Нашёл у А. Д. Александрова (PDF, 4.3 MB) чисто фейерабендовский пассаж:

Именно гибкость понятий, а не их формальная жесткость, является
главным средством движения науки и дает ей достижения, которые только
потом приобретают формальную строгость. Говорят порой, что «философы
Востока», не построив такой же строгой математики, как греки, не смогли
пойти дальше их. Но мы видим, что дело обстояло как раз наоборот.
Математики Востока, так же как потом ученые Европы, смогли пойти
дальше греков в большой степени именно потому, что не заковывали свою
мысль греческой строгостью!

Это из введения в 'Беседы по истории науки', в целом не очень интересного. Тем занятнее эта мысль, которую он сообщает как саму собой разумеющуюся. Фейерабенд об этом кажется тоже ничего не пишет, либо не замечая, либо считая это всем известным. Мне же такая перспектива попадается впервые: обычно говорят о 'задержке развития науки церковниками' и тому подобной ерунде, либо про какие-то мифические достижения утраченного европейского анализа, основанного на рядах Фурье вместо рядов Тейлора, и происходящего из изучения эпициклов. А ведь в принципе, кризис 'метода' древних греков был очевиден ещё во времена Архимеда, который вроде бы получал свои результаты не 'виртуозным использованием метода исчерпывания', а из собственных механических соображений, лишь потом оформляя их в классическую форму (равно как и Аполлоний, равно как видимо и Папп).

Чтобы два раза не вставать: нашёл в википедии вот такое, https://ru.wikipedia.org/wiki/Синодальная_№_42

Русский учебник геометрии, составленный в 1625 году неким Ивашкой Елизарьевым. Идентичность его неясна; предполагается некий 'Елизаров Иван Обрасланович - звенигородский городовой дворянин (1627-1629), московский дворянин (1636-1640).' Удивляет даже не сколько современность этого учебника (он отчасти является переводом с английского книги Спейделя, ученика Напиера, напечатанной в 1616 году), сколько терминология. Именно, слово 'punctum' он переводит не как существовавшее в церковнославянском 'точка' (что согласуется с этимологией обоих слов), а как 'мысок'. Очевидно, Елизарьев спутал его с географическим термином 'point', обыкновенно означающим мыс (как например в названии Пунта-Аренас, самого южного города Земли). По всей видимости, Елизарьев не очень хорошо знал латынь, но при этом был хорошо знаком с западноевропейскими мореходными терминами. Возможную биографию его отсюда можно легко вообразить; весьма печальный контраст она составляет с его судьбою после того, как он забросил писать свой учебник. С другой стороны, это всего лишь малообоснованная фантазия: другая часть учебника основана на латиноязычной книге Петра Рамуса, с которой Елизарьев, правда, мог ознакомиться в переводе. Непонятно, правда, каком: английский перевод какого-то из его геометрических трудов, возможно, не того, который инкорпорировал Елизарьев, был напечатан в 1636 году, а на других языках, которые он мог бы знать, ничего найти не удаётся. Более того, судя по всему, это сочинение 'Via Regia ad Geometriam de Petrus Ramus' само по себе является компиляцией, выполненной Бедвеллом, который прославился как один из первых в Европе исследователей арабской и персидской литературы.