Горький vs Маяк
Нелюбовь Горького к Маяковскому (притом, что он признавал его поэтический дар), очевидно, коренится в неприятии Горьким мизогинии Маяковского. 
Мистический женопоклонник Горький* просто нутром почуял существо, стоящее на прямо противоположных экзистенциальных позициях, и стал говорить про него гадости, распространяя мерзкие слухи с подачи трепла и враля Чуковского (ссылаясь на него как на "надёжный, проверенный источник" -- который, в свою очередь, ссылался на некоего венеролога, который якобы и сообщил ему совершенно достоверную информацию, будто Маяковский заразил сифилисом какую-то женщину**), причём последний залп Буревестник сделал уже в мёртвого противника, написав в газетной статье на следующий день после самоубийства ВВМ, что последний знал, что неизличимо болен, болезнь унижала его человеческое достоинство и он решил наконец всё это прекратить (типа, молодец, так и надо, его поступок можно только поприветствовать, жаль, что не раньше).
Вообще же позиция Горького противоречивее позиций мизогиника Маяковского и женопоклонника Пастернака: у Маяковского всё было логично до конца, он негативно относился к миру, природе и быту (то есть бытию), что вполне коррелировало с его мизогинией, Пастернак так же последовательно боготворил природу, быт и женщину***. А Горький поклонялся жещине... ненавидя при этом природу. Проповедовал радикальное покорение природы и издевался над теми поэтами, которые описывают красоты природы. Был реалистом, ненавидившим реальность (по определению Ходасевича). Но женщину он каким-то образом из ненавистной реальности исключал, женщина была для него существом из грядущего, лучшего мира, который придёт на смену уничтоженной человеком ветхой жестокой природе с её бессмысленным отвратительным буйством стихии и т.п.
_________________________
*) Александр Эткинд в "Хлысте" обратил внимание, что главным положительным персонажем в горьковской "Жизни Клима Самгина" по сути является самая красивая из героинь этого произведения Марина Зотова-Премирова, кормчая хлыстовского "корабля", утверждающая, что "религия это женское дело" и священнослужителями должны быть женщины. Другим безусловно положительным персонажем "ЖКС" является доктор Макаров, гинеколог, женопоклонник, утверждающий необходимость установления чуть ли не матриархального строя и разрушения современной цивилизации, основанной, по его мнению, на угнетении женщины. Одним из самых привлекательных, симпатичных (таким его изображает автор) персонажей в творчестве Горького является гл. герой рассказа "Отшельник", крепкий ещё старик, страстный женолюб, которого судили за то, что он будто бы имел половую связь с собственной дочерью. Не засудили, потому что дочь не дала показаний против отца. Когда автор спрашивает старика, было ли у него всё-таки "что-то" с дочерью или нет, тот сперва долго молчит, а затем говорит, что такие случаи вообще нередки в народе, в деревне, а в некоторых местах России это вообще чуть ли не обычай. Но лично у него до последней крайности с дочерью не доходило -- ласкать ласкал, целовал, уж больно красива девка была, но до полового акта дела не доводил. И даже теперь, став отшельником, которого почитают и к которому ходят за советом местные крестьяне, будучи уже почти 70ти лет, он всё ещё чувствует сильное влечение к женщинам.
**) ныне считается установленным и не ставится под сомнение, что Маяковский никогда венерическими заболеваниями не болел и, соответственно, заразить ими никого не мог
***) непоследовательность же Пастернака не только в его попытке примирить свободу личности с обожествлением природы мира сего и поклонением ей ("третий путь", ага), но и в том, что он почему-то называл всё это христианством. Это было очень странное "христианство": "для христианства Пастернаку не нужно Христа, достаточно Магдалины*****" (Борис Парамонов). Любому нормальному человеку ясно, что в мире Пастернака, в мире счастливого уравновешенного эллина места Христу нет и быть не может. В мире вообще нет места Христу. Кроме могилы. Мир и есть могила Христа. Нет места Христу в православии -- кроме как распятому на кресте. Поклоняющийся кресту -- распинает Христа. Воскресение Христа (а Он пока ещё не воскрес -- существование мира сего тому доказательство) будет означать уничтожение мира. (Какое-то слишком уж душевное было христианство (у) Пастернака, написал Б.М. Парамонов. -- В том-то и дело, что христианство не может быть душевным. Душевным может быть только язычество. Душевный Розанов**** тому пример. Душевные, психики -- пособники дьявола-демиурга.) Не нужен эллину Христос. Эллин счастлив со своей женщиной, со своим домом, и миром, и делами чародеев. И поэтому может петь дифирамбы Сталину -- как воплощению Рока. Amor, так сказать, fati.
А вот такой суицидальный бунтарь против демиурга, как Маяковский, как раз по сути был криптохристианином. (Любопытно, что в отрывке, не вошедшем в окончательную версию поэмы "Пятый Интернационал", ВВМ называет себя... "духовным" -- "весь духовный я" -- как бы в противоположность "душевному" Пастернаку. Именно в этой поэме Маяковский призывает к "третьей революции духа" -- то есть к форсированию начала эона Святого Духа, эона Третьего Завета)
****) онтологическое иудеофильство Розанова типологически соответствует филэллинству Пастернака (которое он называл христианством -- откровенный христоненавистник Розанов был последовательнее него, понимал, что если за мир (сей), быт, дом и семью -- значит, против Христа): ведь иудейство это просто частный случай эллинства (потому для христианина нет эллина, ни иудея -- в сортах говна не разбираемся, а мир и всё, что от мира, -- дом, семья, все "консервативные (то есть языческие) ценности" -- для христианина однозначно говно). Вот почему между иудеофилом Розановым и филэллином Пастернаком практически нет разницы -- потому что все разновидности языческого мировоззрения представляют собой по сути одно и то же -- чаепитие с любимой женой и детишками на могиле Христа, поминки на кладбище (с горячими и мясными блюдами -- домашняя кухня! -- и водкой: "Мой идеал теперь хозяйка... да щей горшок"), столь любимые русскими православными. Душевненько, нечего сказать
*****) в "Докторе Живаго" у пастернакова "христианства" другая центральная фигура -- девушка по имени Христина, дочь репрессированного священника, ярая коммунистка, избравшая во время войны стезю Зои Космодемьянской (чей отец, кстати, был священником, убитым большевиками) и стала диверсанткой, за что и была казнена немцами (повешена -- что в принципе аналогично распятию). Пастернак пишет, что "говорят, церковь её к лику святых причла" (за что? за то, что убила много немцев? -- нет, за то, что была женщиной: женщина -- свята, "быть женщиной -- великий шаг, сводить с ума -- геройство"). Sapienti sat. Христос, по Пастернаку, был женщиной, Христиной.