Настроение:	sick
Музыка:	godspeed you! black emperor - albanian

пропагандировал Пелевина и Сорокина
Помнится, лет 10 назад законодателем мод был
критик Курицын, известный знатокам словесности как
Курицын-фис. Курицын составил список из 100 актуальных
писателей, допущенных до литературы; но особенно
пропагандировал Пелевина и Сорокина.

Как водится с людьми, отвечающими социальному заказу,
и тот и другой сделались к концу 1990-х неимоверно
плохи. Сорокин в конце концов воспрял, а Пелевин нет,
и ныне обретается в положении дешевого чтива для
стареющих офисных сотрудников - где-то посередине
между Акуниным и Коэльё.

Популярная подпольная группа "Брешь безопасности"
исполняет хиты подполья начала 1990-х, один из них
на стихи Пелевина. И всякий раз меня одолевает ощущение
дежа вю: "Брешь Безопасности" обретается в пространстве,
где середины 1990-х, а также критика Курицын-фис вообще
не было. Не было, пожалуй, даже расстрела "Белого Дома".
Пелевин все еще приличный писатель и даже андерграунд,
а интеллигенты, набившись как шпроты по грязным кухням,
смотрят выступления депутатов Верховного совета,
ругают советскую власть и вздыхают по Парижу.

Ничего, комфортно так. Хорошая группа. Процитирую,
сделаю себе удовольствие.

Памяти Марка Аврелия

1. Трезвое и совершенно спокойное настроение
Никогда не приводит к появлению подтянутых строк.
А стихи надо писать со всем стремлением,
Как народный артист выпиливает треугольный брелок.

2. А тут идет дождь, и совершенно нет сил, чтобы
Сосредоточиться. Лежишь себе, лежишь на спине,
И не глядя ясно, что в соседнем доме окна желты,
И недвижный кто-то людей считает в тишине.

3. Но тоска очищает. А испытывать счастье осенью гаже,
Чем напудренной интеллигентной старухе давать минет.
Отдыхай, душа. Внутренний плевок попадет в тебя же,
А внешний вызовет бодрый коллективный ответ.

4. Так и живешь. Читаешь всякие книги, думаешь о трехметровой яме,
Хоть и без нее понятно, что любая неудача или успех -
Это как если б во сне ты и трое пожарных мерились хуями,
И оказалось бы, что у тебя короче или несколько длинней, чем у всех.

5. Размышляешь об этом, выполняя назначенную судьбой работу,
И все больше напоминаешь себе человека, построившего весь расчет
На том, что в некой комнате и правда нет никакого комода,
Когда на самом деле нет никакой комнаты, а только Коммод.

6. Бывает еще, проснешься ночью где-нибудь в полвторого
И долго-долго глядишь в окно на свет так называемой Луны,
Хоть давно уже знаешь, что этот мир галлюцинация наркомана Петрова,
Являющегося, в свою очередь, галлюцинацией какого-то пьяного старшины.

7. Хорошо еще, что с сумасшедшими возникают трения
И они гоняются за тобой с гвоздями и бритвами в руках.
Убегаешь то от одного, то от другого, то от третьего,
И не успеваешь почувствовать ни свое одиночество, ни страх.

8. Вообще, хорошо бы куда-нибудь спрятаться и дождаться лета,
И вести себя как можно тише, а то ведь не оберешься бед,
Если в КГБ поймут, что ты круг ослепительно яркого света,
Кроме которого во Вселенной ничего никогда не было и нет.

* * *

"Жизнь насекомых", естественно.

Привет