|
|
Пишет messala (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} messala)@ 2008-08-23 08:36:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
1968 - 2008
На год больше, чем живу. Я в детстве был приличным мальчиком (с) и добродетельным пионером. Время от времени говорил себе, как же хорошо, что я родился в самой лучшей стране, а ведь мог бы сейчас на вентиляционных решетках спать или на плантации вкалывать. Родители мои были вполне советские люди, отец -- военный, коммунист. И только две вещи портили светлый образ моей Страны Советов, комиссаров в пыльных шлемах и проч. Первая -- расстрел царской семьи.
Спасибо, Наталья Горбаневская и все, кто вышел. Без вас я, может быть, не пошел бы и к Белому дому в 91-м, и еще много чего не сделал бы. Ваш поступок получил голос, благодаря Галичу, и с тех пор "Можешь выйти на площадь?" -- для меня один из самых значимых вопросов к себе.
На год больше, чем живу. Я в детстве был приличным мальчиком (с) и добродетельным пионером. Время от времени говорил себе, как же хорошо, что я родился в самой лучшей стране, а ведь мог бы сейчас на вентиляционных решетках спать или на плантации вкалывать. Родители мои были вполне советские люди, отец -- военный, коммунист. И только две вещи портили светлый образ моей Страны Советов, комиссаров в пыльных шлемах и проч. Первая -- расстрел царской семьи.
О нем я узнал от отца лет в восемь. Отец сказал, что это была вынужденная мера, иначе монархисты бы подняли как знамя. Оно и понятно было -- время такое и все такое. Но стрелять в детей и женщин... Это все равно не укладывалось, как-то упиралось углами в хорошо уложенный тетрис, сколько бы я себе про время не говорил.
Вторая вещь -- это Прага. Отец был человек упертый, но информированный. Он с гордостью рассказывал про первую атаку на Чехословакию: "Летит гражданский самолет. Просит срочной аварийной посадки в пражском аэропорту. Ему дают посадку, а оттуда выскакивают десантники и занимают аэропорт без единого выстрела. И потом уже идут транспортники с нашими войсками". Помнится, подлость этой операции (кстати, никогда больше о ней не слышал, может, и легенда?) меня потрясла. Мне конечно, было понятно, что там все были фашисты, что наоборот, операция прошла бескровно. Но подлость... Воспользоваться тем, что тебя пожалели, даже пусть фашисты, обмануть доверие. И еще одна мысль вкрадывалась. Если ВСЕ фашисты (так было по папиным словам) -- и правительство, и все служащие аэропорта -- то... кого ж мы освобождали? Ну пусть бы себе и жили фашистами, раз никого не трогают -- им же хуже! Отец осекся, и сказал, что если бы не мы, там бы были американцы. Ну, тут понятно, аргумент был железный. А осадок все равно остался.
На этот осадок потом лег и Солженицин, и Галич, пришедшие с дисссидентского филфака сестры, и голоса. Лет в 15 произошел слом, тяжелее которого в жизни мало что помню. Осознать, что вся картина мира -- ложь, это не фунт изюму. Мама как-то частично справилась, отец -- нет. Так и колебался с генеральной линией, а когда генеральной линии внезапно не стало (было такое безвременье в начале 90-х даже у коммунистов), растерялся и умер.
Вторая вещь -- это Прага. Отец был человек упертый, но информированный. Он с гордостью рассказывал про первую атаку на Чехословакию: "Летит гражданский самолет. Просит срочной аварийной посадки в пражском аэропорту. Ему дают посадку, а оттуда выскакивают десантники и занимают аэропорт без единого выстрела. И потом уже идут транспортники с нашими войсками". Помнится, подлость этой операции (кстати, никогда больше о ней не слышал, может, и легенда?) меня потрясла. Мне конечно, было понятно, что там все были фашисты, что наоборот, операция прошла бескровно. Но подлость... Воспользоваться тем, что тебя пожалели, даже пусть фашисты, обмануть доверие. И еще одна мысль вкрадывалась. Если ВСЕ фашисты (так было по папиным словам) -- и правительство, и все служащие аэропорта -- то... кого ж мы освобождали? Ну пусть бы себе и жили фашистами, раз никого не трогают -- им же хуже! Отец осекся, и сказал, что если бы не мы, там бы были американцы. Ну, тут понятно, аргумент был железный. А осадок все равно остался.
На этот осадок потом лег и Солженицин, и Галич, пришедшие с дисссидентского филфака сестры, и голоса. Лет в 15 произошел слом, тяжелее которого в жизни мало что помню. Осознать, что вся картина мира -- ложь, это не фунт изюму. Мама как-то частично справилась, отец -- нет. Так и колебался с генеральной линией, а когда генеральной линии внезапно не стало (было такое безвременье в начале 90-х даже у коммунистов), растерялся и умер.
Спасибо, Наталья Горбаневская и все, кто вышел. Без вас я, может быть, не пошел бы и к Белому дому в 91-м, и еще много чего не сделал бы. Ваш поступок получил голос, благодаря Галичу, и с тех пор "Можешь выйти на площадь?" -- для меня один из самых значимых вопросов к себе.
