tapirr

zoom+
maximkalinov@lj (с Днём рождения его!) снял в Твери "первомайскую демонстрацию"

"Первое Мая! Мимо трибуны, где власти радостно приветсвуют демонстрантов, проходит колонна солдат одной из военных частей Твери. Вглядитесь в эти поникшие лица и согбенные фигуры,  разноцветные кепки, замусоленные рукава и грязно-вытянутые коленки, нечищенные сапоги."

Вобщем, рабов гонят мимо господ.

А вот и господа: 

Мэр города Олег Лебедев и председатель комитета госдумы по безопасности Владимир Васильев (cлева).
Им смешно.

Лично я не называю Васильева иначе, как доктором Геббельсом. Ведь, как вы, конечно, помните, именно он обеспечивал информационное прикрытие операции по отравлению москвичей газом в газовой камере "Дубровка".

Сегодня годовщины преступления в театре на Дубровке в 2002 году. Неправильно назвать это просто  трагедией - трагедия это ураган, цунами, землетрясение... В Норд-Осте произошло преступление, акт государственного террора против людей, которых там захватили в заложники вооружённые бандиты. Властями было применено против русских (и не русских) людей химическое оружие, запрещённое международными конвенциями.

frau_anderson@lj пишет здесь:

Расследования взрывов домов и Норд-Оста говорит о том, что чеченцы были исполнителями, а заказчиками силовики.

Доклад Геннадия Селезнева в Государственной Думе о взрыве домов.
Информация открытая, достоверная, прошла в СМИ несколько раз.

9 сентября 1999 года – взрыв на улице Гурьянова; 
13 сентября 1999 года – взрыв на Каширском шоссе;
13 сентября 1999 года– доклад Селезнева в Думе о необходимости что-то немедленно сделать с людьми, которые взорвали дома на улице Гурьянова, на Каширском шоссе и в Волгодонске;
16 сентября 1999 года – взрыв в Волгодонске.

– Как это пояснить?

( Read more... )

Анна в "Новой" публиковала к первой годовщине материал большой.

Из дома напротив Норд-Оста велась все дни непрерывно видеосъемка.
Об этом никто не знал до тех пор, пока Анна не опубликовала раскадровку.
(это всё публичная информация, так что я пишу, опираясь на документы и факты)

( Read more... )
Видно, что она разговаривает с человеком, лежащим на них.
Вот она распрямляется, направляет на лежащего пистолет, и стреляет в него.
Тот падает на носилки. (до этого он пытался поднять плечи)
Анна задала вопрос - кто был человек, которого застрелила одна из руководителей спецназа, штурмующего Норд-Ост?

( Read more... )

Второй вопрос -
Почему смертницы не взорвали зал?
( Read more... )

Третий вопрос - кто была та девочка, которая вошла в оцепленный зал, и которую застрелили первую?
Как она вошла в зал через центральный вход минуя круговое оцепление?
<...>
Ольга Николаевна Романова.

Этим занималась я, но тут я подробно рассказать не могу - очень долго и сложно.
Довольно первых двух вопросов, которыми занималась Анна, чтобы понять - официальная версия лжет.

( Read more... )

---

Все материалы расследования Новой по Норд Осту:

6  5  4  3  2  1

Сегодня открывается выставка

( Read more... )

</a>

Джон Кин (Великобритания)
57 часов в театре

Продолжение этого материала здесь:

Захват заложников в Москве в октябре 2002 г. (часть вторая)

Захват заложников в Москве в октябре 2002 г. (часть третья)

Что жетогда  произошло на самом деле, а главное - почему? Автор пытается ответить на эти вопросы.

Что предшествовало захвату заложников на Дубровке? Мог ли он произойти без содействия властей РФ? Эти и другие вопросы поднимаются в материале


Джон Б. Данлоп

Захват заложников в Москве в октябре 2002 г.    часть 1


Автор - Джон Б. Данлоп, старший научный сотрудник Института Гувера при Стэнфордском университете

Олег Жиров: "Если бы ФСБ не арестовала Талхигова, моя жена была бы сейчас жива"


 
  03.06.2003 | Дарья Трусова, Столичная вечерняя газета
Сегодня в Московском городском суде возобновилось слушание дела Заурбека Талхигова, которого московская прокуратура обвиняет в пособничестве террористам при взятии "Норд-Оста".

Олег Жиров сообщил "Столичной", что он не является клиентом адвоката Трунова: "Я не разделял и не разделяю иск заложников к московскому правительству. При чем тут мэрия? Для иностранных граждан есть реальный ответчик – правительство России".

В 11.05 в зал зашли два прокурора (к Сергею Бречалову присоединился Виктор Лютиков), припозднившийся адвокат Сергей Панкратов и один свидетель, шеф-корреспондент московского бюро государственной ТРК Голландии NOS Петер д`Амкур с переводчиком. В 11.20 к закрытым дверям подошел адвокат всех пострадавших в норд-остовском терракте Игорь Трунов с помощницей. Они хотели участвовать в слушании, но опоздали.

В 12. 00 сегодняшние слушания закончились. Из зала суда вышел Петер д`Амкур и показал журналистам повестку в суд для Олега Жирова. "Нас попросили доставить этот документ в посольство России в Гааге", – сказал Петер д`Амкур.

Слушание дела в Мосгорсуде проходило за закрытыми дверями (в деле используются документы, засекреченные ФСБ). Параллельно с судьями опрос свидетелей провела и "Столичная". Вырисовывается такая версия событий.

Заурбек Талхигов поздно вечером 23 октября приехал к оперативному штабу по освобождению заложников. Познакомился с голландскими журналистами и, заявив, что лично знаком с главарем смертников Мовсаром Бараевым, пообещал гражданину Голландии Олегу Жирову помочь освободить его жену и сына, оказавшихся в заложниках.

Голландцы сообщили о господине Талхигове в ФСБ, и утром 24 октября те впустили его в штаб. Номер террориста Бараева Заурбеку Талхигову дал депутат Государственной думы от Чечни Асланбек Аслаханов, сказав: "Попробуй договориться, раз знакомый, потому что со мной они не разговаривают".

Все жертвы "Норд-Оста" - на совести террористов

Заурбек долго дозванивался с мобильного телефона, который ему дали голландцы. Когда, наконец, дозвонился и сказал, что он чеченец, то получил ответ: "Если ты чеченец, почему ты не в нашей армии?", – после чего террористы повесили трубку. Рядом находился обозреватель английской газеты "Sunday Times" Марк Франкетти, с утра уже успевший побывать в здании Театрального центра с Иосифом Кобзоном и представителем Красного Креста. Господин Франкетти с одобрения ФСБ попросил Талхигова позвонить боевикам еще раз и договориться об интервью с террористом Бараевым. Интервью состоялось, и к дверям Театрального центра английского журналиста проводил Заурбек Талхигов.

25 октября утром Заурбек Талхигов с Олегом Жировым сидели в джипе голландской телекомпании NOS у станции метро "Пролетарская". В половине седьмого утра на мобильный телефон Олега Жирова прозвонилась, наконец, его жена. Господин Жиров передал трубку господину Талхигову, а его жена – Мовсару Бараеву. Между ними состоялся разговор по-чеченски.

Запись этого разговора – главное доказательство обвинения на суде. Заурбек Талхигов рекомендует Мовсару Бараеву не пускать на первый этаж русских, сообщает, что в Азербайджане и Грузии горячо поддерживают чеченских боевиков и рассказывает о расположении сил федералов. Через полтора часа Заурбек Талхигов был задержан.

Тамара Талхигова, мать подсудимого: "На этой скамье перед залом номер 216 я дежурю постоянно. Хочу, чтобы люди знали, что у нас нормальная семья. Заурбек в жизни оружия в руках не держал! Об аресте сына я узнала только в январе, от знакомых. В Москве мне разрешили с ним одно сорокаминутное свидание. "Мама, я им не помогал", – сразу сказал он мне".

Помощник депутата Аслаханова Байсолт Хамзатов (находился в штабе по освобождению заложников, когда туда явился Заурбек Талхигов): "Удивительное дело: два раза увидеть одного и того же человека в совершенно разных местах. Первый раз в окружении руководителей государства, а второй раз – за решеткой. Судья Марина Комарова крайне нервно отреагировала на мое предположение, будто главным мотивом в поведении "пособника боевиков" была бравада: "Как вы можете говорить о несерьезности, когда мы исследуем такие события!".

Адвокат Заурбека Талхигова Олег Панкратов: "Заур по молодости просто недопонимал всей серьезности ситуации, хотел проявить себя. Я буду просить суд о проведении судебно-психиатрической экспертизы, чтобы доказать, что его действия, возмутившие ФСБ, были обусловлены состоянием аффекта. То, что он рассказывал боевикам, необходимо было, чтобы втереться к ним в доверие. На самом же деле он не сообщил им ничего нового: все эти "секретные сведения" можно было почерпнуть из любого СМИ. Заур с "Пролетарской" направился в штаб, чтобы проинформировать о своем успехе ФСБ, его выслушали, потом налили какого-то сока, дальше он ничего не помнит, помнит только, как очнулся уже в совершенно другом месте".

Олег Жиров, гражданин Голландии, взбешен московским судебным процессом: "Мне кажется, сейчас на Заура просто пытаются свалить вину за все провалы работы ФСБ – больше не на кого. И еще кому-то надо было блокировать освобождение иностранных заложников. Если бы ФСБ не задержали Талхигова, моя жена бы не погибла. Ведь Бараев уже практически согласился освободить Наташу с Димой. "Хорошо, брат, только сейчас не до того, созвонимся к обеду", – так закончил он разговор в джипе. Сын мне рассказывал, что после разговора с Зауром помощник Бараева Яцык пересадил его и маму на первый ряд и заверил, что с ними ничего не случится, пусть спокойно дожидаются прихода посла своей страны.

Мы весь день простояли, были в штабе, а ночью он вышел, я его спросил, куда он направится. "Мне надо в Интернет-кафе, единственное, которое я знаю, находится на Манежной площади". Что ты, говорю, ты же без паспорта, тебя первый же милиционер арестует за внешность! Он отмахивается: "Мне бумажку дали, Патрушевым подписанную, такую, что никто не остановит".

Депутат Верховной Рады Украины Олег Беспалов, который общался с Заурбеком Талхиговым насчет освобождения украинских заложников: "Когда я, узнав о том, что в центре на Дубровке есть и украинские заложники, примчался в Москву, стал "трясти" ФСБ на предмет связи с боевиками, мне дали телефон Заура. Я рассказал ему, что в свое время очень тесно общался с московской чеченской общиной. Заур согласился помочь. Утром 25 октября он вызвал меня из гостиницы, сказав, что Бараев согласен выдать мне украинских заложников. Когда мы как раз делали последний звонок Бараеву перед тем, как двигаться в театральный центр, к Зауру подошли двое дюжих парней в форме и увели его. Я сразу понял, что это арест. Проконсультировавшись у ФСБ, могу ли я пойти за своими, я получил ответ, что это ни к чему, так как сейчас как раз строят в шеренгу всех послов: чеченцы согласились освободить иностранцев. Я обрадовался, но потом увидел, что послов в здание не пускают: началась подготовка к штурму".

http://www.rusnet.nl/ru/news/2003/06/03/nordost03.shtml

-----------------

Кассационное определение №- № 5-003- 149 от 9 сентября 2003
http://www.supcourt.ru/news_detale.php?id=731

Талхигов Заурбек Юнусович. Родился 22 июля 1977 года в селе Шали Шалинского района Чечено-Ингушской АССР. После начала первой Чеченской войны в 1995 году Заурбек вместе с семьей – матерью и тремя сестрами - переехал на время в Дагестан. Семья Талхиговых вернулась в Чечню лишь в июне 1996 года. А в 1999 году Заурбек уехал в г. Санкт-Петербург, где стал зарабатывать на жизнь поставками мяса.

В день захвата заложников в Театральном центре на Дубровке в октябре 2002 года Талхигов по делам оказался в Москве. Утром 25 октября он откликнулся на телеобращение депутата Государственной Думы Асланбека Аслаханова, который призвал всех чеченцев, находящихся в Москве, прийти к ДК на Дубровке, окружить здание «Норд-Оста» живым кольцом и заставить террористов сдаться. План не удался – откликнувшихся на призыв было немного.

Тогда Асланбек Аслаханов попросил Заурбека связаться с захватчиками и сообщил ему телефон их предводителя – Мовсара Бараева. С этой же просьбой к нему обратились находившиеся рядом голландские журналисты и гражданин Нидерландов русского происхождения Олег Жиров, у которого в заложниках оказались жена и ребенок. Талхигов позвонил Бараеву, говорил с боевиками, пытаясь войти к ним в доверие и добиться уступок для заложников. Заурбеку для этого пришлось сообщить террористам все данные о себе и о месте пребывании своей семьи. При этом все переговоры Талхигова проходили в присутствии сотрудников спецслужб и не встретили возражений с их стороны.

По свидетельству очевидцев, переговоры Заурбека Талхигова с террористами об освобождении иностранных граждан шли довольно успешно. В частности, 25 октября за день до штурма, ему вместе с депутатом Украинской Рады О.П.Беспаловым удалось достичь предварительного соглашения о скором освобождении граждан Украины.

Однако довести до конца с трудом добытые договоренности так и не удалось: в тот же день через полтора часа после последнего разговора с боевиками Заурбек Талхигов был задержан представителями ФСБ. Ему предъявили обвинение в пособничестве террористам.

Хотя на процессе по делу о захвате заложников в здании «Норд-оста» свидетели один за другим подтверждали невиновность подсудимого, 20 июня 2003 года Мосгорсуд признал 25-летнего Заурбека Талхигова виновным в «пособничестве терроризму и захвате заложников» (ст. 30, 205 и 206 УК РФ) в театральном центре на Дубровке и приговорил его к 8-ми с половиной годам лишения свободы в колонии строгого режима. 9 сентября 2003 г. кассационная инстанция в лице судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ оставила в силе приговор, в тексте которого недвусмысленно отмечалось, что, когда Заурбек Талхигов пришел к Театральному центру, «умысла на оказание пособничества террористам у него не было».

По словам адвоката, в ходе судебного разбирательства «из ФСБ сообщили, что часть распечаток переговоров Талхигова с боевиками уничтожена за ненадобностью», поэтому суд смог изучить лишь малую часть переговоров, а большая, по поводу освобождения заложников, которая могла бы оправдать действия Талхигова, осталась вне его внимания. Гособвинитель также признал это, он сказал: «Действительно, в суд была представлена только часть переговоров, но это произошло потому, что чекисты не сразу получили санкцию на их запись». В итоге Заурбек Талхигов получил за попытку помочь освобождению заложников восемь с половиной лет заключения в колонии строгого режима.

Злоключения Заурбека продолжаются и в заключении. После того, как его жалоба в Европейский Суд была коммуницирована России (т.е. по этому делу Европейский суд сделал официальный запрос России) администрация колонии подала заявление об ужесточении режима его содержания. 11 августа 2005г. в Сыктывкаре состоялось заседание суда по этому заявлению.
Талхигову было предъявлено обвинение в регулярных 23-х нарушениях режима содержания. Среди них такие:
Заурбек обратился к охраннику на "ты" (что принято у чеченцев);
отказался есть грязной деревянной ложкой, по словам охранника, специально принесенной из туберкулезного барака, и сломал ее;
не выполнил команду "отбой", потому что не закончил молитву;
вышел на построение в новой одежде без нашивок, которые получил за минуту до построения, при этом ниток и иголки ему не дали.
За все эти «прегрешения» Заурбек уже получил и отбыл дисциплинарные наказания.
Суд принял решение о переводе Талхигова на два года из колонии в тюрьму.


http://www.sakharov-center.ru/exhibitionhall/talhigov.htm

--------------------------

Запись переговоров Заурбека Талхигова с террористами решено уничтожить. Такое решение принял Мосгорсуд, разбиравший дело чеченца.
Сегодня его приговорили к 8.5 годам заключения за помощь террористам, захватившим здание театрального центра в октябре 2002 года. Напомним, что, по данным следствия, Талхигов связывался по мобильному телефону с террористами и передавал им сведения о местонахождении снайперов и бронетехники в районе театрального центра. Запись его переговоров фигурировала в качестве улики во время судебного процесса. Суд над Талхиговым начался в конце мая этого года, пишут "Известия.Ru". Осужденный своей вины не признал и заявил, что оказывал содействие в установлении контактов с террористами по просьбам родных заложников, журналистов, а также депутата Госдумы Асланбека Аслаханова, призвавшего чеченцев создать "живое кольцо" вокруг театрального центра, чтобы избежать жертв. Напомним, что жертвами теракта на Дубровке стали 129 человек, пострадали более 700. Талхигов оказался единственным осужденным по делу о захвате заложников, поскольку все террористы были убиты во время штурма

http://www.federalpost.ru/russia/issue_10117.html

-------------------------------

22.12.2005

Анна Политковская. Телефонный разговор длиной в 8,5 лет
Дело «Норд-Оста»: почему «пособнику» террористов Талхигову не дают возможности рассказать то, что он знает

Их «Кулаевым» сначала сделали Заурбека Талхигова, но суд над ним, единственным, кто «соучаствовал» в захвате мюзикла на Дубровке в Москве, был закрытым для публики и потерпевших (семей погибших и бывших заложников), а теперь так же происходит и откровенное изничтожение самого Талхигова в местах лишения свободы.
Если кто не сталкивался, то перевод осужденного человека из колонии в тюрьму - это потолок, самая жесткая мера наказания, которая только предусмотрена нашим Уголовно-исполнительным кодексом. Решение о переводе принимает суд по ходатайству администрации исправительного учреждения - в данном случае Сыктывкарский городской суд был на выездном заседании в колонии ОС-34/1, расположенной в поселке Нижний Чов Республики Коми. Такие переводы случаются редко - в особых случаях, когда человек - злостный, неисправимый бунтарь.

Досье «Новой»
ТАЛХИГОВ Заурбек Юнусович, житель Санкт-Петербурга, осужден на 8,5 лет в колонии строгого режима приговором Мосгорсуда (судья - М. Комарова) 20 июня 2003 г. как пособник террористов, захвативших «Норд-Ост» в октябре 2002 г. (ст. 205, ч. 2, 206, ч. 2, 33, ч. 5 УК РФ). Вина Талхигова, согласно обвинительному заключению, состояла в том, что с 6.30 до 7.00 25 октября 2002 г. (вторые сутки теракта) он разговаривал по тому номеру телефона, который ему дал ныне помощник президента РФ А. Аслаханов, с двумя мужчинами, находившимися среди захватчиков.

Рассказывает Сергей НАСОНОВ, московский адвокат, защищавший Талхигова на процессе о переводе в тюрьму:
- Находясь в колонии, Заурбек фактически не вылезал из ПКТ - помещения камерного типа, есть такая форма наказания за нарушения. А также из ШИЗО - штрафного изолятора. Значительная часть его нарушений - это неисполнение команды «отбой» или разговоры после 21 часа. «Разговоры» - это когда Талхигов совершал вечернюю молитву. В 21.05 просто фиксировали: Талхигов не спит, и это нарушение - вперед, в ПКТ.
Еще одно нарушение: Талхигов вышел на общее построение без формы. На рабочем дворике ему выдали эту форму, но сказали, что ниток, извини, нет, чтобы пришить бирку с фамилией, и тут же разъяснили, что если выйдешь на построение в форме без бирки, будет нарушение. И сразу же поступила команда на построение. Все - опять в ПКТ.
И, наконец, ложка. Талхигов был в столовой, сотрудник администрации подошел к нему и сказал, что эта ложка - «специально для тебя, ее только что принесли из туберкулезного барака», и что ложка не помыта, и потребовал, чтобы Талхигов ею ел. Талхигов сломал ложку.
Еще нарушение: сидит он в ПКТ, а помещение старое, стены плохие, дырочки в них. Подходит время выходить, его выпускают, сотрудник осматривает камеру и говорит: а вот тут дырочку кто-то проковырял, ты это сделал, значит - вперед, опять в ПКТ… Его или провоцировали на нарушения, или придумывали их - и тут же подвергали максимально предусмотренным мерам взыскания.
- Почему? В чем причина такого неусыпного контроля?
- Потому что писал везде. Требовал отмены приговора и нового рассмотрения его дела. Был очень активен в этом. Еще, конечно, чтобы изменить представление о нем. Он - злостный нарушитель, «а вы о нем печетесь»… Изменение образа - он вот пишет везде, жалуется на несправедливый приговор, а контраргумент: он переведен в тюрьму, он - такой. Еще одна гипотеза относительно причин такова: что с ним будет в тюрьме? Какого уровня провокация?.. В тюрьме гораздо проще спровоцировать человека.
Но, несмотря ни на что, он верит, что справедливость восторжествует и приговор отменят. Кстати, обжалование его приговора еще ведь продолжается. Осталась такая инстанция, как Верховный суд, председатель ВС. Сейчас его основное дело - там. Я рассматриваю все, что с Талхиговым произошло в колонии, как продолжение массового нарушения его прав, начавшееся при рассмотрении этого основного дела в Мосгорсуде.

Заурбек Талхигов, несмотря ни на что, человек со своей тайной. Он давным-давно уехал из Чечни, чтобы как-то устроиться в Петербурге, где у него жили родственники, у них он и работал. Женился на русской девушке, родился ребенок… И вот за месяц до «Норд-Оста» Талхигов пропадает из города, звонит близким и говорит, что побудет в Москве… Зачем? Никто так и не смог ответить на этот вопрос. Но когда Асланбек Аслаханов, тогда депутат Госдумы от Чечни, призвал с телеэкранов всех чеченцев, находящихся в Москве, прийти к Театральному комплексу на Дубровке и заменить собой заложников, среди добровольцев оказался и Заурбек Талхигов. Аслаханов дал ему номер телефона Бараева и велел звонить, чтобы уговорить отпустить заложников-иностранцев, и Талхигов, говоря по мобильному с террористами, добился освобождения иностранцев… И тут же был арестован.
Вроде бы главное, в чем должны были разбираться следствие и суд, так это в обстоятельствах жизни Талхигова накануне теракта, в том, где он был и почему сорвался за месяц в Москву? И, может быть, это бы стало одной из раскрытых тайн «Норд-Оста»… Но все произошло совершенно по-другому.

Рассказывает адвокат Сергей НАСОНОВ:
- Приговор по делу Талхигова - уникальный. Доказательство его вины - запись телефонного разговора, произведенная без какой-либо санкции, вне какого-либо правового режима. Но запись тем не менее положена в основу приговора. Но кто там с кем говорит? Фонографическая экспертиза установила лишь, что на пленке есть «устная речь Талхигова», однако кому принадлежат другие голоса на пленке, не установлено. Сотрудники ФСБ в момент разговора находились рядом с Талхиговым, но они не смогли достоверно подтвердить, что разговор происходил с кем-то определенным… То есть судья просто на слово поверила представителю прокуратуры, что Талхигов говорил с Бараевым и неким Ахмедом.
Теперь - о содержании разговора. Лишь то, что процесс был закрытым, позволило скрыть, что содержание разговора не может быть истолковано как доказательство, подтверждающее тяжкое обвинение в соучастии терроризму. В содержании не было вообще ничего, что можно было бы рассматривать как содействие террористам. Он не говорил своему собеседнику ни о какой расстановке сил и военных - нет этого. Но суд очень легко вышел из этого положения: посчитал, что Талхигов оказывал террористам «моральную поддержку». Ни слова поддержки в расшифровке, представленной суду, нет. Но слова Талхигова «вселяли террористам уверенность в своих преступных действиях», а также способствовали «принятию террористами мер к недопущению проведения уполномоченными на то лицами мероприятий по освобождению заложников».
Так пособником может быть любой, когда надо и кто надо. Потребовался обвиняемый по одному из самых громких дел - слепили.
Естественно, получив подобный приговор, Талхигов стал всюду писать, категорически отрицая свою вину. Он стал требовать пересмотра и нового судебного рассмотрения. Чтобы опять ворошить норд-остовскую историю? И не дай бог что-то разворошится?
Результат - тюрьма с непредсказуемым развитием событий. Выйдет ли в итоге Талхигов на открытый процесс, где сможет получить слово, рассказать о мотивах своего поведения 25 октября, объяснить, чем занимался в Москве в месяц перед терактом? То есть пролить хоть какой-то свет на загадочные обстоятельства теракта на Дубровке. Вот в чем самый главный вопрос сейчас.
Напомним то, что не любят обсуждать в Мосгорпрокуратуре, где опять, в который раз, с 19 декабря по 19 марта 2006 года, продлено следствие по делу «Норд-Оста». Другой важный свидетель (или обвиняемый?) - Теркибаев Ханпаш, утверждавший, что он был среди террористов и выбрался из здания, а впоследствии еще и трудился в администрации президента, - погиб в автомобильной катастрофе ровно накануне того, как должен был давать показания по требованию американской комиссии…
Не тот ли исход готовят сейчас и для Талхигова?
Власть откровенно упорствует в том, чтобы по «Норд-Осту» так ничего и не было бы выяснено. В этом истинная причина фактически изничтожения Талхигова - в том, чтобы даже та капелька о «Норд-Осте», которую знает он, осталась только при нем. Мы же хотим правды о «Норд-Осте»? Значит, необходимо бороться за право Талхигова сказать то, что он хочет передать обществу.

 

http://www.memo.ru/hr/hotpoints/caucas1/msg/2005/12/m51960.htm

Новая газета
------------------------

также

http://www.memo.ru/hr/jbl/nov/talhigovru20060630.html

Что предшествовало захвату заложников на Дубровке? Мог ли он произойти без содействия властей РФ? Эти и другие вопросы поднимаются в материале

Джон Б. Данлоп

Захват заложников в Москве в октябре 2002 г. 
часть 1

Автор - Джон Б. Данлоп, старший научный сотрудник Института Гувера при Стэнфордском университете

Статья опубликована по-английски на сайте RFE/RL Organized Crime and Terrorism Watch 18 декабря 2003 года.

Гиперссылки проставлены редакцией сайта Заложники.Ру



6 ноября 2002 г. в Москве состоялось заседание Общественной комиссии по расследованию обстоятельств взрывов жилых домов в Москве и проведения учений в Рязани (в сентябре 1999 г.). Заседание состоялось в Центре им. Андрея Сахарова; на заседании присутствовали: председатель комиссии, депутат Госдумы Сергей Ковалев; зам.председателя, депутат Госдумы Сергей Юшенков (убитый 17 апреля 2003 г.), юрист Борис Золотухин, писатель Александр Ткаченко, журналист Отто Лацис и правозащитник Валерий Борщев. После завершения заседания члены комиссии приняли официальное решение "расширить ее мандат" и включить события, связанные с захватом заложников в Москве 23-26 октября 2002 г., и в особенности действия российских спецслужб в этот период, в качестве дополнительного предмета расследования, входящего в компетенцию комиссии. (1)

Необычное "совместное предприятие"?

Нижеследующее – это попытка разобраться в небольшой лавине информации, существующей в отношении событий октября 2002 г. на Дубровке. По моему мнению, изначальный план терактов на Дубровке и вокруг нее сильно напоминает кампанию террористических взрывов, развернувшуюся в Москве и других российских городах (Буйнакск, Волгодонск) в сентябре 1999 г. В обоих случаях имеются серьезные свидетельства того, что в ключевых акциях участвовали либо манипулировали ими официальные лица; таким образом, естественно возникает вопрос, санкционировал ли их каким-либо образом Владимир Путин. Хотя существуют дополнительные свидетельства, относящиеся к возможной роли Путина, данная статья займет агностическую позицию по этому поводу, и этот вопрос здесь не будет рассматриваться.

Захвату в октябре 2002 г. около 1000 заложников, находившихся в большом здании Театрального центра, должны были, по крайней мере согласно первоначальному замыслу, предшествовать и сопровождать его террористические взрывы, которые унесли бы жизни, возможно, сотен москвичей, что ужаснуло и разъярило бы население всей страны. Однако учитывая подозрительные связи и мотивы преступников, участвовавших в этом событии, а также противоречивый характер их действий, возможно, более уместно было бы рассматривать эту операцию как своего рода "совместное предприятие" (например, по модели вторжения в Дагестан в августе 1999 г.) с участием элементов российских спецслужб, а также радикальных чеченских лидеров, таких, как Шамиль Басаев и Мовлади Удугов.

Очень немногие лица в спецслужбах и в экстремистском руководстве Чечни могли бы знать о существовании такой подразумеваемой сделки. У обоих "партнеров" были серьезные мотивы для подрыва движения, происходящего в России и находящего поддержку на Западе, в сторону урегулирования конфликта в Чечне путем переговоров. Оба хотели также подорвать репутацию лидера умеренных чеченских сепаратистов Аслама Масхадова. Наконец, чеченские экстремисты, очевидно, представляли свою акцию как что-то вроде амбициозного проекта по привлечению финансовой помощи богатых спонсоров из стран Персидского залива и мусульманского мира (отсюда лозунги на арабском языке, нетрадиционные (для чеченцев) наряды женщин-террористок и так далее). Со своей стороны, российские власти получили благоприятный шанс представить конфликт в Чечне как войну против чеченского терроризма по типу Аль-Кайеды, что, как ожидалось, вызвало бы благосклонную реакцию на Западе, и особенно в США.

Как и в случае с терактами 1999 г., подготовка к этому теракту тщательно планировалась – включая использование "видеоклипов", поддельных документов, и тайную транспортировку оружия и взрывчатки в Москву с Северного Кавказа. На сей раз, однако, преступников требуется представить как чеченцев "ваххабитской" ориентации, чьи методы должны напоминать способ действий пресловутой Аль-Кайеды или талибов.

Однако после того, как операция переходит в активную фазу, начинают происходить странные и до сих пор полностью не объясненные события. Взрыв у ресторана "Макдоналдс" на Юго-Западе Москвы 19 октября сразу привлекает внимание Московского уголовного розыска (МУР) – элитного подразделения обычной милиции, благодаря чьим стремительным контрмерам деятельность террористов останавливается. К счастью, взрыв у ресторана "Макдоналдс" оказался маломощным, и в результате погиб только один человек. Два больших взрывных устройства, которые должны были взорвать перед нападением на Дубровке, не сработали. Точно так же сорвался и запланированный взрыв в большом ресторане на Пушкинской площади, в самом центре столицы.

По моему мнению, самое вероятное объяснений этих "технических" срывов – это намеренный саботаж, совершенный некоторыми террористами. На данный момент, однако, остается неясным, почему отдельные террористы предпочли привести взрывные устройства в негодность. Один ключевой момент, однако, кажется ясным: лидеры чеченских экстремистов не видели насущной небходимости в том, чтобы взорвать или перестрелять сотни российских граждан. Они сознавали, что подобные действия могут настолько возмутить русское население, что оно поддержит любую военную акцию, включая возможное полномасштабное истребление чеченского народа. Похоже, что вместо этого Шамиль Басаев, Асламбек Хасханов и их товарищи по оружию решили как бы переиграть спецслужбы в шахматы. Большинство взрывных устройств, как оказалось, были муляжами, а те "пояса шахидов", в которых на самом деле была взрывчатка, представляли опасность прежде всего для самих женщин-камикадзе. Как разумно предположил российский обозреватель и военный эксперт Павел Фельгенгауэр, цель экстремистских лидеров заключалась, по-видимому, в том, чтобы вынудить сами российские спецслужбы осуществить масштабное убийство русских граждан, что и произошло.(2) Только благодаря мастерской маскировке, предпринятой российскими властями, полный масштаб катастрофы (по-видимому, больше 200 жертв) остался неизвестным.

Главный вопрос, который предстоит разрешить будущим исследователям, касается того, знали ли российские спецслужбы, планировавшие взятие здания Театрального центра на Дубровке, что практически все размещенные там взрывные устройства – включая все мощные и смертоносные бомбы – на самом деле не могли сдетонировать. Если спецназу было об этом известно, тогда, очевидно, не было необходимости применять потенциально смертельный газ, который, как оказалось, привел к смерти большого числа заложников. Спецназ мог относительно легко и быстро справиться с легко вооруженными террористами. Более того, если им на самом деле было известно, что взрывные устройства были "муляжами", спецслужбам, очевидно, не было необходимости убивать всех террористов, особенно тех, которых усыпил газ. Гораздо разумнее было, казалось бы, взять некоторых живыми.

Растущее давление в пользу переговоров об урегулировании с чеченскими сепаратистами

В течение месяцев, предшествовавших теракту в Театральном центре на Дубровке, где шел популярный мюзикл "Норд-Ост", кремлевское руководство ощущало все возрастающее политическое давление как внутри России, так и со стороны Запада, в пользу вступления в переговоры на высшем уровне с умеренным крылом чеченских сепаратистов, возглавляемым Асланом Масхадовым, избранным президентом Чечни в 1997 г. Опросы общественного мнения в России показывали, что продолжение конфликта в Чечне начало подрывать в целом высокий рейтинг одобрения политики Путина. Учитывая, что парламентские выборы должны были состояться лишь немногим больше, чем через год (в декабре 2003 г.), для Кремля это являлось поводом для беспокойства. В ходе опроса, данные о котором были опубликованы проводившим его Всероссийским центром по изучению общественного мнения (ВЦИОМ) 8 октября, респондентам задавали вопрос: "Как изменилась ситуация в Чечне с тех пор, как В.Путин был избран президентом".(3) Тридцать процентов опрошенных посчитали, что ситуация "улучшилась", но 43% решили, что она "не изменилась", а 21% - что она "ухудшилась". Эти результаты были гораздо ниже, чем рейтинг Путина по другим категориям. Аналогичным образом всероссийский опрос, проведенный ВЦИОМ в сентябре 2002 г., показал, что 56% опрошенных выступают за использование мирных переговоров как способа окончания конфликта в Чечне, и только 34% поддерживают продолжение военных действий.( 4)

С 16 по 19 августа 2002 г. в герцогстве Лихтенштейн прошли ключевые дискуссии с участием двух бывших спикеров российского парламента – Ивана Рыбкина и Руслана Хасбулатова, а также двух депутатов Государственной Думы России – журналиста и ведущего "демократа" Юрия Щекочихина (умер, возможно, от яда, 3 июля 2003 г.) и Асламбека Аслаханова, генерала МВД в отставке, избранного представителем Чечни в Думе. Вице-премьер Чечни Ахмед Закаев представлял на переговорах сепаратистского лидера Масхадова. Переговоры в Лихтенштейне были организованы Американским комитетом за мир в Чечне [American Committee for Peace in Chechnya] (исполнительный директор – Глен Ховард), где одной из ведущих фигур был бывший советник по вопросам национальной безопасности США Збигнев Бжезинский. Задачей встречи в Лихтенштейне было оживление импульса, созданного предыдущими переговорами, которые состоялись в аэропорту "Шереметьево-2" под Москвой между Закаевым и полномочным представителем президента Путина в Южном федеральном округе, генералом в отставке Виктором Казанцевым, 18 ноября 2001 г.(5) Усилия по возобновлению переговоров закончились неудачей из-за сильного противодействия российской стороны.

После мертворожденной инициативы в ноябре 2001 г. Кремль по-видимому отказался от идеи каких бы то ни было переговоров с умеренными сепаратистами в пользу усиления власти своего тщательно подобранного кандидата в лидеры Чечни, бывшего муфтия Ахмада Кадырова. Говорили, что эту тактику, которую вскоре стали называть "чеченизация", поддерживал тогдашний глава президентской администрации Александр Волошин. Сообщалось, что другие элементы в верхних эшелонах администрации президента, такие, как два заместителя главы президентской администрации – Виктор Иванов (бывший заместитель директора ФСБ) и Игорь Сечин, а также некоторые руководители так называемых силовых министерств, например, директор Федеральной службы безопасности (ФСБ) Николай Патрушев, были категорически против и чеченизации и еще больше против переговоров с умеренными сепаратистами; они хотели аггрессивного продолжения войны до победного конца.( 6) Если на это потребуются годы, значит, пусть будут годы.

В первом появившемся в печати репортаже о встрече в Лихтенштейне известная журналистка Санобар Шерматова, которая часто печатается в еженедельнике "Московские новости", сообщает, что участники обсуждали два мирных плана: так называемый "план Хасбулатова" и так называемый "план Бжезинского".(7) В конце концов, продолжает она, участники решили объединить оба плана в "лихтенштейнский план", включающий элементы и того и другого плана. План Хасбулатова базировался на идее дать Чечне "особый статус" при международных гарантиях, предоставленных Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и Советом Европы. По плану Хасбулатова Чечня получала свободу проводить собственную внутреннюю и внешнюю политику, за исключением тех функций, которые она добровольно делегировала бы Российской Федерации. Республика должна была остаться в границах России, сохранить российское гражданство и денежные знаки.

По "плану Бжезинского" чеченцы должны были "признать уважение территориальной целостности Российской Федерации", а Россия, со своей стороны, должна была "признать право чеченцев на политическое, хотя и не национальное, самоопределение". Должен был пройти референдум, который "дал бы чеченцам возможность одобрить конституционные основы широкого самоуправления" по модели того, которое в настоящее время имеет Республика Татарстан. Российские войска останутся на южных границах Чечни. "Международная поддержка, - как подчеркивалось в плане, - должна быть направлена на серьезную программу экономической реконструкции, с прямым международным присутствием на месте, с тем, чтобы способствовать восстановлению и стабилизации чеченского общества". Авторы этого плана подчеркивали, что "одобрение Масхадовым этого плана существенно важно в связи с широкой поддержкой, которой он пользуется в чеченском обществе".

17 октября 2002 г., всего за шесть дней до теракта на Дубровке, веб-сайт grani.ru, ссылаясь на информацию, предварительно появившуюся в газете "Коммерсант", сообщил, что через две недели должна состояться новая встреча лихтенштейнской группы.(8) Депутат Думы Аслаханов и вице-премьер сепаратистов Закаев планировали встречу один на один в Швейцарии, чтобы "серьезно обсудить условия, которые могут привести к переговорам". Бывшие спикеры Рыбкин и Хасбулатов, добавляет веб-сайт, тоже примут участие в переговорах. В середине октября Аслаханов в публичном заявлении подчеркнул: "Президент Путин ни разу не высказался против переговоров с Масхадовым. Напротив, в разговоре со мной он выразил сомнение, стоит ли за Масхадовым реальная сила. Пойдет ли за ним народ?" Этот вопрос, который Путин задал Аслаханову, отмечает корреспондент "Коммерсант-Власть" Ольга Алленова, "в рядах сепаратистов был воспринят как завуалированное согласие [Путина] на переговоры."( 9)

10 сентября 2002 г. бывший премьер-министр России Евгений Примаков опубликовал статью под названием "Шесть пунктов по Чечне" на страницах официального правительственного издания "Российская газета", в которой подчеркнул острую необходимость провести "переговоры с [сепаратистскими] полевыми командирами, хотя бы с некоторыми из них".( 10) "Эта борьба, - настаивал Примаков, - может быть остановлена лишь в результате переговоров. Таким образом, выборы в Чечне не могут рассматриваться в качестве их альтернативы". Примаков также подчеркнул свою убежденность, "что [российским] военным не дано превалировать в решении". В интервью "Независимой газете" от 4 октября 2002 г. Саламбек Маигов, сопредседатель Чеченского антивоенного конгресса, горячо одобрил "Шесть пунктов" Примакова, отметив, что "Путин и Масхадов могут найти компромиссные решения. Но проблема в том, что в Кремле есть группы, которые препятствуют этому процессу".

В течение сентября 2002 г. grani.ru сообщали, что и Маигов, и бывший спикер Госдумы Иван Рыбкин поддержали недавнее предложение Примакова, что "Чеченской республике может подойти статус Финляндии в составе [царской] Российской империи".(11) Другая возможность, как указал Рыбкин, это дать Чечне "статус спорной территории, как у Аландских островов [Финляндии], на которые раньше претендовали и Швеция, и Финляндия". По словам Рыбкина, интерес к подобным моделям выразил широкий спектр российских политических лидеров – от таких "демократов", как Григорий Явлинский, Борис Немцов и Сергей Ковалев, до лидера Коммунистической партии Российской Федерации Геннадия Зюганова.

В длинном интервью, которое в английском переводе появилось на веб-сайте сепаратистов chechenpress.com 23 октября (в день захвата заложников в Москве), президент Масхадов горячо приветствовал напряженные усилия по урегулированию конфликта в Чечне путем переговоров: "В плане доктора Бжезинского, - сказал Масхадов, - мы видим проявление озабоченности влиятельных сил в Соединенных Штатах... У нас есть положительный опыт сотрудничества с Иваном Петровичем Рыбкиным [в связи с 1997 годом, когда Рыбкин был секретарем Совета безопасности России]. ... Если Евгений Примаков говорит о возможности мирного решения, это хороший знак... Чеченская сторона будет охотно сотрудничать с академиком [Примаковым]. И наконец, в отношении плана Руслана Хасбулатова... мы приветствуем действия Хасбулатова. ...Этот план может стать предметом переговоров."

По-видимому, в это же время Масхадов тоже принимал участие в секретных переговорах с высокопоставленным представителем президента Путина. Как сообщала в феврале 2003 г. журналистка Санобар Шерматова, "в контакт с объявленным в розыск президентом [Чеченской республики] Ичкерии вступил столь высокопоставленный [российский] чиновник, что ему никак не грозили неприятности с правоохранительными органами из-за общения с чеченским лидером".( 12)

ФСБ подавляет многообещающую мирную инициативу

В это время стало известно, что Путин также позволил своему специальному представителю по правам человека в Чечне Абдул-Хакиму Султыгову, чеченцу по национальности, встретиться с чеченскими депутатами, избранными в парламент сепаратистов в 1997 г. 13 октября, за 10 дней до захвата заложников на Дубровке, Султыгов встретился в Знаменском, районном центре Надтеречного района на севере Чечни, с четырнадцатью депутатами. Сообщалось, что в подготовке этой встречи участвовали наблюдатели из миссии ОБСЕ в Знаменском. В ходе встречи Султыгов и чеченские депутаты обсудили пути политического урегулирования кризиса и необходимость соблюдения в Чечне прав человека.

По сообщению веб-сайта, связанного с ведущей российской правозащитной организацией "Мемориал" (http://www.hro.org), УФСБ Чечни под руководством генерала Сергея Бабкина (организация, напрямую подчиненная ФСБ России) приняло агрессивные меры по прекращению едва начавшегося миротворческого процесса.( 13) Как сообщает hro.org, всего в ста метрах от офиса Султыгова в Знаменском парламентарии сепаратистов были задержаны вооруженными людьми в масках, которые доставили их в Надтеречный отдел УФСБ. Затем каждого из сепаратистских депутатов допросил начальник отдела ФСБ Майрбек Хусиев, в числе прочего подвергнув их "оскорблениям". Султыгов, заключает "Мемориал", "недооценил решительность своих оппонентов [ФСБ], которых не остановило даже присутствие международных наблюдателей [из ОБСЕ]. Срыв переговоров ... очевидным образом выгоден всем сторонникам силового варианта".

Как показывает этот инцидент, ключевые элементы среди "силовиков" или силовых ведомств, были категорически против проведения мирных переговоров с сепаратистами, и более того, против окончания войны, которая служила для них источником продвижения по службе и прибыльных "финансовых потоков". Кажется вероятным, что в намерения президента Путина входило сохранение видимости согласия на миротворческие действия Аслаханова, Султыгова и других в качестве вполне символической подачки европейцам. 21 октября, за два дня до теракта на Дубровке, официальный представитель президента Сергей Ястржембский, объявил, что не может быть никаких переговоров на условиях, выставленных боевиками, и что "только официальный представитель России, Виктор Казанцев, уполномочен вести переговоры с сепаратистами, а остальное следует считать личной инициативой [например, Аслаханова и Султыгова]".( 14)

Участие ОБСЕ в событиях в Знаменском указывало на то, что некоторые правительства стран Западной Европы (а также США) начали принимать участие в поисках решения казалось бы неустранимого конфликта. Во время теракта на Дубровке Дания принимала двухдневную конференцию по Чечне, на которой присутствовало порядка 100 сепаратистов, правозащитников и парламентариев. Представитель Масхадова Закаев выступал одним из докладчиков на конференции.( 15)

В этот же период на Кремль стало оказываться и другое давление в сторону начала мирных переговоров. В качестве одного такого примера можно назвать конференцию под названием: "Чеченский тупик: где искать дорогу к миру?", состоявшуюся в гостинице "Россия" в центре Москвы.(16) Конференцию организовал Комитет солдатских матерей России. Среди выступавших были бывший спикер Думы Рыбкин, Маигов и Ахмед-Хаджи Шамаев, (промосковский) муфтий Чеченской республики.

Следует подчеркнуть, что существовала также значительная группа чеченцев, дополнявших влиятельные и реакционные элементы в ФСБ и других силовых ведомствах российской стороны, категорически противостоявшие мирному урегулированию с Масхадовым. Эти элементы в рядах сепаратистов включали экстремистски настроенных "ваххабитов". Центральной фигурой в этой группе в Чечне являлся, конечно, легендарный полевой командир Шамиль Басаев, а за границей – по некоторым сообщениям, в странах Персидского залива – партнеры Басаева: бывший первый вице-премьер и министр информации Мовлади Удугов и бывший и.о. президента Зелимхан Яндарбиев. 4 октября веб-сайт "Кавказ-Центр" (http://www.kavkaz.org), связанный с этой группой, обрушился на вовлеченных в мирный процесс Руслана Хасбулатова и Асламбека Аслаханова. Хасбулатов, едко замечает веб-сайт, "хочет стать единственным "человеком" Кремля в Чечне и получить все полномочия на переговоры с президентом повстанцев Асланом Масхадовым", а Аслаханов, с точки зрения веб-сайта, служит "силовым" помощником Хасбулатова, который стремится получить контроль над всеми российскими силами в Чечне.(17)

Подготовка

При каждом рассмотрении событий на Дубровке одним из главных вопросов остается: каким образом стало возможно, что в Москве и ее окрестностях скопилось такое количество подозрительных лиц, которые в течение целого ряда месяцев тайком осуществляли свои действия. Более того, проблема только обостряется, если учесть происхождение некоторых участников, а также сведения о том, что некоторые из захвативших заложников террористов уже задерживались российскими властями.

ДАЛЕЕ

----------------------------

ПРИМЕЧАНИЯ
( Read more... )

(1) См. grani.ru, 6 ноября 2002. Автор хотел бы поблагодарить Роберта Отто за его необыкновенно щедрую помощь при подготовке библиографии и чрезвычайно полезные замечания при подготовке этой статьи. Питер Реддэуэй тоже сделал целый ряд острых замечаний по рукописи этой статьи. Конструктивную и полезную критику высказал также Лоуренс Юзел. Автор, разумеется, один несет всю полноту ответственности за окончательный вариант этой статьи.

(2) См. sovsekretno.ru, ноябрь 2002.

(3) Опубликовано на polit.ru 8 октября 2002 специалистом ВЦИОМ по опросам общественного мнения Л.А.Седовым.

(4) Юрий Левада, "Рейтинг войны", "Новое время", 5 ноября 2002.

(5) См. Yevgenia Borisova [Евгения Борисова], "Kazantsev's Ball Now in Rebels' Court [После Казанцева очередь за боевиками]", The Moscow Times, 20 ноября 2001. См. подробное изложение разговора, который состоялся у Щекочихина с Закаевым в Лихтенштейне, в книге: Юрий Щекочихин, "Забытая Чечня", (Москва: "Олимп", 2003), стр. 248-259. В числе прочего Закаев описывает подробности мирного соглашения, о котором он в принципе договорился с генералом в отставке Казанцевым.

(6) Об этой группе см. "Чекисты во власти", "Новая газета", 14 июля 2003.

(7) Санобар Шерматова, "Chechen Plan Hammered Out [Выработка плана по Чечне]", Institute for War and Peace Reporting, 30 августа 2002. "План Хасбулатова" опубликован как приложение, озаглавленное "План мира для Чеченской республики", в книге: Руслан Хасбулатов, "Взорванная жизнь" (Москва: "Грааль", 2002). Так называемый "план Бжезинского" опубликован в статье: Zbigniew Brzezinski, Alexander Haig, and Max Kampelman [Збигнев Бжезинский, Александер Хэйг и Макс Кампельман], "The Way to Chechen Peace [Путь к миру в Чечне]", The Washington Post, 21 июня 2002.

(8) См. grani.ru 17 октября 2002.

(9) Ольга Алленова, "Терроризм и захват после антракта", "Коммерсант-Власть", 28 октября 2002.

(10) Евгений Примаков, "Шесть пунктов по Чечне", "Российская газета", 10 сентября 2002.

(11) См. grani.ru 17 сентября 2002.

(12) Санобар Шерматова, "Миротворцы под ковром", "Московские новости", No. 6, 18 февраля 2003. В дальнейшем Шерматова сообщала, что переговоры на высоком уровне проходили "в одной из республик Северного Кавказа". ("Шестеро из бараевских", "Московские новости", 29 апреля 2003). В статье "По-американски не получается?" в номере газеты "Московские новости" от 5 августа 2003 Шерматова добавила: "В то время, когда в Москве обвиняли Масхадова в организации теракта на Дубровке, он, по сведениям "МН", находился в безопасности в одной из республик Северного Кавказа".

(13) См. hro.org, 19 октября 2002.

(14) Ольга Алленова, "Терроризм и захват после антракта", "Коммерсант-Власть", 28 октября 2002.

(15) См. The Moscow Times, 31 октября 2002.

(16) См. grani.ru, 18 октября 2002.

(17) "Кавказ-Центр", перевод: BBC Monitoring, 4 октября 2002.

Очередная годовщина газовой камеры "Дубровка".

В детстве все что-нибудь "собирают". Я собирал "крикатуры" (именно так их называл). Из журнала Крокодил в основном вырезывал.

А вот, с позволения сказать, тоже "крикатура". Из французской газеты.



Лилипутин после отравления людей химическим оружием:

-Немного газа - это не так плохо!

Хихоньки-хахоньки - это, конечно, хорошо, но, что он отравил смертоносным газом две сотни человек, этого забывать нельзя (130 от газа умерли, десятки навсегда потеряли здоровье).

А, между тем, знаете ли вы, что среди тех, кто захватил театр, был агент? Чей? сами догадайтесь.

Об этом в двух материалах Анны Политковской.
Вот эти материалы:

Первый материал: http://2003.novayagazeta.ru/nomer/2003/30n/n30n-s00.shtml

Второй: http://2003.novayagazeta.ru/nomer/2003/96n/n96n-s00.shtml