tiphareth: Между квантовой механикой и Traumdeutung будет учрежден дисциплинарный континуум

1-я страница из 3
<<	[1] [2] [3]	>>

(Добавить комментарий)

	(Анонимно) 2023-08-23 00:56 (ссылка)
	ехал дугин через дугин дугин дугин дугин дугин (Ответить) (Ветвь дискуссии)

	(Анонимно) 2023-08-23 03:48 (ссылка)
	/thread дуген это если б летов выебал гребенщикова, если чо (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	(Анонимно) 2023-08-25 11:38 (ссылка)
	дугин это психбольной котрому платят за развлечение других психбольных в палате для политически активных (Ответить) (Уровень выше)

	(Анонимно) 2023-08-23 00:59 (ссылка)
	>Вечный диссидент, всеми гонимый >и всем ненавистный. На жалость не разведешь, нахуй таких "диссидентов". (Ответить) (Ветвь дискуссии)

	(Анонимно) 2023-08-23 16:02 (ссылка)
	лучше бы Миша организовал Гельевичу творческий вечер вместо этих соплей (Ответить) (Уровень выше)

	(Анонимно) 2023-08-23 01:00 (ссылка)
	Дугина жалко потому что талантливый, потому что личность все-таки, а к жертвам войны - к обычными Ванькам и Миколам эмпатии меньше, потому что это масса. Sad but true. (Ответить)

(Анонимно)
2023-08-23 01:02 (ссылка)

Миша, а он в 90ые иронично относился к идеям, как к творческой игре?
Есть мнение, что Дугин тайно поклоняется Астароту (у него даже песня есть), и вся его православная-русская поебень лишь экзотерическая часть, а эзотерическая это приближения конца мира и открытие портала демонов и уничтожение бытия тащемта.

(Ответить) (Ветвь дискуссии)

	tiphareth 2023-08-23 01:14 (ссылка)
	все так и есть, да >эзотерическая это приближения конца мира и открытие портала демонов и >уничтожение бытия тащемта. угу, он и не скрывает этого, даже сейчас (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	(Анонимно) 2023-08-23 01:25 (ссылка)
	сейчас это уже неизбежно пролилась кровь, но она будет отомщена (Ответить) (Уровень выше)

cosmopunk
2023-08-24 00:41 (ссылка)

https://emory.edu/INTELNET/Sharov.%20Satanic.pdf

Это надрывное чувство неизбывной, мучительной, тоскующей пустоты. По Дугину, это и есть послание России миру — тайна самораскрывающегося ничто.

Тоска — это донное содержание Революции, давящий изнутри, невыносимый груз. И дальше Дугин комментирует: «Пустота в теле, пустота в сознании, пустота в сердце… Дванов, герой „Чевенгура“ думает: если человек произошел от червя, от кишки, наполненной лишь липким мраком, то не таким ли должно быть и его духовное средостение? Именно: душа, открывающая свой подлинный аромат наличия ближе всего к пустым внутренностям полой земляной тягучей и бессмысленной трубки»1.

Как ни удивительно, это и есть последнее и высшее откровение евразийской правды, явленной Дугину в героях Платонова. Весьма красочно и вместе с тем коряво, как размышляющий герой Платонова, переходящий в романы Шарова, он преподносит высшую цель России — превращение бытия в небытие. «Реальное столкновение с душой подобно откашливанию могильной глины, удушью, нестерпимым запахам разлагающихся трав, слиянию с пустым сознанием червя»2.

Трудно, да и ненужно пересказывать здесь идеи Дугина, автора десятков книг и сотен статей и манифестов, которые сближают его с героями Шарова. Остановимся на одном моменте — на отношении к Андрею Платонову, которого Шаров считает главным для себя писателем ХX века: «…На всю первую половину русского ХX века я давно уже смотрю через Платонова и понимаю ее в первую очередь благодаря Платонову»2. А для Дугина Платонов — это главное воплощение и оправдание той метафизической силы, которая заряжает весь советский и постсоветский мир и которую он в статье «Магический большевизм Андрея Платонова» (1999) называет национал-большевизмом. «Андрей Платонов один из главных культурно-исторических и философских аргументов национал-большевизма. Может быть — главный. Платонов и есть воплощение национал-большевизма во всех его измерениях»3.

У Фрейда, как известно, Эрос противостоит Танатосу. У Дугина Танатос — это и есть Эрос: «рассейское» рассеяние Эроса в мировой пустоте...

Ибо, по словам Дугина, «субъектом человеческого объекта делает только Красная Смерть». В этом и состоит миссия национал-большевизма, в лице Дугина влившегося в евразийство: не просто натравить одни классы на другие, как произошло в марксизме (это необходимо, но этого недостаточно), а сделать это по-народному, поплатоновски, то есть вместе с враждебными классами и их поддельной культурой уничтожить все, что живет и дышит отдельно от небытия, ибо только через небытие можно обрести высшее единство со всем. Все остальное — преграда.

Именно таким Дугин видит Платонова и берет его в наставники. «Для нас Платонов — доктрина. Мы берем ее на себя и интеллектуально оправдываем все вплоть до прямого геноцида отчуждающих классов и рациональных структур.

Мы принимаем как догму чевенгурское безумие… Мертвые сгрудились над нами, от них тесно и душно. История давит себя последней гадкой петлей»1. Таков революционный урок — самоубийство, самоповешение истории на «горле» России.

Этот же платоновский мир ниспадающей плоти, обнажающейся души описывает и Шаров в своем эссе «Искушение революцией». Но революция для Шарова именно искушение, которое нужно пройти — и преодолеть. Он говорит о телесной истонченности платоновских героев: страшно их касаться, они могут рассыпаться в прах.

… Это глухая, заблудшая, самоистребительная ветвь великого иудео-христианского ствола мировой истории.

Поэтому остается либо путь Жестовского: принимать земной ад с верой в иную жизнь и спасительный смысл страданий; либо путь Дугина, для которого сама душа есть ничто, полая трубка, а растление вещества, измождение плоти, ад на земле, равенство бытия и небытия — высшая цель национал-большевизма. Дугин идет дальше Великого Инквизитора, который не верит в будущую жизнь, в небесное царство, но хочет создать рай всеобщей сытости на земле. Дугин идет дальше Платонова, который верит в построение коммунистического рая на земле и с тоской наблюдает его постепенное превращение в ад, сострадая его жертвам. Дугин идет дальше и шаровских героев, которые готовы принять ад на земле, возрадоваться ему и даже способствовать сатане в его создании, ради того чтобы прорваться в загробный рай, чтобы страданиями достичь спасения. Дугин же просто утверждает ад на земле, без всякого высшего продолжения и оправдания. Ничего другого не надо, кроме самого ада. Это и есть последнее слово апокалиптической революции: распространить подыхающий Чевенгур на весь земной шар. «Зреет… прелюдия Нового Чевенгура, Последнего Чевенгура. Слышен в абсолютной тишине, не предвещающей ничего, кроме полночи и океана Крови, таинственный поцелуй большевистской зари.

Мы снова отберем у вас все. Не чтобы иметь, чтобы быть, чтобы ничего не оставить как есть, чтобы упразднить все отдельное и привести к тотальности Победы все общее, единое, Целое…»1.

Какая всеобъемлющая, изощренная некро-эсхатология, воистину готовая обнять Целое по мере его превращения в ничто! Можно наглядно убедиться, что все эти Жестовские, Сметонины, Мясниковы у Шарова — это не гротескные фантазии, и Дугин, как персонаж следующего романа, мог бы вполне органически встроиться в их ряд и продлить его до полной победы небытия.

(Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)