Вадим Давыдов | ARDET VERBUM

По следам одного примечательного эксперимента

Найди в себе силы бороться с тем, с чем можешь бороться, наберись терпения смириться с тем, с чем не можешь, и обрети мудрость, чтобы отличить одно от другого

Грозовой горизонт. Контуры будущего и «русский вопрос»

Не буду лукавить и кокетничать — мол, «я не ожидал такой реакции». Не только ожидал реакции — прямо скажу, вожделел. Разумеется, состоявшаяся реакция отличается от ожидаемой, но не особенно. И вот это больше всего меня печалит.

Понимаю, что срез мнений в ЖЖ очень специфический. Анонимные комментарии закрыты, что делает выборку ещё менее представительной. Примерно 1 из 100 комментирует, поэтому всё сказанное выше/ниже гораздо больше относится к комментаторам, нежели к читателям en masse. (Как минимум, я на это надеюсь — об ином даже думать не хочется.) Поначалу я огрызался «по существу» и сортировал хрустальные пробирки с формалином двойной ректификации, но потом понял — бессмысленно. Уж слишком беспощадна клиническая картина.

атмосферненько, да?

Но хватит предисловий.

Я ещё раз убедился, что людям нельзя говорить правду. В первую очередь — правду о них самих. Им нужно говорить лишь то, что они хотят слышать. И влиятельные блоггеры™, которые поступают именно так, имеют и успех, и аудиторию, напоминающую — по согласованности, одномерности реакции — свору верных русланов. Это не удивительно, но каждый раз впечатляет: разворачивается самая настоящая специальная олимпиада по приписыванию автору и созданной им картине мира своих страхов и комплексов. Ну, то, что автора и отождествляемый с ним мир (или — мир и отождествляемого с ним автора) грозятся при этом всячески — и немедленно, и чуть погодя, мол, дай только силушку молодецкую скопить — уничтожить, думаю, говорить излишне.

Помню, на заре далёкой юности, когда я только начинал интересоваться литературой, меня учили: писать нужно ярко, достоверно, так, чтобы читатель поверил в реальность изображаемого мира. Помню, именно такого подхода и желал, и ожидал взыскательный читатель — но, видимо, времена эти безвозвратно миновали. И в этом виноваты вовсе не злые буржуины: совкуасы сами сдали свой проект будущего, само право создавать своё будущее — и сделали это задолго до Горбачёва и ЕБНа. Всмотритесь хотя бы в блеклые кадры советских фантастических фильмов.

Ещё и Горбачёв не начал перестраиваться и ускоряться, и Ельцин — строчка в справочнике, и Чернобыль не рванул, и в Карабахе не стреляют, и колбаса не совсем исчезла — а приговор уже подписан. Продавец считает свой товар таким говном, что даже рекламу ленится толком сделать. Или знает, что товара на складах давным-давно нет. Продавец — советское государство, товар — светлое коммунистическое будущее. Будущее в «Гостье» (простите, фаны!) настолько убого, что лучше уж навеки остаться в 1985 г. Криво сляпанные ихз фанеры «флипы» на веревочках (забавно, что бортовые номера трехзначные — их, значит, на весь город не больше тысячи?), идиотский автобус-телепорт, космозоопарк с одиноким козлом, космопорт с масштабами райцентровского автовокзала, абсолютно не изменившаяся за сто лет Москва с 24-ми «Волгами» на улицах…

Не буду винить режиссёра. Вероятно, он сделал всё, что мог сделать на пятнадцать рублей бюджета. Беда в том, что государство не дало ему приличных денег. Фантастика (то есть фильмы о будущем) и детское кино (фильмы для будущего) — два вечных финансовых пасынка советской культуры, а тут они совместились в одном. Конечно, деньги можно было найти. Пожертвовать, например, какой-нибудь миллион первой военной лентой с парой танковых армий в массовке. Но для этого нужно было ставить другие приоритеты. Для этого кто-то наверху должен был верить в будущее, и не на уровне «догоним Португалию». В конечном счёте, для этого нужна была другая страна. Та страна, что сняла бы правильную «Гостью из будущего», дожила бы и до XXI века. Эта страна смогла снять только свой смертный приговор на мутной плёнке. «Мы не только не можем построить дом, мы не можем даже его толком нарисовать. Простите нас и готовьтесь к худшему».

© yakobinets

И вот результат советского подхода к культуре: многоцветная сложность уже не нужна и вообще непонятна — если художественная картина не нравится читателю, он считает себя вправе обрушить на голову автора проклятия и даже перейти к угрозам физической расправы. Массы приобщились к искусству, такое дело. То, что представляется читателю Злом, обязано выглядеть на бумаге, как Зло: лишённым самомалейшей привлекательности — одновременно пузатым, лысым, сколиозно искривлённым и гнилозубым. Больше того — оно обязано не иметь и следа достоверности: ведь достоверно только Добро, а Зло исчезнет, растворится, словно мираж, как только добрые люди, наконец, объединятся и перебьют всех злых. Так зачем же представлять себе его — «весомо, грубо, зримо»? Теперь успех автора в другом: «когда читатель ассоциирует себя с героем и представляется сам себе четырёхметровым терминатором, выкованным из нержавеющей стали». Нужно «дать читателю отдохнуть от тяжкого образа чахлого задрота, который ему приходится носить всю жизнь». Вот оно что! Читателя теперь можно только слегка щекотать и попугивать, но ни в коем случае не трясти. А уж о том, чтобы формировать его вкусы и отношение к жизни, автор даже заикаться не смей. Чего в цитируемом заявлении наверняка не считающего себя «задротом» редактора издательства «Крыловъ» больше — цинизма, спесивого презрения к читателям или просто свинства, я судить не берусь. Скорее, всего понемножку. Во всяком случае, очевидно, что именно такой образ читательского «альтер эго» усиленно лепят в своём нарративе влиятельные блоггеры™, уверенные, что наконец-то поймали за хвост жар-птицу успеха, ускользавшую от них всю их прежнюю жизнь.

По-моему, то, что такой нарратив пользуется внушительным спросом — а это несомненно — представляет собой яркий пример чудовищной редукции сознания. И эта редукция, даже деградация — видна и в том, что «морлоки» уже гордятся своим громыхающим «радиоактивным русским дизельпанком», совершенно не понимая, что от него остались рожки да ножки: добыча сырья увенчана почти нетронутым ВПК, но из технологической цепи выдрано с мясом, растащено и распродано всё промежуточное звено. Это означает, что недостающие элементы верхушка — оружейная сборка — ищет и не находит в России, но зато ищет и находит где? Правильно! На Западе! Ещё немного, ещё чуть-чуть — и вся элементная база российского ВПК российской уже не будет. Но пылающие праведным гневом «патриоты» не замечают подмены: звёздочка-то на броне наша? Наша! Ну, вот! И попробуй возражать, приводить аргументы — бесполезно (свежий пример). Ответ один: ненависть! Как?! Наш уютненький мир иллюзий разрушить хочешь, сволочь?! Н-на!

Особенно неуёмную ненависть вызывает «мир бездушного потребления». Комментаторы одновременно очень боятся туда попасть и очень хотят его уничтожить. Видимо, ощущают какую-то угрозу — возможно, своим Величайшим Духовным Ценностям, которые ни в коем случае не выдержат столкновения с «потребительской идеологией». Вопросом, что же это за удивительно хрупкие Ценности, если их так легко обрушить, они даже не задаются. Мозаичное сознание во всей красе. На нём, как на жирном навозе, цветёт и пахнет нафталином Правѣдный Гнѣвъ: ах, злодей! ах, фашист! ах, подонок! да как ты посмел! нам, таким отважным клавиатурно-диванным борцам с Мировым Злом! предложить! встать на его сторону! Ааааа! В общем, «манипулятивные и информационные технологии, образовательные стандарты будут углублять этот разрыв — до того, чтобы «морлоки» даже не стремились попасть в мир «элоев», где они будут ощущать себя ненужными, ущербными дикарями». Интересно, что в таком положении заинтересованы и хозяева Первого мира, и гауляйтеры Третьего: первые стремятся не впустить неприспособленный контингент, вторые — не выпустить тех, кого можно использовать и доить.

Примечательно, что об ужасах консьюмеризма Высокодуховным Адептам рассказывают нанятые гауляйтерами с полного одобрения хозяев наставники-нацмены, живущие в особняках о шешнадцать покоев и разъезжающие непременно на дорогих «иномарках», вроде того же Пургеняна. (Почему в основном нацмены — тоже, надеюсь, понятно.) Конечно, чтобы так разнузданно лицедействовать, как это делает старик Порвандыч, нужно очень сладко жрать и гладко срать, иначе выхлоп получится жиденький — паства не воспримет. (Запишем и этот ход.) Отъехавшие на берега тёплых морей «прогрессивные мыслители», блестя перекошенными от вечного вранья глазами, воздевают ручки: не потребляй, русский человек! козлёночком консьюмером станешь! Живи в говне, и гордо живи! А работай усердно — у нас тут цены на недвижимость подрастают, и баб по шесть штук на кажную аналитическую шею — их всех кормить надобно, и переборчивые они! Ты же себе кору со древ глодай — оно и лепо. Эта позиция беспримерной честности и бескомпромиссного морального комфорта восхитительна, наблюдать её — сплошное, ничем не замутнённое удовольствие. А люди — да чего их жалеть? Бабы новых нарожают. Зато наставники-нацмены получат от гауляйтеров бочку варенья да корзину печенья, оплаченные кровью и потом духовно окормляемых, и славно, от души посмеются над легковерными дурачками-«морлоками». Эти людишки буквально до оторопи похожи на тех, с кого они лепят собственные образины и кого любят — на публику, для паствы — высокопарно заклеймить. На самом деле они им, конечно же, до скрежета зубовного завидуют: те — едва ли не хозяева, как минимум — в ближнем кругу, а они, такие умные и красивые — у гауляйтеров на подхвате. Обидно же!

Недосягаемый уровень настоящих «философов»

Впрочем, довольно о персоналиях, не они интересны. Не одни, так другие — свято место пусто не бывает. Дело в ином. Фанфары и литавры пропаганды создают шум невероятной силы, полностью маскируя свою более чем материальную основу: технологическую и методологическую отсталость. А идеология, наставниками насаждаемая, призвана эту отсталость вовсе не преодолеть — а закрепить.

Интересно и то, что ничего, по сути, нового пропаганда изобрести не может. За основу своих камланий она берёт всё тот же руссоистский культ «благородного дикаря», о чём уже сотни раз сказано-пересказано, приправляет руссоистским же антиколониальным пафосом, замешивает на совершенно африканском по сути, как две капли воды похожем на негритюд, бульоне «мы русские — какой восторг!», посыпает мелко нарезанным стружкой фальшивым мессианизмом «Москва — третий Рим!», и блюдо готово. Очень интересно вспомнить, что Руссо родил свой антиколониальный пафос в рамках французского имперского нарратива, для того, чтобы впрыснуть его полякам для борьбы с русским и австрийским владычеством на пространстве Интермариума, каковое владычество воспринималось французской элитой весьма остро (а фантомные боли ощущаются до сих пор). Теорию «щита срединного мира» тоже придумал полякам Руссо. Ну, а русские подхватили эту инфекцию уже от поляков. Понятно, что в процессе передачи зараза несколько трансформировалась, однако узнать её характерные признаки всё же можно. Но кому какое дело?! От пропаганды же не оригинальных идей требуют — скорее, наоборот. Главное, «пипл хавает» и пищит от удовольствия. (Ну, и чем такая мешанина лучше всё того же консьюмеризма?) Конечно, у особо одарённых особей из числа наёмных «властителей дум» сюда добавляется антицивилизационный парез в несочетаемом на первый взгляд миксте с призывами к радикальному просвещению, — но это лишь на первый взгляд*. На самом деле понятно: только технически натасканный дикарь может хоть как-то противостоять неумолимой поступи Цивилизации, — вспомним Мохаммеда Атту и всё того же Бин Ладена. Неважно, что в итоге они плохо кончают: смысл не в достижении результата, а в процессе, — задержать любой ценой, выиграть год или два. Такой натасканный дикарь и есть идеал неоруссоиста-реверсиониста («верните всё назад!!!»), мнящего себя не просто умным, а мыслителем, да ещё и самобытным мыслителем. Между тем он не понимает (или понимает, но действует с умыслом, противоположным пониманию) очевидного: никакие высокие технологии невозможно заполучить, не развивая науку — собственную науку, а её, в свою очередь, невозможно развивать без образования и, шире, культуры, основой которой становится — западный Город и западный Университет. А эти явления разрушают архаическую идиллию реакционного руссоистского романтизма до основания.

Первопричина слабости «анти-Запада» в том, что он, во-первых, не «за» что-то, а «против» чего-то; во-вторых, в том, что он — всего лишь дериват Запада, его неукротимого духа и всепроникающего влияния. «Анти-Запад» ничего позитивного, кроме сомнительной «традиции», не несёт, — в то время как

…человек Запада ещё в раннем детстве, только что встав на задние лапы, видит всюду вокруг себя монументальные результаты труда его предков. От каналов Голландии до туннелей Итальянской Ривьеры и виноградников Везувия, от великой работы Англии и до мощных Силезских фабрик — вся земля Европы тесно покрыта грандиозными воплощениями организованной воли людей, — воли, которая поставила себе гордую цель: подчинить стихийные силы природы разумным интересам человека. Земля — в руках человека, и человек действительно владыка её. Это впечатление всасывается ребёнком Запада и воспитывает в нём сознание ценности человека, уважение к его труду и чувство своей личной значительности как наследника чудес, труда и творчества предков.

Труд горожанина разнообразен, прочен и долговечен. Из бесформенных глыб мёртвой руды он создаёт машины и аппараты изумительной сложности, одухотворённые его разумом, живые. Он уже подчинил своим высоким целям силы природы, и они служат ему, как джинны восточных сказок царю Соломону. Он создал вокруг себя атмосферу разума — «вторую природу», он всюду видит свою энергию воплощённой в разнообразии механизмов, вещей, в тысячах книг, картин, и всюду запечатлены величавые муки его духа, его мечты и надежды, любовь и ненависть, его сомнения и верования, его трепетная душа, в которой неугасимо говорит жажда новых форм, идей, деяний и мучительное стремление вскрыть тайны природы, найти смысл бытия.

Будучи порабощён властью государства, он остаётся внутренне свободен, — именно силой этой свободы духа он разрушает изжитые формы жизни и создаёт новые. Человек деяния, он создал для себя жизнь мучительно напряжённую, порочную, но — прекрасную своей полнотой. Он возбудитель всех социальных болезней, извращений плоти и духа, творец лжи и социального лицемерия, но — это он создал микроскоп самокритики, который позволяет ему со страшной ясностью видеть все свои пороки и преступления, все вольные и невольные ошибки свои, малейшие движения своего всегда и навеки неудовлетворённого духа. Великий грешник перед ближним и, может быть, ещё больший перед самим собою, он — великомученик своих стремлений, которые, искажая, разрушая его, родят все новые и новые муки и радости бытия. Дух его, как проклятый Агасфер, идёт в безграничье будущего, куда-то к сердцу космоса или в холодную пустоту Вселенной, которую он — может быть — заполнит эманацией своей психофизической энергии, создав — со временем — нечто не доступное представлениям разума сегодня.

(М. Горький, «О русском крестьянстве», Издательство И. П. Ладыжникова. Берлин, 1922)

Вот это всё пургиняны люто ненавидят, внушая свою ненависть «морлокам» и пытаясь убедить их в том, что «вершки» — культуру, технологии и науку — можно получить без «корешков» — свободы. Нельзя — на этом погорел даже великий Сталин. Участь догоняющей модернизации без полного, последовательного и предельно ясного осознания — и восприятия! — самой сути того, что увело вперёд тех, кого теперь нужно изо всех сил догонять — это вечный и бесплодный бег вдогонку. И когда «обманутые» — а на самом деле обманувшие себя сами — догонятели начинают смутно догадываться об этом — тогда вся их ненависть превращается в знакомый (опять же, придуманный на Западе — не исключено, что специально для них) оксидентализм. Закукливайтесь в своей ненависти и отсталости, прекращайте развитие — никто не станет мешать. Круг замыкается. Победа футурошока над разумом становится окончательной, закрепляется и начинает бесконечно реплицировать себя в поведенческих паттернах поколений. Точка.

Впрочем, иногда дикарям удаётся оторвать кусок от цивилизованного мира, и, урча и захлёбываясь слюной, сожрать его с потрохами. Но, покуражившись, сыто отрыгнув и вволю нагадив вокруг, дикарь обнаруживает себя всё на той же исторической помойке, посреди руин и мусора — где и пребывал до того, как ему повезло попировать. Именно так и произошло с цивилизованным Ближним и Средним Востоком, где ислам, растоптав воистину великие достижения культуры и науки персов, ассирийцев и ромеев, теперь надувает щёки и перебирает чётки, делая вид, будто пребывает в Вечности, в чём по определению ничего не смыслит. А История шествует мимо.

Можно сколько угодно сожалеть о случившемся, но правда Истории — в том, что система ценностей, отношение к самому себе, жизни, окружающему миру, соплеменнику и результатам своих и чужих усилий — всё, что называется Культурой — возникают в ходе этой Истории, а, сложившись, уже определяет и ход самой Истории. Культура и История — неразрывны. И отстающий сегодня рискует отстать навсегда — если не сумеет порвать этот заколдованный круг*.

Спору нет — «Дивный Новый Мир», прорисовываемый в тумане гипертекста «Грозового горизонта», вызывает у меня самого крайне противоречивые чувства: в нём есть то, что мне безусловно нравится и то, чему я хотел бы принадлежать, но есть и нежеланное, даже, возможно, неприемлемое. Но вместо того, чтобы попытаться осмыслить — нет, не предсказать, а лишь обдумать — пути перемен, перемен бесповоротно неизбежных, комментаторы ненавидят и обличают, — потому что боятся. Панический ужас, маскирующийся потоком ненавидящих слов и бравурных филиппик, хорошо различим. Клятвы «умереть, но не допустить» — это всё он же, бесплодный и демобилизующий, развращающий и отнимающий разум. Ужас растерянного и потерявшегося в липких словесах слабого человека, не позволяющий понять, что в обозначившемся противостоянии нет вообще никого, кто может вызвать горячую симпатию. Мир островов благополучия посреди Моря Хаоса, где победившая талассократия властно разделяет и безраздельно властвует; мир, идеальная картина которого, по безупречно точной характеристике Богемика — это пиратский фрегат в шумном, полном бандитов, калек и пьяниц порту, а на борт фрегата поднимается Королева, чтобы произвести в Рыцари его Капитана, — это страшный и опасный мир. Пусть даже внешне он кажется совсем не таким.

Но это честный мир: либо ты — в команде Корабля Цивилизации, либо — за бортом, среди сухопутной портовой швали. И никто не будет спускаться к тебе по трапу и приглашать на корабль, подметая пыль у твоих ног перьями шляпы. Ты должен сам захотеть оказаться на корабле и сделать для этого всё — даже невозможное, а оказавшись на борту — не надеяться отсидеться на камбузе, чтобы не попасться на глаза свирепому боцману или помощнику капитана. Зато ты будешь ходить под парусом до самой смерти и увидишь ещё не открытые земли. И, возможно, сам станешь капитаном — если как следует — по-настоящему! — сумеешь этого захотеть. И вот эту честность я принимаю. И, принимая её, я всего лишь пытаюсь объяснить: ни на одной из сторон в этом честном мире нет ничего, похожего на Добро. Повторяю — ни на одной из сторон. Но для того, чтобы дальше, образно говоря, искать Добро, надо — как минимум — выжить. Потому что умереть за Добро — это, разумеется, прекрасно, но умереть за мелкую пакость из числа портовой швали, Ахмудимнежмута или Насраллу — или даже за Путина — притворяющихся Добром?! Это же гадость! Неужели не ясно?!

А ведь давно и не нами сказано: весь мир — всего лишь узкий мост, и нужно пройти по нему. Главное — не бояться.

Постскриптум

За последние 20 лет доля россиян, желающих эмигрировать, выросла с 5 до 21%, выяснили социологи ВЦИОМ в ходе опроса 1600 человек, проходившего 4-5 июня 2011 года в 46 регионах России.

Выехать за рубеж на постоянное жительство хотели бы 21% опрошенных (в 1991 году их было 5%), на работу — 20% (было 13%). Наибольший эмиграционный потенциал у 18-24-летних (39%), высокообразованных респондентов (29%), а также активных пользователей интернета (33%).

Источник Оригинал (только для имеющих платный доступ по подписке)

* Автор выражает глубокую благодарность замечательному философу Эдуарду Надточему и mnemenov за некоторые подсказки, а авторам цитат и картинок — за цитаты и картинки

Запись опубликована Вадим Давыдов | Dixi. You can comment here or there.