|
Поскольу прогрессировали мы это общество, прогрессировали, а у нас так ничего и не вышло, хотя с иными обществами у нас это получалось, то, стал быть, и дело-то не в нас, а в этом обществе. А общество это таково, потому что большевикам удалось то, чего и нацистам с фашистами не удалось: они вырастили особую породу людей, мало того, что способную выжить в условиях социалистического реализма, но и репродуцировать этот реализм уже и в иной институциональной системе. Адаптационные навыки этой породы в новых условиях обернулись дестабилизирующим факторами, приведшими к проявлению спонтанной агрессии как по отношению к "олигархам", так и к Западу, Путину осталось лишь канализировать эту агрессию, восстановив контроль исполнительной власти над всеми прочими властными институтами и самим обществом, и обеспечить выведенной большевиками породе привычную среду обитания. Объяснить это явление только сопротивлением прогрессорству государства не удается, потому нужно изучать новую породу.
Мотивацию поведения породы определяют следующие ценности: крепкая семья, безопасность, материальная независимость, надежные друзья.
Что сей сон значит? Маслоу утверждает: "Если нас интересует, что в действительности движет человеком, а не то, чем он был, будет или может быть движим, то мы должны признать, что удовлетворенная потребность не может рассматриваться как мотив. С практической точки зрения правильно было бы считать, что этой потребности уже не существует, что она угасла. Считаю необходимым особо подчеркнуть этот момент, так как во всех известных мне теориях мотивации его либо обходят стороной, либо трактуют совершенно иначе. Я со всей ответственностью заявляю, что у нормального, здорового, благополучного человека нет сексуального и пищевого позывов, что он не испытывает потребности в безопасности, любви, престиже или самоуважении, за исключением тех редких моментов, когда он оказывается перед лицом угрозы." То есть, иначе говоря, и крепкая семъя, и безопасность, и материальная независимость, и надежные друзья категории исследуемой породе неприсущие. Нет у нее ни крепкой семьи, ни безопасности, ни материальной независимости, ни надежных друзей. Правда, наши исследователи, кажется, того не замечают.
Мнение породы о власти однозначно: власть есть государство и его чиновники. Власть нечто само в себе существующее и питающееся населением. Это единственное представление породы о существе власти, иное ей неизвестно и представляется опасным. Вполне естественно представляется, ибо любое изменение в самой власти заставит породу переадаптироваться к этим изменениям, а это чревато еще большей угрозой ценностям, определяющим мотивацию поведения породы.
UPD Чтобы не поняли превратно. Излагается мнение Левады-центра (кроме вставочки апп Маслоу), позволяющее нам не соотносится с этой породой и подтверждающее наши худшие о ней опасения, что и освобождает нас от всякой за нее ответственности. |
|
Извлечено с некоего форума. Шоб втуне не валялось где ни попадя.
Некогда Демосфен сказал, что человек - двуногое бесперое прямоходящее, в ответ Клеон принес ему ощипанного петуха, Демосфену пришлось добавить к определению еще и плоские ногти. Аристотель, прочитав эту байку Платона, заметил, что это равно относится к определению животного или бога, человек же животное политическое, наделенное разумом.
Иначе говоря, если мы при описании человеческой сущности (то бишь той самой субстанции, что проявляется, если человеку предоставляется максимум свободы) становимся на позиции крайнего индивидуализма, отрицая политическую составляющую, в итоге у нас получается бог, если же, напротив, считать основой сущности коллективизм, отрицая индивидуальный разум, то получается животное. Самое интересное, что обе крайности в своих действенных проявлениях воспринимаются политическими животными, наделенными разумом, именно как проявление чисто животного начала, т. е. варварства.
Теперь вернемся к Локку. Некие разумные животные для защиты своей жизни, свободы и имущества создают себе государство и становятся политическими разумными животными, только, вот незадача: не то в силу своей недостаточной политичности, не то недостаточной разумности, они выпускают из своих рук это государство, оставляя себе право на построение теорий о государстве, как разумном существе, воплощающем их общую ментальность и питающимся их общей энергией. Расписываются разумные политические в своей собственной неразумности и аполитичности, забывая об одной маленькой вещи: государство живо не их ментальностью, а соблюдением критериев эффективности.
Весь вопрос сводится к тому, кто определяет эти критерии? Если это позволено самому государству, появляется и призрак эгрегора: государство обретает черты существа, ограничивающего право разумных животных на их жизнь, и на их свободу, и на пользование имуществом, животным же кажется, что все это происходит по их воле, поскольку каждое такое ограничение суггестируется им самим же государством, ставшем независимым от воли этих животных просто потому, что оно уже давно является объединением иных разумных политических животных - профессиональных менеджеров.
Государство подконтрольно менеджерам в той степени, в какой может быть подконтрольна кому-либо сложная система. Слишком много в ней переменных, оттого воля большей частью направлена на их упорядочение, система от того, в конце концов, ломается, а чинят ее все те же менеджеры. Поскольку с каждой поломкой-починкой система усложняется, то количество менеджеров увеличивается, а сама система в еще большей степени склонна ломаться. В итоге весь менеджмент занят латанием дыр, что и считается ныне научным управлением. |
|
|