tiphareth: logical last stop before hitting bottom

(Читать комментарии) - (Добавить комментарий)

tiphareth
2016-11-14 03:21 (ссылка)

(а черносотенное движение целиком создано трудами Достоевского и князя Мещерского)
http://www.ihtus.ru/082007/st06.shtml
В конце главы “Кто такие “черносотенцы” В. Кожинов цитирует диалог тоже “черносотенного” философа В.В. Розанова с современником-либералом: - К какой бы из теперешних партий примкнул Достоевский, если бы был жив? Я молчал. Он продолжал: - Разумеется, к самой черносотенной партии, к Союзу русского народа и “истинно русских людей”. Догадавшись, я сказал: - Конечно. Не забудем, что... Достоевский стал на сторону мясников, поколотивших студентов в Охотном ряду (Москва). На бешенство печати он сказал, обращаясь, собственно, к студентам: “Мясником был и Кузьма Минин-Сухорукий” .

Стоит добавить к этому, что вдова Достоевского, благороднейшая Анна Григорьевна, стремившаяся так или иначе продолжать его деятельность, сочла своим долгом стать действительным членом “черносотенного” Русского собрания... Осознав, кто такие черносотенцы, мы с недоумением спросим себя: “А как же… черносотенный террор.., погромы..?” Сложно поставить рядом имена св. прав. Иоанна Кронштадтского, Достоевского, Васнецова и слово “террор” … Так рушатся мифы, кем-то искусно и прочно утвержденные в нашем сознании.

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

deevrod
2016-11-14 03:56 (ссылка)

> “черносотенного” философа В.В. Розанова
Уже смешно. Розанов был адский либертин, поволжский сепаратист (истории известны только двое of this kind -- он и я) и наверняка гомосексуалист. Его 'черносотенные' выступления были перформансом, неотличимым, например, от публичного поедания говна. Если кто-то этого не понимал и воспринимал всерьёз -- значит, были олигофрены.

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

tiphareth
2016-11-14 08:12 (ссылка)

автору цитаты (Кожинову) все это несомненно
известно не хуже тебя

но сам Розанов определял себя как черносотенец
и был им практически по всем важным позициям
того времени (по делу Бейлиса, по отношению к революции
и так далее)

(Ответить) (Уровень выше)

tiphareth
2016-11-14 08:53 (ссылка)

по поводу гомосексуализма Розанова есть охуительнейшие записки Ремизова
http://users.kaluga.ru/kosmorama/remizov.html

Я объяснил В.В., что вообще-то все это зависит от канцелярии, а в канцелярии взяточничество самое зверское: надо подать прошение и при этом обезьяний хабар11, но что Румянову, ввиду его книжных заслуг, можно и так дать.
Так в обезьяньем разговоре и прошла дорога.
Но что особенно умилило В.В., это когда я сказал, что на Москве князем обезьяньим Сидит Аркадий Павлович Зонов.
— Аркадий Павлович! — В.В. даже привстал, — удивительно! удачно! сверх Божеской меры!

В 1906 году, после долгого пропада появился в Петербурге А.П.Зонов. <... > Ну как было не показать его Розанову после всех наших египетских разговоров!

Хочется мне все-таки взглянуть на 7-вершкового. В Индии не бывал, надо хоть в плечах посмотреть слонов. Я думаю, особое выражение физиономии: “владею и достигнул меры отпущенного человеку”. По-моему, наиприятнейшая мера 5 вершков: если на столе отмерять и вдуматься, то я думаю, это Божеская мера. Таким жена не наиграется, не налюбуется. Большая мера уже может напугать, смутить, а меньшая не оставит глубокого впечатления. Поэтому, может, я к Вам зайду около 12-ти (ночи) или около 10 сегодня или завтра. Пусть благочестие Серафимы Павловны не смутится поздним приходом, и я заранее прошу извинения в позднем посещении.

Ваш В.Р.

Свидание состоялось.
В нашей теснющей столовой, служившей и местом убежища странника, на “волжском” с просидкой диване12 провели
мы втроем: я, В.В. и Зонов — много ночных часов, запершись на ключ.
В.В. говорил тихо, почти шепотом: вещи все ведь были деликатные — Божественные! — скажешь не так, и можешь принизить и огрубить вещь.
В.В. раскладывал и прикидывал на столе всякие меры.
Зонов отвечал, как на исповеди, и кратко и загадочно по-зоновски.
А я около — каюсь! — поджигал бесом, “творя мечты” и распаляя воображение.
Но что особенно поразило В.В., это признание Зонова о степени его неутомимости.
— Учитель Полетаев рассказывал, — вспоминал что-то В.В., — Доминик Доминикович...
Нет, ни учитель Полетаев, ни Доминик Доминикович такого не знали.
В.В. размечтался. Ему уже мерещилось: у нас, где-нибудь на Фонтанке, такой институт, где будут собраны “слоны” со всей России, со всего мира для разведения крепкого и сильного потомства.

Вы помните эту нашу затею <с книгой “О любви”>: собрать и иллюстрировать всю мудрую науку, 13 какую у нас на Руси в старые времена няньки да мамки хорошо знали да невест перед венцом учили, ну и женихов тоже.
Как-то так с годами и забылось, и сами “старейшины” — ни Сомов, ни Бакст, ни Нувель не вспомнили уж за эти годы.
А одному куда мне было!
А главное, надо сурьезно. Я понимаю, даже благоговейно.
Ей-Богу ж, Василий Васильевич, я не так уж озоровал, как вы думали и часто сердились, и чувствую, что такая книга могла бы быть существеннейшей и необходимой в каждой новобрачной семье.

и вот

Поздно вечером, как всегда, зашел к нам В.В.Розанов.
Это было зимою в М. Казачьем переулке, еще жили мы соседями.
Я завел такой обычай “страха холерного”, чтобы всякий, кто приходил к нам, сперва мыл руки, а потом здоровался. И одно время в моей комнате стоял таз и кувшин с водою.
В.В. вымыл руки, поздоровался и сел к столу под змею — такая страшная игрушка черная белым горошком, впоследствии я подарил ее людоедам из Новой Зеландии, представлявшим в Пассаже всякие дикие пляски.
Посидели молча, покурили.
На столе лежало письмо, из Киева от Льва Шестова.
— Шестов приезжает! —сказал я, — будем ходить стаей по Петербургу. В конке он за всех билеты возьмет, такой у него обычай. Пойдем к Филиппову пирожки есть с грибами. Потом к Доминику...
— До добра это не доведет, — сказал В.В.

И умилительно вздохнул:

— Давай х. (хоботы) рисовать.
— Ничего не выйдет, Василий Васильевич. Не умею.
— Ну вот еще не умею! А ты попробуй.
— Да я, Василий Васильевич...
Тут мне вспомнился вдруг Сапунов, его чудные цветы, они особенно тогда были у всех в примете.
— Я, Василий Васильевич, вроде как Сапунов, только лепесток могу.
— Так ты лепесток и нарисуй — такой самый.
Взяли мы по листу бумаги, карандаши — и за рисованье.
У меня как будто что-то выходить стало похожее.
— Дай посмотреть! — нетерпеливо сказал В.В. У самого у него ничего не выходило — я заглянул — крючок какой-то да шарики.
— Так х. (хоботишко)! — сказал я, — это не настоящий.

И вдруг — ничего не понимаю — В. В. покраснел...

— Как... как ты смеешь так говорить! Ну разве это не свинство сиволапое? — и передразнил: — X. (хоботишко)! Да разве можно произносить такое имя?
— А как же?
В. В. поднялся и вдохновенно и благоговейно, точно возглас16 какой, произнес имя первое — причинное и корневое:
— Х (х о б о т).

В. В. чрезвычайно интересовался хуями
но по факту, он был омнисексуал с существенной склонностью к женщинам
и полемизировал по этому поводу с христом лично (которого считал гомосеком)

там же (в Кухке) есть моя любимая цитата из Розанова

1. 10
На Покров был у нас Ф.К.Сологуб, Чулков и В.Е.Ермилов из Москвы, чтец Чехова. Читал. А позже пришел В.В.Розанов.
— В минуту совокупления, — сказал В.В., — зверь становится человеком.
— А человек? Ангелом? Или уж...?
— Человек — Богом.

(Ответить) (Уровень выше)

(Читать комментарии) -