине 15 века, его место при дворе занял настоятель другого монастыря – монастыря Дабра Либанос в провинции Шоа. Позднейшие традиции сформировали мнение, что поддержка Йекуно Амлака в религиозной и общественной сфере исходила из инициативы основателя и настоятеля этого монастыря – святого Такла-Хайманота. Первоначально этот монастырь назывался Дабра Ацабо, и мы скоро вернемся к нему.

Иллюстрация 29. Царь Йекуно Амлак, основатель новой династии, и монастырь Дабра Хайк на острове посреди озера Хайк.

Несмотря на то, что Йекуно Амлак вошел в историю как основатель новой династии, стоит, быть может, начать историю перемен с деятельности одного из его наследников. Амда-Цийон, правивший в 1314—1344 гг., был первым из правителей этой династии, который оказался способен справиться с основными проблемами страны и её власти. Только во время его правления влияние новых амхарских царей обосновалось и получило признание на всем Эфиопском нагорье. Достигнув контроля над торговыми путями, усилив царскую армию и уничтожив противников на местах, Амда-Цийон сумел упрочить положение амхарских правителей и поддержать их претензии быть единственно законными наследниками аксумских царей и династии Соломона. Он и его наследники настойчиво расширяли границы царства, воюя с мусульманскими княжествами на юге. В процессе этого они перестали носить титул просто царя, сменив его на титул Царя царей, императора (титул Царь царей, правда, можно найти уже в надписях аксумского периода 4 в., но регулярное его использование начинается только со времён Соломонидов).

Иллюстрация 30. Беседа глав монастырских толков: абуна Эвстатевос (справа) дискутирует с абуной Такла-Хайманотом, а святой Георгий вслушивается в их споры.

  Иллюстрация 31. Монастырь Дабра Бизан в районе Хамасен, современная Эритрея. Он был основан в 1390 г. и стал важным центром приверженцев евстафианского толка.

Область Шоа была районом появления и начала влияния правителей Соломонидов. В Шоа произошло также важное политическое изменение в истории эфиопской церкви: возникновение воинственных монашеских движений, сопротивлявшихся царской власти. Духовенство Шоа, связанное с монастырём Дабра Ацабо, отказывалось принимать дары правителя. Они осудили полигамию, принятую в царском доме, и не признали права царей на вмешательство во внутренние дела монастырей. Эти монахи, многие из которых были выходцами из знати, которые были лишены высокого положения в процессе расширения царства и централизации сил династии, сопротивлялись усиливавшейся власти царя. Потерпев поражение в попытке умалить силу царя на политической арене, они сделали это на религиозной арене, предприняв усилия сохранить автономию церкви на местном уровне. Несмотря на то, что в конце концов духовенство Шоа капитулировало перед властью царей (изгонявших своих противников и награждавших тех, кто был им верен), другие силы монастырской оппозиции не были уничтожены с такой лёгкостью.

Иллюстрация 32. Монах в современной Лалибеле.

Второй региональный монашеский орден, названный по имени жившего в 14 в. святого Эвостатеоса (Евстафия), процветал в области Тигре в течение почти 100 лет. Монахи этого ордена придерживались традиционных эфиопских обычаев, таких как святость субботы, и противились попыткам египетского епископа и некоторых царей объявить священным только воскресенье. Они, так же как и монахи Шоа, имели тесные семейные связи с местной знатью, многие из которой даже защищали их от попыток императоров наказать их. Их конфликт с центральной церковью и неподчинение распоряжениям абуны были так сильны, что вплотную подвели их к расколу и созданию самостоятельной церкви.

  Иллюстрация 33. Мария совершает чудеса, рисунок в рукописи из района Годжама, 18 век (к сочинению «Чудеса Марии» мы еще вернёмся далее [2.5.3.1].

В свете напряжённости между этими монахами и органами центральной власти в стране неудивительно, что императоры не пользовались их помощью в деле распространения христианства среди покорённых народов. Со своей стороны, и монахи не видели себя обязанными подчиняться правителю только потому, что он являлся христианином, и их деятельность усиливала региональный, а не общегосударственный облик организации эфиопской церкви. В связи с этим, и при отсутствии общегосударственного организованного и поддерживаемого верховной властью плана обращения в христианство, многие из народов, присоединённых к Эфиопии во времена Соломонидов, сохранили верность своим традиционным религиям. Многие из тех, кто приняли в эту эпоху христианство, сделали это поверхностно и исключительно для отвода глаз.

Страницы: 1 2 3

Прот. Ливерий Воронов

Наше время – время искренних устремлений христиан к единству веры – предъявляет к богословской науке высокие требования, побуждая каждого исследователя сочетать искреннее и всецелое послушание истине с нелицемерным братолюбием, глубокую верность незыблемым началам веры, «однажды преданной святым» (Иуд. 3), с мудрым дерзновением преданного сына Церкви, умеющего отличать неизменное от преходящего, существенное – от второстепенного.

«Для осуществления благочестивого желания единения Церквей, – говорится в одном очень авторитетном послании православных иерархов, – прежде всего нужно, чтобы определено было одно общее начало и основание, а таковым твердым и общим началом и основанием может быть не что другое, как учение Евангелия и 7 Вселенских Соборов». Нужно «исследовать, во что веровала тогда неразделенная на Востоке и Западе Единая, Святая, Кафолическая и Православная Апостольская Церковь Христова, и должно содержать это неповрежденным и неизменным. Все же то, что в последующие времена прибавлено или убавлено, каждый имеет священный и непременный долг, если искренне желает славы Божией вместо своей собственной, в духе благочестия исправлять, имея в виду, что надменно упорствуя в повреждении истины, он принимает тяжелую ответственность пред нелицеприятным престолом (Господа нашего Иисуса) Христа» (Послание 1895 года по поводу энциклики папы Льва XIII о соединении Церквей).

Придерживаясь этого единственно правильного пути, полезно и даже необходимо от времени до времени оглядываться на историческое прошлое, дабы в вековом опыте христианских взаимоотношений найти некоторые основания для преодоления трудностей, осложняющих достижение благословенного и угодного Богу единства веры. Скромной попыткой в этом направлении и служит предлагаемое мною вашему благосклонному вниманию обозрение, которое соответственно его содержанию может быть названо двояко: «Православие и инославие», или «Конфессионализм и экуменизм».

Впервые обстоятельно аргументированный взгляд на инославие был высказан святым Киприаном, епископом Карфагенским (†ок. 258 г.), в связи со схизмой Новациана и спорами о крещении еретиков. Убежденный защитник церковного единства, святой Киприан, увидев в новацианском расколе большую опасность для Церкви, только что пережившей тяжкое гонение при императоре Деции, противостал ему со всей присущей ему энергией. Не ограничиваясь практическими действиями на ряде местных Соборов, он в обширной переписке, а также в своем известном труде «О единстве Церкви» изложил целую теорию о Православии и инославии – теорию, которая отличается крайне ригористическим характером и полной нетерпимостью в отношении любого отделения от Церкви.

Согласно представлению святого Киприана, все человечество разделяется на Церковь и не принадлежащий к ней «мир». К этому «миру» относятся не только те, кто не исповедует веры Христовой (как-то: язычники и иудеи), но и все неправомыслящие отступники от Церкви, то есть еретики и раскольники. «Мир», по мнению святого Киприана, представляет собой обширную область отпавшей от Бога и враждебной Ему жизни.

Напротив, Церковь представляет собой Царство Божие, область тесного общения с Богом, в которой сосредоточено все, потребное для жизни и благочестия, и вне которой нет спасения. Как Царство Божие, Церковь есть область полного единомыслия и единодушия, область мира и согласия, область нерушимой любви. Единомыслие не нарушается известной свободой мнений, в частности, свободой мнений церковных предстоятелей по вопросам дисциплинарным, если при этом сохраняются взаимное уважение и церковный мир.

Только Церкви, как союзу мира, любви и полного единомыслия, дарованы благодатные средства освящения, только в ней могут совершаться истинные таинства. «Одна (лишь) Церковь, – говорит святой Киприан, – совокупленная и соединенная со Христом, духовно рождает сынов... Рождение и освящение крещения есть у одной только невесты Христовой, которая одна может производить духовно и рождать сынов Богу» (Послание к Помпею. См. Творения святого Киприана в русск. пер., ч. 1, с. 354 — 355). Подобно этому и «давать отпущение грехов могут только в Церкви предстоятели, имеющие основанием евангельский закон и Господне посвящение» (Послание к Юбаяну, там же, с. 336).

Отпадение от Церкви по любой причине неизбежно является отпадением от христианства, утратой возможности получить спасение. «Пусть не обольщают себя некоторые словами, сказанными Господом: «Идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их...» (Мф. 18, 20). Как могут собираться во имя Христово (те), о которых известно, что они отделяются от Христа?.. Неужели, собираясь, они думают, что и Христос находится с ними, когда они собираются вне Церкви Христовой? Да хотя бы таковые претерпели и смерть за исповедание имени, пятно их не омоется и самой кровью. Неизгладимая и тяжкая вина раздора не очищается даже страданием. Не может быть мучеником, кто не находится в Церкви» («О единстве Церкви», с. 186-188).

Отпадение от Церкви есть не просто непослушание ей, но непременно означает противление и вражду против нее. Отступник есть противник Христа (антихрист), поскольку он пытается сделать невозможным то, о чем просил Господь в Своей первосвященнической молитве. Отступники – это возмутители мира, враги Церкви, искоренители любви.

«Какое соблюдает единство, какую любовь хранит или о какой любви помышляет тот, кто, предавшись порывам раздора, рассекает Церковь, разрушает веру, возмущает мир, искореняет любовь, оскверняет таинство?» («О единстве Церкви», ч. 2, с. 190).

Отпадение от Церкви – гораздо большее преступление, чем то, какое «видимо совершили падшие (то есть отрекшиеся от Христа во время тяжкого гонения), которые потом, раскаявшись, умоляют Бога вполне удовлетворительным покаянием. Здесь ищут Церкви и молят ее; там – противятся Церкви» (там же, с. 193). В отличие от еретиков и схизматиков, святой Киприан считает падших все же принадлежащими к Церкви, членами Церкви, хотя на время и неполноправными, то есть лишенными общения в молитвах и Евхаристии.

Святой Киприан решительно утверждает, что раскольники, враждующие против Церкви, ничем не лучше еретиков. Как и еретики, они незаконно именуют себя христианами. Их вера – не что иное, как изуверство, богохульство, орудие вражды против святости и истины. «Ты желал, возлюбленнейший брат, – говорит святой Киприан в письме к Антониану, – чтобы я написал тебе касательно Новациана: какую ересь он ввел. Знай же, что мы не должны любопытствовать, чему он учит, когда учит вне Церкви. Кто бы и какой бы он ни был, он нехристианин, как скоро он не в Церкви Христа» (ч. 1, с. 234). Habere jam nоn potest Deum patrem, qui Ecclesiam nоn habet matrem, то есть «тот не может уже иметь Бога Отцом, кто не имеет матерью Церковь» («О единстве Церкви», ч. 2, с. 181).

С чрезвычайной резкостью отзывается святой Киприан о таинствах, совершаемых в инославных обществах: «Крещение еретиков не есть крещение, а только пустое и нечистое омовение (sordida et profana tinctio)» (Послание к Квинту, ч. 1, с. 326). «Там не омываются люди, а только более оскверняются; не очищаются грехи, а только усугубляются. Такое рождение производит чад не Богу, но диаволу» («О единстве Церкви», ч. 1, с. 185-186). «Если еретику нисколько не может послужить во спасение даже и крещение публичного исповедания и крови, потому что salus extra Ecclesiam nоn est (вне Церкви нет спасения), то насколько менее будет полезно для него, если он в каком-нибудь логовище или вертепе разбойничьем, окропившись скверной водой, не только не сложил в ней старых грехов своих, но приложил к ним еще новые и большие» (Послание к Юбаяну, ч. 1, с. 346). (В Послании к Помпею святой Киприан утверждает, что «не только ни одна ересь, но даже и раскол какой-либо не может иметь у себя освящения спасительного крещения»— ч. 1, с. 355.)

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9

Архимандрит Григорий Папатомас

Введение

С наступлением 16-го века началась новая эра в истории и богословии Церкви — и христианства — которую, по причинам, приведенным ниже, мы можем обозначить как пост-экклезиологическая эпоха. Ее начало ознаменовалось Реформацией (1517), хотя многие ее признаки появились гораздо ранее, особенно в рамках той экклезиологии, которая развивалась в эпоху крестовых походов (1095—1204).

Исторические и богословские свидетельства последних 5-ти веков говорят о радикальном различии между текущей эпохой и совершенно иной церковной практикой, которая ей предшествовала. В действительности, она представляет собой новую концепцию Церкви, дотоле неизвестную, знаменующую конец экклезиологии, которая существовала в Церкви и развивалась Церковью в течении первых 15-ти столетий.

Как следствие явного упадка экклезиологии, происшедшего в силу некоторых событий, а вовсе не постепенного развития по направлению к пост-экклезиологической эпохе, вполне естественным было появление новых учений о Церкви. К ним относятся, в порядке их исторического возникновения, обрядовые² экклезиологии (католичество), конфессиональные экклезиологии (протестантизм) и наконец этнические экклезиологии (православие).

Эти три вида учений о Церкви по своей сути аналогичны по характеру, т.е. они были основаны на агрессивных, практически воинственных принципах. Более того, они доминировали в церковной жизни с момента своего возникновения, ими также были обусловлены нормативные тексты, регулирующие существование и функционирование всех Церквей с того времени.

Сейчас мы имеем возможность заново исследовать причины, вызвавшие эти экклезиологические отклонения. Будучи очень различными по своему происхождению и мировоззрению, они похожи друг на друга, и также продолжают сосуществовать, однако, не создавая никакой общности или единства между собой.

Основной общий знаменатель — это то, что я назову со-территориальность, т.е. отдельные Церкви, относящиеся к одной и той же территории. Это исключительно серьезная проблема, сформировавшаяся в течении второго тысячелетия — того тысячелетия, которое преподнесло нам бесчисленное множество неразрешимых вопросов исключительно экклезиологического характера. Напротив, первое тысячелетие, которому пришлось иметь дело с христологическими вопросами, решило большую их часть. Другими словами, когда христологические проблемы возникали в течении первого тысячелетия, Церковь была в состоянии решить их соборным путем, но теперь мы не способны сделать то же самое с экклезиологическими проблемами, которые возникли в течении второго тысячелетия.

Итак, нас интересуют три вида следующих экклезиологических учений: (1) экклезиология крестовых походов (13-й век); (2) экклезиология Реформации (16-й век); и (3) экклезиология православного этнофилетизма (19-й век).

1. Экклезиология крестовых походов (13-й век: от разрыва общения к расколу)

Как экклезиологическое событие, взаимный разрыв общения в 1054 касался только двух патриархатов: Патриархата Рима и Патриархата Константинополя. Однако, этот разрыв общения распространился на другие патриархаты Востока, после того, как крестоносцы охарактеризовали его как раскол. Только позднее стало ясно, что этот термин указывал на совершенно новую ситуацию, при которой, с экклезиологической и канонической точки зрения, было возможно легитимизировать создание новых Церквей, претендующих на статус патриархата, на территориях существовавших ранее патриархатов и Церквей Востока. Разрыв общения сам по себе не мог оправдать такой процедуры. В действительности, политическое движение крестоносцев дало новый толчок разрыву общения в 1054. Объявление раскола (т.е. канонической и экклезиологической ситуации при которой часть Тела Церкви считается отделенной от целого, и следовательно считается несуществующей в данной местности) дало новое направление создаваемому им экклезиологическому порядку. Таким образом были созданы два вида Церквей наряду с уже существующими патриархатами востока: (1) латинские патриархаты, которые были вначале учреждены в Иерусалиме в конце 1-го крестового похода в 1099, позднее за ними следвал латинский Патриархат Антиохии в 1100; и (2) — не-автокефальная³ Католическая Церковь Кипра, образованная в 1191. Сам по себе этот факт (если мы предполагаем, что у нас был разрыв общения, но не раскол) порождает имплицитно — но также и официально — экклезиологическую проблему со-территориальности. Однако, подобная беспрецедентная ситуация на этом не заканчивается. Наряду с данными латинскими церковными структурами также создавались обрядовые патриархаты и восточно-католические церкви (марониты, мелхиты, сирийские католики и т.п), все под юрисдикцией Патриархата и Папы Римского, но вне его нормальной территориальной юрисдикции, и на одной и той же территории.

Эта юрисдикция распространялась «за пределы»: будучи всего лишь в ситуации разрыва общения, тем не менее, новые латинские и обрядовые патриархаты создавались на канонических территориях Восточной Церкви. Таким образом, она приняла форму «равнобедренного треугольника», поскольку, хотя патриархаты и были равны между собой, они все подчинялись и зависели от Патриархата Рима. Данная экклезиологическая аберрация, прежде немыслимая, сохранилась и по сей день, что подтверждается существованием двух различных видов Церкви на одной канонической территории, а также существованием двух совершенно независимых сводов канонического права, не сообщающихся один с другим.

Именно в это время возникла новая концепция первенства Патриархата и Папы Римского — совершенно отличная от церковного опыта первого тысячелетия. Патриарх и Папа Римский стал первым среди нижестоящих, со вселенским приоритетом юрисдикции, в то время как в экклезиологии и обычае Церкви первого тысячелетия, первый Патриарх (президент) церковного сообщества пяти Патриархатов, соборного пятидержавия, установившегося во время Четвертого Вселенского Собора в Халкидоне (451), был первым среди равных. Другими словами, структура пирамидального типа заменила структуру, которая более походила на созвездие. Это, однако, совершенно другая проблема, которая находится за рамками данного текста.

Начиная с 13-того столетия, экклезиология Католической Церкви ввела впервые в истории христианства такую экклезиологическую форму, которая демонстрировала двойную со-территориальность. С одной стороны, она делит одну и ту же территорию с патриархатами, с которыми она находится или не находится в общении, с другой стороны, она существует на той же территории, что и другие Церкви, использующие иной обряд. Последние, однако, находятся в полном общении — или, как это уже привычно называется, в единстве с Римом, хотя они все сосуществуют как церковные структуры и единицы на той же самой территории. Таким образом, к концу Средневековья мы приходим к существованию Католических Церквей различного обряда на одной и той же территории.

Это то, что можно более точно назвать «внутренней» со-территориальностью. Мы здесь также обнаруживаем существование латинского Римо-Католического патриархата вместе с другими обрядовыми Римо-Католическими патриархатами, в местах, где патриархат уже существовал (как например в случае с Иерусалимом). Это можно назвать внешней со-территориальностью. Такая двойная со-территориальность, возникшая благодаря политической ситуации, созданной крестовыми походами, стала правилом, и сохраняла себя в таких же структурах до самой Реформации. В период с 13-того и по 16-тый век, с одной стороны, мы имеем экклезиологическую «моно-территориальность» и единую юрисдикционность в Западной Европе на территории Патриархата Рима, в то время как с другой стороны мы видим поощрение последним церковной со-территориальности, которой сопутствует практика множественных юрисдикций за его пределами, на территориях других Церквей Востока. В этих областях, начиная с того времени, установились и сосуществовали и внешняя и внутренняя со-территориальность. В этих новых способах бытия Церкви можно с достаточным основанием проследить зачатки глобальной экклезиологии — начавшейся, в частности, сразу же после Реформации.

Несмотря на политическое давление эпохи, совершенно другая позиция преобладала на христианском Западе: это была богословски обоснованная позиция, диктуемая предчуствием возобновления церковного общения и разрешения экклезиологичческой проблемы. Два Собора, Лионский Собор (1274) и Ферраро-Флорентийский (1438-39) созвали епископов, которые были в ситуации разрыва общения, хотя не были в ситуации раскола (иначе не было бы смысла созывать эти соборы). Продолжающееся расселение монахов на горе Афон до начала 14-того столетия также ясно показывает, что желание экклезиологического решения для этого разрыва общения было все еще живо, несмотря на политически обоснованное со-территориальное поведение, которому все еще можно было в то время противостоять.

Страницы: 1 2 3 4 5 6

Жил-был негр в Африке. Жил он добродетельно, не обижал никого, подавал милостыню, родил сынов и дщерей, призирал сироту и вдовицу, и так состарился. И вдруг к приехали в те края важные люди откуда-то из бывшего Советского Союза — подписывать контракт на поставки оружия для одной из сторон в тамошней бесконечной войне.

Читать далее »

1.4.2 Загве

Завоевание и пропаганда христианства в районе Ласта начались еще во времена правления Калеба, и в 12 в. местные правители – из народа агау, древней этнолингвистической группы – уже длительное время были приверженцами христианства. Теперь, расширив область своего правления, правители Ласта превратились в царей Эфиопии и наследников царства Аксума. Они правили в качестве христианской династии в течение почти 135 лет, в период между 1137 и 1270 гг. Правители Загве распространили свою власть от центра распавшегося Аксума до района Шоа на юге.

Иллюстрация 26. Царь Лалибела

Несмотря на то, что правители Загве были наиболее сильными в их эпоху, они не удостоились всеобщего признания. Местные феодалы в Тигре и районе Аксума, а с ними и многочисленные священники, не желали принять над собою власть агау, выражали сомнение в законности их власти и не признавали их полномочий. Настоятели древних монастырей Аксума, таких как Дабра Дамо, вступили в конфликт с новыми правителями и даже призвали к восстанию против них. Оказавшись в затруднительной ситуации, правители Загве пытались создать внутри церкви альтернативную опору. Те церкви и монастыри, которые продемонстрировали свою верность режиму, удостоились крупных земельных пожалований и иных льгот. Однако, наиболее ярким выражением стремления царей Загве к легитимации была организация мощного и величественного строительства церквей в их столице – Роха. Согласно эфиопскому преданию, эти церкви были построены по божественному указанию. Оно было дано наиболее известному из правителей Загве, Лалибеле. С тех пор город Роха стал носить его имя.Высеченные в скале церкви Лалибелы представляли собою тщательно обдуманную попытку перенести в округ Ласта святой город Иерусалим и другие места Святой Земли. Названия мест в этом комплексе и вокруг него – река Иордан, Оливковая гора, могила Адама и церковь Голгофы – предназначались для того, чтобы создать в Лалибеле Иерусалим и увековечить христианскую легитимацию правителей этой земли. Сам Иисус – по версии написанной на языке геэз книги «Житие Лалибелы» – посетил это место и благословил его, сказав: «Я благословил это место, и отныне оно будет святым, подобно Фаворской горе, на которой свершилось моё преображение, подобно Голгофе, месте моего распятия, и подобно Иерусалиму, стране моей матери и месту, в котором я вышел из её святой плоти. Если здесь проживает человек или свершает сюда паломничество, это будет расцениваться так, будто он пришёл на мою могилу в Иерусалим. Если кто-нибудь причащается моей кровью и плотью в этих церквях, ему будут прощены все грехи».

27... Церковь св. Георгия.

  27.1 Бета Медане Алем («храм Спасителя»)

27.2. Комплекс церквей Лалибелы

Однако стремление скопировать Иерусалим было только одним из аспектов символической деятельности Лалибелы. Разумеется, династия Загве вложила так много сил и средств не только для того, чтобы скопировать далекий святой город. Город Лалибела предназначался также в качестве конкурента аксумским церквям, чтобы отвлечь внимание прихожан от их враждебного священства.

Лалибела, Церковь Ашетана Мариам.  Священник демонстрирует древнее святое писание

Возможно, наиболее ясным выражением этого стала самая крупная церковь в Лалибеле, Церковь Спасителя (Мадхана Алем), представляющая собою копию самой прославленной церкви Аксума, Церкви Марьям Цийон.

Иллюстрация 28. Высеченная в скале церковь Абба Либанос в Лалибела.

Несмотря на то, что эфиопская церковь в дальнейшем увековечила память о правителях Загве, провозгласив их святыми, во время их правления они не пользовались её симпатией.

Эфиопская невеста

Духовенство севера страны не помогало им укреплять их власть. Они также не смогли в достаточной мере закрепить свою власть на юге и поставить под контроль торговые пути в этом направлении. Даже и в их собственном доме, Ласта, эти правители были ослаблены из-за раздоров и борьбы за власть. Всё это привело в конце концов к их свержению в 1270 г.

Продолжение следует

  Источник: Открытая электронная библиотека академической книги

 

Страницы: 1 2

Комментируя недавние слова мэра Афин Йоргоса Каминиса в поддержку строительства мечетей в столице Греции, митрополит Пирейский Серафим обрушился на градоначальника с резкой критикой.

Так, Владыка Серафим полагает, что строительство мечети (первоначально речь шла о строительстве одной мечети в районе Элеонас в Аттике) за счет государственного бюджета в «исторической столице Европы – Афинах, напоенных кровью мучеников, пролитой ради свержения четырехсотлетнего рабства исламу, является частью прекрасно организованного плана по разрушению греческой самобытной православной культуры нашей страны, что происходит уже много лет».

Читать далее »

Продолжение. Начало Здесь

1.3.1 Принятие Эзаной христианства

Часть эфиопов склонны верить в то, что христианство в их стране началось еще в апостольскую эпоху и что их церковь является не менее древней, чем египетская, сирийская или римская. Они основываются на том, что в «Деяниях апостолов» (8:26-39) рассказана история «эфиопского» евнуха, слуги царицы Кандаки (Кандакии – в Синодальном переводе), крещенного апостолом Филиппом.

«А Ангел Господень сказал Филиппу: встань и иди к югу, на дорогу, идущую из Иерусалима в Газу, на ту, которая пуста. Он встал и пошёл. И вот, мужчина Ефиоплянин, евнух, вельможа Кандакии, царицы Эфиопии, хранитель всех её сокровищ, приезжавший в Иерусалим для поклонения, возвращался и, сидя на своей колеснице, читал пророка Исаию. Дух сказал Филиппу: «Подойди и пристань к этой колеснице». Филипп подошёл и, услышав, что он читает пророка Исаию, сказал: «Разумеешь ли, что читаешь?» Он сказал: «Как могу разуметь, если кто не наставит меня?» и попросил Филиппа взойти и сесть с ним. А место из Писания, которое он читал, было это: «Как овца, ведён был Он на заклание, и, как агнец перед его стригущим безгласен, так Он не открывает Своих уст. В Его уничижении Его суд совершился. Но Его род кто разъяснит? Ибо Его жизнь возьмется от земли».

Иллюстрация 13. Один из священников монастыря Зена-Маркос, округ Шоа, с гордостью демонстрирующий древние каменные кресты, хранящиеся в монастыре.

Евнух же сказал Филиппу: «Прошу тебя сказать: о ком пророк говорит это? О себе ли, или о ком другом?». Филипп открыл свои уста и, начав от этого Писания, благовествовал ему об Иисусе. Между тем, продолжая путь, они приехали к воде; и евнух сказал: «Вот вода; что препятствует мне креститься?» Филипп же сказал ему: «Если веруешь от всего сердца, можно». И приказал остановить колесницу, и оба сошли в воду, Филипп и евнух; и крестил его. Когда же они вышли из воды, Святой Дух сошёл на евнуха, а Ангел Господень восхитил Филиппа, и евнух уже не видел его, и продолжал путь, радуясь».

Однако имя Кандака в действительности являлось титулом царицы-матери в нубийском царстве Мероэ, и вышеприведенный рассказ, к какой бы эпохе его ни отнести, не имеет никакого отношения к Аксумскому эфиопскому царству.

Иллюстрация 14. Наверху – монеты царя Эзаны с его изображением, над которым находится фигура в форме полумесяца (его предшественники чеканили изображения полумесяца или солнца). Слева – каменная стела, на которой Эзана высек на греческом языке рассказ о своей победе над врагами из народа беджа. Внизу – после принятия Эзаной христианства: монета с его изображением, над которым отчеканен крест.

Гораздо более надежно документировано обращение в христианство аксумского правителя Эзаны, произошедшее в первой половине четвертого столетия. Надписи, монеты и другие надежные источники свидетельствуют о смене религии царя за время его царствования. В начале своего царствования Эзана посвящал свои военные победы языческим божествам, среди которых были Бахр, Аштар и Михрам. Однако, позднее Эзана изменил своим небесным покровителям. Отныне его верность была направлена, как свидетельствует сохранившаяся надпись на геэз, на «Бога небесного». Другая сохранившаяся надпись, на греческом языке, начинается словами: «Исходя из веры в Бога и могущество Отца, Сына и Духа Святого...» На монетах, чеканенных в эпоху его правления, наблюдается сходная картина: более ранние носят символ полумесяца, а на более поздних имеется крест.

Дополнительное свидетельство о переходе аксумского царя Эзаны в христианство передано нам историком церкви Руфином (Rufinus), основывавшим свой рассказ на свидетельстве Эдесия (Aedesius) из сирийского города Тир, одного из двух сирийских юношей, чей корабль утонул в Красном море неподалеку от берегов Аксума. Эдесий и его товарищ Фрументий (Frumentius) спаслись чудом и в дальнейшем сумели достичь высокого положения при царском дворе Аксума. По смерти царя они выполняли функции регентов, пока наследник престола был маленьким.

«Когда они жили там и Фрументий держал в своих руках бразды правления, Господь пробудил его сердце, и он начал сближаться с римскими купцами, которые были христианами, наделять их разнообразными правами и льготами и поощрять их селиться в посещаемых людьми местах, где они могли бы возносить молитвы по римскому обряду.

Более того, он и сам делал так и даже поощрял к этому других, привлекал их, оделял их своей милостью, доставлял им все необходимое, давал им места для строительства и иных важных нужд и помогал из всех сил развитию ростков христианства в своей стране.

Когда наследник вырос, они добровольно передали ему всё доверенное им... Фрументий поехал в Александрию. Он рассказал обо всем епископу и настаивал, чтобы тот нашел надежного человека и послал его в качестве епископа к многочисленным христианам, которые уже скопились к тому времени, и к церквям, уже построенным на варварской земле. Афанасий, принявший уже к тому времени епископский сан, со всей серьезностью взвесил слова и деяния Фрументия и провозгласил на совете священников: «Какого еще человека мы сможем найти, в котором Дух Святой дышит, как в вас, и который смог бы свершить подобные дела?» Он рукоположил Фрументия и настоял, чтобы он с Божьей помощью вернулся в то место, из которого пришёл. И он прибыл в Индию (Эфиопию) уже как епископ...»

Страницы: 1 2 3 4

Продолжение. Начало Здесь

Введение

Эфиопская спортсменка Месерет Дефар

Эфиопия всегда вызывала любопытство у окружающего мира. «Одной из удивительных странностей истории» назвал эту страну известный британский историк Арнольд Тойнби. Эфиопия возникла на грани контактов с древними культурами Ближнего Востока, находясь в то же время в дремучей Африке.

Эта страна стала частью христианского мира еще при его зарождении, одновременно как бы прячась от него за высокими стенами мира ислама. Она впитала в себя основы библейской цивилизации, но все время, вплоть до наших дней, существовала как богатая и независимая культура. Секрет непрерывности ее существования и загадка ее противостояния различным историческим факторам способствовали созданию вокруг нее мистического ореола. Эфиопия не пала перед исламом, возникшим в непосредственной близости от нее, и не присоединилась к мощным империям, созданным им. Она не покорилась также ни европейской экспансии, включая попытки миссионеров заново сформировать эфиопское христианство, ни ее империалистической агрессии, достигшей своего апогея в Африке. Эфиопия нанесла удар пытавшемуся захватить ее исламу, и отразила также и притязания европейского колониализма. Эфиопия вступила в XX после большой победы в марте 1896 года в битве при Адуа против итальянской армии. В 1923, после создания Лиги Наций, Эфиопия вместе с Японией стала представительницей афро-азиатской независимости в семье суверенных стран. В этом статусе Эфиопия продолжала играть важную роль в мировой истории. Нападение фашистского лидера Муссолини на Эфиопию в 1935 г. было не только местью Италии за ее позорное поражение при Адуа, но и началом всеобщего скатывания ко Второй Мировой войне. Снова удостоившись независимости, Эфиопия стала символом освобождения всей Африки. В 1963 г. была создана Организация Африканского Единства, центр которой разместился в Аддис-Абебе.

Образ Эфиопии в глазах арабов и мусульман, христиан и европейцев, а также жителей Африки, с ее различными географическими районами и культурами, был, соответственно, полон разнообразия и противоречий. Тайна ее существования и выживания продолжала беспокоить ее врагов, и одновременно вызывала удивление у жителей других стран. Мусульмане Ближнего Востока наделяли ее такими свойствами, как злобность, злой умысел и ересь, но вместе с тем и высшим человеческим милосердием, благородством и особым правом на независимое существование. Христиане, из поколения в поколение, видели в ней воплощение дикости, но вместе с тем воспринимали ее как исполненное притягательности христианское царство, которое спасет Европу; как наивную, но сильную культуру, достойную уважения и любви. Африканцы во всем мире видели в ней образец самоуважения и способности черных сохранить свою независимость, хотя и не всегда были в состоянии по достоинству оценить ее внутренний мир.

Очевидные достижения Эфиопии, равно как и бедствия, постигшие эту страну, и ее экономическое отставание, привлекали к ней внимание. В последние годы и израильтяне вступили в круг заинтригованных этой страной. Откуда прибыли члены общины Бета Исраэль (Дома Израилева), новые граждане нашего государства? Что это за африканская страна, служившая им местом проживания? Каковы корни их еврейства, и каков источник древней библейской атмосферы, окутывающей их? В чем секрет тихой гордости на лицах старцев, и отчего молодежь переживает трудности приспособления к новой жизни в Израиле? Какова же Эфиопия, скрывающаяся за эфиопским обликом этих людей – страна с отсталой инфраструктурой, или с богатой духовной традицией? Страна жестких порядков и обычаев, или открытости и терпимости? Культура пассивности и смиренности, или динамичности, активности и инициативы? К какой структуре принадлежали эти люди, в какой среде они жили, что повлияло на их формирование?

Открытый Университет уже давно работает над преподаванием темы Эфиопии. В 1997 г. в рамках курса «Возникновение новых государств в Африке» вышла книга «Эфиопия – империя и революция на Африканском Роге». Последняя книга является также важным введением к данному учебнику, она содержит краткое описание истории Эфиопии с древнейших времен. Книга «Эфиопия – империя и революция» содержит обзор важнейших политических структур и в первую очередь – института императорской власти, и прослеживает историю этого государства до наших дней. Центральным моментом книги является обсуждение этнического аспекта развития истории. Эфиопия – «музей народов», по определению итальянского историка Конти-Россини – отличается исключительно богатым разнообразием этнических, языковых и религиозных групп. Наличие института императорской власти и государственной политической традиции, поощрявшей построение централизованного государства, с одной стороны, и наличие многочисленных этнических, языковых и религиозных групп, с другой стороны – все это создавало напряженность, которая в значительной степени оказывалась движущей силой в развитии внутренней истории Эфиопии. Книга «Эфиопия – империя и революция» обращает особое внимание на динамику борьбы между основной группой населения, говорящей на амхарском языке и стремящейся к контролю над всеми сферами жизни страны, и группой населения, говорящей на языке тигринья, тяготеющей к децентрализации. Данная книга выдвигает на обсуждение также оценку третьей по важности этнической группы (и первой по численности): оромо, и в этом контексте (а также и в других) обсуждает вопрос напряженности между христианскими и мусульманскими группами населения. Идя по пути обсуждения межэтнических конфликтов и касаясь образа власти в стране, книга поднимает вопрос о древних корнях Эфиопии, но концентрирует внимание главным образом на процессах, происходящих в Новое время. После рассмотрения достижений и неудач амхарских правителей, начиная с периода «начинающего Новое время» императора Теводроса II (1855—1868) и до современного военного диктатора Менгисту Хайле-Мариама (1974—1991), книга описывает победу народа тигринья в наши дни. С 1991 г. и до момента написания этих строк Эфиопия проходит процесс изменений как многонациональное государство, как федерация девяти разных провинций, которая строится в духе идей тигринья, а также и других этнических и языковых групп. Изложение материала затрагивает, естественно, также и другие важные темы. В книге подчеркивается гибкость политической культуры Эфиопии, непрерывная конкуренция между представителями власти в стране, преимущества и недостатки общественного устройства, в рамках которого даже сын простых крестьян мог достичь вершины политической лестницы. Книга «Эфиопия – империя и революция» касается также различных факторов, связанных с победами над внешними врагами, и той тяжелой цены, которую пришлось заплатить за эти победы – утрата гибкости и зацикленность консервативных моделей в обществе, застой, слабость тенденций модернизации почти во всех сферах жизни.

Эфиопская икона. Язычники

Книга, лежащая перед вами, «Эфиопия – христианство, ислам, иудаизм», имеет цель углубить обсуждение истории этой страны и увидеть ее в ином ракурсе, сквозь призму религиозной культуры и межконфессиональной напряженности, существовавшей на протяжении многих поколений, живших в ней. Три великих монотеистических религии соприкоснулись в Эфиопии (книга не касается различных анимистических религий, часть которых сохранилась в Эфиопии среди групп населения, проживающих в удаленных от центра районах). Иудаизм, христианство и ислам прибыли в Эфиопию на заре ее и своей собственной истории и боролись на протяжении сотен лет за души верующих. В качестве арены столь длительного контакта между тремя религиями, Эфиопия является исключительным случаем. Знакомство с этими контактами призвано углубить изучение истории страны, а также обогатить понимание трех великих религий, рассматривая их с новой точки зрения.

Страницы: 1 2 3