Дело о съеденной собаке (17)
Начало и продолжения здесь (сверху вниз):


http://paslen.livejournal.com/447688.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/447977.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/448193.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/450884.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/451112.html?mode=reply

http://paslen.livejournal.com/451442.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/455431.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/456100.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/456377.html?mode=reply

http://paslen.livejournal.com/468467.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/469363.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/469768.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/470075.html?mode=reply

http://paslen.livejournal.com/470747.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/471367.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/471933.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/472606.html?mode=reply

Дело в том, что посоветоваться как солдату обходиться с барышней ну не с кем. В письмах к родителям рассыпаешь осторожные намёки и не проверить, понимают ли или делают вид, что мимо. Дни стремительно убывают. Наталья молчит, только сильнее прижимается под одеялом. Жизнь утрачивает привычную безмятежность, вновь, как в забытом «раньше» наваливается тяжестью всего объёма.
В воскресение дали увольнительную на весь день. Детский садик выходной.
– А это папка твой пришёл…
Девочка бледная, худая, почти прозрачная. Аккуратные косички, бантики. Готовились. Умывались, прибирались. Смотрит во все глаза и не удивляется: раз мамка говорит, значит, так и есть. Смущённо в карман шинели за подарком: сладости, купленные по дороге. А что ещё может быть? Слоёные пирожки из кулинарии?
– Ты попал, Печёрский, – глядя в зеркало, умываясь перед отбоем ключевой.
Кстати, про ключевую. Всегда удивляло, отчего в казарме все краны с горячей водой отвинчены и запаяны. Смесители поставлены «правильные», но идёт лишь ключевая. И в душевой точно такая же асимметрия. Понятно, что «закаляйся как сталь». Защитник родины обязан выносить невзгоды и тяготы, бла-бла-бла, но зачем обрекать насильно? Навязывать стиль человеку, уже подписавшемуся на благородный долг?! Не холить его, защитника и лелеять, но втоптать в безальтернативный лёд. Ведь, казалось бы, я уже здесь, чего ж вам ещё от меня нужно? Полной покорности и подчинения?
Пока сидел вместе со всеми, не задумывался и не замечал, но повадился ходить к Наташе и самосознание пробудилось. Колониальное рабство, да и только. На всё новыми глазами, ужас ведь что творится вокруг. Эх, ты, немытая Россия. Оглянулся окрест и душа уязвлена стала: если по сути, то какую боевую задачу наш полк гражданской обороны выполняет? Да ни-ка-ку-ю. Жизнь всех подразделений подчинена подготовке к очередной проверке. Все силы направлены на. Выполним и перевыполним. Ставятся полубезумные задачи, не щадя живота – солдатского, а не своего, офицеры добиваются очередных звёздочек и повышений.
Выглядит это бессмысленно и беспощадно: до обеда мы копаем яму, выбиваемся из последних сил, чтобы успеть приказ исполнить, а после обеда ровно с такой же тщательностью и рвением закапываем и утрамбовываем, едва ужин не пропускаем, но делаем же, исполняем! В результате – дырка от бублика, голод и ломота в членах, зато офицер спокоен: личный состав упластан в усмерть, будет спать спокойно, не шалопайничать, про водку, баб, самоволку и прочие преступные деяния забудет напрочь: не до жиру. Блин, и я копал, закапывал и снова копал, пока по сроку службы положено выходило. И я выматывался запредельно, узнавая, что у предела, оказывается, нет никакого предела, что организмы двужильны и выдерживают небывалые доселе нагрузки.
Вся армейская суета не имеет ни воспитательного, ни стратегического назначения, главное время убить и солдата, первый раз в жизни от мамки оторванного, загрузить по полной, чем бы не тешилось, лишь бы не бунтовало и не плакало. Вещь в себе – вот что такое советская армия, параллельный мир, полый внутри, но зато со своим уставом, основная цель которого – закрепление первичных навыков рабства, начатых в школе. Рабства, ставшего привычным и практически официальным.
Странным образом, я не умею вспоминать спокойно школьные годы, чудесные, накатывает отвращение. Вежливое и лицемерное крепостное право вызывает больше отрицательных чувств, чем тупое и простодушное армейское. Тут, хотя бы, знаешь с кем воевать и за что бороться.
Поразительно, но человек, добровольно согласный отдать два года жизни охране государства, помещается в экстремальные условия, вполне соотносимые с жизнью заключённого. Совсем как в тюрьме, солдата лишают свободы, выбора, воли и, таким образом, закрепляют уже пройденный материал, выпуская в мир человека, способного жить в условиях тотальных ограничений и не замечать этого.
Такие вот, слоёные пирожки с абрикосовым повидлом.